Соединяя берега, или балтийский жемчуг Аландов

[Evgenia_TTV]

- Отдыхать, отдыхать, мы поедем отдыхать, - радовалась коллега и взмахивала пышной челкой. Скандинавский отдел дружно подхватил мелодию. В стенку со стороны директора постучали.

 

- А в каком именно месте здесь сказано про отдых, - язвительно поинтересовалась я, внимательно вглядываясь в программу корпоративного тура «Финляндия-Швеция – соединяя берега». Чтобы берега соединились наверняка, наш отдел индивидуального скандинавского туризма решил выйти на Аландских островах и оценить их потенциал. Туристический. Оценивать предстояло с 4х утра до 12 ночи – именно столько времени нужно прекрасной Мариэлле, чтобы высадить нас в Мариехамне, дойти до Стокгольма, пересчитать его крыши, вдохнуть запах плюшек с корицей и развернуться в сторону Хельсинки.

 

Люблю корпоративные выезды. Поначалу пытаюсь держаться отстраненно. Прикладываю к вискам холодные пальцы, изображаю утомленный вид. Но вот открылись туалеты, зайчиками в тренировочных костюмах проскакал суровый визовый отдел, гламурная фифа из отдела бронирования натянула футболку с микки-маусом. Закончилась первая бутылка коньяка, и уже все такие любимые и родные….. Каются в ошибках, признаются в любви, уединяются в тамбуре… И все это время спорят, отчаянно спорят о работе. Чтобы лучше. Интереснее. Больше. Уникальнее. Четыре утра, приехали.

 

Восьмого марта в четыре утра я исполнилась уважения к коллегам. Накануне мы все вместе дожидались великого женского праздника, счастливо обнимаясь и наполняя бокалы. И снова. Сейчас, уныло раскачиваясь на полке, я наблюдаю их радостный цвет лица, удачно оттеняемый белыми вафельными полотенцами. Уверенна, что мое лицо сейчас похоже на это самое полотенце в мелкий рубчик – такое полотенце сдает проводнику пассажир поезда Москва-Владивосток в конце пути.

 

- Мы же офицеры, - небрежно бросают суровые мужчины из визового отдела. Румяные крошки из скандинавского дружно (а они все делают дружно) напевают – отдыхать, отдыхать, вот мы едем отдыхать! Я скорбно вздыхаю и дрожащими руками роюсь в косметичке в поисках утешительной расчески.

 

Автобус отъезжает от московского вокзала в сторону границы. В нем тепло, вокруг уютно посапывают умытые коллеги. Гид Владимир не спит, шелестит бумагами, изредка оглядывает взглядом спящий салон.

 

- Пора просыпаться, - ласково говорит Владимир. Собственная бабушка будила меня в школу гораздо безжалостней. – Просыпаемся, потихоньку готовим паспорта, сейчас зайдет пограничник и просто на них посмотрит.

 

- А мой паспорт в сумке, - растеряно тянет коллега. – А сумка в багажнике, - продолжает изображать блондинку моя начальница и по совместительству Наталья. Прекрасное лицо гида остается безмятежным.

– В багажнике левом или правом - спрашивает он, впрочем, особо не надеясь.

Наталья не блондинка. Она уверенно отвечает, что не помнит.

 

У всех туристов есть основной инстинкт. Нет, не крутить глобус. А как только в руки попадает загранпаспорт, мечтательно его перелистывать и разглядывать штампы. Можно свой паспорт, но чужой – интереснее. Опять же фотографии на визах, это неиссякаемый источник радостного смеха, особенно если фотография чужая.

- Ну надо же, Наташка, ты тут совсем голова яйцом, кто тебя так испортил, - всхлипываю от смеха я.

- Наш рекламный отдел, - сухо отвечает коллега. Почему-то ей не смешно. Чтобы Наташа улыбнулась, щедро протягиваю ей свою красную книжечку, и вот она тоже заливается и тычет пальцем в мои всклоченные кудри и безумный взгляд на финской визе.

 

Граница это не просто пунктир на карте, четыре столбика и развеселый спаниель, хрипящий на поводке у пограничника. Границу сперва начертили на небесах. Господь глянул сверху и отдал финнам елки поживописнее, скальные выходы вдоль дороги, асфальт, гладкий как щечка семнадцатилетней девы…. Здесь хрусткий морозный рассвет и снег небывалой белизны … Экологически чистая вода из крана. Рыба слабого посола, посыпанная укропом. За рыбу я давно продала душу, а еще за нисходящий покой, сухой жар сауны, настоянный на запахе дерева и хвои и сливочный суп из лосося..

 

Господь взмахнул рукой и образовалась граница. Ленобласти отошел грязный слякотный снег, красивые девушки и губернатор Матвиенко, а финнам, как я уже говорила - рыба, уверенность в завтрашнем дне и тысяча озер.

 

Вообще финскому центру по развитию туризма досталась нелегкая задача. Вот например французские коллеги – черкнут на рекламной листовке легкий профиль Эйфелевой башни, сбрызнут Шанелью номер пять, для искушенных заштрихуют по краю фиолетовую тайну лавандовых полей, и всё, туристы стройными рядами мечтают увидеть Париж и умереть. Чехи – пиво – рулька- Прага, итальянцы – скульптура – спагетти - затхлая страсть венецианских каналов, норвежцы – сверкающий клинок Согнефьорда пронзает сердце и кошелек туриста…. Шведы нагромоздили крыш и выпустили меж ними Карлсона…. Понимаете, да, в какой сложной компании оказались наши финские соседи…

 

С каждым километром приближаясь к Порвоо, все больше уважаю этих людей с безмятежной улыбкой Вилли Хаапсало, словно четки перебирающих свою тысячу озер. Знающих поименно свою тысячу окуней, щук и форелей. Помнящих голоса травы и шелест листвы. С сердцами пылкими как сауна после последнего гостя. И с головой, способной придумать Нокию.

 

Я не ошиблась – мы действительно приближаемся не к Хельсинки, а к Порвоо, к пряничному городку по-над рекой, в 50 км от столицы.

 

 

 

- Я здесь, я рядом, ну посмотрите же на меня, - вскидывается маленький городок и смущенно прячется в сугроб.

 

 

[NatNik]

Здорово! Только я не совсем поняла, это отчет, эссе или рекламный ролик, А еще не поняла, продолжение будет? Продолжение хочется... :search2:

[yakutka]

Красиво написано, но срочно требуется интрига... и продолжение, конечно!

[Evgenia_TTV]

В солнечный день Порвоо отбрасывает провинциальное стеснение, перемигивается деревянными окнами, вспыхивает на солнце разноцветьем стен, намекает ароматом кофейных зерен… Не знаю кто больше увлечен – наш юный прекрасный гид, или мои коллеги от турдеятельности, изумленные пряничной сказкой. У каждого есть в кармане свой ослепительный Париж, вечно юная Барселона, велосипедные трели Амстердама, но никто не смеет сказать «нет» маленькому финскому городку, доверчиво высыпавшему в сугроб свои сокровища:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Порвоо нельзя отказать, этот факт проверен историей и временем. Сам российский император не смог отказать Порвоо и всей Финляндии за его спиной в праве на автономию. Особенно когда Финляндия явилась юной девой, с застенчивым румянцем и тугими локонами, но всё, молчу, пусть скажет гид...

 

- Представьте, - зажигает взгляд прекрасный гид Владимир, разворачивая невесть откуда взявшийся веер. - Представьте прохладный летний вечер, бальную залу, зеркала, очаровательных дам….

 

Мы стоим в сугробе и тщательно представляем.

– Чтобы вам было легче представить, - не сдается гид, - попрошу прекрасную даму, ну вот Вас, например, помочь и взять в нежные ручки этот веер. Сегодня душно, не правда ли?

 

Директор по персоналу чарующе смеется и искрится взглядом, обмахиваясь веером.

 

 

 

- Сегодня Вы юная красавица Ульрика Мёллерсверд, и не можете отказать. Не можете отказать тяжелому взгляду русского императора Александра Первого, пригласившего Вас на танец. Вы кротко вздыхаете и в испуге роняете веер, вот так, - но воплощенная женственность директор по персоналу изящно роняет веер, не дожидаясь команды гида – настоящая женщина всегда чувствует ситуацию.

 

- Александр Первый покорен, - поясняет гид. Мужчины восторженно и покорно выдыхают и вперегонки бросаются поднимать веер.

 

- Ульрика не может отказать в танце Александру, а покоренный император утверждает автономию Финляндии, - возвышает голос юный Владимир. – Ульрика еще не раз встречалась с императором, стала придворной дамой, прожила долгую, насыщенную событиями жизнь и умерла в Порвоо в возрасте 87 лет.

[NatNik]

Круто! А у меня вопрос: если в тур едут сотрудники очень знаменитой турфирмы, где они берут гида?(да еще и такого

креативного) :i-m_so_h:

[Evgenia_TTV]

Восьмого марта так и надо – сыпать романтическими историями и призывать весну, заглядывать в окна. Заглядывать в окна, быть внимательным к деталям, идти на аромат кофейных зерен знаменитой обжарки Порвоо, выбирать десерт, тирамису или чизкейк, латте или капучино….Заглядывать в окна.

 

 

Местные окна это двери. Двери в другой мир.

 

 

 

- Хей-хей, - приветствует румяная продавщица, заправляя за ухо соломенную прядь.

– Хей, - отзываешься ты, просияв внезапной улыбкой. И после, после того как упакуют войлочного ангела, коробочку мятных трюфелей и оранжевую керамическую кружку, после ты расплываешься в счастливо-протяжном «Киитос», спасибо. Всё. Приплыли. Ты здесь. Вокруг все свои, некуда спешить, безмятежность раскинула сети и ты рад поддаться шороху снега, звонкому танцу солнечного луча…

 

Я опоздала. Я, пламенный работник турбизнеса, потерялась в пряной пене капучино, вдохнула аромат только что обжаренной арабики и забыла кто я. Откуда. Что мы едем отдыхать в корпоративную поездку, и вся группа уже минут пять ждет в автобусе, насмешливо разглядывая мой неуклюжий бег по мосту.

 

[Olga_Novikova]

Какие замечательные писатели-романтики работают в ТТВ! Почаще балуйте нас своими рассказами.

[Evgenia_TTV]

Хельсинки. Коллеги из французского отдела уныло морщатся. Хельсинки кажется постылым и холодным, с вечной проблемой стоит ли склонять его имя, и как.

 

 

 

Хельсинки не выставляет свои сокровища напоказ, не смыкает вокруг зазевавшегося туриста бульварное кольцо, не припечатывает тяжелым куполом… Остановитесь. Встаньте, например возле прекрасной девы Хавис Аманды, улыбнитесь ее томному потягиванию и фривольному бедру. Что, финская столица уже не кажется суровой и чопорной?

 

 

 

Север скуп на эмоции. Пойдемте, я отведу Вас таять сердцем на старый рынок, на набережной сегодня ветрено, а под крышей в самый раз. Только не спрашивайте, откуда здесь свежая клубника размером с валентинку, пронзительная зелень салата, уверенные в своей спелости помидоры. Не спрашивайте, а то я начну плакать, тревожиться и просить гастрономическое убежище. Возьмите лучше бутерброд. Селедку, украшенную кровавыми каплями брусники. Масляную нежность лосося. Игривые кольца креветок.

 

Нет, нет, бросьте бутерброд, впереди шведский стол на пароме – концепция меняется, мы берем суп за восемь евро и ищем место, куда поставить ложку. Уговариваем морепродукты расступиться. Не плачьте в суп, его солили. Возьмите салфетку, а я пока принесу Вам сидр.

 

Разглядывать суровые баши финского югендстиля в прибрежном районе Катаянокка оставим до лета и летнего бриза. Сегодня ветреное восьмое марта и через двадцать минут группа встречается на Сенатской площади, ехать на паромный терминал. Двадцати минут как раз хватит заскочить в знаменитый магазин «Маримекко» и что-нибудь купить. Неважно что, это будет вещь из «Маримекко», произносить с придыханием и томно закатывать глаза.

 

 

«Маримекко» это квинтэссенция идеи скандинавского дизайна. Скупые выверенные формы. Принты. Яркие узоры по ткани, словно их разрисовывал Матисс, неохотно передавая кисть Гогену. С сумкой из Маримекко не страшна зима. На простыне из Маримекко можно пережить бессильный воздух, выжженный центральным отоплением. В платье из Марммекко можно простить себе прыщик на лбу – да никто и не взглянет на бледный лоб, когда маки и подсолнухи расцветут по подолу, ворвавшись в безрадостные офисные будни.

 

 

 

В Стокгольм нас отвезет паромная компания Викинг Лайн – имя его лайнера, прекрасной Мариэллы, удивительно сочетается с ключевыми моментами путешествия – Март, Маримекко, Мариелла, а в четыре утра для нас приготовили столицу Аландского архипелага Мариехамн.

 

Мы оптимисты, мы не верим в четыре утра. Впереди столько дел, столько дел – птицей Феникс возродиться в сауне, освоить шведский стол, закрутить скоропостижный роман на танцполе….

[Evgenia_TTV]

Жить проще, когда следуешь традициям. Это такие якоря, не дающие растеряться в изобилии шведского стола. Вот я пришла, полыхая жарким румянцем после сауны, движения томны, на сердце благость. Прикладываю к щекам стакан белого вина, жар спадает. Теперь запоминайте движения, внимательно, словно на уроке танго – к шведскому столу Вы сможете подойти раза три, самые стойкие – четыре.

 

Ошибка новичка – наесться сразу и после тяжело отдуваться, уныло глотая мезим. В первый подход создаем объем щедрыми листьями салата, алым срезом выкладываем рыбную нарезку. Сбоку кладем икру, и, изображая Онегина за границей, поливаем сверху сметаной и посыпаем луком – так едят в Финляндии. По-русски, с блинами, успеем и дома.

 

Бокал вина, покоситься в сторону коллеги мужского пола и попытаться отделить страстный взгляд от хмельного…. Опять не получилось. Не расстраиваюсь, иду за горячим. На горячее непременно следует взять картофельную запеканку «искушение Йонссона», это упоительно тонкая стружка картофеля в сливках и с анчоусами, и далее мясоеды идут налево, любители рыбы – направо. Дороги хватит на всех. Не увлекаемся, впереди десерт.

 

Бокал вина, определено коллега смотрит страстно. Поправить бюст (для девочек), расправить бицепсы (для мальчиков). Бросить страстный взгляд в ответ. Или хмельной, уже неважно, утром разберемся. Доедаем горячее, не расслабляемся, впереди десерт.

 

Девочки, диета будет завтра, нас ждет тирамису. Я тоже не люблю сладкое, никто не говорит про сладкое. Это восторг, поэма, нежный воздушный союз бисквита, сыра маскарпоне и коньяка. Восторг, возносящий в небеса.

 

Ну, вы меня поняли. Набор блюд носит рекомендательный характер, главное – концептуальный подход. Бессмысленные метания вдоль мясных и рыбных рядов заканчиваются незаменимым для желудка мезимом. Мы же, опытные ценители наслаждений, допиваем вино, небрежно бросаем салфетку и, списав легкую нетвердость походки на разволновавшееся море (море, прости), идем в магазин такс фри.

 

В магазин лучше идти после, поверьте. После вина. Тогда я, не раздумывая, беру терпкие сандаловые духи с нотой мускуса и туберозы, именно так про них было написано в последнем номере Vogue, а еще пудру и помаду. И немедленно на кассу, пока не выветрился хмель, сделавший меня такой дерзкой.

 

Мужчины тоже могут развлечься, разглядывая многочисленные крепкие и не очень напитки со всего мира. Бесплатный совет - отправьте супругу в отдел косметики, и у вас будет свободный час. Или два, смотря как пойдут дела у супруги.

 

А теперь – дискотека! Юным категоричным девам диско может показаться унылым, без столь необходимого для расслабления оглушающего тынц-тынц. Я уже далеко не юная дева, и за это время научилась видеть чудесное во всём. Не танцую рок-н-ролл – фигня, зато коллега из визового отдела танцует превосходно, есть шанс поучиться. Паром качает – так можно покрепче обнять партнера в медленном танце. Я вижу всех в первый и последний раз – могу отчебучить такие коленца и пируэты, какие постеснялась бы в столичном клубе. И самое прекрасное – не нужно ловить такси и трудно добираться до дома, стоит лишь спуститься на палубу ниже и всё. На полке посапывает Наташка, я ложусь, закрываю глаза. Немного думаю, как же все-таки на меня смотрел коллега – хмельно или страстно. Проваливаюсь в сон.

[Evgenia_TTV]

3:45. Светочка радостно улыбается и спрыгивает с верхней полки. Ее кудряшки трепещут задорно и с затаенной радостью. Наташа предвкушает машину напрокат словно ребенок обещанный подарок, и улыбается с робким ожиданием. На часах 3:45 утра. Они удивительные, мои коллеги…

 

Для попадания на Аланды вовсе не обязательно тереть сонные глаза среди ночи и путаться в чемоданах. Обещаю, когда туда поедете вы, мы сделаем это нежно, утренним паромом например из Турку. Или из Стокгольма, и вы выйдете в Мариехамне в солнечные два часа дня. В гавани будут биться паруса многочисленных яхт как белье на ветру. Повеет запахом соли, яблок и почему-то лаванды. Солнце будет беззаботно плескаться в гавани Мариехамна и, отражаясь бликами от волны, дразнить чаек. Чайки раздраженно отмахнутся и полетят по своим важным чаячьим делам

 

 

А вы пойдете в отель, например отель Архипелаг, с белыми зонтиками и безмятежным квадратом бассейна.

 

 

 

А может, что-нибудь более уединенное? Коттедж, небольшой домик, с верандой, сауной и морем, до которого подать рукой? Чтобы шхеры, чайки, прохлада соснового леса, долгий северный закат, переходящий в тягучий, как ириска, фиолетовый рассвет?

 

 

 

Вы пока подумайте, а я вздрогну от сырости раннего мартовского утра и медленно повлекусь в отель по темным улочкам Мариехамна. Темным, но совершенно безопасным и таким уютным в своей дремоте.

 

Светочка изображает штурмана – для этого она трясет кудряшками и вертит картой. Я читаю названия улиц – одной параллельной, и трех перпендикулярных, на этом Мариехамн практически закончен. Наивность городка не мешает мне попробовать заблудиться, но Наташа берет меня за руку и уверенно отводит в отель. Отель Парк Аландия, нас там ждут – портье на ресепшн и три кровати, манящие хрустким бельем.

 

Пока я зарываюсь носом в подушку и ловлю самые сладкие сонные рассветные часы, попробую объяснить. Почему Аланды, а не например Азоры. Впрочем, если вы собрались на Азоры – езжайте, не буду отговаривать. Потому что Аландские острова и Азорские это совершенно разная концепция. И, если жаждущие срывать гибискусы и гортензии на Азорских островах обещают не перебивать - начну про Аланды.

[Evgenia_TTV]

К становлению своей истории и государственности Аланды привлекли всех соседей – Финляндию, Швецию и Россию. Как тот колобок, Аланды выскользнули из рук Швеции прямо в тесные объятья России – в 1809 году Аландские острова были завоеваны российской армией под предводительством будущего генерала 1812 года князя Багратиона. В составе так называемой Аландской экспедиции были завтрашние герои лихой гусар Денис Давыдов и замечательный стратег пока еще генерал-лейтенант Барклай-де-Толли. Вся эта великолепная рать прошла по тревожному льду Ботнического залива и объявила шесть тысяч островов нашими. На этой победной ноте закончилась пятая по счету русско-шведская война.

 

Недолго музыка играла. В хорошо всем памятный 1917 год Аланды в очередной раз обратились в колобка и выскользнули теперь уже из рук России. Пока шесть тысяч островов со скандинавской неторопливостью собирались примкнуть к Швеции – Финляндия подсуетилась и объявила их своими. Жители Аландов нажаловались в Лигу Наций на творящийся произвол. Лига Наций оставила острова Финляндии, в качестве утешения посулив островам собственный флаг, почтовую марку, а если будут себя хорошо вести – то и собственные автомобильные номера. Аланды вели себя хорошо, и теперь обладают уникальным статусом автономной шведской провинции в составе Финляндии.

 

Аланды – это уже не Швеция, но еще не Финляндия. Йонссоны и Свенссоны перемешались с Хаккиненами и Мякиненами, как например наш прекрасный партнер по бизнесу Йохан Густафссон, взявший себе в жены Марту, девушку из финского Турку. С Йоханом мы встречаемся за завтраком. Он должен рассказать, как удобнее осмотреть Аланды и немедленно их полюбить.

 

 

 

Йохан поднимается из-за стола, с круглыми глазами в круглых очках и немного простодушной улыбкой. Наташа вспыхивает улыбкой в ответ, создавая вокруг себя эту уютную атмосферу давнего знакомства. Каждый, попавший под обаяние Наташкиной улыбки, считает себя ее старинным другом и практически родственником. Светочка воплощает собой мисс изящество и элегантность столь непринужденно, словно сегодня в ее жизни не случилось трех часов прерванного сна. Я почему-то представляюсь Эухенией, и эти испанские мотивы звучат на Аландах особенно неуместно. Наташка пихает меня в бок. Глаза Йохана становятся еще более круглыми, а я, запинаясь, начинаю объяснять, что на Аландах почувствовала себя расслабленной и в отпуске, а последний отпуск провела в Южной Америке.

 

Йохан улыбается понимающе. - На Аландах так всегда, - поясняет он, - ты отпускаешь себя изнутри и становишься безмятежным. Стихают городские ритмы, эта судорожная дрожь увеличения производительности, повышения продаж, планов производства…. Человек просыпается на третий день в своем коттедже, спускается к воде и долго сидит у моря. Я звоню ему сам, в тревоге, этому беспокойному директору завода, который все три дня заставлял меня организовывать ему различные развлечения – морскую рыбалку, велосипедную прогулку, игру в гольф… Я звоню ему ближе к вечеру, тревожно спрашиваю, все ли в порядке. Почему он не приехал на дайвинг, я же все организовал…. И вообще. И сквозь плеск воды слышу такое безмятежное….Не суетись, Йохан… не надо ничего…мне уже хорошо…

 

[Evgenia_TTV]

Мариехамн, столица Аландов - единственный город на островах. Аландцы выпросили себе город у Александра Второго. Чтобы царь исполнил просьбу наверняка, лукавые островитяне предложили будущей столице прекрасное имя Мариехамн, гавань Марии, в честь венценосной супруги Александра. Русские цари никогда не могли устоять перед кажущейся кротостью скандинавов, вспомним прелестную финку Ульрику…. Вот и Александр Второй повелел Мариехамну быть.

 

Мариехамн есть. Самая маленькая скандинавская столица с большим чувством собственного достоинства. Летом она полнится трепещущими парусами, романтичными яхтами, склочными чайками, оживленной ночной жизнью в поздних сумерках…. Ветреным мартовским утром Мариехам нахохлился деревянными фасадами. Городок приветствует ветер скупой улыбкой, как встречают в парадной соседа, часто дебошира и гуляку, но вообще-то неплохого парня со сложной судьбой.

 

 

 

 

С достоинством держатся деревянные особнячки, так напоминающие уездную Россию. Очаровательные домики стараются казаться серьезными, и им это удается.

 

 

 

 

 

Если ветер – это несносный сосед сверху, то у Мариехамна есть и соседка снизу – это море, в марте скованное крепким льдом. Эта стеснительность обманчива, море еще покажет свой внезапный изменчивый нрав. Чтобы море не скучало во льдах, на берегу стоит Морской квартал, Морской музей и настоящий последний в мире четырехмачтовый парусник Поммерн.

 

 

 

 

А что везете, капитаны, из далека-далека?

А везете вы бананы и ковровые шелка,

Виноградное варенье, анашу и барбарис,

Самоцветные каменья, мандарины и маис.

 

 

 

Баб-эль-Мандебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,

Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!

Из Патагонии в Шанхай, из Барселоны в Парагвай,

Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!..

 

 

 

Капитан Поммерна должен был быть веселым малым. Только закусив губу от безнадежного веселья, можно было идти на паруснике в Чили, Австралию, Африку…Более десяти раз обогнуть мыс Горн. И выслушать от кухарки Вильгельмины – если Вам, сэр, не нравится моя стряпня – готовьте себе сами!

 

Капитана ждет Монтана, боцман - бывший армянин.

А кого-то ждет Гвиана, а кого-то ждет Бенин.

Но, транзиты, тормозните, мы покурим табака.

Вы его мне привезите из далека-далека.

 

Боцман, брось свои сомнения!

Подождет твоя Армения!

Закури-ка лучше нашего,

И ни о чем судьбу не спрашивай!

 

(Михаил Щербаков)

 

 

Хотите узнать, что ответил кухарке капитан, какой режим дня был у кока, прикорнуть на койке в капитанской каюте, покрутить деревянный штурвал, хрипло каркнуть «свистать всех наверх», и зловеще расхохотаться – вам сюда, на борт последнего четырехмачтовика, чутко дремлющего в гавани Мариехамна.

 

[Evgenia_TTV]

Несмотря на крошечные размеры и не всегда спокойное соседство ветра и моря, у Мариехамна есть все атрибуты столицы. Отдельное казино для азартных духом и россыпь кафе, чья степень уютности стремится к бесконечности. Прокат велосипедов, ведь это европейская столица и российское консульство, на случай как бы чего не вышло.

 

 

 

 

 

Мы попрощались с Йоханом и остались стоять на обочине. Мы со Светочкой стоим из солидарности, а Наташка оторопело смотрит на первую в своей жизни прокатную машину, красненький фордик. Фордик так же оторопело смотрит на Наташу. Наконец Наташка делает первый шаг навстречу мечте, и красная машинка с облегчением распахивает дверь.

 

Если Вы недавно получили, да хоть и купили права, не хватает практики, и страшно садиться за руль до онемения в пятках – езжайте на Аланды. Берите напрокат красный фордик и за 60 евро от заката до рассвета наслаждайтесь вождением. Дороги прямы и беспринципны как стрелы Амура, асфальт стелется шелковой гладью. Заблудились – не беда, это остров, подожди двадцать минут и он закончится. Редкие встречные машины сторонятся обочиной Наташку, судорожно дергающую рычаги на коробке передач.

 

- Как мне выключить эти проклятые дворники, - чертыхается она и остервенело нажимает на кнопки. Задние дворники подумали и задвигались со скрипом.

 

 

 

Светочка держит вверх ногами карту и мучает навигатор в телефоне. Я держусь за предусмотрительно захваченную с борта парома бутылку рома. Мы ищем базу отдыха и конференц центр Карингсунд, с долгими пляжами белого песка, великолепной рыбалкой и разнообразием спортивных развлечений.

 

 

 

Пока Наташка храбро сражалась с дворниками, Света наконец овладела картой, и через пол часа красный фордик лихо затормозил возле здания рецепции.

 

- Конечно, барышни, я покажу Вам наши пляжи белого песка, домики и коттеджи, - невозмутимо отвечал прекрасный блондин в малярских штанах. К слову, здесь настоящий заповедник неторопливых нордических блондинов, не испорченных ритмами мегаполиса.

 

В своей работе мы все немного волшебники. Наташка распахивает глаза, Света встряхивает кудряшками, и вот из промозглого мартовского утра мы переносимся в жаркий июль, сочную зелень травы, проголубь прохладного неба, куда так хочется прислониться лбом. Слышны звонкие голоса детей, плеск весла о воду, довольный хохот мужчины. – Рыба была вот, нет вооот такой, - хвастается нордический блондин в моем воображаемом лете.

 

 

 

Лето на базе Карингсунд звенело, гудело туго натянутыми стволами сосен, умиротворенно плескало волной, лизало выступающие камни…Это был немножко рай, что-то от невинности и простодушия природы, когда Ева и Адам наперегонки придумывали имена многочисленным северным птицам….

 

Чтобы в марте представить лето на Аландах, надо совсем чуть-чуть. Пара глотков рома, тссс, не проболтайтесь начальству. Лето проглядывает из-за сугробов, подмигивает малиновым буйком, лукаво дразнится из-за сосны.

 

 

 

 

 

Не остается никаких сомнений, лето придет. И будет прекрасно и безмятежно, впрочем, как и каждое Аландское лето, самое солнечное в Скандинавии.

 

[Evgenia_TTV]

Унося с собой воображаемое лето, едем на обед – его кружочком на карте обвел заботливый Йохан. Обед в кружочке называется пивоварня Сталхаген, и слово пивоварня мне ужасно нравится.

 

Мы уже выработали особенную технику передвижения – Наташка держится за руль, Света – за карту, я – за бутылку рома. Наташа не дает расслабляться – я должна звонить хозяину пивоварни и спрашивать дорогу, Света оглашать мелькающие названия населенных пунктов. Населенные пункты редки, и называются по-шведски – пока Света, щурясь, пробирается сквозь согласные очередного например Stålsby Tjudö, этот Тьюдо успевает закончиться. Наша внутренняя мерка велика Аландам – там, где мне кажется, нам еще ехать и ехать до пункта назначения, этот самый пункт, растерянно поморгав вслед красному фордику, остается позади.

 

Очередной нордический блондин Кристиан Веннестрём называется хозяином пивоварни и гордится своей концепцией медленного пива – оно вызревает в естественных условиях, и так же медленно и естественно пьется.

 

 

 

Здесь и ресторан, в старинном здании казармы русской береговой артиллерии – после того, как Аланды объявили демилитаризованной зоной, эту казарму осторожно перенесли на нынешнее место, а семья Кристиана тщательно восстановила дух и интерьеры начала прошлого века.

 

 

 

 

 

Здесь все по-настоящему – настоящая кухня с настоящими поварами, и я, не мигая, наблюдаю за приготовлением нашего обеда, за скупыми движениями поваров.

 

 

 

- Меню у меня нет, зачем напрягать изможденных отдыхающих проблемой выбора, – объясняет Кристиан. – Просто пусть скажут – рыба или мясо, и продолжают медленно пить медленное пиво, а мы немедленно приготовим из сегодняшних свежих продуктов. Да, попробуйте пюре… Чувствуете здесь металлический привкус миксера? Нет? Вот и я об этом, только естественное и натуральное, Вы пейте, пейте пиво, вот это немного медовое, из медоносных трав, чувствуете..

 

 

 

Я ела и немного плакала. Пюре было точь-в-точь как готовила бабушка в далекие восьмидесятые – размять картошку, добавить теплое молоко, перемешать… Рыба была так нежна, что таяла от предвкушения, таяла в пряных озерцах лимонно-сливочного соуса… Все было такое настоящее, чихать хотевшее на столь модную высокую кухню, стиль фьюжн и прочие изыски.. Простые истинные вещи. Картошка. Рыба. Медленное пиво. Любовь. Семья. Дом.

 

Еще Кристиан показывал огромные чаны, где пиво ждало своей очереди познать истину, стать настоящим и быть разлитым по бутылкам. Развязывал мешки, зачерпывал горсть ячменных зерен, ссыпал в наши ладони. Мы жевали горько обжаренный ячмень, которому придет время стать солодом, быть сваренным с пряными цветками хмеля в чистейшей, прозрачнейшей аландской воде. И теперь пиво медленно дображивает в металлических чанах, тссс, не тревожьте… В прохладном зале, где тикает особое медленное время – дремлет медленное пиво, медовое, янтарное, вишневое, зимний портер, мартовское…..

 

 

 

Выходим на цыпочках, чтобы не потревожить спящее медленное пиво, жмем Кристиану крепкую ладонь с запахом ячменя. Будим грезящий красный фордик – я даже знаю, что ему здесь снилось, конечно лето, на Аландах всегда снится лето, неторопливое, как медленное пиво Кристиана, поздно просыпающееся и долгое, все еще лето, когда везде осень.

 

[Evgenia_TTV]

От пивоварни рукой подать до военного наследия островов – крепостей Кастельхольм и Бомарсунд.

 

Кастельхольм – это единственная крепость Аландов, сохранившаяся со времен средневековья. В те времена острова были независимы и замок, стоящий на островке (сейчас грунт поднялся, и море омывает Кастельхольм только с одной стороны) – замок был главным административным центром, куда шведский король назначал наместников. Вокруг замка кипели битвы. Взявший Кастельхольм считался взявшим Аланды, этот архипелаг красного камня посреди Балтийского моря. Набеги, пожары, грабежи – во всем этом успел поучаствовать маленький, но суровый замок – он даже имел своих заключенных, самых настоящих королевских кровей….

 

Мы медленно обходим вокруг замка. Ветер сорвался с небесной цепи и остервенело хватает за одежду. Замок спит, изредка вздрагивая – ему снится датчанин с белыми глазами, с бородой, красной от крови, что лупит бревном по воротам…Или Эрик девятый, третий безумный сын Густава Вазы, что мерит шагами свою тюремную камеру, тесную каморку на третьем этаже, и грезит о своей жене, королеве Катарине, девушке из финского рода, бывшей служанке с горячими ладонями и тяжелой косой.

 

 

 

 

 

Возле замка – этнографический музей под открытым небом, хороводом яблони и домики, и мельницы. По заснеженным дорожкам гуляем мы и ветер. Ветер говорит, совершенно по секрету, что летом здесь хорошо. Бродить, заходить в дома, скрипеть половицами, хрустеть яблоком… Ветер никогда не обманывает.

 

 

 

 

 

Еще десять минут по прямой, и мы возле крепости Бомарсунд. С виду это совершенно непритязательные развалины, названные крепостью в чьем-то фантасмагорическом сне.

 

 

 

Не спешите фыркать и недоуменно пожимать плечами. Бомарсунд – это символ. Символ мира, как голубка Пикассо.

 

Крепость строила Российкая империя, как всегда муторно и бестолково – за двадцать два года строительства, к 1854 году, было готово всего три башни из планируемых двенадцати.

- Дык далеко ж, - разводили руками чиновники и купцы.

 

В 1854 году на Аланды пришла очередная война, русско-турецкая, которая, после вмешательства Англии и Франции, попросила называть себя просто Восточной. Сорок французских кораблей осадили Бомарсунд жарким августом 1854 года. Через три дня ожесточенного артобстрела крепость, храбро, но безнадежно отбивавшаяся всеми своими орудиями с недостроенных башен – пала, а коменданту крепости, Якову Андреевечу Бодиско, было позволено в ответ за проявленную доблесть, сохранить шпагу. Так, со шпагой и семьей, он и отправился во французский плен с остальными двумя тысячью защитников крепости.

 

 

 

Остатки крепости были взорваны 2 сентября. Крепостные стены Бомарсунда легли в фундамент многих Аландских построек - из красных кирпичей возводились дома на островах, их использовали в заложенной вскоре столице. Православный Успенский собор в Хельсинки тоже выстроен частично из бомарсундского кирпича.

 

После войны Аланды были возвращены России, но уже в статусе демилитаризованной зоны – здесь запрещалось возводить любые военные сооружения, а жители освобождались от военной службы. Аландские острова до сих пор соблюдают свой мирный статус. Всем, кроме полицейских и охотников, запрещено хранение и ношение любого огнестрельного оружия, граждане не служат в армии, а за соблюдением статуса наблюдает российское консульства, выторговавшее себе право здесь находиться после советско-финской войны.

 

[Evgenia_TTV]

Смеркалось. Утомленные ветром и историей, мы пробирались к последнему на сегодняшний день коттеджному поселку. Светочка путалась в карте, я – в названиях, Наташа храбро сражалась с задними дворниками.

 

 

- Кажется, мы заблудились. Позвони этой Марье, - скомандовала Наташа и вручила мне телефон.

 

Я отложила бутылку рома и сказала в трубку – Алё, ик, это Марья?

- Марья это я, – осторожно откликнулась женщина на другом конце.

- Марья, Вы где? - проскулила я.

- А вы где, - с резонным вопросом откликнулась прекрасная владелица коттеджного поселка.

- Где мы? – взвыла я на весь салон.

 

Наташа, сцепив зубы, вела машину и не снизошла к диалогу. Светочка поправила челку. Я обреченно выхватила из сумерек дорожный знак и проскулила - мы...ээ..в N.OSTERGETA.

 

- Оу, - откликнулась Марья, - какая неприятность. Вы немножко в другой комунне. Ну ничего, разворачивайтесь, вам нужно доехать до Окербю, потом три поворота налево, один направо, четыре дома и вот вы на месте. Понятно?

 

Карта в моих руках затрепетала в предсмертном ужасе и упала на колени. На карте не было ни нашей дороги, ни нашей машины, ни загадочного Окербю. Я прокричала Окербю четыре раза, как ворона на погосте, и странное слово немедленно вылетело из головы. Вежливо попрощалась с Марьей и нажала отбой.

 

- Ну что, - обратились ко мне жаждущие знаний коллеги, - куда ехать?

- Ну вот я называла одно такое слово, в конце четыре раза, вот туда, - гордо сказала я.

- В конце ты сказала Ёпть, а потом непечатно, - нежно молвила Светочка.

- Ты хоть на карте его нашла, - устало спросила Наташа, вглядываясь в сумерки.

- Я не могу смотреть в карту и разговаривать, - оскорбилась я.

 

Конечно мы нашли. Желающим заблудиться на главном острове пятьдесят километров с севера на юг нужно долго тренироваться. Сжечь карту. Принципиально не смотреть на знаки. Не разговаривать с людьми. Сворачивать на все проселочные дороги, чем незаметнее, тем лучше. И то, скорее закончится бензин, чем представится шанс радостно воззвать на помощь.

 

Коттеджный поселок Хьёрто Стюгор (Hjorto Stugor) прекрасен. За сегодняшний день мы достаточно натренировали воображение, превращая зиму в лето, и теперь воображение само обращает стылые сумерки в летний полдень, с шорохом камыша, криком чаек, скрипом огромных сосен.

 

 

Марья встречает нас на крыльце большого освещенного дома.

- У меня тут гости, - объясняет она, – эстонские рыбаки. Настоящие маньяки, - весело хихикает Марья. – Семь утра – а они уже на льду, сверлят лунки… Но зато какой улов, мечтательно закатывает она глаза и лукаво смотрит на мужа.

 

 

 

- Когда я обставляла эти коттеджи, то представляла своих друзей, что им может понравиться, - продолжает Марья. – А теперь гости становятся моими друзьями…

 

 

 

 

Невыносимо захотелось разуться, сесть с ногами на кожаный диван и остаться. Чтобы вот это всё без меня, вот это утренняя электричка, анализ продаж и прочие глупости…. Чтобы наконец заняться настоящими вещами – смотреть на закат, пить медленное пиво, носить дрова в береговую сауну, познавать тысячу и один нюанс приготовления настоящего сливочного супа из лосося. Да, я вижу, еще не лето, но верите – меня это абсолютно не смущает… Буду печь хлеб и рисовать акварели, сверлить лунки в семь утра, приветствовать перелетных птиц….

 

Я очнулась от тычка в бок.

 

- Мы ждем только тебя, - прошипела Наташа и пощелкала пальцами перед моим остановившимся взглядом.

 

[Evgenia_TTV]

Наше пребывание на Аланадах подходило к концу. Через пару часов в гавань Мариехамна зайдет прекрасная Мариэлла, чары рассеются и нам, как золушкам, придется бежать на паром, в Хельсинки, в Москву. Но пока бал продолжается, красный фордик остается нашей каретой, и мы устраиваем пикник с видом на четырехмачтовый барк Поммерн.

 

 

 

Я расскажу, что нужно для пикника на Аландах. Аландский хлеб, аландский сидр и рыба, пламенный лосось горячего копчения, или селедка в горчичном соусе, или.. Я думаю, с рыбой вы справитесь сами.

 

 

 

На черный, чуть сладковатый, ноздреватый, дышащий круг аландского хлеба обильно кладем листья салата. Сверху рыбу, вы же выбрали, да? Отлично, этот нежный кусок лосося достоин всяческих похвал. В одну руку бутылочку с холодным яблочным сидром, в другую – импровизированный бутерброд, и вот, видите, открылась прямая лестница на небеса и Иаков отошел, пропуская вас, тающих от гастрономического наслаждения.

 

Мы ждали Мариэллу на стоянке возле паромного терминала. Мариэлла пробивалась к Аландам через ночь и лед, через звезды и шхеры, и вот, отшвартовалась с тяжелым пыхтением. Одиннадцать тридцать, время окончания сказок. Мы очнулись от уютного сна, крепко захлопнули дверь верной красной машинки, бросили ключ в почтовый ящик прокатной компании.

 

Я шла по длинному рукаву, соединяющему терминал и корабль, и думала. Думала уснуть, выпить и умереть, порядок не имеет значения. Сперва открыть дверь каюты, где дышит теплом одеяло, и в ванной на полочке ждет совершенно новый, еще не опробованный крем для лица.

 

Наташа открыла каюту и мы застыли. Я еще не поняла подвоха, но в каюте было чисто, девственно чисто. Как вчера вечером, когда мы в нее впервые вошли.

 

- Зайчики, - умилилась я, - как все убрали…

Вдруг Наташка свирепо раздула ноздри и взвыла – где мой крем! Они забрали мой крем!

Тут до меня тоже дошел размер катастрофы. И я простонала – бусы… Мои разноцветными каменьями бирманские бусы!

- Ключи от дома, - обреченно прошептала Светочка, ее задорные кудряшки поникли.

 

Чтобы объяснить масштаб бедствия, скажу, что в каюте были чистые простыни, чистые полотенца и всё. Вещей, всех этих платьев, туфель, ключей от дома и прочего ненужного на Аландах барахла – не было.

 

- Ну все, это конец, они сдали наши вещи в Стокгольм в камеру хранения - обреченно прошипела Наташка и суровыми шагами повлеклась к информационной стойке. Мы со Светой смотрели друг на друга и в бессильном удивлении разевали рты, как рыбки в аквариуме.

 

Не надо пугаться, мои маленькие телезрители, с вами такого не случится – ведь вам не придет в голову купить круиз Хельсинки – Стокгольм- Хельсинки, и выйти на Аландах. Конечно, добрые уборщицы сочли, что у нас помрачнение рассудка, собрали вещи и унесли для передачи в скорбный дом.

 

Я наконец сомкнула удивленную челюсть и пошла к стойке информации поддерживать Наташку, оставив Светочку, растерянно повторяющую на одной ноте «ключи от дома, ключи от дома», в каюте. Дверь каюты я прикрыла, боясь, что Свету с этим мотивом заберут в скорбный дом немедленно.

 

Наташа стояла у стойки информации, практически процарапывая ногтями яростные борозды.

 

- Где наши вещи, крем ночной, одна штука, крем дневной, тушь в подарок, туфли черные, для дискотеки, платье в шкуру леопарда, - сурово перечисляла коллега, облокотившись о стойку.

- И бусики, - пискнула я под локоть.

- Дамы, не волнуйтесь, - миролюбиво сказала финская женщина средних лет и поманила пухлым пальцем. Она завела нас в подсобку, и через минуту вынесла четыре неопрятных пакета. Их них вразнобой торчали синие колготы, туфли, разнообразные кружевные предметы нижнего белья…

- Ваше, - утвердительно спросила финская женщина.

Мы взяли четыре пакета и гордо удалились в каюту.

[Татьяна из Москвы]

Какой интересный рассказ! Что-то только я его очень поздно увидела. И вот надо бы уже ложиться спать, но разве уснешь, не дочитав его?

[Evgenia_TTV]

Утро обрушилось внезапно, призывая обильным завтраком шведский стол. Я безропотно откликнулась на призыв.

 

Хельсинки стояли в сырости и тумане, решив, что восьмого марта уже наигрались солнечными зайчиками, будет.

Мы не стали спорить с финской столицей, сели в метро и поехали на полуостров Вуосаари рассматривать конференц отель София.

 

У Софии есть всё – близость к столице, пляж, лес, бадминтон, бассейн, зимний сад. Лес, такой лес вокруг, как у Высоцкого, где «здесь лапы у елей дрожат на ветру».

 

 

 

Здесь нужно жить в апартаментах, под них отведен целый корпус. Лучше – на первом этаже, чтоб, открыв балконную дверь, оказаться на лужайке босыми ногами. Сделать семь неудержимых шагов, по мягким хвойным иглам, и погрузить пятки в воды Балтики.

 

 

 

 

 

 

Перебирать песок, собирать грибы, распахивать окна, смотреть на небо, и под ноги, за земляникой, и снова на небо…. А когда заскучаешь в этом пасторальном счастье – в получасе дороги Хельсинки, мороженое, сидр и безудержный шопинг.

 

На все про все у нас оставалось ровно два часа – немного магазинов, собрать ужин в поезд, извлечь сумки из камеры хранения на вокзале и наконец ввалиться в купе прямого поезда Хельсинки – Москва. Больше всего из вышеперечисленного я люблю собирать продукты для тематического ужина «под стук колес». Рассказываю – далеко ходить не надо, в продуктовом, наискосок от жд вокзала, всё есть. Самое главное – взять тележку.

 

Пока вы идете с тележкой вдоль рядов, я расскажу. Ужин в поезда это такой сакральный обряд преодоления пространства, почти как напиться в самолете. Потому что иначе сознание не понимает, как это вчера ты пил кофе в Wayne's Coffee на Александринкату, а утром высаживаешься в снулую слякоть Ленинградского вокзала.

 

 

 

Не зря наши родители разворачивали курицу, картошку и соленый огурец в поезде Москва – Анапа – за священной трапезой преодолевать сопротивление пространства гораздо проще. Наши родители знали, что если теплым и неподготовленным вывалиться на анапский перрон, может случиться следующий казус – тело приехало, а голова - нет. Голова еще там, в Москве, подписывает отпуск, тревожится о проекте, до хрипоты спорит с этим идиотом Синицыным.

 

Так, мы сейчас где? В овощном отделе? Прекрасно, помидоры, вот, да, упаковочку черри, и зелени, листья салата например, хорошо. Вот объясните, почему здесь такие вкусные салатные листья, климат, что ли, способствует? Ой, да сама знаю – это вода, воздух и плавные движения умиротворенных финских женщин, срывающих, заворачивающих…

Всё, всё, хватит с овощами, теперь за хлебом. Горячий багет, или круг ржаного с запахом леса, с тмином, с изюмом..

 

Теперь в кулинарию. Я предпочитаю рыбную, мои коллеги – тоже. Вот она, копченая, слабосоленая, стыдливо алеет цветом бедра испуганной нимфы, лежит алым срезом на льду…

- Вам как – посыпать укропом или розовым перцем, - спросит очередной нордический блондин, или чернявый пакистанец, неважно, кто. Слушайте, что он сейчас скажет. Тадам!

- Она еще утром плавала, этого лосося привезли нам сегодня после обеда…

 

Если б вы знали, сколько сил... сколько сил мне требуется, чтобы не забиться немедленно под прилавок и просить гастрономическое убежище, а невозмутимо продолжать - мне всего по-двести, милейший. И посыпать укропом.

 

Прямой поезд Хельсинки – Москва. Светочка выверенными движениями делает бутерброды – накрывает ржаной хлеб листьями салата, сверху кладет тонкими пластами нежнейшего розового лосося….

 

В купе осторожным шагом зашла директор по персоналу и улыбнулась в сторону покупок, небрежной грудой сваленных в углу после предъявления девушке, выдающей такс фри.

 

- Да, сумку. Купила, - храбро сказала я. – Это сумка моей мечты, там девиз что жизнь как чудо.

- Женечка, а какие у тебя мечты, - пронзительно спросила директор по персоналу.

 

Я судорожно задумалась. Мечты прыснули от меня во все стороны, как разлетается одуванчик под настырным выдохом второклассника. Слава богу, голубая мечта «год непрерывных путешествий» отлетела в дальний угол, и я успела ухватиться за ближайшее.

 

- Ээээ… посмотреть на К2, – обреченно сказала я правду и зажмурилась.

- На кого посмотреть, - удивилась прекрасная директор по персоналу.

- Ээээ, ну это как бы Пакистан. И там возвышается пирамида К2, Чогори, второй восьмитысячник после Эвереста….. И я б того…посмотрела б…

- Для женщины это очень странная мечта - «посмотреть» - отвечала воплощенная женственность директор по персоналу, - лучше, Женечка, покажи сумку….

 

- Есть два пути жить вашу жизнь, - гласил оранжевый сумкин бок, – один – полагать, что в жизни нет места чудесам, и другой – верить, что все в жизни чудо.

 

И я верю, верю что все это чудо, красный форд напрокат, селедка в горчичном соусе, эти шесть тысяч Аландских островов красного гранита, тарелка супа на хельсинском рыбном рынке, красные крыши Порвоо…. Чудо придет, как приходит каждое утро – я просто отдерну штору, и посмотрю на восемь тысяч метров К2, и на работе меня отпустят…. Чудом повышу производительность, и продажи по всем направлениям, и тысячи туристов чудом останутся довольны…

[DTN]

Чудом повышу производительность, и продажи по всем направлениям, и тысячи туристов чудом останутся довольны…

Даже не сомневайтесь! Туристы всегда остаются довольны чудесами!)))

Большое спасибо за такой чудесный рассказ!

[Evgenia_TTV]

ну и чудно! спасибо за внимание и за отзывы:)

 

в послесловии скажу, что фото все зимние - мои, а летние любезно стыренны с сайта http://www.visitaland.com/ru

[Nino]

Евгения, большое спасибо за прекрасный рассказ! На Аландских островах, похоже, теперь будет не протолкнуться! :biggrin:

[Гость Кассиопея]

Прекрасный рассказ, спасибо! И фото понравились, и Ваши, и заимствованные - тоже очень в тему!

[lisam]

Рассказ замечательный, я и моя мама первыми откликнулись на тур с Аландами, но, к сожалению,он не набирался на 24 мая и нам пришлось тоже от него отказаться, но временно! Надеюсь, что нам всё-таки удасться этой осенью или следующим летом посетить Аландские острова с ТТВ! Ваш рассказ многих вдохновит!

[ЛИБ]

...