ТРЕТИЙ РАЗ Я НАСЛАЖДАЮСЬ ВЕНЕЦИЕЙ…
О Венеции я мечтал всю свою жизнь. Разглядывал красочные альбомы, листал путеводители. Иногда мне даже казалось, что я заочно знаю в этом городе каждый мостик, каждый канал, каждую подворотню.
Памятна моя первая встреча с Венецией; она мне врезалась в память навсегда: стою с замирающим сердцем на борту катера и смотрю, как приближаются круглые купола и шпили колоколен. И… меня сразил известный всем путешественникам «недуг» - венецианский синдром. Французский писатель, один из основоположников психологического романа Мари́-Анри́ Бейль (Фредерик Стендаль) подробно описал этот диагноз: у путешественника, впервые увидевшего город на воде, начинает кружиться голова, подкашиваются ноги от избытка чувств. Доктора так и называют это явление – синдром Стендаля.
Венеция – город, которым я заболел. И теперь я точно знаю, что болезнь эта не лечится. Мое первое впечатление – кругом вода, и здания вырастают из-под нее как грибы. На самом деле церкви, дома и дворцы построены на небольших островках, укрепленных тысячами свай.
Городские улицы – это рии (небольшие каналы): по ним важно плавают гондолы; по широким «проспектам» носятся моторки и спешат «городские автобусы» – паромы. Конечно, от шумной и суетливой площади Сан-Марко никуда не деться: она, переполненная туристами, – сердце Венеции. Наполеон назвал эту площадь самой элегантной гостиной Европы.
Я вливаюсь в разноязычно галдящую толпу. Сажусь на открытой террасе кафе «Флориан». За крохотную чашечку кофе просят немало, зато только для меня замечательно играет маленький оркестр (вспоминаю московское обещание самому себе «Ни в чем не отказывай»). Напротив меня воркует влюбленная парочка, и у меня больше нет сил смотреть на чужую идиллию. Поднимаюсь и иду кормить голубей. Корм для пернатых покупаю тут же на площади.
От голубей – сплошные неприятности: они пачкают памятники, вьют гнезда на фасадах дворцов. Как-то мэр Венеции решил объявить голубям войну, но на защиту птичек встали «зеленые». И правильно – что за Венеция без голубей!
Потом я иду по проторенным туристическим маршрутам. Забираюсь на балкон собора Святого Марка. Сверху все как на ладони. На площади Сан-Марко ничто не меняется веками – колокольня, собор, Дворец дожей. И только знаменитую башню часов, построенную в 1496 году, закрыли на реставрацию.
Следующий пункт моего плана – прогулка на гондоле по Большому каналу. Вспоминаю, что когда-то Томас Манн писал, что гондолы Венеции «настолько черны, что напоминают гробы». Но, прокатившись на «венецианских гробах», писатель нашел их сиденья «мягкими, роскошными и самыми удобными в мире».
Спускаюсь на пристань, взмахиваю рукой, и тут же, как из-под земли, передо мной возникает голубоглазый красавец в соломенной шляпе и полосатой майке. «Джакомо», – представляется гондольер. «Уж не Казанова ли?» - улыбаюсь я про себя. Но даже этот сногсшибательный красавец не вызывает во мне положительного интереса. Забираюсь в лодку, Джакомо отталкивает ее от причала и начинает экскурсию: «Большой канал – великая улица Венеции, самая большая водная магистраль города, ее главный проспект».
А какой великолепный мост Риальто (!), тот, что парит над водой. Он - самый красивый на Большом канале. Кстати, когда-то он был деревянным, в 16-м веке его решили перестроить. Объявили конкурс, в котором участвовал сам Микеланджело, но победил не он, а никому не известный Антонио де Понте.
Какая красота! Тысячу раз прав этот Джакомо: Венеция – лучший город на планете. Не верьте тому, кто скажет: «Мне не понравилась Венеция!» Этот человек просто лишен воображения. Венецию нужно разглядеть, но не под присмотром вечно спешащего экскурсовода, а самому – рассмотреть непримечательный камешек старинной кладки, тихий канал, невысокую церквушку.
Венецию нужно услышать – плеск воды в каналах, крики гондольеров, воркование голубей на Сан-Марко. Нужно уловить неповторимый аромат этого города – дух старины, смешанный с запахом воды и ароматом самого дорогого в мире кофе в кафе «Флориан». В Венецию нужно просто влюбиться – раз и на всю жизнь. И неважно, при каких обстоятельствах…