Наша романтическая дорога 7RS Avia с 21 сентября 2015

[Инна-Пермячка]

 

Романтические дороги

 

Вена – Зальцбург – Цугшпитце (Эйбзее) – Гармиш Партенкирхен – Мюнхен – Ландсберг на Лехе – Нойшванштайн – Визкирхе – Оберамергау – Аугсбург – Нёрдлинген – Динкельсбюль – Нюрнберг – Ротенбург на Таубере – Вюрцбург – Дрезден – Саксонские Альпы - Берлин

 

 

… Этот год у нас выдался урожайный на тематические поездки. Только-только ноги восстановились после дорог Франции, как на горизонте снова замаячил тур по малым городам Германии, анонсированный как «поездка на Октоберфест». Этот фестиваль манил нас давно, ещё со времён первого знакомства с пивными традициями Европы. Случилось это в Праге в 2011г. – ярко и непреодолимо (Прага, вообще, для нас во многих отношениях стала как первая любовь). Я даже посвятил этой поездке специальный отчёт «Ода чешскому пиву», регулярно пополняемый новыми пивными впечатлениями после каждой поездки. Отведав впервые в жизни настоящего пива и пребывая в эйфорическом настроении, мы засобирались в пивную Мекку Европы – на Октоберфест в Мюнхен.

А что вы удивляетесь? Ещё каких-нибудь 6-7 лет назад наши необъятные просторы были залиты всякими дурно пахнущими «клинскими» и «балтиками», формирующими неубиваемый стереотип, что любое пиво (по определению) - «жижа вонючая». Потом на полках магазинов и в специализированных ресторанах появились первые вестники европейского пивоварения, но и они не смогли кардинально исправить предубеждение.

Во-первых, как говорят чехи, бутылочное пиво – «мёртвое пиво в стеклянных гробиках». Нет, теперь-то я знаю, что есть исключения. Но для меня всё равно - лучшее пиво

только разливное (ещё лучше – танковое). Даже сваренный по одной и той же технологии, одним и тем же производителем напиток в разливном и бутылочном варианте по вкусу зачастую воспринимается как два разных самостоятельных сорта (почти всегда не в пользу последнего). Это уже изучено на собственном опыте. Конечно, можно и мясо-гриль разогреть в микроволновке, но вкусить весь смак шашлыка можно только прямо с мангала.

 

 

Во-вторых, зная реалии российской логистики, одному богу известно, сколько раз это бутылочное пиво перегружалось из терминала в терминал и в каких условиях хранилось на промежуточных складах, прежде чем занять место на полках наших магазинов. Это же относится и к «разливному» пиву, подаваемому в наших ресторанах – его завозят по той же схеме в 50-литровых кегах. Это в Европе пиво поступает к потребителю в течение суток (читай – нескольких часов) после отгрузки со складов производителя. Сразу оговорюсь: в этом вопросе я не очень хороший знаток, но очень большой любитель настоящего пива (чешского, немецкого, бельгийского).

Впрочем, виноват – отвлёкся. Итак, пивная эйфория позвала нас в Мюнхен. Но тут, как ушат холодной воды на голову, по TV прошла передача о проблемах алкоголизма в европах. В числе прочих, там показали сюжет, как мюнхенские полицейские брезгливо подбирают с газонов «уставших» немчиков в мокрых штанах. И всё. И расхотелось. Такие «картинки с выставки» можно и дома наблюдать, причём бесплатно.

Но мы тогда ещё не понимали, что уже были обречены на поездку в Германию. Тема прокралась с другого боку. Встречая Новый год в Праге в 2014г., мы решили на пару дней съездить в Германию (Нюрнберг, Вюрцбург и Ротенбург-об-дер-Таубер). Тогда-то мы и услышали о маршруте «Романтическая дорога», частью которого являлись эти города. Поездка настолько понравилась, что вся прошла под вздохи: «Как красиво!.. А летом-то, наверное, ва-а-аще!..». Теперь нам уже захотелось непременно побывать во всех этих маленьких городах (а пиво и колбаса в Германии есть не только в Мюнхене). И вот тут-то и появляется маршрут «Романтическая дорога Германии», да ещё и с посещением Октоберфеста. Два в одном. Свершилось!..

 

 

Итак, прочь сомнения – едем. После Франции мы настороженно относимся к декларациям типа «авторский тематический тур», поэтому сразу настраиваем себя, что просто едем смотреть бюргерскую провинцию, ну а «пивная» тема – как уж получится. Как показало время, такой настрой оказался самым верным.

 

 

1. В предвкушении. Сервус, Вена!

На этот раз наш путь в Германию лежал через Австрию – мы прилетали в Вену. Этот город - наш старый знакомый: каждый раз бывая в Праге, мы самостоятельно автобусом «Стьюдент агенси» на день выезжаем сюда, да и так, на маршрутах, доводилось здесь бывать. После недолгого и низкокалорийного полёта (опять почти не кормили – ну да мы теперь учёные: захватили с собой пирожки из дома), мы приземляемся в аэропорту «Швехат». Никаких архитектурных и дизайнерских излишеств – всё достаточно лаконично, зато просторно, светло и удобно. Быстро проходим все паспортные и багажные процедуры и отправляемся на привокзальную площадь ждать следующего рейса с частью нашей группы - недолго, минут 40. Как раз, чтобы успеть выпить по бокалу «Ципфера» в привокзальном кафе. Первое пиво на австрийской земле! Хорошее такое, вкусное…

 

 

 

 

Наконец, все в сборе и мы отправляемся в Вену. Ехать до неё 18 км. Вроде бы и недолго, но пока доехали, разместились, переоделись – совсем стемнело.

Сначала (ещё в полёте) в наших планах стояло погулять по вечерней Вене и где-нибудь поужинать. Однако, увидев насколько, непривычно для нас, тёмные улицы (а в темноте у меня прогрессирует картографический кретинизм), то решили не отбиваться от группы и пошли на ужин в ангажированное кафе, недалеко от кафедрального собора.

 

 

Соборная площадь встретила нас привычным запахом конюшни. Здесь находится одна из многочисленных стоянок фиакров. Днём цоканье копыт раздаётся по всему городу (правда, катаются, в основном, арабы и китайцы). А сейчас, в виду позднего времени, желающих прокатиться уже не было, поэтому лошади просто стояли, отдыхали и пахли…

 

 

Кафе наше называлось «Двенадцать апостолов» и предлагало «традиционный австрийский ужин» с живой музыкой, что очень напомнило подобное же мероприятие в Париже. Будем надеяться на лучшее. Нет-нет, всё прошло вполне достойно, правда без особого «полёта фантазии». Само заведение находится в стилизованном подвавле, хотя и без каких-либо интерьерных «приколов». Оживить обстановку пытались дизайнерские люстры. Изначально нам предложили венский шницель с картофельным салатом, яблочный штрудель и на выбор бокал вина или пива.

 

 

 

 

С напитком мы определились достаточно быстро. Помятуя из предыдущих посещений о неплохом качестве австрийского пива, выбираем его. Тем более, как нам сказали, у ресторана есть собственная пивоварня, где производят фирменное пиво «Цвёльф Апостель» (совсем как у А.Блока). Пиво пришлось нам по вкусу – как раз такое, какое мы больше всего любим: полутёмное, в меру плотное и сладковатое. Ну что же: с началом поездки! Сервус, Вена! (и мелкими глоточками: глоть-глоть-глоть…).

А вот с едой вышла небольшая заминка. В силу обстоятельств, один из нас не ест жареного. Поэтому, перед тем как идти, мы специально уточнили о возможности замены блюда и согласились, только получив положительный ответ. Тем не менее, нам принесли две порции шницеля и картофельного салата. Шницель оказался ожидаемого качества, хотя и меньше требуемого размера. Настоящий «Венский» отбивается из 400-грамового куска мяса, развёрнутого «бабочкой», и свешивается с тарелки. Этот же больше походил на котлету «по-рижски» (помните такое чудо советского общепита?). В остальном - всё вполне аутентично: золотистая корочка и никакого гарнира, только долька лимона. На отдельной

тарелке подали салат из тёплого варёного картофеля и маринованного фиолетового лука, заправленого смесью говяжьего бульона, винного уксуса и масла. Вкусно, но как-то жидковато. Опять же уксус не всем подходит.

Стали выяснять у официанта о возможности замены одной порции. Узнали много нового о венской кухне (официант говорил по-русски).

- Не могли бы Вы заменить один шницель? Нам нельзя есть жареное.

- А он не жареный.

- ?????!..

- Жареное только тесто, в которое он завёрнут.

- ?????!!!..

Брови уже выше лба – классический «Венский» тем и отличается от прочих, что телятина именно жарится во фритюре, но не в тесте, а в панировочной крошке. Видя, как мы меняемся на глазах (причем, без помощи пластического хирурга), в разговор вмешался ресторанный шеф. В результате всё разрешилось наилучшим образом: принесли разварную говядину в соусе с отварным же картофелем.

 

 

А вот и обсуждаемый объект: «не жареный, но в тесте».

 

 

Тем временем наступила пора застольного веселья и в зале появились музыканты. В отличие от парижских, они могли не только аккомпанировать распевающим туристам, но и самостоятельно вести мелодию. Местный «Штраусёнок» выказал даже неплохое знание современной российской эстрады (не только «Катюша» и Калинка-Малинка).

 

 

Выйдя из кафе, мы хотели немного прогуляться (ведь в самом же «центральном» центре Вены!..), но увы – слишком темно, чтобы чувствовать себя комфортно. У нас во дворе значительно светлее. И ведь что интересно в этих европейских столицах (точно в такой же ситуации мы оказались в Берлине) – вроде бы и фонари горят, а всё равно ничего не видно, разве что только витрины. Такое впечатление, что фонари не освещают вокруг, а только обозначают то место, где стоит фонарный столб – чтобы, не дай бог, лоб себе никто не расшиб об него.

Кстати, о ночных витринах. Первыми, кто нас приветствовал в ночной Вене, были носорог-затейник, торгующий труселями и плюшевые медведи, выстроившиеся в почётном карауле.

 

 

 

Пока ждали автобус, чтобы уехать в гостиницу (расположились мы в двух шагах от Шёнбрунна), увидели воочию, как европейцы добиваются бесшумного хода трамваев – их реально неслышно, только еле уловимое гудение электромоторов. Рядом с парковкой, несмотря на ночное время, копошились люди в «коммунальных» жилетах. И вдруг фонтаном взлетели оранжевые искры и на нас пахнуло калёным металлом, как из токарной мастерской. Оказалось – меняли рельсы, а стыки между ними не только заваривали, но и шлифовали абразивными кругами до зеркальной глади. Вот так.

 

[fobs67]

Спасибо, отличный репортаж. Лично мне хотелось-бы побродить именно по небольшим городкам Германии или Австрии, а не крупным мегаполисам.

[Инна-Пермячка]

С утра разглядели свой отель – названию соответствует. Бюджетненько. Впрочем, номера чистые, завтрак адекватный. Чего ещё надо туристам, остановившимся на ночь?

 

 

Чтобы не отягощать себя хлопотами с общественным транспортом, решили до центра добраться вместе с группой, которая начинала свой маршрут от дома Хундертвассера. Построенный в 1983-86 годах, он в настоящее время имеет 52 квартиры, 4 офиса, 16 частных и 3 общие террасы, а также в общей сложности 250 деревьев и кустарников, расположенных на крыше дома и в фасадных нишах. Построил его профессор Венской Академии Искусств, доцент Высшей Школы Искусств Гамбурга г-н Хундертвассер, человек всю жизнь ходивший в разных носках и на недоумённые вопросы неизменно отвечавший: «А почему вы ходите в одинаковых?». Сам он считал этот дом своим высшим творением и даже посвятил ему стихотворную оду, отказавшись от гонорара за строительство: «Я рад, что на этом месте не построили что-нибудь уродливое». Оригинальная трактовка.

 

 

Наверное, мы всё-таки неподготовленные зрители: сколько бы раз мы не разглядывали это творение, сколько бы раз не слушали эстетствующие объяснения гидов, так и не прониклись величием замысла. Кстати, судя по многолетней обшарпанности фасада, коммунальные власти Вены тоже пребывают в некой растерянности по этому поводу. Может, человек просто не принял вовремя таблетки? Пусть это объясняют те, кому это нравится. Я же остаюсь на позициях законов природных пропорций (грани кристаллов, геометричность пчелиных сот и спирали улитки, симметричность цветов). Психологи установили: любое зрительное нарушение привычных пропорций и гармонии в человеке вызывает, прежде всего, обеспокоенность и тревогу – мозг посылает сигнал: «С тобой всё в порядке?». Конечно, это эпатаж - скандальная выходка или вызывающее поведение, намеренно нарушающие общепринятые нормы и правила и демонстрируемые с целью привлечения внимания. Но это может быть разовым действием (как, например, «Чёрный квадрат» Малевича). Когда же это происходит на постоянной основе, неизбежно приходит ощущение аномальности. Во сказанул: эк меня нахлобучило-то от этих образов!.. Нет, пора выдвигаться в сторону привычных видов.

 

 

Вокруг развёрнута целая сувенирная индустрия. Открытки, магнитики, панно, брелоки – и не перечесть всех этих «домиков Худертвассериков».

 

 

Грузимся в автобус и отъезжаем к памятнику Марии – Терезии. День уже разгулялся и обещает прекрасные условия для фотосессии. «Одиночное плавание» оставляет надежду, что на фотографиях передний ряд не будут составлять спины соотечественников (ситуация, практически, типовая и неизбежная при групповых экскурсиях). Особых планов на сегодня у нас нет – видели всё неоднократно и центр исходили, что называется, вдоль и поперёк. Уславливаемся, что будем гулять, куда левая нога поведёт. Ну, может быть, заглянем в Бельведер.

Итак - здравствуй, Вена! Здравствуй, наш старый друг! Мы соскучились…

[Инна-Пермячка]

В Вене все пешеходные «обзорки» начинаются от памятника Императрицы. Мы тоже не делаем исключение – помахав группе рукой, отправляемся навстречу солнцу. Как говаривал незабвенный О.Бендер: « Райская картина. Такие города приятно грабить рано утром, когда еще не печет солнце. Меньше устаешь».

 

 

Начинаем свою прогулку от памятника императрице Марии-Терезии, личности во многом неординарной и выдающейся. Полностью она именуется так: Мария-Терезия-Вальбурга-Амалия-Кристина, эрцгерцогиня Австрии, Императрица Священной Римской империи, Королева Венгрии, Королева Богемии, Королева Хорватии и Славонии, Королева Галиции и Лодомерии, Герцогиня Милана, Герцогиня Люксембурга.

 

 

Получив в управление одну из самых отсталых и прогнивших стран в Европе того времени, за годы правления она смогла создать могучую армию, которой было дело до всего, что касалось пользы Австрии; расширила границы империи; провела судебную, земельную и финансовую реформы; возродила систему образования; родила 16 детей, из которых – два императора, две королевы (Франции и Сицилии), две аббатисы (Инсбрук и Прага) и один гроссмейстер Тевтонского ордена; и многое, многое другое.

Примечательно её наставление своим венценосным отпрыскам, в котором, среди прочего, она наказывает им мыться не реже, чем раз в полгода (!), а бельё менять хотя бы раз в месяц. Так, для сведения: это конец XVIII в.

И после этого нас называют «немытой страной»!..

 

 

Но сейчас нас больше интересует мамонтёнок Курц, греющийся на крыльце Музея естествознания (это мы сами так его назвали). Пока вездесущие туристы не придумали, что ему надо натирать «для счастья», он встречает гостей Вены в первозданном виде.

 

 

А мы идём в Хофбург на Хельден платц к ещё одному императору – Францу I. По здрову ли живёшь, Ваше ампираторско величие?

 

 

Гулять по Хофбургу в такое утро – уже само по себе удовольствие (жаль, что сегодня здесь нет никаких ярмарок). Для фотосессии погоды лучше и не придумать: ярко, солнечно, но не жарко. А мы тем временем вышли уже на Михаэлер платц. Здесь нас ждут два объекта – Испанская школа верховой езды и церковь Св.Михаила (Михаэлеркирхе). В Австрии осматривать церкви – одно удовольствие: всегда открыты и всё подписано. Сначала мы идём к лошадям – они уникальны в своём роде.

 

 

В Испанской школе верховой езды выступают лошади только одной породы – липпицианской, выведенной ещё в XVI веке в местечке Липпицы, недалеко от Триеста. Уникальны эти лошади, помимо своих выездных качеств, своим окрасом. Рождаются они серыми и гнедыми, но по достижении 5 лет становятся абсолютно белыми. Ежедневно, с 12-30 во внутреннем дворе школы можно наблюдать их выездку (помимо представлений, кокторые они дают в главном манеже). Сегодня мы пришли сюда слишком рано, но нам всё же удалось краем глаза увидеть их выводку. Наблюдая их раньше, подметили одну особенность – эти лошади умеют позировать для фотографий. Причём, делают это самостоятельно и с видимым удовольствием, к полному восторгу туристов. Кстати, «испанского» в школе – только дань традиции. Первые лошади, выступавшие здесь, были испанской селекции из Андалусии, пока их не сменили липпицианеры.

 

 

Следующим нашим объектом, расположенным на этой же площади и давшем ей название, является церковь Св.Михаила.

 

 

Чтобы никто не сомневался, на храмовой стене установлена табличка с кратким описанием (как и на всех остальных церквях Вены). Путеводители отмечают две достопримечательности этого храма. В крипте и катакомбах, берущих от неё начало, хранятся останки более 4000 человек, перенесённые сюда после закрытия приходского кладбища в XVIII веке. Большая их часть «складирована» в виде отдельных костей, но есть и 250 гробов, в которых всем на обозрение выставлены сохранившиеся мумии, наряженные в одежды соответствующих эпох. Нет, это не наша тема. Не надо тревожить мертвых, а уж тем более делать из них паноптикум и водить в него зевак за деньги. Вряд ли кто-нибудь пожелает такой участи для своих усопших.

 

 

Другая упоминаемая достопримечательность – крупнейший в Вене орган в стиле барокко, на котором впервые исполнили «Реквием» Моцарта при отпевании гения в этой церкви 10 декабря 1792 г. Мда-а-а… Мрачновато как-то получается.

 

 

 

 

 

Есть ещё одна достопримечательность – алебастровый алтарь «Падение ангелов», но рассмотривать его можно только издали. В целом же, церковь оставляет ощущение мрачноватой торжественности. Может этому способствует обилие могильных плит в интерьере, а может вздохи органа и короткие печальные пассажи, которые репетировал органист перед очередным концертом – церковь сейчас используется ещё как музей и концертный зал. Впрочем, сквозь окна с улицы лился яркий свет, возвращая нас к атмосфере почти праздничного венского утра.

 

 

 

Что ж, пора дальше бродить по любимому городу. Михаэлер платц – площадь перед Хофбургом - наверное, самое посещаемое место в Вене. Отдохнувшие за ночь лошадки бодро цокают копытами, развозя со стоянки первых любопытствующих туристов и вплетая свои терпкие запахи в общую палитру ароматов города.

 

 

 

Сейчас власти Вены всеръёз озабочены ограничить число фиакров на улицах, вплоть до деления их на чётные и нечётные по соответствующим дням работы, в основном, из-за продуктов жизнедеятельности лошадей. Во времена Франца-Иосифа эта проблема решалась просто: по улицам вслед за фиакрами разъезжали специально назначенные люди с труднопроизносимой должностью «пфердендиректрегер» (не должность, а тест для логопеда), собирали все навозные кучи и продавали их потом крестьянам.

Далее мы идем по Габсбургер-гассе, наслаждаясь солнцем и пока ещё малолюдным городом, попутно глазея в витрины.

 

 

В одной из них были выставлены какие-то ортопедические манекены (впоследствии мы их видели и в других городах). Так мы и не поняли, что здесь являлось главным объектом рекламы.

 

 

На пересечении с Грабен нас ждал сюрприз. Вообще, Вена таровата на такие сюрпризы (и именно в этом месте). В один из прошлых приездов мы обозревали здесь каких-то бронзовых фекалоидов, а сегодня нас встречал отдыхающий кавалерист, загнавший свою лощадь до потери всякого конского образа и от усталости рассыпающийся на части.

 

 

А вот и наша неоднократная палочка-выручалочка – место, которое я называю «Под Спасителем» (да простят меня Небеса). Совершенно верно: спустившись под землю, здесь можно облегчить свои внутренние проблемы (причём, мальчики даже за бесплатно).

 

 

Кстати, неподалёку здесь находится знаменитая кофейня «Юлиус Мелн», но нам туда ещё рано. Так, за разговорами, мы дошли до очередной кирхи – церкви Св.Петра. Место это намоленное веками. Первая церковь здесь была построена, вернее, перестроена из казарм римских легионеров поселения Виндобон ещё в IV в. Позднее, конечно же, она неоднократно перестраивалась, горела и вновь восстанавливалась, пока в XVI веке не

приобрела нынешний вид.

 

 

 

В Вене почти на всех церквях установлены часы, так что по фотографиям можно наблюдать скорость нашего перемещения по городу. Сейчас, кстати 10-30.

Внутренний интерьер церкви чудного золотистого лилово-розового цвета, богато украшенный резьбой, лепниной и скульптурами. Вообще, скульптурное убранство церквей Австрии (Германии) больше тяготеет к алебастру и раскрашенному гипсу, в отличие от церквей Италии, больше тяготеющих к мрамору. Это обстоятельство отнюдь не умаляет мастерство немецких скульпторов. Наверное, этому есть какое-то историческое объяснение.

 

 

 

[НаталиН]

С удовольствием присоединилась к вашим прогулкам по Вене))) Этот город как старый, добрый знакомый, которого встречаешь после долгой разлуки))) Читаю, смотрю фотографии и улыбаюсь, и от того что нахожу знакомые места на фотографиях и от того, что читать вас легко)) :good2:

 

а сегодня нас встречал отдыхающий кавалерист, загнавший свою лошадь до потери всякого конского образа и от усталости рассыпающийся на части.

 

:laugh2: :laugh2: :laugh2: :laugh2:

[bigcamomile]

Тем временем наступила пора застольного веселья и в зале появились музыканты. В отличие от парижских, они могли не только аккомпанировать распевающим туристам, но и самостоятельно вести мелодию. Местный «Штраусёнок» выказал даже неплохое знание современной российской эстрады (не только «Катюша» и Калинка-Малинка).

 

Г0014.jpg Г0015.jpg

 

 

 Местные  "штраусята" по факту оказались из Москвы. Отсюда такое обширное знание российской эстрады  и внимание к поющим соотечественникам.

[Инна-Пермячка]

 

По выходу из церкви, одна скульптура на фасаде привлекла внимание – то ли покровитель плотников и пильщиков брёвен, то ли святой сучкорез.

 

 

А вот и ещё одна «фишка»: Европа не всем рада. Надеемся, что это не для нас.

 

 

Вообще, к моменту поездки градус истерии в эфире по поводу захлестнувшей Европу волны нелегалов, наверное, достиг максимума, что немного подпортило нам настроение. Забегая вперёд, скажу: за неделю поездки мы эту проблему и не увидели, и не ощутили (разве что этот стикер). Может мы не в той Европе были?

А мы продолжаем свою прогулку уже по Грабену. Туристического люда значительно прибавилось, уже начинают открываться кафе-магазины. Вот впереди замаячил Чумной столб. Повидали мы их уже не мало, практически в каждой стране, где были (если не в каждом крупном городе). И каждый раз при этом, первая фраза, которая приходит на ум: «Мыться надо чаще!». Для понимания – Чумной столб в Вене поставлен в ознаменование прекращения чумного мора в конце XVII в. На Руси – это закат боярского правления. Время, когда в той же Москве вовсю работали общественные (!) бани, а мыться по субботам, чтобы встречать «чистое воскресение» давно вошло в традицию для всех слоёв населения. В Европе же к этому времени вошло в традицию мыться дважды – первый раз при рождении, и второй раз – перед отпеванием (опять же для всех слоёв населения). В средневековье личная гигиена вообще считалась ересью, за которую можно было попасть и на костёр (держишь тело в чистоте – плоть тешишь – бесов ублажаешь). Общественная гигиена тоже не поощрялась: можно было скотобойню устроить в центре города, сваливая «отходы производства» прямо в реку, откуда черпают воду (Флоренция, мост Понте-Векьо); можно дубить кожу и валять сукно (главный химикат – моча) неподалёку от кафедрального собора или ратушной площади, опять же всё сливая в реку (Страсбург, квартал «петит Франс»); можно в общественный колодец на целый день сажать преступников (Прага). Стоит ли после этого удивляться, что Европа раз за разом вымирала от чумы (до 80% населения).

 

 

Столб в честь Святой Троицы (вернее, её первый вариант) воздвиг император Леопольд I, доблестно сбежавший из Вены во время чумы. Себя же, любимого, впоследствии он повелел запечатлеть трижды: внизу – коленопреклонённо молящийся о спасении народа; в середине между ангелами – посредник между людьми и небесами; наверху – помазанник божий. Дескать, именно его усердные бдения спасли город. Сами же венцы считают, что город спас совершенно другой человек – Августин, но не блаженный, а тот самый, «мой милый». По местной легенде, был этот Августин мейстерзингером и забулдыгой, который за кружку вина распевал песенки собственного сочинения по заведениям (по-нашему «лабух кабацкий»). Когда в Вену в очередной раз пришла чума, то бедный Августин со страху стал так напиваться, что однажды ночью, выйдя из кабака в состоянии сильного изумления, упал на мостовую, где бесчувственным был подобран мортусами (собирателями трупов) и вместе с другими умершими сброшен в чумную яму. Утром, проснувшись и поняв куда попал, Августин стал с перепугу звать горожан на помощь, а чтобы они поверили, что он живой, стал распевать свои песенки. Поскольку он всю ночь пролежал в трупной яме и при этом не только не заболел чумой, но даже не схватил тривиального насморка, его спасение приписали его проспиртованности. Ободрённые его примером, горожане тоже стали напиваться «в лоскуты» и горланить песни. Смерть испугалась и отступила от города (ну правильно, с пьяными-то кто связывается…). По иронии судьбы, Августин умер 11 марта 1685 года от перепоя в возрасте 35 лет, о чём есть запись в церковной книге. Вот такое устное народное творчество. Я-то думал, что «либер Августин» - весёлая застольная песенка, когда румяные и пузатые мужики в кожаных шортах на лямках, подняв кружки с пивом и раскачиваясь в такт, горланят от полноты жизни. А на самом-то деле – это причитания забулдыги, оплакивающего свою неминуемую кончину:

«Ох, дорогой ты Августин, всё пропало!

И даже богатая Вена пропала, как и Августин;

Плачьте со мною вместе, всё пропало!

Каждый день был праздником, и что теперь?

Чума, одна чума! Только сплошные похороны.

Вот и всё, Августин. Короче, ложись в могилу!

Ох, дорогой ты Августин!..»

Очень жизнеутверждающее начало. Похоже на то, как Лёлик истерил в «Бриллиантовой руке»: «Шеф! Всё пропало, шеф!». Однако вернёмся от мрачных мыслей в солнечное утро, тем более, что мы уже приближаемся к Штефанс платц и главной визитной карточке города – собору Св.Штефана.

 

 

 

Мне на соборной площади всегда нравится стоять в одной точке, откуда видно отражение собора в зеркальном фасаде Хаас Хауса. Построил его в 1990 г. Ханс Холяйн, т.е. совсем недавно. Своей геометрически ясной формой и отделкой из гранита и стали он опровергает все заявления о монотонной и безликой архитектуре нынешнего времени (вспомним Хундертвассера). Хаас Хаус стоит как пограничный рубеж между Грабен и Штефансплац, отделяя торговую карусель и легкомысленность кафе от многовековой истории, устремлённой в небо шпилями Собора.

Нужно отметить, что современный облик собора – это поистине «всенародная стройка». Сильно пострадавший во время боёв Второй Мировой, собор восстанавливали «всем миром». Двести тридцать тысяч глазурованных черепиц – это вклад Вены. Штирия дала деньги на восстановление «Ворот гигантов», Тироль – на окна и витражи. Австрийцы восстанавливали собор семь лет и вернули себе Храм точно таким, каким он был до войны.

 

 

Днём перед входом в главную венскую церковь всегда людно. Клоуны и застывшие люди-фигуры развлекают публику, многочисленные экскурсоводы с бантиками на длинных указках рассказывают о соборе туристам всех мастей и национальностей, рекламные агенты в сюртуках и треуголках всучивают какие-то проспектики о концертах и прогулках, сотни зевак просто слоняются по площади. Входим во внутрь.

 

 

Внутри, как почти во всех готических храмах, сумрачно и аскетично, хотя много резьбы по камню. Главный художественный памятник собора - резная каменная кафедра. Автором принято считать моравского скульптура Антона Пильграма. Как заказчики приняли и установили кафедру в церкви - непонятно. Каменные портреты отцов церкви явно «не в адеквате». Резчик изобразил и себя - этакий простак, выглядывающий из окна, довольный сам собой и своей работой.

 

 

 

 

Это не единственное изображение скульптора – среди лепных украшений органа есть его второй портрет. И вот здесь начинается главная интрига. До сих пор считалось, что главным архитектором собор Св.Штефана был Антон Пильграм. И потому, мол, дважды в соборе можно обнаружить изображение его лица. Однако, историк архитектуры из Карлсруэ Иоганн Йозеф Бекер, перерыв множество документов и готических эскизов, установил, что основной вклад в создание собора внёс далеко не общепризнанный автор. Пильграм в 1510 г., путём интриг, вытеснил своего предшественника Йорга Ексля с поста главного архитектора, достроил по чертежам Ексля внутреннее убранство собора и добавил туда лишь своё изображение. Да-а-а-а… Неказисто как-то получается.

 

 

Впрочем, это не единственное, что нас заинтересовало в соборе. В одной и его капелл мы обнаружили ЭТО. Что это означает и по какому поводу появилось здесь – выяснить не удалось, но на всякий случай приложили свои ладони.

 

 

Немного ещё побродив по храму, выбираемся на улицу – там тоже есть что посмотреть на стенах: резные готические виньетки, столь любимые мною, скульптуры в нишах и на столбах, многофигурные барельефы на библейские сцены. Последние, кстати, предусмотрительно закрыты от птиц сетками – твари пернатые ведь не разумеют где можно, а где нельзя.

 

 

 

 

 

Несколько раз обходим собор вокруг, фотографируя его узорчатую крышу. Такие фотографии, наверное, есть у всех, кто побывал в Вене. Ну и мы не исключение.

 

 

 

Далее улочками-переулочками мы продвигаемся в сторону Францисканер кирхе, но по пути решаем немного передохнуть в маленьком кафе и отведать венского кофе с венским же десертом. Все громкие специалитеты, типа штруделя или торта «Захер», отметаем сразу. В данном случае, чем проще – тем лучше. Как уже убедились на опыте, не всё, что готовится на потребу туристам, адекватно рекламным описаниям. Тем более, что всё это мы пробовали раньше. А вот простые радости жизни австрийцы умеют делать великолепно (особенно для себя).

 

 

Поэтому, на сей раз мы выбираем, сообразно цели нашего передвижения, кофе «Францисканер» (кофе с большим количеством сливок, шапочкой из молочной пены и шоколадной крошкой) и бисквитоподобное суфле с абрикосами и большой порцией взбитых сливок (жаль, на фотографии их не видно). Выбор полностью подтвердил всю прелесть маленьких венских кофеен: очень ароматно и без приторной сладости (о том, что всё свежайшее и натуральное и говорить не приходится – даже как-то неприлично). Подаётся это всё, по венской традиции, с большим стаканом холодной воды.

 

 

На стене, рядом с кафе – маленький привет: как можно оживить урбанистический быт. Мило.

 

[Инна-Пермячка]

Передохнув и пожмурившись на утреннем солнце, повинуясь зову левой ноги, отправляемся дальше. Улочки выводят нас к очередной церкви – Францисканер кирхе. На этот раз (наконец-то!) она встречает нас без строительных лесов. Перед церковью журчит фонтан «Моисей», а сама площадь, очень маленькая обрамлена каменными шарами. Церковь, хоть и принадлежит ордену францисканцев, но посвящена святому Иерониму, которого мы легко (уже!) узнаём по круглой шляпе и льву, лежащему у ног.

 

 

 

 

Судьба у церкви, можно сказать, «типичная» - основанная в XVI веке на месте сгоревшего францисканского монастыря, впоследствии много раз перестраивалась, приобретая черты и готики, и ренессанаса, и барокко. Интерьер церкви очень богато украшен – есть и лепнина, и росписи, и статуи. Внутри церкви есть несколько часовен (капелл) с алтарями, а главный алтарь украшает деревянная статуя мадонны, почитающаяся как чудотворная. Название у этой статуи несколько странное – «Мадонна с топором». В разгар средневековых религиозных войн один фанатик-протестант пытался разрубить статую, но топор застрял в плече Богородицы, не причинив статуе вреда. Так это или нет, мы проверить не смогли - алтарь стоит далеко, так что зарубок не разглядели.

 

 

 

В этой церкви находится старейший в Вене орган (1643 г.). Я, если честно, в этих «старейших» уже запутался – если судить по путеводителям и википедии, то в половине церквей Вены (как минимум) эти органы и старейшие, и крупнейшие и т.д.

Помимо этого, мы увидели ещё одну скульптуру, очень напомнившую нам Пражского Иезулатку – так же почитается и так же обряжается во всевозможные наряды.

 

 

 

Ну и, конечно же, «Страсти Христовы» в комиксах для неграмотных (бронзовые доски). Каждый сюжет подписан и аккуратно пронумерован с бюргерской педантичностью. Орднунг, положено так.

 

 

Далее наш путь лежит мимо бывшего варьете «Ронахер», где с октября 2014 г. идёт семейный мюзикл «Мэри Поппинс» (очень в детстве любил эту сказку), до этого 6 лет успешно шедший на Бродвее. Говорят, билеты достаточно дорогие, но нас это не удручает – всё равно свободного вечера для просмотра у нас нет.

 

 

А теперь мы выходим на Карлс платц, где находится ещё одна интересная церковь. К сожалению, она закрыта на реставрацию и почти весь фасад скрыт за строительными лесами. Но главную «фишку» разглядеть всё-таки можно: церковь окружают башни издали похожие на минареты, а вблизи – на колонну Марка Аврелия в Риме (такие же резные сцены по спирали). Последнее сходство усиливает античный портик, сейчас укрытый.

 

 

 

Карлскирхе, как гласит табличка на здании, одно из важнейших сакральных строений Вены, находившееся под покровительством императора. Если переводить на гражданский, общедоступный язык, то это – церковь, выстроенная императором Карлом VI по обету в честь избавления от чумы в 1713 г., т.е. всего через 20 лет после того, как другой император, Леопольд I, вымаливал избавление от морового поветрия (чумной столб на Грабене). Всё-таки, бани строить в таких ситуациях – вернее будет.

Здесь же, в парке перед церковынм фонтаном мы встретили ещё одну палочку-выручалочку для туристов, которой мы очень хорошо попользовались в этот жаркий день (они стоят по всему городу). Это питьевой бювет «Тринквассер» - нажмёшь на заветную кнопку, и из пипки вылетает под углом (продумано – гигиена!..) струйка воды. Хочешь – пей, хочешь – в бутылку набирай. Респект, Вена! В последний наш приезд этого не было. Может, потому что зимой (январь 2014 г.) …

 

 

 

Напившись холодной воды и сидя в тенистой аллее, немного подискутировали – что привлекательнее: технологичность Вены, с её автопоилками, или историчность Рима, с его фонтанами. Решили - в жару хоть так, хоть эдак: лишь бы было. Сверяемся по карте и выясняем, что левая нога нас настойчиво ведёт в Бельведер. Ну что ж, это не противоречит нашим планам – Бельведер, так Бельведер, всё равно собирались посмотреть на эту летнюю резиденцию принца Евгения Савойского. Внутренние интерьеры дворцов нас традиционно не привлекают. Видели подобное и в Чехии, и во Франции, и у нас в России (а наши-то побогаче будут!..), да и здесь были в Шонбрунне. А вот по парку погулять – это с нашим удовольствием.

Недалеко от Карлс платц есть ещё одно сакральное место, но уже для нас и наших соотечественников – захоронение советских солдат, павших при штурме Вены. Лично для нас такие места – обязательны к посещению.

 

 

В связи с этим вспоминается ныне уже, к сожалению, забытая практика времён СССР. Раньше подобные места были для советских групп обязательным пунктом программы пребывания. Думаю, что и сейчас мало кто откажется от организованного посещения – времени это занимает крайне мало (особенно на автобусных экскурсиях), а вот уважения прибавляет, как в собственных глазах, так и в глазах окружающих. Не такие уж мы иваны, родства не помнящие. Помним, и другим забывать не советуем.

Памятник оставляет положительное впечатление (не обсуждая его архитектурных решений). Всё вокруг чисто и ухоженно – сразу видно, что местным гоблинам здесь распоясываться не дают. Перед памятником установлен фонтан «Высокие струи», но во время нашего посещения он не работал – венский муниципалитет проводил его чистку и уборку: мужички в жилетах мыли под давлением его бетоные конструкции.

 

 

А вот и сам Бельведер. Парк, в соответствии с дворцами, состоит из нижнего и верхнего и представляет из себя достаточно обычный французский регулярный стиль. Подстриженные шпалеры кустов, фонтаны с античными фигурами (в том числе и каскадный), садовые скульптуры – в общем, ничего неординарного. Всё это мы знали заранее и поэтому каких-то особых иллюзий не питали. Прошли мы в парк через вестибюль со стеновой росписью на античные же темы и просто пошли гулять. Конечно, были бы мы весной, то застали бы ещё и фигурные цветники. Ну да ладно, в такую погоду (при полном отсутствии лета в наших краях) и это доставило нам большое удовольствие. Приглашаем и Вас на прогулку, поскольку рассказывать здесь особо-то и не о чем.

 

 

 

 

Народу в самом парке в этот час было очень мало. Мы почти в гордом одиночестве бродили по его аллеям, отдыхая от городского гама: шелест листвы, журчание и побулькивание фонтанов, пение птиц в зарослях кустов, ленивое переругивание ворон, гуляющих по газонам – короче, лепота и умиротворение…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[Инна-Пермячка]

Ну что ж, день уже давно перевалили через экватор – пора подумать и об обеде. Начинаем выдвигаться обратно тем же маршрутом. В районе Францисканер кирхе мы видели много уличных кафе, не обременённых наплывом туристов, а значит, не страдающих «типичной австрийской кухней» для туристов – попытаем удачи там.

 

 

Удача нам в этот день явно благоволила. Очень быстро нашли кафе с прекрасной террасой. Яркое солнце совершенно недвусмысленно предлагало выпить пивка, меню полностью устроило и по ассортименту и по ценам. Всё. Дальше не пойду – хочу пива.

 

 

 

Решили в этот раз попробовать новые сорта: «Гёссер» и тёмный «Кайзер». Ну как новые – у нас этими брендами все полки в магазинах засижены, как осенними мухами.

НО!.. Пиво в бутылке – это совсем иное пиво, нежели в бочке. К тому же, если на банке написано, что срок годности этого напитка год и более, это сразу вызывает сомнения в его натуральности. И, наконец, если «Гёссер» выпускают где-нибудь в Клину или на «Балтике», то это вовсе не значит, что вам предлагают именно пиво. По этому поводу в своё время я нашёл интересное наблюдение: «…Кофе и молоко из организма выходят дольше, чем пиво, поскольку им нужно изменить цвет. Отечественное же пиво покидает организм быстрее, чем европейское, так как ему не только цвет не надо менять, но и вкус». Так что, домашние опыты с этими сортами пива оказались крайне неудачными (тоже мне, Луи Пастер – на кошках тренируйся, а не на собственном организме!).

Иное дело – Австрия. Здесь действуют строгие законы, запрещающие искусственно улучшать качество воды, используемой для производства пива (чем, кстати, регулярно грешит Германия). Так что, если хочешь варить пиво – ищи надлежащий источник воды, сохраняй и оберегай его.

 

 

Итак, движимый нездоровым любопытством, заказываю «Гёссер». Первый осторожный глоток… М-м-м! А это, оказывается пиво!.. И даже очень неплохое пиво!.. Господи, что же тогда за шмурдяк нам дома наливают?! Пожалуй, сделаю ещё один глоток, перед тем как немного рассказать об этом пиве из Штирии.

Расположена эта пивоварня в Леобене, на месте старинного монастыря Гёсс, в котором варили пиво ещё с XI века. Сейчас там варят самые популярные и узнаваемые в мире сорта австрийского пива, которые традиционно символизирует настоящее австрийское качество. Именно за этим пивом туда специально заезжал сам Наполеон Бонапарт, а на подписании Австрийского государственного договора в Вене (договор о национальной независимости) в 1955 г. «Гёссер» был основным напитком на праздничном банкете в честь его подписания.

 

 

Кстати, именно на этом предприятии впервые в Австрии применили пастеризацию, благодаря чему пиво стало пригодным для длительного хранения и могло транспортироваться на большие расстояния. Чем, конечно же, незамедлили воспользоваться упыри из супермаркетов. Как оказалось, заказал я самый популярный сорт «Гёссера» - «Märzen» (70 % всего производства компании). Несмотря на свои параметры (11,9% плотности, 5,2% алк., светлое), пиво лёгкое, лишённое горечи, «питкое» и вообще приятное во всех смыслах. Такой удачный выбор требовал достойного подкрепления, и оно последовало в виде венской рульки. А дальше почти по классику: «И думал блаженно я, рульку круша, что жить – хорошо, и жизнь – хороша!..».

 

 

Императорское пиво тоже поддержало высокую репутацию австрийских пивоваров. Как гласит одна из многочисленных пивных легенд, кайзер Вильгельм, отведав этого пива, пришёл в совершенный восторг и воскликнул: ««Дайте мне женщину, которая любит это пиво, и я покорю весь мир!». Пивоварня эта находится недалеко от Зальцбурга, поближе к чистейшим альпийским горным речкам (об этом чуть позже) и трудится нам на радость ещё с XV века. На нашем столе «Кайзер» был представлен своей тёмной ипостасью - «Doppelmalz» (12,8% плотности, 4,7% алк., темное) - сладковатое, очень приятное пиво. К нему тоже потребовался аутентичный аккомпанемент, в качестве которого вступил тафельшпиц – традиционное блюдо венской кухни. В дальнейшем оно не раз ставило нас в тупик – его везде подавали по разному.

 

 

У нас это была говядина, которую долго варили в бульоне вместе с суповой зеленью и корнеплодами (морковь двух цветов, корневой сельдерей, брокколи). Подали её в кастрюльке с этим же бульоном и овощами. Отдельно к мясу сервировали рёшти (картофельная поджарка, типа драников), сметанный соус для овощей и яблочный хрен для мяса. Умопомрачение!.. Прервусь, пойду поем чего-нибудь.

Сидели мы напротив посольства Анголы, буквально – дверь в дверь. За всё время обеда оттуда не вышло ни одного африканца, зато китайцы шныряли и суетились, как муравьи перед дождём. В аренду они его взяли, что ли?

Сытые и умиротворённые, мы потянулись к Хофбургу. Гулять по Рингу в этот день не было никакой возможности – в Вене проходил какой-то марафон и везде были перекрыты улицы. А там, где оставалось хоть немного места, сгрудились болельщики с дудками и барабанами (ещё одна причина, почему мы из центра сбежали в Бельведер). Под их истовое дудение мы добрались до Штефанс плац, где ещё раз полюбовались на узорные крыши кафедрального собора, и пошли во внутренние дворы императорского дворца коротать время до установленного часа встречи с группой.

 

 

 

Неказистая судьба оказалась у этого дворца. На этом месте Габсбурги селились ещё аж с середины XIII века, каждый считая своим долгом чего-нибудь пристроить ко дворцу. Кто – конюшни, кто – винные погреба, кто – театр и библиотеку. Конечно, при этом каждый не забывал и о личных покоях. В результате, за семь веков замок оброс всякого рода пристройками и совершенно утратил на плане хоть какую-нибудь симметрию. В этом отношении совершенно не повезло последнему правителю Францу Иосифу (широко известному нашим читателям из похождений Швейка). Как говорит один мульт-герой, «этот случАй всех злее будет». Задумал император тоже чего-нибудь пристроить к родовому дворцу и повелел возвести Нойбург в виде колоссального императорского форума на древнеримский манер. Долго и трудно шло

строительство – больно уж помпезный был замысел. И, когда уже близилось завершение, венский архитектор Лоос в 1912г. взял да и забубенил напротив вычурного Михайловского крыла офисную коробку, чем так расстроил «старика Прогулкина», что император перестал выезжать через эти ворота. Ну всё вроде: потолки побелили, полы помыли – въезжай и радуйся, принимай гостей и подарки. Ан нет, в 1914 г. Первая мировая война грянула. А там и того хлеще – в 1916 г. старый император помер, а в 1918 г. – нового попёрли с престола. Такая вот карма Габсбургам вышла. За разговорами солнце ушло в тучи, подул ветер и сразу стало как-то грустно среди серых громадин Хофбурга – народ потянулся к близлежащим кафешкам. Одни только лошадки продолжают цокать копытами по булыжникам – у них своя карма.

 

 

 

 

Присели на лавочку, осеняемую воинственным австрийцем. Но толком отдохнуть так и не удалось. И дело даже не в очередном этапе марафона с его барабанами и кричалками, расположившегося прямо за воротами. Дело оказалось совсем в другом: здесь совершенно уместен будет вопрос: «А на хрена козе (в данном случае – козлу) баян?».

 

 

Под кустами, недалеко от фонтана, расположился какой-то храпоидол. Он бездумно нажимал на клавиши и равномерно тягал меха инструмента туда-сюда, извлекая при этом невероятно гнусные и заунывные звуки. Деньги ему, очевидно, давали, чтоб он помолчал. А харю козлиную он напялил, скорее всего, для того, чтоб его впоследствии не опознали и не побили (здесь нельзя – кругом полиция).

Наконец, наш автобус прорвался сквозь заграждения марафона. Кинув последний взгляд на Шонбрунн, отправляемся далее вдоль по Австрии. Впереди нас ждёт Зальцбург.

 

[ТатьянаМ]

  :good2:  :good2:  :good2: Спасибо!!!

[Gala40]

Классно рассказываете! Интересно посмотреть на много раз виденную Вену вашими глазами. Ждём продолжения!

[Инна-Пермячка]

2. Зальцбург. Патетическая любовь и неожиданный бонус.

Переночевали мы в какой-то гостинице, настолько невнятной, что даже не отложилась в памяти. Поутру нас встречал Зальцбург – хмурый и не выспавшийся. Небо оказалось всё сплошь затянуто серыми тучами, из которых сыпала мелкая морось, уже к обеду перешедшая в полноценный дождь. Полная противоположность вчерашней солнечной Вене. Впрочем, для здешних мест - это самая типичная погода, капризная и переменчивая, как характер девицы в пубертантном возрасте. Как утверждают аборигены, самый точный прогноз здесь – вчерашний, а самая бесполезная вещь – барометр. Обусловлено это близостью альпийских вершин, к которым город прижался всем левым боком, и бесчисленным количеством горных речушек, питающих главную реку города – Зальцах.

 

 

Зальцбург – во всех отношениях уникальный город. Первое поселение было здесь ещё аж в эпоху неолита, в I в. до н.э. завоёванное римлянами. Впоследствии они обустроили здесь свою колонию, поименовав её Ювавум. Потом на эти земли пришли баварские племена и установили здесь свои порядки, а в конце VII века эти земли были пожалованы епископу Руперту, с которого, собственно, и началась христианская история города. Он построил здесь два монастыря, сохранившиеся (и действующие) до сих пор и давшие начало историческому центру епископской резиденции. С этих же пор город и получил свое название – Зальцбург (соляная крепость), которым обязан многочисленным залежам соли в округе. Соль на многие века стала основой экономического благополучия края (от того-то все архиепископы здесь охотно селились). В конце XIII века произошло событие, предопределившее судьбу города на пять столетий - архиепископство было признано суверенным княжеством Священной Римской империи и превратилось в относительно независимое церковное государство. Управляли им князья-епископы, назначаемые Ватиканом и подчинявшиеся, естественно, только Папе Римскому. Наверное, с тех пор уроженцы Зальцбурга не относят себя ни к немцам, ни к австрийцам, а к некоему самостоятельному этносу. Всё это - зубовный скрежет для курфюрстов Баварии, всегда имевшие на Зальцбург виды (ещё Фридрих Барбаросса сжигал город до тла). Конечно, такой лакомый кусок увели из-под носа!..

Зальцбург тесно связан со многими великим именами, оставившими след во всемирной истории. Прежде всего, это, конечно же, семейство Моцартов. Но не только великолепный Вольфганг Амадеус прославил город. Папа его, Леопольд, тоже немало сделал на музыкальной ниве. Кроме них, здесь в разные времена проживали и творили алхимик Парацельс, физик Доплер (помните, из школьной программы «эффект Доплера-Физо», благодаря которому все ГИБДДешники до сих пор благоденствуют), композитор Гайдн (Михаэль, младший брат великого Йозефа), писатель Стефан Цвейг, дирижёр Герберт фон Кароян и многие другие, известные уже узкому кругу специалистов.

 

 

Нас же заинетересовала личность князя-епископа Вольфа Дитриха фон Райтенау, правивишего здесь четверть столетия в XVI веке. Именно при нём Зальцбург достиг своего наивысшего пика развития. Фигура эта была во многом одиозная. Авторитарность и абсолютизм были его жизненными правилами. Назначенный сюда Папой Римским, он вместе с саном привёз и все замашки понтификов (а что, он наказанный, что-ли?). Впрочем, в городе, где из десяти тысяч жителей, семь тысяч были монахами, прослыть экстравагантным не трудно. Перво – наперво, он разметал в прах полсотни домов в самом центре и повелел итальянским архитекторам возвести здесь собор. Опыт с итальянским барокко удался, и чужеземные архитекторы обосновались здесь на всё время правления фон Райтенау, став законодателями градостроительных вкусов и предопределивших архитектурный облик города.

Зальцбург тогда был на перепутье паломнических путей и его посещали (проезжали мимо) многие сильные мира сего – кардиналы, венценосцы и члены их королевских фамилий, всевозможнейшие курфюрсты и маркграфы и даже Папа Римский. Войдя в градоустроительный вкус, князь-епископ фон Райтенау повелел тем же итальянцам выстроить две резиденции: одну для себя, другую – для заезжих гостей, чтобы они останавливались в городе подольше. Тем самым, резко поднял статус города (опять же, на зависть окружавшим баварцам). Поскольку Зальцбург издавна был местом всевозможных ярмарок, особенно соляных торгов, то как задерживать в городе иногородних купцов местные князья-епископы придумали давно (фон Райтенау эту тактику только последовательно развил). Местным жителям было запрещено селить на постоялых дворах и у себя дома всех заезжих негоциантов. Порядки в то средневековье были суровые – с наступлением темноты всех неприкаянных выпроваживали за крепостную стену. Чтобы не стардало дело, купцы были вынуждены строить собственные дома в центре города, да не какие-нибудь лачуги, а каменные 3-4 этажные особняки. Так они и стоят до сих пор, с двумя датами на фасаде - дата строительства и дата реставрации. Зачастую эти даты разделяют 700-500 лет.

На все недовольства горожан-прихожан князь-епископ отвечал одинаково: «Я сюда поставлен Самим… (и пальчиком так многозначительно в небо), вот Ему и жалуйтесь». Но

то, отчего монахи просто пошли «в разнос» и начали строчить ябеды во все инстанции, составило, наверное, главное дело в жизни фон Райтенау. Несмотря на целибат (обет безбрачия, положенный по сану) епископ завёл семью с дочерью местного купца Саломеей Альт.

 

 

Конечно же, учитывая сан «жениха» брак этот был не освящён и не узаконен. Священникам той поры запрещалось только жениться, а вот содержать любовниц – это хоть целый гарем, на сколько хватит денег и здоровья. Назывались эти сожительницы изящным словом «конкубины». Вот только дети от таких связей считались незаконнорожденными, со всеми вытекавшими тогда последствиями. А их у Вольфа и Саломеи за 25 лет совместной жизни народилось аж 15 душ. Но епископ оказался трепетно любящим отцом и супругом, и позаботился обезопасить будущее своей семьи. Он добился, чтобы император Рудольф II подписал жалованную грамоту на пожизненное наследуемое дворянство Саломее и всем детям. А чтобы клерикальные монахи не докучали семье, он повелел на правом берегу Зальцаха (тогда это – за городом) выстроить дворец и разбить вокруг него сад. Назвал он его «Альтенау» - в честь своей любимой. Ну, и чтобы уж совсем осадить ретивых монахов и указать «кто есть кто», повелел, что называется, «до кучи» снести в городе все башни, с которых мог бы просматриваться внутренний двор этого дворца и сад. Вот так. Ибо – не фиг. И забейте свой целибат себе…

Вот с этого дворца (а точнее – сада) и начинается наша экскурсия по Зальцбургу. Ведёт её Андрей, музыкант-органист из Екатеринбурга, ныне проживающий в этом городе.

 

 

Сад этот, облагороженный в конце XVII в., представляет, по сути, семейную «песочницу», где резвились многочисленные отпрыски фон Райтенау, а мама-Соломея надзирала за ними с балкона дворца: «Карл!.. Михель!.. немедленно вылезайте из фонтана! Лизхен! Прекрати колотить Алоиза совочком по голове и не складывай глину в передник!.. Вот придёт отец с работы – всё расскажу! Дети, обедать!..».

 

 

В Мирабель-гартен, ныне спланированному как регулярный французский парк, помимо аллей стриженных деревьев и фигурных клумб устроено несколько фонтанов (мы насчитали 4) и установлено множество статуй. В центре парка обустроен аллегорический фонтан «Четыре стихии», где античные герои представляют аллегории: Парис, похищающий Елену, символизирует водную стихию; Эней, выносящий на плечах отца из пылающей Трои символизирует огонь; Геракл, поднимающий в воздух Антея – воздух; Аид, уводящий в воё царство Персифону – землю. Сегодня, все в дождевых потёках, они явно грустили.

 

 

 

В саду есть ещё два фонтана с женскими фигурами. Один из них (может, потому что он на виду) постоянно выдают за изображение самой Саломеи. Однако, это не так.

 

 

Саломея, изображённая в образе купающейся Сусанны стараниями итальянского скульптора, прячется в кустах. Этого фонтана раньше здесь вообще не было. Эту скульптуру изначально князь-епископ приказал установить в личном саду при своей резиденции, и только гораздо позднее она была перенесена в Мирабель-гартен - удивительно, что вообще сохранили в свете тех событий, которые завершили период правления фон Райтенау.

 

 

В самом дворце сейчас расположен музей и действующая резиденция бургомистра Зальцбурга, по слухам весьма демократичного – он с удовольствием фотографируется со всеми, кто заглянет в его кабинет (мы не пробовали).

 

 

Под усиливающийся дождь мы покидаем парк (мы сюда ещё вернёмся) и направляемся в сторону набережной Зальцах. Да-а-а… Не каждый мужчина сможет выразить свою любовь таким подарком (если только на деньги прихожан).

 

 

 

 

Здесь, на берегу реки, можно поговорить ещё об одной традиции Зальцбурга. Несмотря на ярко-зелёные волны реки, вода в ней чистейшая – питьевых стандартов. Жители с главного моста ловят форель (!!!). А чтобы вода и дальше оставалась такой же чистой, зальцбургские бабушки (главные храительницы традиций) заставляют губернатора ежегодно, сидя в лодке под мостом, выпивать кружку воды из реки. Интересно, если бы у нас была такая традиция, то сколько бы раз в году мы переизбирали безвременно ушедшего мэра? Если он, конечно, не терминатор.

 

 

А вода в реке, кстати, зелёная из-за растворённых в ней минералов.

По пути мы минуем дом, в которм когда-то жил физик Кристиан Доплер, открывший способ измерения скорости движения объекта по отражённым от него электромагнитным волнам. ГИБДДшники всех стран должны поставить золотой памятник в полный рост в память о своём кормильце (чего бы тогда они могли без своих радаров?).

 

 

Тем временем мы переходим на противоположный берег в Старый город по необычному мосту. Поставили его совсем недавно, взамен старого, уплывшего во время очередного наводнения. Сейчас это – прочная титановая конструкция (слава богу, не единственная), соединяющая исторический центр с кварталами более поздней застройки.

 

 

Правда, с недавних пор, над мостом нависла новая угроза. Повинуясь последним модным веяниям, аборигены стали вешать на его перила замочки в знак бесконечной любви. Перила подобного моста в Париже рухнули в реку, не выдержав натиска чувств и веса металлолома.

 

 

У входа на мост отдыхает велосипедист-мечтатель, высматривающий хоть какие-нибудь просветы в облаках. По-моему, тщетно – дождь только усиливается. К тому же, на реке весьма ощутимо задувает ветер, стаскивающий на город клочья тумана с альпийских вершин и швыряющий капли дождя прямо в лицо. Удовольствия ещё те.

На другом берегу мы проследовали через квартал тех самых домов заезжих купцов с датой постройки XIII века. Во дворах расположены маленькие кафешки, закрытые по случаю раннего времени и непогоды, и какие-то дизайнерские коровы.

 

 

 

 

 

А ещё – фонтан. Струи бьют прямо из мостовой, подсвеченные лампами. Подобный недавно открыли у нас в городе на Театральной площади с большой помпой и треском, с разрезанием ленточки, с включением в список достопримечательностей города и т.д. и т.п. Назвали «Река жизни». А тут просто во дворе. Вот только не уверен, что здесь музыка играет (хотя, почему бы и нет – идея-то типовая). С другой стороны, опять же, можно говорить: «А у нас – как в Зальцбурге».

 

 

 

И вот, наконец, мы пришли на главную торговую улицу Старого города – Гетрайдегассе. Главная «фишка» этой улицы – вывески. Все они выдержаны в стиле средневековья и неуклонно следуют одному правилу – чем торгую, то и на вывеске показываю.

 

 

Начинается она прямо от горы Мёнхсберг и тянется до ратуши. В своё время здесь поселились советники князя-архиепископа, судьи и казначеи. Здесь же располагались лучшие ремесленные мастерские, пивоварни и аптеки города.

Теперь это пешеходная улица, сплошь состоящая из магазинов, кафе и ресторанов. Забавно смотреть на готические вывески «Луи Витон», «Саламандер» или «Зары». Но самая патетичная вывеска, пожалуй, у «Мак-Дональдса». Такого пафоса мы не видели нигде.

 

 

 

[Инна-Пермячка]

Далее, опять проходными дворами, мы выходим к Университету. Это учебное заведение действует ещё с 1622 г., образованное на базе бенедектинского лицея. За свою многовековую историю университет много раз подвергался изменениям, реформировался в философский факультет и медицинскую школу, закрывался и открывался вновь. Но действует он и поныне. В одном из университетских дворов мы обнаружили забавную статуюв формате 3D, очень напомнившую нам статую в Венеции (только в Италии это была какая-то негритянка). Интересно, кто у кого идею «перепёр»?

 

 

 

Мимо францисканской церкви (в неё мы зайдём позже), мы двигаемся в сторону Резиденц платц. Оживление на соборной площади вызывает у нас откровенный интерес – местные торговцы вовсю готовят свои палатки: украшают витрины, расставляют диковинные сухоцветы, развешивают какие-то гигантские пряники, выкладывают претцели (или брезен по-местному – крендели), разжигают жаровни вокруг киосков с сосисками и пивом… Так-так!.. А утро-то перестаёт быть томным и хмурым!..

 

 

 

В просвет улицы видна Ратушная башня. Обратите внимание на часы: 9-30. Добропорядочные бюргеры в это время ещё только первую булочку в кофе макают, а мы уже успели и промокнуть и продрогнуть. Ну ничего, пусть только заведения откроются, а там мы своё наверстаем!.. И всё-таки, что за оживление чувствуется в городе? Явно что-то затевается, несмотря на непогоду, а что – пока понять не можем. Ярмарка, что ли?

 

 

Огибаем церковь и выходим на Старый рынок – Альтер Маркт. Первая встреча уже настраивает на ожидание праздника. Просто так такие машины в дождь на улице не стоят. Как говаривал Винни-Пух (а он в этом толк знает) - это «ж-ж-ж» неспроста!

 

 

Далее нам показывают самую бесполезную вещь в Зальцбурге – это барометр, предсказатель погоды. Когда-то давно, ещё во времена доисторического материализма, кто-то из местных правителей привёз эту штуку в город – чтобы было «по-богатому», как в столицах. Однако, переменчивость местной погоды свела на нет все усилия этого механизма – пока он переставляет стрелки с «пасмурно» на «ясно», в городе снова начинается дождь. Так и стоит он, обманывая доверчивых туристов к вящей радости аборигенов – сами-то они давно раскусили этого вруна.

 

 

Обилие торговых киосков на площади, в общем-то, ничего не подтверждает – на то он и рынок. Но… Чего-то их чересчур много, они даже закрывают обзор. Кое-как разглядели фонтан Св.Флориана, которого здесь почитают как защитника от пожаров. Вон как заливает…

 

 

 

Первый фонтан здесь появился ещё в XV веке и вплоть до 1800 г. использовался мясниками для проведения своих обрядов посвящения: в чашу фонтана прыгали подмастерья, чтобы «смыть свои грехи» перед посвящением в гильдию. Прямо за ним расположен дом №6, который с середины XVII в. был во владении князей-архиепископов, вместе с аптекой находившейся в нём. О чем и свидетельствует сохранившаяся до наших дней надпись на фасаде дома - Alte f.e. Hofapotheke (старая аптека князя-архиепископа).

Здесь же находится и самое старое кафе не только в Зальцбурге, но и во всей Австрии, а возможно – и старейшее, никогда не закрывавшееся кафе во всей Центральной Европе – «Томазелли» (Café Tomaselli). Оно занимает дома № 9 и №10. Кафе было основано уже в начале XVIII века, несколько раз меняло хозяев и, соответственно, название. Свое нынешнее имя оно получило, когда владельцем заведения стал певец, друг семьи Моцарта Джузеппе Томазелли.

 

 

Здесь же проживала вдова Моцарта – Констанца, с детьми и вторым мужем. Вот ведь, тоже отблеск мировой славы – вдова гения.

До сих пор владельцами кафе является семья Томазелли – уже пятое поколение.

 

 

Наконец, мы попадаем на Резиденс платц, обрамлённое, стараниями фон Райтенау, зданиями 2-х резиденций. Сейчас их занимают магистрат (администрация города) и музеи. Входим во внутренний дворик резиденции – всё достаточно аскетично, даже стоянка «правительственного» транспорта. Интересно, если наших чиновников пересадить на таких «коней», они всё равно себе на руль прицепят синие мигалки?

 

 

 

Внутрь резиденции мы не идём, ограничиваемся осмотром фонтана Геркулеса (не очень-то это весёлое занятие – любоваться струями фонтана, стоя под дождём). Кстати, раньше где-то здесь во внутреннем садике стояла скульптура Саломеи (из парка Мирабель). Фон Райтенау даже на работе не хотел расставаться с любимой.

 

 

А на площади тем временем вовсю разворачивается интрига. Количество ларьков и киосков настолько велико, что напрочь скрывают фонтан Резиденцбруннен. С чего бы это – здесь ведь не рынок. Да ещё какие-то балаганы и качели-карусели… И хотя здесь тоже торговцы ещё только раскладываются, но смутные сомнения продолжают терзать наши души. А когда глянули в витрины, то все последние сомнения отпали: ой, чувствую я, девки, загуляю!.. Не выдержит у меня душа, вот ей-богу!

 

 

 

И опять эта кондитерская гигантомания, как во Франции. Только здесь уже не безе, размером с арбуз, а крендели и трубочки с кремом (ага – «трубочки»!) совершенно фантастических размеров. Съесть такое изделие в одно физическое лицо – невозможно.

 

 

 

 

Впрочем, здесь не только торгуют выпечкой – есть очень много народной одежды (ох, уж эти кожаные шорты на лямках!..), равно как и людей, в эти одежды наряженных. Впрочем, об этом позже. Расслабляться рано.

[Лида]

Прелестный отчет! Так интересно и легко читается! Спасибо! :smile:  

[Инна-Пермячка]

 

На другой стороне площади, перед Новой резиденцией, вообще развернули самый настоящий луна-парк. Целый табун всевозможных каруселей ждёт своих посетителей, что называется, в полной боевой готовности.

 

 

Несколько слов о самой резиденции или гостевом доме архиепископа фон Райтенау. Именно он и предназначался сановным и венценосным паломникам, наблюдать за которыми князь церкви мог прямо из своих окон. А чтобы гости не скучали, на колокольне Новой резиденции установили 35 колоколов, а позднее ещё и часы, чтобы время отбивали. Вот постояльцам-то развлечение было целый день! Часы, кстати, не работают – стрелки на них показывают (ещё?.. уже?..) 7-12.

 

Наша экскурсия ещё не закончилась, и мы идём к следующему (наверное, самому масштабному) меморию Вольфа Дитриха фон Райтенау – кафедральному собору святых Руперта и Виргилия, благо все эти строения находятся в двух шагах друг от друга. Именно ради его строительства епископ и разнёс в щепки целые кварталы деревянных домишек.

 

 

Собственно, вся история собора отражена на его фасаде. Три даты на решетке ворот собора напоминают о трех торжественных освящениях храма: 774, 1628, 1959. А перед главным фасадом собора расположены четыре фигуры: апостолы Петр и Павел, а также зальцбургские епископы — Святой Виргилий и Святой Руперт с бочкой соли, как символом главного источника процветания города. Миром тогда правила отнюдь не нефть.

 

 

Погода к этому времени совсем распоясалась, дождь приударил всеръёз, и мы поспешили укрыться под сводами собора. Вот где пригодились дождевики из Парижа!..

 

 

Внутри храм ошеломляет своими размерами, богатством декора и монументальностью. Ещё бы – он вмещает 10 000 прихожан, по сути, всё население города по тем временам. Вот и собирал их всех на проповеди князь Вольф – ясно солнышко, соляная головушка.

 

 

Одной из главных достопримечательностей собора является орган, вернее, органы – их здесь аж пять штук (а главный состоит из четырёх тысяч труб). На нём, кстати, музицировал и исполнял свои первые опусы волшебный Моцарт. Вот только не понятно, как он до педалей доставал в семилетнем возрасте? Отец помогал?

 

 

 В этом соборе и самого Вольфганга Амадеуса крестили, сохранилась даже купель.

Изящество и роскошь внутренней отделки в чудных серо-бежевых тонах просто покоряет. Конечно, кафедральный собор должен был в полной мере соответствовать амбициям князя-епископа, мнившего себя никак не ниже понтифика. Что ж – удалось.

 

 

Рассуждая о судьбе этого собора, некоторые вещи становятся более понятными.  Храм по высочайшему повелению воздвигли после того, как предыдущая постройка в четвёртый (!) раз выгорела до тла вместе с прилегающими домами. Отсюда понятно почитание горожанами святого огнеборца Флорина.

И ещё. Нынешний храм был освящен в сентябре 1628 г. на день Св.Руперта. Этот праздник, по мнению историков, явился самым пышным празднованием за всю историю существования Зальцбурга. А сегодня у нас на календаре что? Так может, именно поэтому на площадях жарят сосиски и гуляют нарядные горожане?

Выходим из храма и притормаживаем на соборной площади. Здесь вовсю суетятся люди и кипят какие-то приготовления. Что ж, вернёмся сюда попозже. На этом наша официальная экскурсия заканчивается. Часть группы отправляется вверх на гору, в крепость Хоэнзальцбург. Мы же, учитывая полное атмосферное безобразие, остаёмся рассматривать её снизу. Крепость эта нависает над старым городом как финальный трагический аккорд в повествовании о князе-епископе Вольфе Дитрихе фон Райтенау.

 

 

За четверть столетия, наставляя паству и наказывая строптивых вассалов, он настолько уверовал в своё могущество, что перестал реально оценивать окружающие угрозы. Чем и незамедлили воспользоваться его недруги. Не сговорившись в цене на соль с баварским королём Максимилианом I, фон Райтенау решил пойти на него войной, чем окончательно вывел из себя духовный центр, давно копившем недовольство его замашками понтифика и пренебрежением ряда церковных правил. А тут ещё и кузен подсуетился. В результате, Вольфа Дитриха сковырнули с престола, лишили сана и всех привелегий и заточили в крепость. Кузен поспешил занять его место и, под предлогом «очищения истории города от скверны фон Райтенау», оттяпал себе дворец Альтенау, выставив из него Саломею с многочисленными детьми. Вот так. Был у Зайчика дом лубяной, а у Лисички – ледяной. Пусти, говорит, косой, погреться… А чтобы совсем стереть из памяти историю любви, поднявшейся над церковными догматами, переименовал дворец в «Мирабель» - прекрасный. Саломею же с детьми тайно вывезли в другую страну без права возвращения на родину. Больше сделать ничего не посмели – всё-таки дворянство пожаловал лично император. Самого же епископа заточили в крепость на долгих пять лет (большего он не вынес).  Ему запретили общаться с кем бы то ни было, даже еду спускали на верёвке, а камеру выбрали с видом на дворец и сад Альтенау (вот ведь, кузен-гадёныш!..). По иронии судьбы, сам фон Райтенау, в бытность епископом, очень много сделал для усиления и модернизации крепости. Знал бы, для чего старался…

А Саломея, всё-таки, тайно навестила супруга, правда, уже после его смерти. Она посетила его могилу в склепе (который фон Райтенау ещё при жизни распорядился построить) на кладбище Св.Себастьяна, где похоронили бывшего епископа, не выдержавшего одиночного заключения. Правда, по другой версии, его отравили тюремные солдаты, которым просто надоело его охранять. Нет тела – нет дела.

Кстати, за всю историю своего существования (более 700 лет), крепость ни разу не была взята приступом, как ни старались, и всегда служила цитаделью для местной власти.

Впрочем, оставим мрачные мысли и продолжим путешествие по Зальцбургу. Обходя по кругу кафедральный собор, в одной из ниш мы встретили скульптуру чешской художницы Анны Хроми «Плащ совести», знакомый нам ещё по Праге. Правда, там он называется «Командор» и поставлен в честь премьеры оперы Моцарта «Дон-Жуан».

 

 

 

 

 

Всего же этих «плащей» Хроми наваяла несколько штук. Кроме Зальцбурга, они размещены перед Сословным театром в Праге, в Национальном музее в Афинах и в других местах. За время творческих терзаний Хроми, плащ превратился в часовню (во внутрь которой можно войти) высотой более 4 метров, вырезанную из блока белого мрамора весом 200 тонн в пещере Микеланджело в Карраре. А мы Церетели ругаем за гигантизм… Кстати, подобная скульптура, но уже другого автора, есть и в Будапеште в парке Вайдахуняд.

Ещё один интересный памятник мы увидели неподалёку – маленький мужичок стоит на золотом шаре. Примерно такой же шар установлен в Вене на крыше Хофбурга.

 

 

 

Вообще-то, если подходить канонически, шар должен быть серебристо-синим, поскольку это не что иное, как памятник Паулю Фюрсту - создателю всемирно известных шоколадных конфет-шариков «Mozartkugel». Конфеты были созданы Паулем Фюрстом  ещё в 1890 году. Фюрст не запатентовал своё кондитерское изделие, и теперь под именем конфет  «Моцарт» по всему свету делают шоколадные шарики с марципаном в коробках и обёртке красно-золотого цвета, а по-сути – подделки. Настоящие конфеты называются «Original Salzburger Mozartkugel», и бывают они только в серебристо-синих фантиках. Недалеко от Гетрайде гассе есть кондитерская «Konditorei Fuerst», в которой до сих пор делают эти конфеты вручную, как и при жизни кондитера. Если будет открыто – обязательно заглянем туда (хотя бы просто ради интереса).

Обойдя храм кругом, и отметив приготовления к празднику на всех прилегающих площадях, мы решаем, что пришла пора испить горячего кофе. Для этого мы возвращаемся обратно на Гетрайде гассе, но уже с другого конца. По пути мы встречаем ещё одного Флориана-огнеборца, своим бравым видом не оставляющий сомнений о принадлежности к славному воинству пожарных.

 

 

 

Ещё одну примечательную табличку обнаружили в одном из проходных дворов. Август Бебель – «дойче социалистен фюрер». Вот так: ни прибавить, ни убавить – фюрер. А вот и упоминавшаяся кондитерская Пауля Фюрста. Открыто – заходим. Действительно: всё серебристо-синее. Впрочем, здесь есть не только конфеты – «кугели» всех размеров, но и всевозможные пряники, марципановые фигурки и прочие кондитерские прелести. Покупать, правда, ничего не стали – цены здесь «не детские», а переплачивать только за имя как-то не хочется. Ничего, и красно-золотыми обойдёмся, тем более, что мы оба невеликие почитатели марципана.

 

 

Ну что ж, вот и подходящее кафе. Под шелест дождя входим во внутрь и устраиваемся на кожаных диванах.

 

 

В Австрии правильно заказать кофе – целая наука. Просто «лате» или «капучино» здесь не отделаешься. Если это тривиальный кофе с молоком, то это «браунер»; если в чашке кофе больше, чем молока, то это «капуцинер»; если добавили сливок и украсили шапочкой из молочной пены, то это «меланж»; если сливок добавили побольше и посыпали шоколадной крошкой, то это «францисканер»; если крепкий мокко налили в стакан и накрыли взбитыми сливками, то это «айшпеннер»; если туда добавили рому, то это «фиакер»; если в крепкий кофе положили маленькую порцию взбитых сливок, то это «консул»; если туда добавили ещё и абрикосовый ликёр, то это «Иоганн Штраус», а если виски – «айриш коффи». И, наконец, если наоборот – взбитые сливки облили кофе, то это «Уберштурцтер Нойман». Короче, пока в меню дочитаешь кофейную страничку до конца, можно запросто получить нервный срыв.

Поэтому, не путаясь в деепричастиях, заказываем уже опробованный кофе – «францисканер». Была ещё задумка на десерт попробовать сугубо зальцбургский специалитет – ноккерльн (австрийцы просто расцветают, если туристам удаётся это правильно выговорить с первого раза).

 

 

Но с этим не получилось: ноккерльн – это горячее суфле в виде трёх пиков (по числу гор Зальцбурга – Мёнхсберг,Фестенберг и Капуцинерберг). Подают суфле «с пылу – с жару», так как остывая, оно становится неприлично резиновым. А поскольку кафе только что открылось (вы помните когда началась экскурсия?), то кухня ещё не набрала обороты, и желаемое появится только ближе к обеду.  Ну что ж, обойдёмся традиционным тортиком «Моцарт», украшенным всё тем же «Mozartkugel». Дома-то такого всё равно нет, разве что только название. Вкушаем, отгреваемся, растворяемся в блаженстве…

Из кафе выходим, наконец на Гетрайде гассе.  Как оказалось, выбор маршрута был не самый удачный – тут вовсю ведутся ремонтно-строительные работы, поэтому пробираемся по ней, перепрыгивая через траншеи. Итак, первый  объект: один из старейших домов улицы – дом №3 – упоминается в источниках еще в 1363 году. На фасаде дома сохранилось лепное украшение «Божье око» с позолоченной надписью на старонемецком языке.

 

 

Следующий – напротив. В доме №4 когда-то располагалась придворная аптека под названием «У золотого бобра» (Zum Goldenen Biber). В средневековой медицине этому зверьку придавали большое значение: препараты из бобровой струи входили в круг особо целительных средств, и подобное наименование аптек было очень распространено. Однако, фасад и витрина явно перестроены.

 

 

Далее идёт главная достопримечательность этой улицы, из-за которой, собственно, туристы здесь и толпятся – дом Моцарта - старинный, XVI века, дом под №9. Именно здесь 27 января 1756 года родился Вольфганг Амадей Моцарт. Тогда этот дом носил название «дом Хагенауэра», в честь своего владельца. Третий этаж целых 26 лет занимала семья Моцартов.  Сегодня здесь расположен мемориальный музей композитора хранящий подлинные реликвии: клавикорды, скрипку, на которой играл юный Вольфи, концертный рояль, мебель и предметы быта семьи, подлинные портреты и даже локоны гения.

 

 

А далее в нашей прогулке произошёл технический сбой – нам встретился один из самых нами любимых рыбных сетевых ресторанов «Норд Зее» (Северное море). Ну не смог я пройти мимо, не смог!.. Кто же устоит против такого великолепия, да ещё за такие деньги?

 

 

 

А прибавьте сюда ещё горы бутербродов со всевозможнейшей рыбой!.. А шипящие на сквородках филе всех размеров!.. А фаршированные лобстеры!.. А ещё!.. А ещё!.. Короче, аз есмь слаб, ибо человеце суть. Из-за дождя в кафе приткнуться было некуда, столько набилось народу, поэтому мы взяли на вынос по большой коробке тигровых креветок, жареных в кляре и королевских креветок в сливочным соусе. Ели мы это великолепие в каком-то крытом переходе между улицами (не мы одни, кстати). Вёл я себя при этом совсем как Васисуалий Лоханкин, когда таскал мясо из холодного борща – ел взахлеб, мыча от удовольствия и от нетерпения постукивая ногой. Вобщем, совсем непотребно. Жаль, не удалось как в Нюрнберге, запить всё это парой бокалов франконского рислинга.

 

 

После такого грехопадения душа требовала покаянного очищения и мы отправились во Францисканер кирхе, благо как раз находились напротив. Церковь эта тоже неоднократно горела и перстраивалась, а однажды даже была обезглавлена: одному из князей-епископов не понравилось что шпиль  церкви был выше кафедрального собора. «Резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонита!..» - вот стандартное решение для такой ситуации во все времена. Только в XIX веке церкви вернули первоначальный вид, восстановив башню.

 

 

[Машуля из Самары]

Ох, ну как же смачно рассказывает этот Василий Лоханкин Сережа! Аж слюнки потекли! :smile: Я представляю, что будет дальше! Это ведь он ещё толком про пиво не начал!

[Инна-Пермячка]

Обойдя собор, практически, вокруг (искали вход, где находится «длань благословляющая»), входим через центральный портал.

 

 

 

 

 

По своему внутреннему убранству храм «категорически» отличается от кафедрального собора. Хотя и тот и другой, в результате многочисленных перестроек, являют собой некую эклектику стилей, всё же Францисканер кирхе больше тяготеет к готике. В кафедральном соборе более заметно влияние итальянских мастеров, в нём барокко проступает явственнее. Впрочем, несмотря на готику, Францисканер достаточно светлая из-за больших окон второго яруса. В церкви очень много кружевной лепнины, которая, вместе с колоннадой, вдоль стен опоясывает храм (барокко). А вот колонны «пальмы» - это уже готика.  В простенках этой колоннады висят большие картины на холстах – что-то вроде маленьких капелл с алтарями. Очень красив центральный алтарь с резной скульптурой богородицы в традиционной немецкой позолоте (скорее всего – наследие от предыдущих храмов),  – сразу чувствуется «бюргерское» влияние. Народу в храме, практически, нет, так что спокойно всё рассматриваем, не натыкаясь на чужие спины и затылки.

 

 

 

 

 

И, всё-таки, странно – куда весь народ подевался? Дождь-то ведь ещё не кончился. Люди-и!..  Ау-у-у!..(и только эхо привычно – мать… мать… мать…). Непонятненько, как-то…

 

 

Впрочем, замечаем и кое-что забавное. Во-первых -  каких-то неприветливых ангелов (хоть и среди цветов) на алтарной решётке. Совсем как по В.Высоцкому: «так что ж там ангелы поют такими злыми голосами…». Во-вторых – эмблему миссионерства: «Учись, сын мой, а не то…». Ничего не скажешь – убедительно.

 

 

 

Далее хотел написать: «но главная фишка этого храма…» и засомневался – прямых подтверждений не нашёл. То есть, я слышал о таком факте, но точного указания в каком из соборов, кафедральном или францисканском, не обнаружил. Очень похоже, что здесь. Итак, Вольф Дитрих фон Райтенау, пока загородный дворец был ещё не готов и Саломея Альт жила при ерископской резиденции, приказал выстроить внутри храма дом для возлюбленной, чтобы та могла спокойно созерцать любимого во время проповедей и служб, защищённая от назойливости прихожан и не возбуждая нездоровые пересуды в храме. Пусть это будет домик, который мы увидели во Францисканер кирхе.

 

 

 

 

Решаем дальше пройтись известным маршрутом: через старый рынок и Резиденс платц к кафедральному собору, а там заглянуть на Моцарт платц и в фестивальный комплекс и что-нибудь ещё придумать.

Да где все люди-то?! Куда подевались?

 

Выходим из храма под дождь. Ситуация заметно оживилась – заработали киоски и стало значительно больше народу. Причём, отметили, что прибавилось больше именно местного люда – все в национальных костюмах. На мужчинах это более заметно, наверное потому, что лучше приспособлено к метеоусловиям. Конечно, женщинам при такой погоде проблемнее обрядиться в дирндль.

 

 

Что такое дирндль? Нет, это не упражнение логопеда – это женский национальный костюм немецкоговорящих альпийских регионов (изначально – крестьянский). Состоит он из блузы с корсетом и широкой юбки с обязательным ярким фартуком. Естественно, если поверх этого одеть куртку или плащ, то мало что останется на обозрение. Другое дело бюргеры. На ногах – крепкие ботинки из толстой кожи на внушительной подошве (чтобы по горам лазить). Далее – гетры грубой вязки из светлой шерсти, закрывающие икры. Затем идёт предмет моих мечтаний – кожаные или замшевые штаны до колен на широких лямках с вышитыми узорами и нагрудником. А вот дальше идут различия. Молодёжь одевается в рубашки с длинным рукавом и в бело-голубую клетку (цвета Баварии). Солидные мужчины предпочитают и одеваться посолиднее. Рубашка уже белая, с широкими рукавами, перехваченными на запястьях кружевными манжетами, и отложным воротником, под который повязывается какой-нибудь платок. Сверху на рубашку может одеваться жилет из тонкой замши с золотыми пуговицами. По такой погоде как сегодня, может одеваться сюртук, тоже с золотыми пуговицами в два ряда, опять же из замши или из цветного сукна с отделанными обшлагами. Завершает всё это великолепие шикарная шляпа из кроличьего пуха – либо «а-ля пейзанин», по форме больше напоминающая колпак, перевязанный по тулье верёвкой; либо «а-ля бюргер» - элегантного фасона с маленькими загнутыми полями, перевязанная яркой лентой с заткнутым за неё пером (преимущественно фазаньим). В руках может быть трость с серебряным набалдашником. Выглядит всё это необычайно стильно и достойно. Не какой-нибудь ярмарочно-карнавальный вариант, а солидный комплект из натуральных материалов (лён, замша, кожа, сукно, шерсть). Стоит он очень недёшево (до нескольких тысяч евро) и в гардеробе имеется, как правило не один (летний, зимний, всепогодный). Поэтому носят их баварцы, тирольцы и австрийцы с большим достоинством и достаточно часто. Кстати, существует целая система опознавательных знаков ии передачи информации с помощью бантов на передниках и перьев на шляпах.

Так вот, сейчас, если вычленить из толпы китайских туристов, бюргеры составляют большинство. Ой, неспроста это всё, ой неспроста-а-а!.. Наконец, перед выходом на Старый рынок, рядом с появившейся передвижной шарманкой (скорее – концертрионом), видим плакат, всё нам объяснившим. В Зальцбурге начинается Рупертикиртаг – фестиваль, посвящённый Св. Руперту (а я что говорил, а?..). Так, какое число сегодня?  Бли-и-ин!.. На гросс-фейерверк не попадаем. Жалко, ну да ладно. Выходим на Альтер Маркт, где уже всё работает. Божечки мои!.. То, что мы там увидели, так лучше бы нам этого не видеть совсем. Нам ещё домой возвращаться, в нашу действительность и импортозаменённость.

 

 

 

Вы видели когда-нибудь быка на вертеле? Не курицу, не свинью, а целого быка? Многие (как и я), в основном, видели на вертеле только поросёнка, где-нибудь на рождественской ярмарке (например, в Праге). Зрелище уже стрессовое для гастрономически впечатлительных натур, а тут целый бык. Больша-а-ая такая говяда!..

 

 

Дальше опять идут россыпи всевозможных претцелей и бубликов, слюнозахлёбывательные витрины с ветчиной и колбасами, россыпи золотых кругов сыра с какой-то жутковатой конструкцией для их резки и, уже упоминавшийся сегодня,кондитерский контрафакт – красно-золотые «моцарт кугели». И над всем этим плывёт умопомрачительный чад от жаровен с сосисками, где к ним дают неподражаемую баварскую горчицу.  Слегка гнусавят подвирающие шарманки и перекликаются колокольчики на каруселях. Вот он праздник, которому и дождь не помеха!

 

 

 

 

 

Побродив средь киосков и повздыхав (сосиски есть ещё рано – десерт толком не улёгся, а пиво пить – погода не благоволит), отправляемся дальше, на кафедральную площадь. Спинным мозгом чувствуем, что это – не главный праздник, а его отголоски.

Выходим к собору. В открытом павильоне, прямо напротив входа, где до этого суетились рабочие, растягивая провода, клубится народ. Нам ещё невдомёк. Тут из-за угла церкви, под полуденный звон колоколов, появляется невероятная повозка, запряжённая долгогривыми крапчатыми лошадьми и гружёная пивными бочками. Одну из бочек, самую большую, сгружают и устанавливают на помост прямо в павильоне. В центр помоста выходят трубачи и на альпийских горнах играют какой-то длинный, очень мелодичный сигнал.  И только когда на бочку взбирается Пивной бургомистр в соответствующем наряде, до нас доходит – начинается местный пивной фестиваль. Всё-таки есть Бог на свете! Вот свезло, так свезло!... Мы получили-таки свой бонус за прогулки под дождём! Туристы лезут, буквально, по головам со своими фотоаппаратами, чтобы запечатлеть каждый миг церемонии. Поспешили и мы поближе (а что, мы наказанные, что ли?). Слева от помоста с Пивным бургомистром выстроился духовой оркестр – вот к ним-то мы и притулились сбоку. Захотелось, как булгаковский Фагот, воскликнуть: «Маэстро! Урежьте марш!». Словно откликнувшись на наше пожелание, оркестр вдарил марш  - бравурный и весёленький. Толпа восторженно загудела. Меня охватило какое-то радостное возбуждение, как в детстве, когда с родителями ходил на демонстрацию (даже захотелось кричать «Ура!»). Судя по окружавшим, я был не одинок в своих эмоциях. Праздник начался!

 

 

 

[ТатьянаМ]

Уже несколько дней каждый вечер жду Ваш отзыв. Как бальзам на душу. Прямо праздник для души. Но перед этим обязательно ставлю рядом что-то вкусное. Иначе знаю, что на середине чтения всё-равно придётся бежать к холодильнику. Потому что живот тоже потребует праздника. 

[Еlenyhka]

Уже несколько дней каждый вечер жду Ваш отзыв. Как бальзам на душу. Прямо праздник для души. Но перед этим обязательно ставлю рядом что-то вкусное. Иначе знаю, что на середине чтения всё-равно придётся бежать к холодильнику. Потому что живот тоже потребует праздника. 

Согласна с Вами! Читать,  без рядом стоящей тарелочки с чем-то вкусненьким,  просто невозможно!!!!! И все ждешь - ну что же дальше!

[Инна-Пермячка]

 

 

Пивной бургомистр произносит какую-то речь под бурные крики толпы. Опять поочерёдно играют альпийские горнисты и оркестр. Наконец, в бочку вколачивают кран, и начинается «раздача слонов и материализация духов».

 

 

 

Главное пиво Зальцбургского фестиваля – местный «Штигль».

 

 

Выпускается ведущей австрийской семейной пивоварней «Штигль-Браувельт» (расположена в самом Зальцбурге). Сегодня – это единственная независимая частная пивоварня Австрии, которая не попала под влияние транснациональных пивных компаний и не стала их частью. Уже одно это вызывает уважение к производителю. Пиво здесь варится с 1492 г., т.е. с «доколумбовых» времён – Америку ещё не открыли, Коперник только-только огласил свою гелиоцентрическую теорию, а в Зальцбурге уже начали варить пиво. Располагалась пивоварня, пережившая пять с половиной столетий, у лестницы, ведущей к Альмканалу, из которого тогда брали воду для производства пива и называлась «Прейхаус бей дем Штиглайн, что можно перевести, как «Пивоварня у лестницы». Ступени этой судьбоносной лестницы и стали легкоузнаваемым логотипом «Штигль». Последние 120 лет заводом единолично владеет семья Кинер. По традиции, пивоварня использует только австрийское сырьё, а воду берёт из артезианской скважины на горе Унтерсберг с высоты 2000 м., не подвергая её никакой обработке. «Качество и традиции» - главный лозунг компании, позволяющий оставлять далеко позади всех местных конкурентов (так, во всяком случае, утверждает «Штигль»). Уже дома, разбирая материалы по пездке, я понял, что нам в Зальцбурге крупно повезло, как минимум трижды. Во-первых, мы попали на самое открытие пивного фестиваля; во-вторых, мы попробовали совершенно эксклюзивное пиво «Штигль-браукюнст», которое выпускается лимитированной партией именно к этому дню и выдерживается только в дубовых бочках; в-третьих, мы увидели знаменитых лошадей норикийской породы, которых «Штигль» уже много веков разводит в своих конюшнях, чтобы и по сей день развозить на них пиво по городу. Люди специально приезжают, чтобы посмотреть, как  каждый день повозка, запряженная четверкой норикеров-тяжеловозов, выезжает из ворот пивоварни и развозит свежее пиво по близлежащим барам и ресторанам (кстати, и саму повозку мы тоже сподобились увидеть).

Но возвращаемся на кафедральную площадь. Первыми, очевидно, по заведённой традиции, пиво из бочки получают музыканты. Как привилегированным, им наливают в литровые керамические кружки с красным логотипом «Штигль».

 

 

Вслед за ними пиво получаем и мы (что значит вовремя оказаться в нужном месте!) и тоже в кружках. «Крановой» передал их нам на автомате – как примкнувшим к оркестру. Что сказать за вкус пива? Он волшебный  - плотный, чуть сладковатый, с едва уловимой горчинкой. Дальше к бочке потянулись зальцбургские пенсионеры – им, из уважения, пиво наливали тоже в кружки. Ну, а затем – всем остальным присутствовавшим на празднике, только уже в пластиковые стаканы (правда, с логотипом). Тут мы получили пиво повторно. А чего? Вкусно!.. Очень скоро первую бочку фестиваля опорожнили. Горнисты ещё раз сыграли какую-то красивую мелодию, а оркестр, построившись в колонну, под собственные звуки марша, отправился обходить все прилегающие площади, где отмечали праздник. Позднее мы их встретили в пивном павильоне, где они сидели (опять же) на привилегированных местах и пили пиво под звуки уже другого оркестра. Ну что ж, пиво закончилось – пойдём и мы вслед за музыкантами на запах жареных колбасок. Праздник-то продолжается, эге-гей!..

 

 

А пока просто поностальгирую. Сказать, что зальцбургский фестиваль понравился – не сказать ничего. Всё мероприятие было настолько необычно и проходило в такой уютной, «домашней» атмосфере (несмотря на непогоду), что мы просто растворились в ней. Это было действительно ощущение всенародного праздника – везде играла музыка, крутились карусели. Толпы весёлых и нарядных людей фланировали по площадям (мы их насчитали пять, где проводился фестиваль). Назавтра веселье должно было достичь пика – обещали солнце и тепло (жаль, не можем задержаться). Никакой полиции и никаких агрессивных гоблинов. Под конец даже стало обидно – а чего ж у нас-то так всё коряво и неуклюже?

 

 

 

 

 

Оркестр ушёл, норикийские тяжеловозы отправились дальше развозить фестивальное пиво, толпа потихоньку редеет – праздник сменил прописку. Отправляемся и мы снова с дозором обходить прилегающие площади. Рядом с памятником-конфетой заходим в большой крытый павильон.

 

 

Теперь он открыт и сразу становится понятным его предназначение – главная кормильня праздника. Посредине зала установлен помост, на котором раздувают щёки уже другие оркестранты, наигрывая какие-то вальсы и полечки. За длинными столами люди уже поднимают кружки с пивом (места бронируются заранее), девчонки в дирндлях (господи, еле выговорил!..) на огромных подносах разносят всевозможнейшую еду. Сразу скажу, традиционную картинку, как грудастая фройляйн зараз несет по 10 литровых кружек, мы не увидели. А вот и наши музыканты с площади.

 

 

 

 Присесть куда-нибудь за столик нет, практически,  никакой возможности (если только часа через 3-4). Правда, пива можно и стоя выпить. Но, во-первых, мы уже влили в себя по литру «пенного», а во-вторых официантки пока, как угорелые, обслуживают столики. Когда ещё очередь дойдёт до нас? Так можно и весь праздник простоять в ожидании.

 

 

 

Ну что ж, пока «мимо носа носят чачу, мимо рота – алычу», постараемся определить, что потребляет местный люд на таких фесивалях. С напитками всё ясно – «Штигль», только «Штигль» и ничего, кроме «Штигля». А вот с едой всё более разнообразно. На подносах успеваем разглядеть сосики и колбасу (ну, какое же пиво без них!..). Кроме них, видим какие-то ломти варёного мяса в сливочном соусе, жареную курицу и, конечно же, рульку. Очень популярна картошка-фри с кетчупом (фу-фу-фу!..). Тут оркестр стоя заиграл что-то патетическое и все с кружками пива повскакали с мест – наверное, это был гимн фестиваля. Судя по легкомысленным переливам, на национальный гимн как-то недотягивало. Под конец все хором что-то прогорланили, глотнули пива, и праздник вернулся в привычное русло: пиво, мясо, тирольские вальсы и ровный гул неторопливой беседы.

 

 

 

 

 Далее из павильона мы перешли на Моцарт платц. Там тоже вовсю бурлил праздник, но уже под открытым небом (т.е. под дождём).  Желающих покататься на карусельках было мало, а вот выпить чего-нибудь… Помимо прочего, здесь ещё наливали и вино (жаль, что не глинтвейн – самое то). Особой популярностью у местных барышень пользовался ярко-розовый, совершенно мутный напиток, который им наливали из пластиковых бутылей. Мы решили, что это молодое виноградное сусло – по срокам созревания как раз подходит. В Праге на осенней ярмарке наливают что-то подобное и называют это – бурчАк. Несмотря на не очень презентабельный вид, в Праге мы решились его попробовать. Вкусно. Даже очень. В Зальцбурге нас от этого отговорил дождь.

 

 

 

 

Постояли около невесёлых пареньков, что-то игравших под навесом. Может им из-за дождя было грустно, а может от того, что за спиной стоял «наставник» и зорко наблюдал, кто и какую денежку им кидал в футляр из-под скрипки. А может, это студенты местного муз.училища, которые чего-то накосячили и теперь отрабатывают провинность под присмотром своего декана.

 

После того, как мы отметились на Моцарт платц, решаем посетить ещё одну церковь Старого города – Петерскирхе при одноимённом монастыре. Идём к ней уже знакомым маршрутом – мимо Францисканер кирхе и Университета.

 

 

 

[НаталиН]

Вслед за ними пиво получаем и мы (что значит вовремя оказаться в нужном месте!) и тоже в кружках. «Крановой» передал их нам на автомате – как примкнувшим к оркестру. Что сказать за вкус пива?

 

Сразу представилась картина... :biggrin: :biggrin: :biggrin:

 

[Инна-Пермячка]

В одном из дворов Университета нашли ещё одного Геракла. Откуда в Австрии такая тяга к античным костоломам? В венском Хофбурге он тоже стоит возле каждых ворот. Дубина – самый доходчивый аргумент? Вспомнить хотя бы барельеф во Францисканер кирхе… Вроде бы сентиментальные люди, герань разводят (повсеместно), а вот поди ж ты…

 

 

Кстати, про герань я обмолвился не случайно. Она сопровождала нас всю поездку и на территории Австрии, и на территории Германии – на окнах, на карнизах, на террасах, в кашпо у ворот, на клумбах – короче, везде, где можно пристроить хотя бы один горшок.

 

 

 

Вот уже показался шпиль кирхи, а точнее – монастырской церкви при аббатстве Святого Петра, самом первом христианском монастыре в Зальцбурге. Основал его ещё Св.Руперт, а до него, много ранее, здесь уже были катакомбы, вырубленные в горе, где прятались и проводили свои службы первохристиане. Основанный в VII веке, монастырь действует и поныне и, даже, допускает туристов на часть территории. Воспользуемся этой возможностью и мы.

Церковь, как и весь монастырь, почти вплотную прижалась к скале, оставив только узкую полоску земли, где расположено самое древнее христианское кладбище во всём регионе и прилегающих землях.

 

 

Пересекаем монастырский двор и входим в церковь. Кстати, задолго до фон Райтенау, здесь находилась резиденция зальцбургских архиепископов. Так что, думаем, внутренний интерьер соответствует статусу – без ложного аскетизма.

 

 

Наши ожидания полностью оправдались – большое количество лепнины и алебастровых скульптур, алтарей в обрамлении мраморных колонн и, главное,  большое количество картин, размещённых по второму ярусу центрального нефа. Вот только непонятно – как их там разглядывать? Попробовал – плоховато получается. Верхние картины всё равно не видно.

 

 

 

В церкви установлен роскошный орган. Не знаю, как там по части «самый старый» или «самый большой», но достоверно известно, что на нём играл Моцарт и даже специально для этого собора сочинил мессу си-минор. В стенах собора установлено много надгробий местных дворян и первых епископов. Среди прочих, мы обнаружили надгробие Михаэля Гайдна, много и плодотворно трудившегося здесь на ниве церковной музыки. Наверное, в память об этом, здесь всегда стоят живые цветы. В этой же церкви хранятся и мощи зальцбургского первосвященника Св. Руперта.

 

 

 

 

 

Одно епископское надгробие нас привело в явное замешательство. На нём скорбел каменный … страус. Почему?.. Откуда?.. Ну ладно, про кенгуру австрийцы выпустили для американцев специальный знак, после конфуза при голосовании в ООН, чтобы те не путали Австрию и Австралию. Но страус?!

 

 

 

 

 

 

Через дверь с резным замком мы выходим на крошечное монастырское кладбище, вплотную приткнувшееся к скале. Как оказалось, несмотря на весь историзм, места на нём всё ещё продаются, о чём свидетельствуют свежие могильные холмики.

В общем-то, по кладбищам мы обычно не гуляем – не тот настрой. Но сейчас нас здесь интересовали два объекта – катокомбы, вырубленные в горе Мёнхсберг (нет-нет, внутрь мы не собираемся – только посмотреть снаружи) и часовня Св.Маргариты, коль скоро она есть на карте. Ну да, муравьиная кропотливость, с которой выгрызались в скале убежища первохристиан, впечатляет. А вот часовня… Снаружи в стены вмурованы могильные плиты, внутри - алтарь и целая выставка каких-то малопонятных современных инсталляций. Хмык…

 

 

 

 

 

Ну что ж, вроде всё, что планировали посмотреть в Старом горде – посмотрели. Можно перебираться и обратно на левый берег. Мы там ещё не засвидетельствовали почтение карликам в саду Мирабель, да и поужинать где-нибудь надо. А то, по «доброй» традиции» ТТВ, в гостиницу опять заселимся ближе к ночи, когда ни одно кафе не работает. Идем к мосту опять через проходные дворы купеческих домов.

 

 

И тут, в одном из переулков, натыкаемся на свидетельство мрачных страниц в истории Австрии, вмурованное прямо в мостовую (такие мы уже видели в Праге).

 

 

Это мемории о проживавших в этих домах евреях, арестованных и загубленных в концлагерях после аншлюса 1938г. Тогда Австрия, как настоящий неофит, проявила прыть, перещеголяв даже Германию. В той же Вене, после «хрустальной ночи», из более сотни синагог уцелела одна-единственная. А про то, как евреев нацисты заставили зубными щётками чистить все улицы Вены, напоминает памятник недалеко от Альбертины.

[Инна-Пермячка]

И вот мы уже снова на набережной Зальцах. За рекой высится зелёная гора Капуцинерберг, на которой расположено ещё одно детище епископа фон Райтенау – монастырь капуцинов. На протяжении всей своей истории, монахи подчинялись только Папе римскому и очень гордились своей избранностью. Но туда мы не идём – далеко и высоко, особенно по сегодняшней погоде.

 

 

Мы идём через площадь Макарт платц мимо церкви Святой Троицы - обратно в парк Мирабель. Площадь затянута паутиной проводов – извечное проклятие всех фотографов. Поневоле вспомнишь Орлеан, где все провода (абсолютно все!) упрятаны под землю.

 

 

Хорошо, хоть в парке этих проводов нет. Идём туда смотреть знаменитых зальцбургских карликов и фонтан «Пегас». 

 

 

 

 

Фонтан «Пегас» очень популярен в городе у молодожёнов. Расположен он как раз напротив выхода из церемониального зала дворца. Поэтому на его фоне молодые пары очень любят фотографироваться и пить шампанское. Хорошо, что крылатый конь стоит посреди водного зеркала, а то бы обязательно придумали, чего ему надо потереть до блеска и чего куда прицепить или привязать на счастье («Киса и Ося были здесь…»).

У зальцбургских карликов история путанная. Появились они в саду в начале XVIII в. По одним источникам – это просто садовые скульптуры, напоминающие о горных гномах и троллях, во множестве бродивших тогда по окрестностям (очевидцы клянутся). По другим источникам, прообразами скульптур явились придворные карлики, снискавшие уважение трудолюбием и преданностью. Как бы там ни было, известно только одно – поначалу их  было 28. Позже попав в немилость эстетствующего правителя Людвига I Баварского (фи!.. что за рожи!..), они были проданы с аукциона. Много позднее карлики вернулись обратно, но уже не в полном составе – только 15. Глядя на эти почерневшие, мокнущие под дождём метровые фигуры, достаточно сложно определиться, что же они всё-таки изображают -  средневековые ремёсла (садовник, землекоп, соленос, охотник) или средневековые уродства (сколиоз, горб, грыжа). В любом случае, вид у них был печальный, и капли дождя текли по их мраморным щекам как слёзы.

 

 

 

 

 

 

Ворота в парк Мирабель охраняет единорог. Вообще, эта тема была популярной в средневековье. С этим геральдическим зверем, символизирующим силу и благородство, мы встречались ещё и в кафедральном соборе, и во Францисканер кирхе.

 

 

 

 

Соблазнившись видом выглядывающих из-за крыши дворца колоколен церкви Св.Андрея Первозванного, отправляемся туда.

 

 

 

 

Из вывески на входе узнаём, что здесь расположена хорватская католическая миссия. Сначала, вроде, всё как положено: крещение Спасителя, алтарь с Богородицей.

 

 

 

А вот дальше – чудесатые чудеса… Не думали, что хорваты такие поклонники клерикального новаторства (скорее всего, они тоже об этом не подозревали). Впрочем, поскольку, как выяснилось, зрители мы неподготовленные, то и не нам судить об увиденном. Но почему-то, больше всего это напомнило игрушки из ИКЕИ…

 

 

 

Холодный ветер всё сильнее даёт о себе знать, да и времени остаётся не так уж и много – решаем поискать место для ужина. Ехать нам дальше в Оберау: когда попадём в гостиницу – неизвестно, есть ли там что-нибудь в округе – неведомо. Поэтому отправляемся на Линцер гассе - ещё одну старинную улицу Зальцбурга, протянувшуюся на месте старой римской дороги, ныне ставшей пешеходной торговой зоной.

 

 

 

Подметили одну особенность этой улицы – стены домов, помимо вывесок крупнейших торговых домов (Ив Роше, Шанель) увешены камерами видеонаблюдения. Что ж, нашим лучше – спокойней гулять. Заходим в первое попавшееся кафе. Чтобы согреться, очень подходит густой суп-гуляш, после тарелки которого можно вспомнить и о пивном фестивале. Подают нам на этот раз пиво с мудрёным названием: «Бернштейн Хофброй Кальтенхаузен». Несмотря на устрашающее название, пиво было, что называется, «нашей кондиции» - именно такое, какое мы любим.

 

 

 

 

Кафе было явно с какими-то претензиями на историзм, но мы слишком устали, чтобы разбираться в этом. Покормили хорошо и быстро, пивом напоили вкусным – ну и ладушки.

Времени у нас остаётся как раз, чтобы ещё раз пройтись по Линцер гассе и посмотреть на её достопримечательности. Обнаружили одну важную подворотню – здесь начинается дорога на гору. При другом раскладе и другой погоде мы отправились бы оттуда на Капуцинер берг в гости к монахам.

 

 

Но, пожалуй, самое сакральное место на Линцер гассе – это кладбище при церкви Св.Себастьяна (XVI в.). Здесь покоятся Парацельс, семейство Моцартов в фамильной могиле (бабушка – Ефросиния Пертль, отец – Леопольд Моцарт и жена – Констанция Ниссен).

 

 

Но главное – это усыпальница Вольфа Дитриха фон Райтенау, выстроенная им ещё при жизни и куда тайно приезжала прощаться Саломея Альт. На кладбище мы не пошли – просто обошли квартал по кругу (сама церковь была уже закрыта).

 

 

 

Кутаясь в воротники и отворачиваясь от дождя, ждём когда замигает фарами автобус. Сегодня мы покидаем Австрию и перебираемся в Баварию. Как Вена порадовала нас погодой и возможностью погулять, куда левая нога поведёт, так Зальцбург порадовал своими невероятными историями и нежданно-негаданным фестивалем. Под наплывом этих впечатлений даже погодные неурядицы выглядят как мелкие казусы и даже дают повод для маленькой гордости: «Мы смогли, несмотря на…». И всё же, хочется надеяться, что погода в Баварии будет к нам более благосклонна. Ну, пожалуйста…

[Инна-Пермячка]

Вена – Зальцбург – Цугшпитце (Эйбзее) – Гармиш Партенкирхен – Мюнхен – Ландсберг на Лехе – Нойшванштайн – Визкирхе – Оберамергау – Аугсбург – Нёрдлинген – Динкельсбюль – Нюрнберг – Ротенбург на Таубере – Вюрцбург – Дрезден – Саксонские Альпы - Берлин

 

…Итак, австрийская часть путешествия осталась позади. Австрия, хоть и побыла с нами всего-то два с половиной дня, оставила очень яркие и объёмные впечатления. Яркое солнце Вены смогло во всей красе показать имперское величие этого города, а дождливый Зальцбург ещё раз наглядно доказал, что за внешней хмурой и неприветливой упаковкой могут скрываться невероятно интересные истории. Ну уж, а пивной фестиваль, который в виду немногочисленности города мы смогли рассмотреть и прочувствовать во всех деталях – это просто нежданный подарок судьбы! Австрийская кухня всегда производила на нас благоприятное впечатление. Хорошее уравновешенное пиво (и то, что пробовали раньше – Мурауэр, Грискирхенен, и то, что узнали в эту поездку – Штигль), добротная и сытная кухня с большими порциями (эту привычку оставил подданным в наследство кайзер Франц Иосиф) – всё это не может оставить равнодушными людей, умеющих радоваться мелочам жизни. А австрийские кондитеры сумеют завоевать расположение даже тех, кто абсолютно индифферентно относятся к десертам (как, например, я).

Будем надеяться, что Германия не затеряется на этом фоне.

 

3. Цугшпитце – Гармиш Партенкирхен. В туман, лучше гор может быть что угодно…

Переночевав в Оберау, хмурым утром отправляемся на Цугшпитце. Вернее, отправляется туда наиболее доверчивая часть группы, остальные же сопровождают их до станции Эйб-зее (горное озеро), откуда едут дожидаться «восхожденцев» в Гармиш-Партенкирхен. На понимание: Цугшпитце – самая высокая точка Германии, альпийский пик. Через всю Австрию у нас прошёл рефрен: «Нам сказочно повезло – в виду близости размещения, стоимость поездки на Цугшпитце составит всего 50 евро  на человека – как нам сказочно повезло – 50 евро на человека – повезло сказочно – на человека 50 евро…». Если ещё до поездки и были какие-то колебания (скорее даже – флуктуации), то посмотрев в Зальцбурге на сплошь затянутые облаками вершины гор (а высота там – почти на 900м ниже), пришли к осознанному решению: Не-а! А уж утром в Оберау, увидев ватные клочки тумана, накрывшие все склоны, твёрдо уверились: и даром не нать, и за деньги не нать. Итак, едем на Эйб-зее, минуя по пути альпийскую деревушку Грайнау (без остановки)…

 

 

Чем ближе подъезжаем к горному озеру, тем величественней и неприветливей становятся горные вершины. Говорят, зимой здесь – горнолыжный рай. Охотно верим, но пока что не сезон. Пока здесь – ёлки, скалы и туман.

 

 

На станции Эйб-зее выходим из автобуса. Вид просто патетический, но воздух нас только сырой и промозглый, что все сразу начинают ёжиться. Здесь у нас есть полчаса – желающие могут прогуляться к озеру и сделать пару снимков. Не желаем, поэтому делаем пару снимков не сходя с парковки. Ух ты-ы-ы!..

То есть, бр-р-р, зябко!..

 

 

 

Пока обозреваем весь этот альпийский пафос, находим одну штуку – небольшую, но крайне полезную (особенно в нашей ситуации). На вершине Цугшпитце утановлена камера обзора, которая в режиме он-лайн передаёт картинку вниз, на экран установленный в кассах павильона Эйб-зее. Так вот, на этом экране, с большим удовлетворением (предчувствия его не обманули! Пам-пам!..) мы обнаружили какие-то неясные тени, еле различимые в молочном мареве. Прочь последние сомненья - благодарим покорно.

 

 

 

 

Пока часть группы всё-таки отправляется в горы, остальных автобус увозит в поселение Гармиш-Партенкирхен (несмотря на население в 26 000 чел., статус города он так и не получил). Раньше это были два разных поселения, достаточно древних (Партенкирхен образован на месте древнеримского поселения Партанум. Объединение произошло в 1936г., накануне зимних Олимпийских игр. До сих пор, разделённый рекой и железной дорогой, посёлок сохранил оба этих названия: одна часть – Гармиш, другая – Партенкирхен.

 

 

Гармиш-Партенкирхен очень уютный городок (бог с ним, с официальным статусом). Мы были очень довольны, что променяли на него альпийские туманы. Прямые мощёные улицы, упирающиеся в горные склоны, двух-трёхэтажные дома, утопающие в цветах и наше первое знакомство с уличными фресками в стиле «люфт-малерай» - вот что такое Гармиш. Поскольку горнолыжный сезон ещё не открылся, то городок производит впечатление патриархального. Но это только «кажимость» - в сезон здесь работают более 100 ресторанов и около 30 баров. Есть даже казино.

О «люфт-малерай» мы поговорим отдельно, когда будем в Обераммергау – родине этого стиля, а пока вкратце скажу, что это - вид фресковой росписи натуральными красками по сухой штукатурке. И уж если упомянул Обераммергау, то сразу и отмечу, что Гармиш-Партенкирхен понравился нам гораздо больше – в нём нет той сусально-лубочной нарочитости, которую так любят показывать туристам.

Высадили нас у аптеки Святого Антония – одной из исторических достопримечательностей городка. Здесь же мы и засекли время, отпущенное нам на прогулку. Забегая вперёд, скажу что нам его с лихвой хватило и на знакомство с городком с его расписными домами, и на посещение местной церкви и даже на сравнение качества местных десертов с австрийскими (победила дружба, фройндшафт и кофе).

 

 

Кстати, все дома по карнизу украшены гирляндами. Очевидно, их включают только зимой (ну правильно – что ж, каждое Рождество по крышам лазить, что ли?). Вдоль по улице (похоже, что центральной) выходим к площади, где расположен фонтан, казино и туристический инфо-центр.

 

 

 

 

А пока просто погуляем по улицам и посмотрим на «люфт-малерай».

 

 

 

Немного погуляли, прикупили сувениров и покупочек в любимом «C&A» и решили, что пришла пора испить кофе. Прямо напротив фонтана заходим в кондитерскую (ну-ка, ну-ка, что там у вас?). Кондитерская оказалась неожиданно больших размеров – собственно, сам магазин и примыкающее к нему кафе. Поскольку это не Австрия, то кофе заказываем не по науке, а попросту: «Цвай гросс капучино, битте!..».

 

 

 

Угощались мы вишнёвым тортом «Шварцвальд» и ещё каким-то ягодно-сливочным чудом. М-м-м-м!.. Дас ист фантастиш (я-я!).

Теперь идём в противоположный конец городка, туда, где виднеется шпиль церкви.

 

 

На площади около церкви встречаем какой-то деревянный, весь из себя исторический, фонтан (сразу вспомнили задачку про бассейн, в который по трубе  «А»  втекает вода, а по трубе «Б» - вытекает).

 

 

А над входом в саму церковь – какое-то мало понятное панно. Ну ладно, стигматы, терновый венец и плети, крест и молоток, плащяница – это всё относится к страстям Христовым и сцене его распятия. Но вот игральные кости – это как понимать?

 

 

Может внутри чего поймём?

 

[Инна-Пермячка]

Внутри церковь оказалась абсолютно пустой и очень торжественной – с потрясающими алтарями и богатой потолочной росписью. Видать, в средневековье Партенкирхен был городок с крепкой общиной и стабильным доходом.
 

 

 

 

 
Судя по наличию органа, небольшого, но очень изящного, а так же по обилию всевозможных хоругвей и атрибутов для совершения крестного хода, эта церковь занимает в округе главенствующее положение. Всё это свидетельствует о доходности прихода, обилию прихожан и их усердии. Вот только интересно, почему из служителей никого не видно? Если бы не ещё одна пара туристов, мы были бы здесь вообще в полном одиночестве.
 

 

 
Судя по тому, как богато украшена кафедра, смею предположить, что эта церковь посещается и местным архиепископом. Хотя могу и ошибаться – не великий знаток католической иерархии.
 

 

 
Побродив ещё немного по церкви в гулкой тишине и одиночестве, выходим обратно на соборную площадь. По исторической традиции, вокруг соборов всегда селились самые знатные и богатые бюргеры. Судя про окружающим домам, Гармиш-Партенкирхен не исключение. Резные балконы и ставни, фасады в буйном разноцветье, «люфт-малерай» на библейские и бытовые темы и над всем этим – горные вершины, затянутые туманом. Сплошная идиллия, да и только. Но, как оказалось, и здесь есть свой «скелет в шкафу». В годы Второй мировой здесь размещалась дивизия горных стрелков «Эдельвейс», а после войны американцы разместили разведшколу, готовившую «специалистов» для СССР. Вот тебе и патриархальная идиллия…
 

 

 

 

 
4. Мюнхен. Пивные реалии
Наконец в проулке показался наш автобус с теми, кто побывал на Цугшпитце. Быстренько грузимся в него, мурлыкая себе под нос «Ой, туманы мои, растуманы…». Ничего-ничего!.. Впереди Мюнхен, и, надеемся, настроение там у всех выровняется.
Готовясь к поездке, где-то вычитал слова канцлера Меркель: «Если вам не понравится в Мюнхене, то тогда я не знаю, где вообще в Германии вам бы могло понравиться». Многообещающее заявление, посмотрим, что будет на практике. Говорить об истории Мюнхена можно долго – это достаточно знаковый город не только в истории Германии, но и всей Европы (в том числе и России). История Мюнхена начинается ещё с VIII века, когда на холме Петерсбергль поселились монахи из расположенного неподалёку монастыря. Сегодня на месте этого поселения находится церковь Святого Петра. Третий по величине город Германии, Мюнхен почти всегда имел статус столицы Баварии во всех ипостасях: и когда это было во времена объединения Баварии в XVI в. и во времена, когда Бавария стала королевством (XIX в.), и когда в 1919 г. была провозглашена Баварская советская республика. Даже во времена нацизма Мюнхен был объявлен столицей партийного движения в память о «пивном путче». И после войны Мюнхен продолжал играть очень значительную роль в политической жизни Германии, за что и получил прозвище «тайная столица». Сейчас Мюнхен – официальная столица федеральной земли Бавария, а девиз города звучит как  «Мюнхен любит вас».
 

 
И, конечно же, Мюнхен – столица пивных традиций Баварии (здесь даже путчи – и те «пивные). Октоберфест перешагнул уже двухсотлетний юбилей в своей истории. Начало ему положили скачки, устроенные 17.09.1810г. в честь свадьбы кронпринца Людвига Баварского и принцессы Терезы Саксонской, перешедшие в ежегодные народные гуляния. Пиво на праздник допускается мюнхенское, только мюнхенское, и никакого другого, кроме мюнхенского. Благо, в самом городе расположились шесть крупнейших (и старейших) пивоварен Баварии, которые, помимо всего прочего, имеют и сеть собственных ресторанов по всему городу. Судите сами:
 

 
Августинер (Augustiner). Это старейшая мюнхенская пивоварня, основанная в монахами-августинцами в 1328 году.   В центре части Мюнхена есть несколько ресторанов Августинер: на пешеходной улице - Neuhauser Straße 27; около Фрауэнкирхе - Frauenplatz 8 (о ней поподробнее чуть позже); в квартале Плацль - Orlandostraße 5. Во время Октоберфеста пивоварня обычно представлена в двух павильонах, где пиво разливается из традиционных дубовых бочек. «Августинер», кстати, на сегодняшний день - единственная пивоваренная компания, которая сохранила эту традицию, за что ей наше искреннее уважение. И ещё: «Августинер» не выпускает слабо- и безалкогольное пиво. Вот так.
 
 
 
Шпатен-Францисканер (Spaten-Franziskaner). Пивоварня «Шпатен» была основана в 1395, а пивоварня «Францисканер» - в 1363 году. С середины 18 века эти обе пивоварни принадлежали одной мюнхенской семье.  Теперь в эту группу присоединилась ещё и «Лёвенбрау». Ресторан-пивная «Шпатен» (Spatenhaus an der Oper)  расположен напротив мюнхенской оперы по адресу Residenzstraße 12.   Там же рядом есть ресторан «Францисканер» (Zum Franziskaner) - Residenzstraße 9.
 

 
Пауланер (Paulaner). Это самая молодая из пивоварен Мюнхена, основанная в 1634 году. Монахи варили особо крепкое пиво, которое быстро стало популярным и среди горожан.  В центре Мюнхена ресторан «Paulaner im Tal» расположен по адресу Tal 12.  А чуть в стороне от центра, по адресу Kapuzinerplatz 5, раньше располагалась пивоварня, теперь там только ресторан «Пауланер».  Те, кто мечтает попить пива как мюнхенцы,  по достоинству оценят ресторан и пивной сад (бир-гартен) «Paulaner am Nockherberg» по адресу Hochstraße 77.
 

 
Хакер-Пшорр (Hacker-Pschorr). Пивоварня «Хакер» была основана в 1417. В 1793 дочь тогдашнего владельца пивоварни Хакер вышла замуж за фермера Пшорра, который вскоре выкупил пивоварню у тестя. В 1820 году Пшор приобрел еще одну мюнхенскую пивоварню, дав ей название по своей фамилии. Ресторан «Altes Hackerhaus» по адресу Sendlinger Straße 14 - один из старейших в Мюнхене. А на Виктуалиенмаркт (самый известный продуктовый рынок Старого города) есть ресторан «Пшор» (Der Pschorr), в котором, по отзывам, очень любезные официанты. К сожалению, побывать там не успели.
 

 
Лёвенброй (Löwenbräu). Кому не знаком этот золотой лев на голубой банке? Ими у нас заставлены все полки в магазинах, что не способствует популяризации этого пива – скорее, наоборот (если учитывать долю российского производства). Считается, что пивоварня «Лёвенброй» была основана в 1383 и название получила от адреса, по которому располагалась - у Львиного рва. Главный ресторан Лёвенброй – «Лёвенбройкеллер» (Löwenbräukeller) – находится по адресу Nymphenburger Straße 2. На том же Виктуалиенмаркт есть еще один ресторан этой пивоварни - «Лев на рынке» (Löwe am Markt).
 

 
Хофброй (Hofbräu). Ну и, конечно же, знаменитый «Хофброй». Дворцовая пивоварня баварского герцога была основана в 1589. В самом центре Мюнхена в квартале Плацль расположен тот самый ресторан «Hofbräuhaus» (адрес Platzl 9). Правда, россиянам правильнее было бы называть его «Народная Воля» (почему – расскажу позже). Ну а тот, кто желает насладиться мюнхенским пивом без толпы оголтелых туристов, может отправится в ресторан «Hofbräukeller» (адрес Innere Wiener Straße 19). В следующее посещение Мюнхена мы так и сделаем: многочисленность гудящей толпы в залах просто оглушает и ошеломляет.
 

 
Конечно, имея такой пивной потенциал, Мюнхен не мог не сказать своё слово и в закусках. Мюнхенские белые колбаски (подаются всегда в бульоне) – вот достойный ответ вездесущей рульке. Кстати, немцы не знают слово «сосиски»: для них всё длинное из мяса – «вюрст». А ещё эстеты утверждают, что настоящие мюнхенцы никогда не едят эти колбаски во второй половине дня – моветон – только с утра. Фу-ты, ну-ты – сисиськи гнуты!..