Татьяна**А

http://terraoko.com/?p=9040 http://www.proselki.ru/topics/tver/zatmachye/zatmachye.topic.htm http://www.allross.ru/tver/tver/arh1.htm http://www.lito-tver.ru/N2/Explorer/notes_eye/gashinina.htm http://www.1tv.ru/sprojects_edition_p/si=5806&fi=6826 http://www.allross.ru/tver/images/tver/morozov/IMG_7380.html

Круг Михаил - Морозовский Городок Я бы мало в жизни что понял, И без понта бы не пел с грустью, У кого душа в вине тонет, У кого, так в ней вообще пусто. Я бы родину свою - Волгу Не любил так глубоко, страстно, Не сбивали бы меня с толка Этим флагом от крови красным. Пролетарские дворы детства Общежитием давно стали. Там по меркам нынешним тесно, Но мы жили там так всех знали. Мысль о прошлом теребит душу, Я в окно, где жил смотрю грустно. Кто-то ливчики свои сушит, Да из форточки несет дустом. Знать клопов напревезли кучу, А при нас так не одной гниды, Да не помню я такой случай, Чтобы гнал кто, да не подал вида. А положишь на ломоть сало, Выпьешь кружку, аж в кулак крякнешь, Хороша она, да жалко что мало, И на чекушку мелочью звякнешь. Было время для ребят пьяным, И кафе-экспресс давал жару, Мне юнцу еще Витек Базанов Подарал тогда свою гитару. Помню он входил в подъезд темный, В своих шлепанцах, смотря в ноги, Я его таким сейчас помню. Дал бы бог так пережил многих. Было время, но прошло скралось, Кто-то спился да зачах с дуру, Но ведь надо в жизни так мало, Дом, растение и сын с мамой. На Советской в баньку бы с паром, Да трудно с тазом там пролезть - тесно, И потом в кругу друзей старых Я продолжил бы свою песню... http://www.nomorelyrics.net/ru/song/10248.html

...Казарма «Париж» - самое большое и оригинальное здание Городка. Возведена в 1910-е годы по проекту архитектора В.К. Терского. «Имеет пять значительно выступающих объемов с северной стороны, и пять плоских ризалитов – с южной. Многие элементы фасадного декора близки или практически точно повторяют те или иные мотивы, использованные в других казармах городка». Таким образом, «Париж» является своеобразным «собранием» того художественного языка, который складывался в предыдущих постройках».. ...«Морозовский городок» строился для рабочих «Бумагопрядильной, ткацкой, красильно-отбельной и ситценабивной фабрик Товарищества Тверской мануфактуры» (полное официальное название), фактически принадлежавшей семье купцов Морозовых – знаменитых промышленников, меценатов и спонсоров русских революционеров. Видимо, из-за обилия кирпичных строений этот фабричный поселок стали уважительно называть городком. И в принципе есть за что. Не во всех русских городах наверное в те времена было столько каменных домов – тем более четырех- пятиэтажных. Вместе с общественными зданиями и хозяйственными постройками комплекс городка включает более пятидесяти сооружений. Это без преувеличения архитектурный заповедник «кирпичного стиля» середины 19 – начала 20 веков. Есть здесь и оригинальные образцы модерна. В общем, сейчас вы сами все увидите.... Морозовский городок... Прогуляемся?! http://yardkeeper.livejournal.com/104519.html?thread=3631687

Буранское кружево Дело было на острове Бурано. Однажды, давным-давно, жила-была на острове девушка по имени Долфина. Девушка была светловолосой, . симпатичной и скромной. В уголках губ на ее белом личике таилась нежная улыбка. Часто Долфина смотрела на море, напевала песенки, любовалась цветами, а при этом все время выполняла какую-нибудь работу своими ловкими пальчиками. И нет ничего удивительного, что влюбился в нее молодой рыбак по имени Поло. Уж так она запала ему в душу, что свет был не мил без нежной улыбки Долфины. Девушка ответила Поло взаимностью и, вскоре молодые решили сыграть свадьбу. Но вот время для этого выпало самое что ни на есть неудачное. Поло трудился днями и ночами, чтобы заработать хоть что-то для угощения, но как он ни старался , на праздничном столе могли оказаться лишь только пирог из кукурузной муки, сардины, да лучок. Но не столько это огорчало юношу, сколько то, что не мог он заработать на свадебный подарок для своей дорогой невесты. Пригорюнившийся Поло в очередной раз отправился за добычей в море. Вытаскивая сеть, он вдруг заметил в ней что-то необычное. Приглядевшись, увидел продырявленную морскую водоросль, всю в кристаллах морской соли. Водоросль, как будто бы сотканная самими сиренами, выглядела изящно и потрясающе красиво. Поло сразу понял, что именно эта водоросль должна стать его подарком невесте, символом его любви к ней. Долфина несказанно обрадовалась, у нее был прекрасный вкус, она смогла по достоинству оценить изысканность и красоту подарка. Но красота эта была очень хрупкой. Малейшая неосторожность могла ее уничтожить. Тут девушка, видимо ужаснувшись от мысли, что «символ любви» может в любой момент развалиться, взяла иглу, нить и стала копировать рисунок водоросли , ловко переплетая нити и завязывая узелки в местах переплетения. То, что вышло из-под ее рук, было верхом совершенства, настоящим шедевром. Так, по легенде, впервые увидело свет кружево. На самом деле кружевоплетение зародилось в землях Византии, но истинные корни пустило действительно на венецианской почве и с началом 15-го столетия стало быстро распространяться по всему городу., а с 16 века и по всей Италии.. Для венецианского кружева, которое состоит из крошечных стежков, сделанных простой иглой с нитью, без тканевой основы, делали эскизы великие итальянские художники. А ремесленники для их воплощения создавали специальные стежки и петли - например, стежок узелком, кружево на сетке (тюль), муранский и игольный стежок, венецианскую петлю и другие техники вязания кружев. Для самых изысканных кружев использовали семь различных видов плетения. Сначала кружево использовалось в одеждах священнослужителей и для украшения церковной утвари. Но вскоре стало очень модным использовать его в воротничках, манжетах, занавесках, подушках… И цены на кружево взлетели до фантастических высот. Настолько, что правительство было вынуждено специальным указом запретить его использование в качестве украшения. Затем мода на кружево распространилась по всей Европе, стали появляться школы кружевниц в Испании, Франции, Шотландии и т.д. А вот в Венеции это искусство со временем утратило свою значимость и секреты «настоящего» венецианского кружева были утеряны. В 1872 году благодаря усилиям графини Адрианы Марчелло было создано Сообщество буранских кружевниц и искусство венецианского кружевоплетения начало возрождаться, что было очень кстати для острова, жители которого на тот момент существовали исключительно на средства, вырученные от рыбной ловли. Была открыта школа кружевоплетения, которая проработала ровно 100 лет до 1972 года. С 1978 года на острове работает новая школа. http://sg59.livejournal.com/69115.html

Когда-то слава другого острова Венецианской лагуны — Бурано — была ничуть не меньше славы Мурано с его стекольщиками. Дело в том, что без кружевной паутины, которую испокон веку плели их буранские кружевницы, в средние века не обходился ни один модник и ни одна модница. Синьора Эмма — живая история острова. Кружевнице уже за девяносто, но и сейчас может не только работать, но и обучать новичков. Мастерица жалуется, что работать может не более четырех часов в день, — всем бы такое долголетие и здоровье! Она делала кружева для многих известных людей. Одну из своих лучших вещей синьора Эмма сплела более шестидесяти лет назад. Это была кружевная накидка для люльки Марии Савойской — дочери итальянского короля. Кроме того, ее руками создан герб для папы римского Павла VI… Буранские кружева — это не только высокое качество, но и высокая цена. Лучшие элегантные накидки могли себе позволить только самые богатые венецианки. Самые дорогие назывались реете. Они были сделаны по образцу сетей для рыбной ловли. Сегодня цена таких сетей может зашкаливать за несколько десятков тысяч евро. Не удивительно, что клиентов у буранских кружевниц немного. Люди просто не понимают, за что платить? Эмма рассказала, что у них на острове кружева называют «дырками в воздухе». Но делать эти дырки — очень трудно. Вот за этот труд и берутся такие безумные деньги. http://ihnravy.ntv.ru/sujet/3220/ ещё немного про о. Бурано http://www.liveinternet.ru/users/4153190/post174222282/ ...тех жителей острова, чьи дома выходят на главные улицы, городская мэрия обязывает раз в полгода обновлять краску на фасадах домов (в противном случае полагается штраф…). Что касается цвета, то домовладельцы в его выборе не свободны: если горожанин хочет покрасить свой дом, он шлет запрос властям, которые дают список цветов, разрешенных для этого строения. Вот так трепетно относятся жители Бурано к своему колоритному острову. Но знаменит он не только этим. Всемирную славу острову принесли венецианские кружева. Их начали плести здесь еще в XY веке, но расцвет кружевоплетения пришёлся на XYII век. В это время в Венеции было много монастырей, куда знатные семьи отправляли своих дочерей на выданье. Пока они томились за монастырскими стенами им подыскивали женихов и собирали приданное. Постепенно приемные монастырей стали превращаться в салоны, в которых послушницы могли не только принимать родных и близких, но и встречаться с кавалерами. А нежные кружева, которые девушки плели для украшения церковных алтарей, нередко становились подарком поклоннику. Постепенно изделия затворниц стали настоящим источником доходов для монастырей, которые продавали их состоятельным заказчикам. Венецианские кружева получили признание во всем мире и очень высоко ценились. Но когда цены на них взлетели выше всех разумных пределов, французы смекнули, что выгоднее экспортировать не кружева, а самих мастериц. Так многие венецианские кружевницы оказались во Франции, где передавали секреты своего мастерства местным мастерицам. Со временем нежные кружева научились плести и в других странах. Но венецианские все равно оставались самыми популярными. Сегодня на Бурано работает Школа кружевоплетения и Музей кружев. Там обучают старинному искусству и с особой тщательностью хранят шедевры прошлого. Чтобы найти музей, нужно пройти по Виа Марчелло, затем свернуть направо, на Фондамента ди Сан Мауро, дойти до Виа Бальдассаре Галуппи и выйдите на площадь с таким же названием. Кроме музея здесь можно зайти в Церковь Сан Марино, где находится “Crocefissione” работы Тиеполо. А в заключение можно забежать в кондитерскую и попробовать знаменитое bussolai buranelli. Кстати, площадь названа именем знаменитого композитора и музыканта XYIII века Балдассаре Галуппи, который родился на Бурано. Как пианист-виртуоз он был известен далеко за пределами Италии. Слава его докатилась даже до далекой России, куда он приезжал с концертами по приглашению Екатерины II. О том, насколько живописен и необычен остров Бурано можно судить по фотографиям на этих сайтах http://botinok.co.il/node/34679 http://www.mia-italia.com/node/1972 http://venividi.ru/node/5247 http://venividi.ru/node/6830 http://mikluha-maklai.livejournal.com/328347.html А это цитата из повести Хемингуэя "За рекой, в тени деревьев": "Бурано — густонаселенный островок, женщины там плетут прекрасные кружева, а мужчины делают bambini; днем они работают на стекольных заводах вот на том островке, по соседству с другой campanile, это — Мурано. Днем они делают прекрасное стекло для богачей всего мира, а потом возвращаются домой на маленьком vaporetto6 и делают bambini. Однако не все проводят каждую ночь в постели с женой. По ночам они еще охотятся на уток по кромке болот в этой лагуне; они охотятся на плоскодонках, с длинными ружьями. В лунную ночь выстрелы слышны до самого утра. " http://europeantravelinfo.blogspot.com/2009/02/blog-post_18.html

http://www.staritsa-pilgrim.ru/ По преданию, Старицкий Успенский монастырь был основан в XII веке, когда сюда приплыли два инока Киево-Печерской лавры - Трифон и Никандр. Они срубили себе небольшую часовню, а уже их преемники построили небольшую Успенскую церковь. Вероятно, монастырь был разрушен татаро-монголами и возродился на новом месте (напротив городища ближе к реке) лишь в первой четверти XVI века при князе Андрее Ивановиче Старицком. http://www.proselki.ru/topics/staritsa/staritsa.topic.htm

Камилл Писсарро «Оперный проезд в Париже» Летом 1870 года разразилась франко-прусская война, которая разметала друзей-импрессионистов в разные стороны. Французская армия терпела одно поражение за другим. Камилл Писсарро, который жил в Лувесьенне, неподалеку от Парижа, вынужден был, оставив все свои картины, поспешно уехать. В его доме победители устроили мясную лавку и использовали картины К. Писсарро как подстилки, вытирая об них ноги. Из пятисот холстов уцелело всего около сорока, плоды напряженного 17-летнего труда погибли. Камилла Писсарро называли "патриархом импрессионизма", хотя его имя среди тех имен, с которыми связано понятие "французский импрессионизм", редко называют первым. Как и большинство этих художников, он испытал непонимание и оскорбительные насмешки, знал бедность и даже нищету в годы невзгод и лишений. Иногда он целыми неделями бегал от одного торговца к другому, пытаясь продать хоть что-нибудь из своих работ, чтобы прокормить семью. Это был удивительный человек, редкостный, и даже такие удары судьбы, как потеря картин в Лувесьенне, не сломили его. Среди товарищей Камилл Писсарро оставался самым стойким и убежденным, он один не падал духом, когда другие отчаивались, и у него нашлось мужество, чтобы не искать и не добиваться официального признания и успеха. Даже когда он сам испытывал отчаяние, то и тогда оставался примером и поддержкой для друзей. Камилл Писсарро, может быть, не стал знаменитостью, но он был, как пишет М. Герман, "образцом для художников действительно одаренных и проницательных". Именно ему был обязан своим художественным воспитанием начинающий свой путь в искусстве Поль Гоген. Сами импрессионисты видели в К. Писсарро не просто большого художника, но еще и абсолютно честного и справедливого до самоотречения человека. Камилл Писсарро работал без устали, и, наверное, никто из импрессионистов не был так последователен в своих взглядах и не извлек столько чистой поэзии из обычных и скромных вещей, как он. Он не просто совершенствовал уже найденные сюжеты, но всегда обращался к новым мотивам и новым средствам их художественного выражения. Так постепенно художник подошел к главной теме своего позднего творчества - Парижу. Правда, это уже был не Париж молодости К. Писсарро - город газовых фонарей, первых проложенных широких улиц, город щеголей и мединеток, воспетых французским графиком Полем Гаварни. В конце 1890-х годов над грохочущими вокзалами Парижа поднимался серый дым, среди старых кварталов сияли огнями дворцы универмагов, уже впилась в небо Эйфелева башня и первые автомобили будоражили умы парижан... Город стал суетливым, уличные ритмы - резче, все говорило о том, что завершался XIX век. Но К. Писсарро не стремился в своих полотнах уловить лицо этого Парижа, скорее он суммировал в них впечатления прошлых лет. Болезнь глаз не позволяла ему работать на улице. В 1897 году он пишет известный теперь всем пейзаж "Бульвар Монмартр в Париже", открывающийся из окон Гранд-отеля. Через год в поисках новых точек зрения художник переезжает на улицу Риволи в отель "Лувр" и пишет там картину "Оперный проезд в Париже". Дождь, зонтики, вереница экипажей, мокрая мостовая - вот и все, что изображено на этом полотне. Но как все написано! Поистине какое-то колдовство красок, и кажется, что сам воздух светится и мерцает мириадами дождевых капель. В этом серебристом тумане тает глубина улицы, а за ней - невидимый, огромный Париж. Художник очень любил такие мотивы - улицы и дороги, уходящие вдаль от зрителя. В "Оперном проезде в Париже" мокрая серая каменная парижская мостовая отсвечивает множеством самых различных полутонов - желтых, розовых, зеленоватых. К. Писсарро, вместе с О. Ренуаром и К. Моне, стал одним из первых художников-поэтов современного города. Они показали, что красоту следует искать не только среди античных развалин, но и в кипении сегодняшней жизни. Город, от которого, как от чудовища, бежали художники-классицисты, для них стал частью любимой Франции. Почти все парижские пейзажи К. Писсарро (как и К. Моне) написаны с "верхней точки". Они забирались со своими холстами как можно выше. "Оперный проезд в Париже" своим идеальным композиционным равновесием напоминает работы К. Писсарро молодых лет. Тяжелая громада домов слева уравновешена чуть сдвинутой вниз чашей фонтана в правой стороне картины. Мгновенное впечатление от потока людей и экипажей не мешает ощущению спокойной устойчивости, как эго всегда бывает у художника. Он сознательно усиливает разворот пространства в глубину, чтобы достичь этим своеобразной перспективной напряженности, хотя на самом деле расстояние до здания Оперы значительно меньше, чем на картине. Париж на картинах Камилла Писсарро, как пишет М. Герман, "многолик". В "Оперном проезде в Париже" изображен влажный, мглистый зимний день, даль скрыта туманом, на мокрой мостовой дрожит желтоватый полусвет, отражающий мутные тени человеческих фигур и фиакров. В этом произведении К. Писсарро, может быть, как никогда прежде почувствовал столь характерное для Парижа сочетание масштабных зданий и широких улиц с камерностью и тонкой значительностью отдельных деталей. Неназойливо и артистично подчеркивает он форму высоких труб, ритм витринных маркиз, силуэты фонарей и фонтанных чаш. По острому ощущению современного "лица города", по сдержанности колорита и стремительности пространственного эффекта многие исследователи считают, что "Оперный проезд в Париже" Камилла Писсарро предвосхищает будущие парижские пейзажи А. Марке. "Сто великих картин" Н.A.Иoнина, издательство "Вече", 2002г http://nearyou.ru/100kartin/100karrt_76.html

СВЯТЫНИ РЕКИ ТЬМЫ http://randombooks.narod.ru/txma/txma.html

В этом реальном пейзаже налицо своя поэтическая сказочность. Изображение заброшенной мельничной пло­тины проникнуто сумрачной поэзией, вызывает ассоциации с « гиблым » местом, каким считается омут в народных сказках и легендах. Все тревожно и напряженно в этом пейзаже: и темнеющая зелень деревьев и кустов, и несущиеся по небу темные фиолетовые облака, и желтая в свете заката вода, по-разному, но равно драматичная и в стоячем зеркале справа и в тревожной ряби слева. Доски и бревна плотины в своей перспективе влекут взгляд зрителя в глубину, где начинающийся настил гати заворачивает за кустарник. Кажется, что кто-то только что прошел по этим доскам и скрылся за кустами. Полно настороженности все состояние этого вечереющего, погружаю­щегося в сумерки пейзажа. Его «настроение» - это предчувствие какой-то беды, смутное ощу­щение чего-то мрачного, наложившего свой отпечаток на природу. Эмоциональная выразительность картины в значительной мере создается ее колоритом. В ней мы видим мастерское решение трудной задачи объединения глухих зеленых цветов деревьев, серо-фиолетовых облаков и желтых тонов неба, отражений в воде, досок и бревен плотины. Левитан связывает цвет облаков с серым цветом бревен на берегу спереди, а цвет бревен и досок плотины делает как бы переходным между цветом неба и его яркого отражения в воде. Основным средством объединения цветов является, как всегда, тональность, гармония цветов по степени их светлости. Левитану удалось с большой убедительностью передать переходное время дня, гаснущий свет и наступающие сумерки и сделать эту передачу смены освещения средством выявления «настроения». Репину картина не понравилась а, например, Киселев был от нее в восторге: «Левитан просто чудо как силен в новой картине «Омут», - писал он художнику Г. Ф. Ярцеву. Третьяков же, купив картину, попросил Левитана (возможно, по совету Репина) переписать в ней воду, с чем Левитан согласился и впоследствии осуществил. http://sch1262.ru/levitan/art24.html Добавлю находку Рассказы о шедеврах http://nearyou.ru/100kartin/0shed.html

Челобитная сына боярского И. Похабова, поданная в Сибирский приказ, с описанием походов против бурят в 1644—1647 гг. ГАФКЭ, Сибирский приказ, 1644 г., ст. №№ 226—228, лл.259—261. http://www.kcmb.ru/index.php/option/content/task/view/id/944

:wub: Кто родил обезьяну? любителям этимологии: http://genling.ru/books/item/f00/s00/z0000014/st002.shtml и ещё... Основное содержание любительской лингвистики – это рассуждения о происхождении слов. Тут следует заметить, что часто люди просто играют со словами, например, обыгрывают в шутках внешнее сходство двух слов. В этих случаях они не претендуют ни на какие филологические открытия. Они хотят только того, чтобы получилось забавно и остроумно. Всем известны, например, такие игры со словами, как ребусы и шарады. Еще одна подобная игра, популярная в частности у филологов, носит название «Почему не говорят». В этой игре, как и в шарадах, слово разбивается на части, равные каким-то словам, а затем эти слова заменяются на близкие по смыслу. Вот прекрасный пример: Почему не говорят: Красна чья рожа? Ответ подразумевается следующий: Потому что говорят: Ал-кого-лик. http://thetravelrama.com/view_topic/362002/lektsiya_a_a_zaliznyaka_o_professionalnoy_i_lyubitelskoy_lingvistike :umnik2: Обезьяна произошла от ... человека Именно так полагает московский ученый-палеоантрополог Александр Белов. В качестве доказательств он приводит следующие аргументы: http://www.perunica.ru/svoboda/4527-obezyana-proizoshla-ot-cheloveka.html

Народная этимология* в Китае Ввиду обилия омофонов в китайском языке, китайские авторы с древности прибегали к «народно-этимологическим» приемам для обсуждения значения и происхождения слов (т.н. «шэнсюнь (англ.)русск.». Роберт ван Гулик в своей работе «Гиббон в Китае»[3] приводит достаточно типичный пример из фармацевтической энциклопедии времен Минской династии (XVI век) «Бэньцао ганму». Её составитель, Ли Шичжэнь, ссылаясь на своих отдаленных предшественников, объясняет происхождение слов míhóu (猕猴) 'макака', его устаревших форм mùhóu (沐猴, буквально «моющая(ся) обезьяна»), mǔhóu (母猴, буквально «мать-обезьяна»), а также и самого hóu (猴) «обезьяна» следующим образом: « Бань Гу (班固) в своем "Отчёте [о дискуссии в Зале] Белого Тигра" (白虎通) говорит: hóu (猴, "обезьяна", "макака") - то же самое, что hóu (候, "ждать"). Если [она] видит что люди готовят пищу, она затаится в ожидании возможности [разжиться едой]. Сидит где-нибудь на высоте и смотрит во все стороны. Она умеет ждать! Макаки любят тереть своей лицо [лапами], как будто умываются (沐, mù). Так и стали говорить "mùhóu". А потом люди исказили "mù" (沐, мыть) в "mǔ" (母, мать). А дальше исказили "mǔ" в "mí" (猕). Вот так, ошибка за ошибкой, всё глубже и заблуждались! » « 按班固白湖通云。猴候也。见人设食伏机。則憑高死望。善于候者也。猴好拭面如沐。故讲之沐。而后人讹为母。又讹母为猕。愈讹愈失矣。 » Впрочем, по отношению к этому китайскому слову иные современные западные авторы тоже допускают немалый полёт фантазии. К примеру, американский синолог Виктор Меир (англ.)русск. возводит китайское míhóu «макака», через его предположительную древнекитайскую форму *mug-gug, к тому же африканскому корню, из которого происходит и слово «макака» в европейских языках.[4] При этом китайское слово было документировано в течение не менее 2000 лет (с Ханьской династии), тогда как европейское принесено португальцами из одного из языков банту на атлантическом берегу Экваториальной Африки в XVII в., и его первый слог «ма-» есть не что иное как приставка множественного числа в африканском языке-источнике.[5] *Народная этимология — ложная этимология, лексическая ассоциация, возникающая под влиянием просторечия, но позднее воспринимаемая также и классическим литературным языком. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%8D%D1%82%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%8F

Ай, какая лапушка! СПАСИБО!!!

:drinks: читаю такую же статью, но в др. "источнике"

Самая распространённая версия слово обезьяна - только русское. В других славянских языках это животное называется иначе (например, в чешском - opice, это слово родственно немецкому Affe; в польском małpa (от нем. Maulaffe - "зевака", "разиня", дословно "обезьянья пасть"), откуда и украинское мавпа, болгарское малпа.). В русском языке слово обезьяна известно, по крайней мере, с XVI века и, возможно, пущено в обращение Афанасием Никитиным. В словаре Даля (начиная со второго издания) это слово есть, и это первая словарная фиксация обезьяны. Это слово восходит персидскому бузинэ с тем же значением - слову, как полагают некоторые языковеды, арабского происхождения. В древнерусском языке обезьяна называлась так же, как ее сейчас называют чехи - опица. Под влиянием этого слова, а также словообразовательных моделей на -ан (а), -ян (а) (типа _поляна_) бузинэ и преобразовалось в обезьяна. Преобразование шло таким образом: обузина > обозина > обизина > обезияна > обезьяна. http://www.gramota.ru/spravka/hardwords/25_308 ************** Из различных обсуждений данного вопроса в Интернете (ненаучное, источники не даю) :) жил-был Ян. и был у него дедушка. очень волосатый. он был старенький и никогда не выходил на улицу один. но однажды, когда Яна не было дома он все же вышел погреться на солнышке, соседи увидев его, удивляясь говорили: - о! ты без Яна! с тех пор увидев волосатую гориллу, шимпанзе и тд. издалека начинают кричать: - о! без Яна? ********************* Что такое абузине на персидском? Папа женщины? И вообще странно, в персидском нет никакого смысла, а в русском чётко вычленяются два префикса, корень, суффикс и окончание. И слово нерусское! Обезьяна -- от изъяна. Типично русское слово. С юга на север цивилизация не идёт. Цивилизация идёт с севера на юг. Это аксиома антропологии и этнографии. в поиске интересных правдоподобных версий

Croc, спасибо за такой вопрос. Я ведь родилась в год Обезьяны :) И с огромным удовольствием подумаю, поищу, поделюсь :friends:

:blush2: Давайте попробуем :blush2:

Подвиг разведчика, или Что Афанасий Никитин искал в Индии Не последняя попытка разгадки тайны тверского купца 2010-08-26 / Вардван Варткесович Варжапетян - историк, писатель, автор книги об Афанасии Никитине "Повесть о купце, пегом коне и говорящей птице". Путь Афанасия Никитина. Фото с сайта www.dic.academic.ru Прочитал статью Виктора Грибкова-Майского «Величие и трагедия Афанасия Никитина, или Внимательному читателю «Хождения за три моря». Сам автор, безусловно, человек внимательный, но хожение (именно такая форма этого слова была принята во времена Афанасия Никитина) тверского купца таит столько загадок, что над ними бьются уже несколько веков. Академик Измаил Иванович Срезневский писал: «Записки Никитина о странствиях в Персию и Индию в 1466–1472 годах – памятник в своем роде и для своего времени (пока не открылось других подобных) в такой же мере единственный и важный, как «Слово о полку Игореве», – были открыты Карамзиным и им одним доселе (написано в ХIХ веке. – В.В.) оценены по их значению в истории старой Руси ХV века». Действительно, список «Хожения», обнаруженный Николаем Михайловичем Карамзиным в архиве Троице-Сергиева монастыря, поразил великого историка: «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных путешествий в Индию принадлежит России... В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже путешествовал по берегу Малабара...» Нелишне вспомнить, что корабли Васко да Гамы в Индию привел арабский лоцман Ахмед ибн Маджид (1498). Потом, правда, он горько раскаялся, ибо португальцы разрушили пушками и разграбили приморские города. Никитин же прошел неведомый путь сам, без провожатых. О «Хожении» написано много, но один вопрос, важнейший, до сих пор без ответа: что он искал на краю Земли? Большинство исследователей – от Николая Михайловича Карамзина до академика Дмитрия Сергеевича Лихачева – полагали, что Афанасий Никитин нечаянно очутился в Индии. Шел тверской купец с товарами в Астрахань. На Волге пираты пограбили ладьи с товарами, продали купца в рабство в Ширван, там он добывал нефть, потом увязался с купцами в Персию, там увидел торговцев-индусов – и так, невзначай оказался в Индии. Меня не устраивает «случайная» версия. Не убеждает и ответ Виктора Грибкова-Майского: «Никитин нашел свой товар – алмазы». А чего их было искать? Они и тогда, как и сегодня, продавались везде. Какую же невидаль и диковину искал тверитянин? Загадка! Но отгадку Афанасий сам дал в «Хожении». При этом ключ разобрал на три части и запрятал в разных местах рукописи. Их надо отыскать и собрать. Попробую. Первое. «А напутствовали меня великий князь Тверской (Михаил Борисович), великий воевода (Борис Захарьич Бороздин) и владыка Геннадий (Кожа)». Неужели всякого купца верхушка Тверского княжества, соперничавшего в ту пору с Москвой, так напутствовала? Конечно нет. Значит, было у Афанасия особое задание. Вот и автор «EL», приведя слова самого Никитина («И пришел в Калязин монастырь к Святой живоначальной Троице, к святым мученикам Борису и Глебу и у игумена Макария и святой братии получил благословение»), подмечает: «Благословение такого человека дорогого стоило». Верно! Игумен Макарий (1400–1483) – сын боярина Василия Кожи. По смерти родителей и супруги стал монахом, основал монастырь. В 1521 году причислен Русской церковью к лику святых. Напутствовать – в ту пору значило «наделять чем-либо потребным в дорогу». Чем могли игумен и братия наделить Афанасия? Одним: испросить ему милость Божью, благословить на подвиг, а не на то, чтоб туго мошну набить. Второе. Никитин, по его словам, выдавал себя в Персии за хаджи Юсуфа из Хоросана. Как?! А как уралец Николай Кузнецов смог перевоплотиться в обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Гауляйтер Эрих Кох, дав аудиенцию Зиберту, был совершенно уверен, что говорит с земляком, тоже уроженцем Восточной Пруссии. Самое страшное для нелегала – встретить земляка. «Хаджи Юсуф» из Твери встречал хоросанцев, и они не сомневались, что встретили земляка. «Легенда» Афанасия-Юсуфа была подготовлена безукоризненно, если учесть, что Бахманидский султанат (одно из могущественнейших государств Индостана) находился тогда под властью мусульманских правителей, а великий визирь Махмуд Гаван сам был хоросанцем. Третье. Добравшись в конце концов до Индии, увидев все ее сокровища, Никитин упрямо повторяет: нет нужного ему товара. Видимо, чего-то такого, что держали в тайне. Как китайцы – секрет изготовления пороха, фарфора, шелка, так и индусы берегли от чужаков секрет булатной стали (не путать с дамасской, уступавшей булату). В Тверском княжестве было всего два булатных клинка. Они легко рубили железные мечи и кольчуги. Вызнать, добыть тайну булата для Руси было все равно, что для Советского Союза получить чертежи атомной бомбы. Удивительно, но после хожения Никитина и в Индии секрет булата был утрачен и по сей день не разгадан. Металлург Павел Петрович Аносов (1799–1851), изготовивший в Златоусте замечательную сталь, не уступавшую дамасской, все-таки не повторил булат. Ближе всех к разгадке оказался, как ни парадоксально, Александр Сергеевич Пушкин. В поэме «Полтава»: Но в искушеньях долгой кары, Перетерпев судеб удары, Окрепла Русь. Так тяжкий млат, Дробя стекло, кует булат. «Млат» – молот. А стекло при чем? Спрашивал я пушкинистов. Они не знали, сами недоумевали. Помог мне профессор Навроцкий, великий знаток кузнечного дела. И вот что выяснилось. Пушкин, путешествуя по Уралу, сам наблюдал ковку златоустовской стали и, видимо, отметил, что раскаленную сталь посыпают порошком, который, вскипая, при остывании становится стекловидным, глазурью, которую молот при новой проковке клинка вдребезги разбивает. Вот состав буры, присадки, тайного индийского порошка и предстояло добыть Никитину. Ясно, что не только русские охотились за секретом булата. Могущественная сталь нужна была всем, кто вел войны. А воевали тогда все со всеми. Весть о таинственном страннике, достигшем Индии, взбудоражила Москву и Тверь, Вильнюс и Киев, Рим и Лиссабон, Париж и Дижон. Его искали соглядатаи Папы Римского Сикста, султана Мухаммеда II, государя Ивана Васильевича, хана Узун-Гассана, властителя Литвы и Польши Казимира IV, венецианского дожа Николо Троно, хана Большой Орды Ахмата, бургундского герцога Карла Смелого. Афанасия искали. Обычный купец – персона, конечно, интересная. Но не такая важная, чтобы разведки всего мира охотились за ним. Значит, у Афанасия Никитина было нечто важное, что-то неизвестное, но крайне необходимое для целых государств. Уверен, тайну булата Никитин разведал. Возможно, зашифровал в своих записках, но на обратном пути, не раз обысканный, обобранный, ограбленный, отравленный, доверил секрет булата одной своей памяти. Теперь о другом выводе автора «EL»: «Внимательное прочтение исходного текста убеждает нас, что переход в ислам был (для Афанасия. – В.В.) вынужденным и исключительно болезненным шагом...» Да нет же, нет! Сокрушения Афанасия («Погибла вера моя... горе мне, окаянному, с пути истинного сбился и не знаю уже, по какому пути пойду»), наоборот, являют глубокую, крепкую веру. Укорять Никитина в вероотступничестве так же нелепо, как обвинять Максима Исаева, чекиста и коммуниста, зачем он променял ВКП(б) на НСДАП и дослужился до штандартенфюрера. Герой Юлиана Семенова сдал в Москве кому следует партбилет и боевые награды. Но веру на хранение не сдашь. Мне посчастливилось участвовать в открытии памятника Афанасию Никитину летом 2008 года в Феодосии. Стыдно сказать, но я оказался там единственным россиянином. Даже из Твери никто не смог добраться до Крыма. Далеко! Здесь, после долгих странствий, сошел Никитин на берег Черного – последнего для него – моря. «Божьей милостью пришел я в Кафу за 9 дней до Филиппова поста» (то есть 5 ноября 1474 года). Никитин по-прежнему меряет время православными праздниками. И это очень важно. «И не знаю уже, по какому пути пойду». Николай Эстис. Из цикла «Фигуры». 2002 г. Здесь, в древнем городе, населенном греками, армянами, евреями, татарами, Никитин смог, наконец, помолиться в армянской церкви. Такое православному допустимо. В Кафе Никитин долго хворал. Здесь, возможно, написал свое «Хожение». И двинулся дальше. Тверь к тому времени подпала под руку Москвы. Афанасий про это не знал. И можно только гадать, в чью пользу решилось бы противоборство Твери и Москвы за всероссийский престол, если бы Афанасий раньше добрался до Твери и передал великому князю Тверскому секрет булатных клинков. Секрет ковки булатной стали. Но Тверь утратила независимость, Русью правил Иван Великий. Все пути русских вели теперь только в Москву. Если бы Никитин дошел до Москвы, он, наверное, предстал бы перед Иваном III, передал бы секрет булата государю и ушел бы в последнее великое странствие – в монастырь, на покаяние и молитву. Однако судьба распорядилась иначе. Летописец так записал про Афанасия: «А сказывают, что, де, и (дескать. – В.В.) Смоленска не дошед, умер». Умер, до Твери «не дошед» и даже до границ Руси не дойдя – Смоленск был давно (с 1404 по 1514 год) под Литвой. На эту деталь мало кто обращает внимание. Но полынной горечью пропитаны последние слова «Хожения»: «Пусть устоится Русская земля, а то мало в ней справедливости. Боже, Боже, Боже, Боже!» (эти строки Афанасий зашифровал на тюркском, персидском, арабском языках). Где умер, где похоронен Никитин, неведомо. Хорошо, хоть «тетрати» его сбереглись. А подвиг по сей день недооценен, недоосмыслен ни родиной, ни Русской церковью (надеюсь, настанет время, и будут его чтить как иноков-воинов Пересвета и Ослябю, как флотоводца Федора Ушакова), ни даже Службой внешней разведки, которой Никитин, по сути, положил начало и крепкое основание. Мудро замечено: «Достаточно одной жизни, чтобы обрести бессмертие». Никитин по праву обрел его своим подвигом, своей верой, своим служением Отечеству. И даже именем своим – Афанасий (от греч. атанасос – бессмертный). http://exlibris.ng.ru/kafedra/2010-08-26/4_nikitin.html

Величие и трагедия Афанасия Никитина Или внимательному читателю "Хождения за три моря" 2010-08-05 / Виктор Михайлович Грибков-Майский - член Союза журналистов России. В гостях хорошо... Василий Верещагин. Индийский мотив. 1875. Кировский областной художественный музей им. В.А. и А.М.Васнецовых Хождение или хожение – в древнерусской литературе жанр путешествия, в котором обычно рассказывалось о поездке к святым местам. «Хожение за три моря» Афанасия Никитина – это путевые заметки, созданные во время деловой поездки, поэтому они и занимают особое место в литературе. Тверской купец Афанасий Никитин, совершивший свое путешествие в Индию в период, по одним данным, с 1466 по 1472 год, по другим, уточненным, с 1468 по 1474 год, был в полном смысле этого слова великим путешественником, одаренным писателем и… величайшим авантюристом. Как и большинство его современников и соотечественников, Афанасий Никитин был человеком глубоко верующим, и в первую очередь именно его вера была испытана его же путешествием. Для такого рискованного мероприятия необходимо было благословение. И оно было получено: «И пришел в Калязин монастырь к Святой живоначальной Троице, к Святым мученикам Борису и Глебу. И у игумена Макария и святой братии получил благословение». Другой великий наш земляк, Игумен Макарий, родился в селе Грибково (Кожине) близ города Кашина в семье боярина Василия Кожи в 1400 году. После смерти родителей и супруги он был пострижен в Никольском Клобуковом монастыре Кашина, из которого вскоре удалился и основал свой монастырь. Преподобный прожил долгую жизнь и скончался в 1483 году. Мощи его обретены в 1521 году, которые до уничтожения монастыря в 1939 году хранились в его обители. В 1521-м он был канонизирован. Это был великий подвижник, который пользовался огромным авторитетом и уважением среди своих современников. Благословение такого человека дорогого стоило, а вот как им распорядился Афанасий Никитин... Изначально путешествие готовилось основательно, где политические и торговые интересы взаимно дополняли друг друга. Дело в том, что Афанасий Никитин ехал вместе с московским послом Василием Паниным, который направлялся к правителю туркменских племен, воевавших в то время с османской Турцией. Да и сам Никитин был человеком опытным и много до этого поездившим и повидавшим. Но судьба, как это часто бывает, внесла свои коррективы, превратив хорошо продуманное предприятие в путешествие авантюриста-одиночки. Интересно, что с Афанасием было еще шесть москвичей и шесть тверичей, которые, по всей видимости, также планировали побывать в дальних странах. Но утрата имущества в самом начале пути для многих сделала такое путешествие бессмысленным. «И мы, заплакав, разошлись, кто куда: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а который должен, и тот пошел, куда его глаза повели». Все это в полной мере относилось к самому Никитину. Ведь для путешествия он занял под проценты крупную сумму денег, а так как по законам того времени как неплатежеспособный должник при возвращении он и его семья неизбежно будут рисковать не только своей свободой, но и жизнью, то Никитин решает продолжить путешествие, но уже на свой страх и риск. Если б он только знал, какую цену ему придется заплатить за такое решение! Потеря практически всего имущества была, к сожалению, лишь началом его злоключений, которые длились без малого долгих шесть лет. Хотя, разумеется, были и у него маленькие радости… Самым страшным испытанием для него было испытание верой, которое началось практически сразу. Ему обещают вернуть его единственную ценность – коня, предлагают деньги, но при условии, что он перейдет в ислам. На размышления дают четыре дня… В первый раз трагедии удалось избежать, но уже тогда, наверное, у Никитина появилось осознание неизбежности повторения подобной ситуации и впредь. По большому счету у него не было выбора, если он хотел остаться в живых и довести свое рискованное предприятие до конца. Ведь он был совершенно один и, чтобы выжить, должен был пойти на самый тяжелый для верующего человека компромисс – на компромисс со своей совестью. Не просто крик, но надрыв слышится в его словах: «Братья русские христиане, кто хочет пойти в Индийскую землю – оставь веру свою на Руси…». По всей видимости, Никитин сначала просто делал вид, что принял ислам. Но вскоре он уже зовется на местный манер – Юсуфом Хоресани, затем начинает соблюдать обряды ислама. Годы на чужбине тянутся долго, и вскоре Никитин пишет, что «забыл всю веру христианскую». Через всю книгу пронес Никитин эту душевную боль вероотступничества: «А иду я на Русь с думой: погибла вера моя…» В муках пытается Никитин сохранить свою веру, даже когда он молится по местным обычаям, то старается молиться Христу и «другого никакого имени не призывал». Но сам себя не обманешь, и вновь рука его выводит страшные слова: «Я же, рабище божий Афанасий, сожалею о вере христианской». И каждый раз, начиная молитву по-русски, он как бы незаметно для себя переходит на мусульманскую молитву. И так повторяется несколько раз. Но особенно заметно это проявилось в конце его путевых заметок… Нет сомнения, что Афанасий Никитин сколько мог старался, хотя бы в душе, оставаться православным христианином, но жестокая действительность диктовала свои условия: «Горе мне, окаянному, с пути истинного сбился и не знаю уже, по какому пути пойду». В предисловии к изданию «Хожения за три моря Афанасия Никитина» (М.: Советская Россия, 1980) Прокофьева высказывает предположение, что у Никитина «сложилось представление о боге не какой-то одной религии, а о боге вообще для человечества». Видимо, для такого утверждения сам факт вероотступничества давал право. В своих предположениях Прокофьева пошла еще дальше: «Был ли Афанасий Никитин последовательным выразителем реформистских и еретических идей своего времени или его воззрения носили черты стихийного религиозного свободомыслия, сложившегося на основе собственного жизненного и религиозного свободомыслия, мы не знаем». Внимательное прочтение исходного текста убеждает нас в том, что переход в ислам был вынужденным и исключительно болезненным шагом, обусловленным жизненной необходимостью, а не чем-то иным, о чем говорит Прокофьева. Заметим, что немного позже в такой же ситуации оказался итальянский путешественник Никола де Кости. Посетив Индию в конце XV века, он был также вынужден принять магометанство. К теме религии мы еще вернемся, а пока зададим себе простой вопрос, как вообще столько лет смог Афанасий прожить в чужих краях? Конечно, после продажи его единственного достояния, коня, деньги у него были, но они нужны ему были для дела, и он не мог позволить себе их просто «проесть». И здесь нашему земляку помогла одна удивительная местная традиция, о которой упоминается в хожении. «А жены их со своими мужьями спят днем, а ночью ходят спать к чужестранцам, да спят с ними, да дают им корм и приносят с собой сахарную еду и вино сахарное, да кормят и поят гостей, чтобы их любили, а любят гостей людей белых, потому что их люди очень черны. А зачнет жена от гостя дитя, и мужья дают корм. А родится дитя белое, тогда гостю пошлины триста тенек…». Слова Никитина не вызывают сомнения, так как об этом же спустя 25 лет писал и португальский мореплаватель Марко Поло. Так что способ выживания, а может быть, и заработка был найден. Оставалось главное – отыскать то, зачем он сюда пришел. Афанасий Никитин был купцом, а это значит, что он был деловой человек и по Индии мотался с вполне осознанной целью – ему нужно было не только расплатиться с долгами, но при хорошем стечении обстоятельств он должен был еще и заработать на этом путешествии. То, что Никитин искал нужный товар, никакого сомнения не вызывает. Это было его основной задачей – найти нечто, что можно было бы потом выгодно продать на Руси. И здесь поначалу его ждало разочарование: «Меня обманули псы басурмане, сказывали, что много всего нашего товара, а для нашей земли нет ничего…». Но не такой был Никитин человек, чтобы отступать. Неудачи лишь удваивают его энергию, и вскоре он уже пишет о шелке, сандаловом дереве и жемчуге. Но и это его не устраивает, и он продолжает свои поиски. Справедливости ради надо сказать, что время от времени Никитин интересуется довольно экзотическим товаром: «А рабы и рабыни-наложницы дешевы… черная-пречерная… маленькая, хороша». Вскоре новая находка – фарфор, «продают его на вес, дешево». Но это тоже не то, что нужно, хотя уже явно чувствуется, что Никитин понял – он на правильном пути, и это для него главное. Спустя столько времени он уже точно знает, что ему надо, поэтому даже рубины, хрусталь и агаты упоминаются лишь вскользь. «Кто ищет, тот всегда найдет», – гласит народная мудрость. Его поиски продолжались в течение почти четырех лет и в конце концов он нашел то, что ему было надо, Никитин нашел свой товар – алмазы! Он подробно описывает все, что касается алмазов, – где добываются, столько стоят и т.д. Эта тема его явно интересует. Так подробно он не пишет ни о чем другом и, может быть, напрасно. Хотя как человек опытный он уже не раз прибегал к оригинальному приему, когда наиболее рискованные мысли записывались не по-русски. Но какой ценой ему далась его находка! Что пришлось пережить Никитину на чужбине, можно представить по короткой, но характерной реплике: «А все черные люди злодеи, а женки все бл..., колдуны да воры, да обман, да зелье, господ морят ядом». А как измерить душевную травму, как замолить грех вероотступничества! Предположение о том, что Никитин стал мусульманином, косвенно подтверждают и исследования его маршрута. Так, Сергей Кутейников отметил, что Никитин в основном перемещался по территориям, подконтрольным мусульманским правителям. Однако цель столь долгого и рискованного предприятия достигнута, а это значит – пора возвращаться. Но и дорога домой не оказалась для Никитина прямой и скорой. ...а свой уголок хоть боком пролезть, все лучше. Борис Кустодиев. Купец-сундучник. 1923. Нижегородский художественный музей Позади остаются берега Африки, Аравийский полуостров, территории современных Ирана, Ирака и Турции. Именно здесь, в Трабзоне, его опять обыскивают «и что было мелочи хорошей, все выграбили». Но, по всей видимости, не нашли самого ценного, так как искали другое – грамоты, другим словами – официальные письма. И вот уже Черное море и Крым. Вздох облегчения вырывается из груди нашего соотечественника, ведь это уже знакомые земли: «Божьей милостью пришел я в Кафу за 9 дней до Филиппова поста». Это случилось 5 ноября 1474 года. И добавляет: «Бог творец». На этом описание путешествия практически заканчивается. Практически, но не совсем. Афанасий Никитин завершает свое произведение удивительным во всех отношениях абзацем, который, наверное, ставит точку в высказанных выше сомнениях о вероисповедании Афанасия Никитина: «Милостиею Божиею преидох же три моря. Дигерь Худо доно, Олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши Худо, илелло акшь Ходо. Иса рухоало, ааликъсолом. Олло акьберь. А илягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур Худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим. Хуво могу лези, ля лясаильля гуя алимуль гяиби ва шагадити. Хуя рахману рагиму, хубо могу лязи. Ляиляга иль ляхуя. Альмелику, алакудосу, асалому, альмумину, альмугамину, альазизу, алчебару, альмутаканъбиру, алхалику, альбариюу, альмусавирю, алькафару, алькалъхару, альвазаху, альрязаку, альфатагу, альалиму, алькабизу, альбасуту, альхафизу, алльрравию, алмавизу, алмузилю, альсемилю, албасирю, альакаму, альадюлю, алятуфу». Мы видим, что здесь только первая строчка написана по-русски, все остальное – это мусульманская молитва или что-то очень похожее на нее. Вопрос вероисповедания для нас важен и потому, что это вполне могло повлиять на дальнейшую судьбу Никитина, а вернее, привести к столь близкой развязке, которая наступила где-то под Смоленском, куда он попадает через Феодосию и Киев. Хотя, вполне возможно, роковым мог оказаться и тот товар, который привез из Индии Афанасий Никитин или его зашифрованные записи. В любом случае, трагическая смерть Никитина в одном-двух днях пути от конечной цели, будь то Москва или Тверь, должна иметь логическое объяснение. Маловероятно, что внезапно и своей смертью умер человек, который смог выжить в столь экстремальных условиях в течение нескольких лет. Тем более что в своих путевых заметках он если и жалуется, то на муки духовные. Все это не может не привести к мысли, что смерть Афанасия Никитина была насильственной. А то, что все это произошло практически на пороге дома, делает судьбу Никитина вдвойне трагичной. По существу, за свое путешествие, сделавшее его бессмертным, наш земляк заплатил своей жизнью. * * * Сегодня об этом удивительном человеке напоминают три памятника: один в Твери, воздвигнутый в 1955 году; другой в индийском городе Ревданда, открытый в 2002 году, и памятник в Феодосии (Кафе), открытый в 2008 году. Но самый главный – это литературный памятник «Хожение за три моря». Сразу после смерти Афанасия Никитина русские купцы Гридя Жук и Степан Дмитриев доставили записи в Москву дьяку великого московского князя Мамыреву, где они были включены в московские летописные своды (вторая Софийская летопись) под 1475 годом. А имя его навсегда останется в ряду самых выдающихся путешественников не только России, но и всего мира. * * * К сожалению, путь, проложенный в Индию Афанасием Никитиным и довольно подробно описанный им в «Хожении за три моря», по сути, так и остался невостребованным. Только в 1623 году другой русский путешественник Федор Котов воспользовался этим маршрутом, чтобы совершить путешествие в Персию. http://exlibris.ng.ru/kafedra/2010-08-05/4_nikitin.html

Зачем Афанасий Никитин ходил за три моря? Владимир Рогоза Памятник Афанасию Никитину в Твери Знаменитый Васко да Гама, которому историей было предназначено открыть морской путь в Индию, еще только учился ходить, держась за нянькину руку, когда русский купец Афанасий Никитин ступил на набережную индийского города Чаул. Впереди у купца было несколько лет удивительных путешествий и приключений, о которых он поведал в рукописи «Хождение за три моря», ставшей первым дошедшим до нас подробным описанием заграничного вояжа россиянина. Главной торговой «артерией» Руси в XV веке была Волга, по ней и отправился в путь в 1466 году тверской купец Афанасий Никитин «со товарищи». Запасшись подорожной грамотой от князя Михаила Тверского, на двух судах везли они российские товары в надежде выгодно продать их на берегах Каспия (моря Хвалынского). В Нижнем Новгороде купеческий караван присоединился к возвращавшемуся из Москвы ширванскому посольству, которое, по словам Никитина, везло от великого князя Ивана III в подарок своему хану 90 кречетов. Путь был опасный, на Волге «шалили» татарские орды, и купцы надеялись на посольскую защиту. Маршрут путешествия Афанасия Никитина (с сайта encyklopedia.narod.ru) Купеческий караван благополучно дошел до дельты Волги, но с астраханским ханом Касимом купцы договориться не смогли, не помогло и ширванское посольство. Купеческие суда были разграблены, часть купцов попали в плен, а остальные смогли на посольском судне добраться до Дербента. Здесь Никитин задержался на год, начались длительные хлопоты по вызволению пленных и возвращению хотя бы части товара. Заступничеством ширван-шаха купцов удалось из неволи освободить, но товар им так и не вернули. Возвращаться на родину Никитин не мог, так как большая часть товара была взята в долг под будущую торговую прибыль. Для него начался долгий путь по заморским землям в надежде заработать средства для возвращения долгов. Он перебрался в Баку, а затем через горы отправился на юг, занимаясь торговлей и изучением языков. К весне 1469 года Афанасий добрался до Ормуза - крупного порта на берегу Персидского залива, находившегося на пересечении торговых путей из Индии, Малой Азии, Египта и Китая. Афанасий Никитин в гостях у знатного индуса. Палехская роспись «Велик солнечный жар в Ормузе, человека сожжет. В Ормузе был я месяц, а из Ормуза после Пасхи в день Радуницы пошел я в таве с конями за море Индийское» - записал Никитин в путевом дневнике. Купец, если хочет заработать, не может не рисковать, и Афанасий купил арабского жеребца в надежде выгодно продать его в Индии. Путь морем до индийского города Чаул занял шесть недель. Индия произвела на Никитина неизгладимое впечатление: «И тут Индийская страна, и люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. И мужчины, и женщины все нагие да все черные. Куда я ни иду, за мной людей много - дивятся белому человеку. У тамошнего князя - фата на голове, а другая на бедрах, а у бояр тамошних - фата через плечо, а другая на бедрах, а княгини ходят - фата через плечо перекинута, другая фата на бедрах». Сразу же продать коня не удалось. Не устраивала цена, и Никитин отправился в глубь Индии, занося увиденное в путевой дневник. Афанасий не упускает обычные бытовые подробности, описывая, как готовят пищу, чем кормят коней и домашний скот, во что одеваются, как и чем торгуют. А какой русский не поинтересуется местным питием и гостеприимством? «Вино у них делают из больших орехов, кози гундустанские называются, а брагу - из татны. Варят гостям хозяйки, и постель стелют хозяйки, и спят с гостями». Записи Афанасия Никитина стали первым подробным описанием быта Индии не только для России, но и для Европы. В высокогорной крепости Джуннаре ему пришлось задержаться не по своей воле. «И в том Джуннаре хан отобрал у меня жеребца, когда узнал, что я не бесерменин, а русин. И он сказал: «И жеребца верну, и тысячу золотых впридачу дам, только перейди в веру нашу - в Мухаммеддини. А не перейдешь в веру нашу, в Мухаммеддини, и жеребца возьму, и тысячу золотых с твоей головы возьму». Никитина спас знакомый хорасанец Мухаммед, заступившийся за него перед ханом. Коня Афанасию вернули, и понуждать к перемене веры не стали. Но Джуннар он поспешил покинуть. В 1997 г. скромным тиражом (7500 экз.) выпущена серебряная монета «525 лет путешествию Афанасия Никитина в Индию» Коня удалось с выгодой продать только в конце 1471 года в Бидаре. Живя в Бидаре, Никитин со «многими индусами познакомился. Открыл им веру свою, сказал, что не бесерменин я, а христианин, и имя мое Афанасий. И индусы не стали от меня ничего скрывать, ни о еде своей, ни о торговле, ни о молитвах, ни о иных вещах, и жен своих не стали в доме скрывать. Расспрашивал я их о вере, и они говорили мне: веруем в Адама, а буты, говорят, и есть Адам и весь род его. А всех вер в Индии восемьдесят и четыре веры, и все веруют в бута. А разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся». Вопросы веры Никитин поднимает в записках неоднократно, проявляя при этом мало свойственную тому времени деликатность. Путевые записки свидетельствуют, что не чурался Никитин и земных радостей: «В Индии же гулящих женщин много, и потому они дешевые: если имеешь с ней тесную связь, дай два жителя; хочешь свои деньги на ветер пустить - дай шесть жителей. Так в сих местах заведено. А рабыни-наложницы дешевы: 4 фуны - хороша, 6 фун - хороша и черна, черная-пречерная амьчюкь маленькая, хороша». Еще полтора года путешествовал Никитин по Индии, пытался прикупить товара для вывоза на Русь, но безуспешно. «Солгали мне псы бесермены, говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего: все товар белый для бесерменской земли, перец да краска, то дешево. Те, кто возят волов за море, те пошлин не платят. А нам провезти товар без пошлины не дадут. А пошлин много, и на море разбойников много». Наверное, снились купцу в Индии рождественские морозы. Набережная Афанасия Никитина в Твери. Январь 2008 г. Весной 1473 года Афанасий Никитин из Дабула отправился в обратный путь. По пути в Ормуз он посетил Африку. «В той земле Эфиопской были мы пять дней. Божией милостью зла не случилось. Много роздали рису, да перцу, да хлеба эфиопам. И они судна не пограбили». Из Ормуза Афанасий отправился на север. Через Шираз, Исфахан, Кашан, Тебриз, Эрзинджан добрался до Трабзона. Казалось, длительное путешествие подходит к счастливому концу. Но «в том Трабзоне субаши и паша много зла мне причинили. Добро мое все велели принести к себе в крепость, на гору, да обыскали все. И что было мелочи хорошей - все выграбили». Остался у Никитина только дневник да желание поскорее вернуться на родину. Денег на дорогу пришлось занимать, надеясь встретить в Кафе (Феодосии) русских купцов и с их помощью расплатиться. В Кафу Афанасий добрался только поздней осенью 1474 года. На этом его записи обрываются. Родную Тверь Афанасию Никитину увидеть уже не довелось. По свидетельству купцов, привезших его записи в Москву, он умер под Смоленском. Путевые записи Никитина попали к дьяку великого князя Василию Мамыреву. «Хожение за три моря» было включено в летопись. Видимо, записки купца были оценены по достоинству, так как до наших дней дошло шесть списков. Потомки сохранили память о смелом русском купце, открывшем для россиян Индию. Его именем названа вершина подводного горного массива в Индийском океане недалеко от экватора. В Твери на берегу Волги, где началось его необычное путешествие, на набережной, названной его именем, установлен памятник. http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-12567/

Памятник Афанасию Никитину в г. Калинине. 1955. НИКИТИН, АФАНАСИЙ НИКИТИН, АФАНАСИЙ (умер в 1475) – тверской купец, путешественник, первым из европейцев посетивший в Индию (за четверть века до открытия пути в эту страну Васко да Гамой), автор Хожения за три моря. Год рождения А.Никитина неизвестен. Крайне скудны и сведения о том, что заставило этого купца предпринять в конце 1460-х в рискованное и длительное путешествие на Восток, в сторону трех морей: Каспийского, Аравийского и Черного. Его он описал в своих заметках, озаглавленных Хожение за три моря. Точная дата начала путешествия также не известна. В 19 в. И.И.Срезневский датировал его 1466–1472, современные российские историки (В.Б.Перхавко, Л.С.Семенов) полагают точной дату 1468–1474. Согласно их данным, караван из нескольких судов, объединивший русских торговцев, отправился из Твери по Волге летом 1468. Бывалый купец Никитин до этого не раз посещал дальние страны – Византию, Молдавию, Литву, Крым – и благополучно возвращался домой с заморским товаром. Данное путешествие также началось гладко: Афанасий получил грамоту от Великого князя Тверского Михаила Борисовича, собираясь развернуть широкую торговлю в районе современной Астрахани (некоторым историкам это сообщение дало основание видеть в тверском купце тайного дипломата, лазутчика тверского князя, однако документальных подтверждений тому нет). В Нижнем Новгороде Никитин должен был в целях безопасности присоединиться к русскому посольству Василия Папина, но тот уже ушел на юг, и торговый караван его не застал. Дождавшись возвращения из Москвы татарского посла Ширвана Хасан-бека, Никитин с ним и с другими купцами отправился в путь на две недели позже намеченного. Под самой Астраханью караван из посольского и купеческих судов ограбили местные разбойники – астраханские татары, не посчитавшись, что на одном из кораблей плыл «свой» и к тому же посол. Они отняли у купцов весь товар, закупленный в кредит: возвращение на Русь без товара и без денег грозило долговой ямой. Товарищи Афанасия и он сам, по его словам, «заплакав, да разошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошел на Русь; а кой должен, а тот пошел, куды его очи понесли». Желание поправить дела с помощью посреднической торговли погнало Никитина дальше на юг. Через Дербент и Баку он попал в Персию, пересек ее от Чапакура на южном побережье Каспия до Ормуза на берегу Персидского залива и по Индийскому океану к 1471 году доплыл до Индии. Там он провел целых три года, посетив Бидар, Джункар, Чаул, Дабхол и другие города. Денег он не нажил, но обогатился неизгладимыми впечатлениями. На обратном пути в 1474 Никитину довелось побывать на побережье Восточной Африки, в «земле Эфиопской», дойти до Трапезунда, затем оказаться в Аравии. Через Иран и Турцию он добрался до Черного моря. Прибыв в Кафу (Феодосия, Крым) в ноябре, Никитин не рискнул отправляться дальше в родную Тверь, решив дождаться весеннего купеческого каравана. Здоровье его было подорвано длительным путешествием. Возможно, в Индии он приобрел какое-то хроническое заболевание. В Каффе Афанасий Никитин, по-видимому, познакомился и близко сошелся с богатыми московскими «гостями» (купцами) Степаном Васильевым и Григорием Жуком. Когда их объединенный караван тронулся в путь (скорее всего, в марте 1475), в Крыму было тепло, но по мере продвижения на север погода становилась все холоднее. Подорванное здоровье А.Никитина дало о себе знать и он неожиданно скончался. Местом его захоронения условно считается Смоленск. Желая поведать другим то, что повидал сам, А.Никитин вел путевые записки, которым придал литературную форму и дал заглавие Хожение за три моря. Судя по ним, он внимательно изучал жизнь, быт и занятия народов Персии и Индии, обратил внимание на государственный строй, управление, религию (описал поклонения Будде в священном городе Парвате), рассказал об алмазных копях, торговле, вооружении, упомянул экзотических животных – змей и обезьян, таинственную птицу «гукук», якобы предвещавшую смерть и др. Его записки свидетельствуют о широте кругозора автора, дружественном отношении к чужим народам и нравам тех стран, где он побывал. Деловитый, энергичный купец и путешественник не только искал товары, нужные русской земле, но внимательно наблюдал и точно описывал быт и нравы. Живо и интересно описал он и природу экзотической Индии. Однако как купец Никитин был разочарован результатами путешествия: «Меня обманули псы-басурмане: они говорили про множество товаров, но оказалось, что ничего нет для нашей земли... Дешевы перец и краска. Некоторые возят товар морем, иные же не платят за него пошлин, но нам они не дадут [ничего] провезти без пошлины. А пошлина большая, да и разбойников на море много». Скучавший по родной земле, чувствовавший себя неуютно в чужих краях, А.Никитин искренне призывал восхищаться «землею Русской»: «Русскую землю Бог да сохранит! На этом свете нет страны, подобной ей. И хотя вельможи русской земли не справедливы, пусть да устроится Русская земля и да будет в ней [достаточно] справедливости!» http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/NIKITIN_AFANASI.html

Ах, какие фотографии этого красивого города: http://dickhunter.narod.ru/photoalbum_tver.html Виртуальная выставка: Русско-индийские связи в памятниках культуры из собрания Тверской областной картинной галереи http://gallery.tver.ru/exhibitions/showroom/5.html

Боже мой, какая красивая сегодня загадка!!!

Я от своих слов и не отказываюсь :) Буду ждать. Croc, спасибо Вам огромное за Ваши загадки!!! Получаю огромное удовольствие от процесса поиска