Наша южная Италия в туре 3GT Avia ROMA с 21.05.2017

[Инна-Пермячка]

А пока мы продолжаем осматривать пьяцца Муничипио. С левой стороны от монументальной лестницы собора расположен памятник жителям Ното, погибшим в годы Первой мировой войны.

 

Напротив Кафедрального собора находится местная Мэрия, которая расположилась во дворце Дучецио (Palazzo Ducezio). Дворец был построен в 1746 году. Интересно, как он соотносится с тем мятежным Дучецио, воспротивившемся власти Сиракузы ещё до нашей эры? 

 

А теперь от церкви Сан-Карло Борромео мы сворачиваем на узенькую улицу Via Corrado Nicolaci, левую сторону которой занимает Палаццо Николачи ди Вилладората с обилием балконов, подпираемых мальчиками, лошадьми, сиренами и львами. Кстати, несмотря на то, что у всех зданий резные фризы фасадов, можно легко определить, какие построены раньше, а какие – позже.

Всё дело в перилах балконов: у более ранних ограждения выгнутые, чтобы дамам было куда складывать свои кринолины без боязни их помять. Ушли в прошлое пышные юбки на обручах – и перила стали прямые.

 

Поднимаемся по улочке под пристальным наблюдением. Глядя на некоторые персонажи, по-неволе вспоминаешь слова Глеб Егорыча Жеглова: «Ну и рожа у тебя, Шарапов!». Говорят, здесь очень популярен артист Константин Райкин…

Карабкаясь вверх, улица упирается в небольшую церковь - Chiesa Montevirgine. Это было первое здание, построенное в новом барочном городе. Церковь возвели в 1695-97 гг. и это было первое здание, построенное в новом для Ното стиле барокко. Принадлежала она цистерцианскому монастырю, поэтому внутреннее убранство достаточно скромное. Из этой аскезы выпадает наборный алтарь из каррарского мрамора и керамический пол XVI в.,  перенесённый сюда из какого-то разрушенного землетрясением дворца.

 

 

 

Обратно спускаемся на Корсо Витторио Эммануэле мы так же под присмотром. Но на этот раз за нами наблюдают юные девы и путти (последние, похоже, сами под присмотром каких-то черноморов). Но интересные «штучки», оказывается, не только над головой, но и под ногами – вся мостовая расчерчена линиями.

 

 

 

Ежегодно, в третье воскресенье мая, здесь проводится фестиваль картин из цветов – Инфьората. Нечто подобное проводится и в Голландии (Кекенхоф), и в Бельгии (Брюссель), и в других городах материковой Европы. Как и там, каждый год инфьората посвящена какой-то теме: в 2013 году - Японии,  в 2014 году — России. В этом году инфьорату посвящали княжеству Монако. 

 

Интересно, что на следующий день после завершения праздника детям разрешается пробежаться по цветочному ковру, давя и расшвыривая цветы ногами. Считается, что тот, кто в этом преуспеет больше всех, весь год будет счастливым.

В фестивале принимают участие художники и волонтеры как из самого Ното, так и  из всей провинции. В этом году мы опоздали на Инфьорату, но кое-какие произведения местных мастеров мы всё-таки увидели. Не скажу, что это было «Ух ты-ы-ы!..», но всё же интересно.

 

 

А сейчас, провожаемые взглядом одного из стражей Виа Коррадо Николачи, мы вновь возвращаемся на центральную улицу города, чтобы попасть на последнюю площадь нашей прогулки – пьяцца XVI Maggio (16 мая – день, когда гаррибальдийцы в 1860 г. подняли над городом знамя). Здесь находится сразу несколько объектов, завершающих видеоряд Ното.

Первый из них – церковь Св. Доминика (естественно, ордена доминиканцев). В описаниях читали много хвалебных отзывов о ней, но там же вычитали и предупреждение: попасть в неё трудно – часто закрыта. Па-бам! Не обманули… Жаль, авторство Гальярди (1703-27 гг.) сулило красивые интерьеры. 

 

Слева от церкви находится маленький, но очень симпатичный фонтан «Геркулес». Эта античная мифология меня всегда путает: подобные композиции в Риме, например, называют «Тритон». Во всяком случае, я так и не смог вспомнить хоть один подвиг Геракла, связанный с морской тематикой. Фонтан не работал. Может его недавно открыли после реставрации – не знаю. Во всяком случае, белизна мрамора центральных фигур явно намекала на это. А теперь поворачиваемся спиной к церкви и обозреваем ещё одно здание на этой площади – театр Витторио Эммануэле. Ничего про него не знаю – просто смотрим.

На этом наша прогулка по Ното заканчивается и мы по главной улице (правда, без оркестра) идем обратно – с запада на восток, к Королевским воротам.

По пути неожиданно встречаем напоминание о мавританской культуре. Про эти вазы-головы нам часто рассказывали в Испании, причём каждый раз какую-то чикатиловую жуть: девушка полюбила залётного мавра и прожила вместе с ним несколько лет. Однако, тот, по истечении времени, решил отправиться домой, где его ждала настоящая семья (как это всё современно, не правда ли?). Не желая расставаться с любимым, девушка ночью отчекрыжила ему голову и сделала из неё прикроватную вазу для цветов, чтобы просыпаясь всегда видеть своего ненаглядного (в других вариантах голову мавру оборвали братья девушки, присовокупив к ней голову самой доверчивой влюблённой). Такая вот трогательная и романтичная история. Прямо так и вижу эту фею с ножом в руке: «Аморе!..» 

 

 

За воротами, на тенистой платановой алее, нас встречает небольшой рынок со всевозможнейшими дарами сицилийской земли: вино и ликёры, фисташки и миндаль (при которые сицилийцы говорят, что они лучшие в Италии), всевозможные соусы в банках (в том числе незабвенный песто).

Всё, что в банках и бутылках, наше внимание не привлекло (целый день простояли на такой жаре – благодарим покорно). Орехи тоже, вроде бы, ни к чему. А вот вяленые помидоры – это тема. Россыпью и в фабричной упаковке, со специями и без - словом, на любой вкус. Для чего они нужны? О-о-о! Их можно класть в супы и тушёное мясо, добавлять в пасту или ризотто, вымочив и порубив с базиликом – выкладывать на брускеты, и многое, многое другое. Можно даже просто стрямкать как чипсы с пивом – тоже душевно. Нужно только помнить, что их вялят с достаточным количеством соли.

Утомлённые, но довольные до изнеможения, плетёмся к автобусу. День идёт на закат – желание одно: побыстрее добраться до отеля, чего-нибудь перекусить в ресторане (он нам показался неплохой) и завалиться отдыхать. Можно ещё попытаться на губах сыграть битловское «Ночь трудного дня». А вот завтра у нас будет релакс на местном побережье. Надеюсь, море здесь не холоднее, чем в Сорренто. Да-да, не смотря на более южную широту, весьма возможны варианты: сезон-то ещё не начался и море с его течениями до конца не прогрелось.

Даже Этна укладывается спать, кутаясь в своё одеяло из тумана…

[Инна-Пермячка]

13. Таормина – покорение Сицилии продолжается.

Сегодня у нас опять день релакса и опять он связан с покорением гор. На этот раз группа (впрочем, уже не в полном составе) отправляется обозревать вулкан Этна. Накануне мы прослушали путевую информацию, которая помогла нам укрепиться в выбранном решении. Итак: средняя высота вулкана 3 300 м. Средняя – так как после каждого извержения лавы она меняется. У вулкана, помимо главного жерла, есть 300 - 400 боковых кратеров, периодически изливающих лаву (в среднем - раз в три месяца). Всего за свою историю вулкан извергался около 200 раз, причем в этом столетии уже порядка 20. Каждые 150 лет вулкан уничтожает какой-нибудь город или посёлок. Последнее извержение Этны было 27  февраля этого года и заставило нас изрядно напрячься: во время извержения 2015 года, когда фонтан лавы взлетел на километровую высоту, закрыли аэропорты на Сицилии. А теперь как технически выглядит посещение вулкана (в общем-то, всё как на Везувии): автобус подвозит туристов до определённой высоты (1 900 м). Далее, в зависимости от погодных условий и активности вулкана, либо на автобусах-шаттлах, либо по канатной дороге можно добраться до высоты 2 500 м. И если уж совсем повезёт с погодой, то далее можно добраться до отметки  3000 м над уровнем моря. Всё. Дальше проход закрыт. То есть классического жерла вулкана с его кипящей лавой, бросающей багровые отсветы, фумаролами, со свистом извергающими пар, вы не увидите. Только безжизненные каменистые осыпи, припорошённые снегом. И опять же, если повезёт с погодой и не будет тумана (очень плотного в здешних краях), вы сможете увидеть склон соседнего возвышения – такой же чёрный, безжизненный и в снегу. Если приехать зимой к нам под Соликамск или Березники – будет точно такая же картинка на рудоотвальных терриконах. Полная имитация Этна-пейзажа. Все туристические конторы, занимающиеся доставкой на вулканы, прекрасно это знают, поэтому нещадно эксплуатируют любую возможность прорекламировать свои услуги. В ход идут и красочные описания катастроф (гибель Помпеи), и мифологическая подоплека (на Этне была кузница Гефеста), и сопутствующие бренды (настойка «Этна» крепостью 70⁰, которую можно купить (а как же иначе!) только  на вершине вулкана).  Приняв во внимание все эти резоны, мы решаем остаться внизу и предаться безудержной лени в волнах Ионического моря. Да простят меня любители горных восхождений, но бывают такие ситуации, когда горы лучше рассматривать на удалении. Тот же самый вулкан Этна во время прошлых извержений пускал кольца дыма – совсем, как мы с пацанами, когда учились курить. Не верите – вот снимок из интернета.

Кстати, этим балуется не только Этна – в июле нынешнего года (жаль, что после нашего посещения) Везувий явил миру жуткую харю, изрядно попортив нервы впечатлительным натурам. Впрочем, было от чего переживать…

Утром, когда после неспешного завтрака в полупустом ресторане, мы вышли на улицу, убеждённость в нашей правоте ещё больше окрепла. На склонах вулкана дымилась уже не одна фумарола, как вчера, а две. Во-о-о-от… Вы не подскажете, какая сейчас температура моря по цельсию выше нуля?.. Ладно, сами узнаем.

 

Дорогу к морю  сложно назвать комфортной – сначала по обочине вдоль шоссе, потом по тропинке через какой-то пустырь, в общей сложности минут 10-15.

Пляж оказался крупно-галечный и совершенно пустой. Во всех смыслах: официальный сезон ещё не начался, поэтому здесь не наблюдается ни зонтов, ни лежаков, ни загорающих. Впрочем, сопутствующего всему этому мусора тоже не наблюдается. Ну что же – пришли, так пришли. Опять враскоряку, как перекормленный краб-паралитик, шипя и ойкая вхожу в воду. Бодрит!.. Оборачиваюсь на призыв с берега принять более эстетичную позу для фотографии, тут же получаю удар волной под коленки и спиной падаю в воду, делая грандиозный плюх. Знаете, как говорят, приседая в волну, про бабу и горох? Так вот,  совсем не похоже у меня вышло и даже не в рифму. Горы восхищённо перекатывали эхо по своим ущельям: «мать!.. мать!..», а город подумал – ученья идут.

Оскорблённый в лучших чувствах, с подмоченной репутацией я выхожу на берег, и мы покидаем пляж. Ну что же, в Тирренском море мы искупались, Ионическое тоже попробовали. Ставим «псису». На территории отеля мы видели неплохой бассейн со всеми необходимыми причиндалами: зонтики, лежаки, бар с холодным пивом и, конечно же, вулкан на заднем плане. Только на этот раз не Везувий, а Этна (больше материкового собрата почти в 2,5 раза). Неумолимо накаляющееся солнце всё более настойчиво подгоняет нас к прохладе бассейна. Так воспользуемся же и возрадуемся!

В этот час в отеле почти никого нет, поэтому бассейн предоставлен нам в единоличное пользование (если не считать ещё 4-5 наших соотечественников из группы). Вода гораздо теплее, чем в море и с каждым часом становится всё более и более комфортной. Благодать как в Турции: те же пальмы и бананы вокруг бассейна, те же заросли буйно цветущей бугенвиллии, та же наружная терраса ресторана. Если бы ещё и главная «замануха» в виде ол-инклюзива, то совсем бы лепота была. Впрочем, итак - вместо «Эфеса» в баре наливают «Перони». 

В Турции, в разгар дня я стараюсь не употреблять «Эфес» - слишком уж сильно он напоминает потуги российских «пивоваров» - до боли в желудке. Местное пиво, хоть и не достигло таких высот, как вся кухня Италии, но, по крайней мере, не обладает всем тем букетом побочных эффектов, как российское или турецкое. Впрочем, кто-нибудь может сказать: «Итальянское пиво? Да кто его знает-то?». На это могу возразить: Испания занимает четвертое место в Европе по производству пива, обогнав и Чехию, и Бельгию, а много ли знатоков смогут, что называется, «с ходу» назвать хоть одну марку испанского пива? Вот то-то… Впрочем, я отвлёкся и опять оседлал своего любимого конька. Вернёмся на Сицилию.

Ближе к обеду возвратилась наша группа «альпинистов». К этому времени мы уже успели перекусить в ресторане при отеле какой-то дежурной пасты и были готовы к дальнейшим поездкам. 

[Инна-Пермячка]

Путь наш лежал в Таормину – город, который находится как раз посередине между Мессиной и Катаньей. Сам город расположен  на склоне горы Тауро (Monte Tauro), на террасе, 206 м над уровнем моря. Поэтому сейчас мы неспешно едем в гору по достаточно узкой дороге. Саммит «двадцатки» закончился, гости и их охрана разъехались, поэтому ничто не тормозит наше передвижение. В очередной раз благодарим Ольгу за её дальновидность – в дни саммита по такой дороге мы бы пол-дня убили только на проверку документов и стояние в пробках на всевозможных блок-постах.

В сам город на автобусе не подняться – у подножия Монте Тауро, где станция фуникулеров,  мы пересаживаемся на шаттлы регулярного сообщения и через пять минут уже выходим на верхней площадке, откуда видно даже море.

Через ворота Порта Мессина, чем-то напоминающие ворота в Стране Дураков из фильма «Приключения Буратино», мы входим в город. Население – 10 000 чел.

Посмотрим, что здесь скрывали от нас спец.службы во время саммита. А вот и напоминание о прошедших событиях – многозначительно, но непонятно.

Когда-то здесь мирно жила и процветала греческая колония, пока ее не разрушил сиракузский тиран Дионисий (тиран – это должность в античном мире, а не характеристика личности). Тем, кто выжил, пришлось бежать в горы на вершину Монте Тауро, где и возник новый город – Таормина. На протяжении веков кто только ни владел этой горной территорией – и греки, и римляне, и арабы, и норманны, и испанцы, и французы. Хорошо, хоть Батый сюда не дошёл.

Вольготней всего местному люду жилось при древних римлянах: Рим очень бережно относился к городу, чьё местоположение было крайне важным для защиты всего сицилийского острова. К тому же здесь отлично развито рыболовство (особенно славилась Таормина кефалью) и виноделие. Римляне, превратив Сицилию в свою житницу, всячески поощряли эти ремёсла. Самые же тяжелые времена для Таормины пришлись на эпоху халифата. Арабы начисто разграбили и разнесли город, устроив на его месте горную крепость. Причиной такого ожесточения стало длительное сопротивление: арабам город сопротивлялся 62 года, оставаясь последним островком Римской империи на Сицилии, причём два последних года прошли в полной осаде. «Сдал» город предатель из Мессины, ночью открыв ворота. Всех жителей, кто не успел убежать, арабы вырезали в назидание другим городам. Тогда же был убит и первый епископ Панкратий, рукоположенный в сан ещё апостолами Петром и Павлом, причисленный впоследствии к лику святых. Новую крепость поименовали в честь арабского эмира аль-Муиза – Альмоэзия.

Спустя столетие (1078 год) крепость была завоевана норманнами. Её тоже взяли осадой, что было весьма непростым делом - вокруг города арабы возвели стену и 22 башни, перекрывавшие коммуникации. Норманны возвратили город в лоно христианской церкви и возвратили городу его первоначальное название – Таормина. В XIII веке здесь появилось несколько монастырей, но город так и остался навсегда небольшим поселением. О временах правления норманнов теперь напоминают соборная церковь и несколько палаццо. А теперь – панорама из интернета: действительно, городок-то совсем не велик.

Вот к этой соборной церкви мы сейчас и направляемся. Первое наблюдение: Таормина – город апельсинов. Они везде: свешиваются через заборы, лежат пирамидами на фруктовых лотках, отсвечивают золотом в сувенирных лавках и даже просто стоят на улицах в кадках.

Здесь то и состоялось наше знакомство со знаменитыми красными сицилийскими апельсинами - Оранчио россо ди сичилиа. Порадовало, что в Таормине распространён их самый известный сорт – Тарокко: тёмная, почти фиолетовая мякоть, полное отсутствие косточек, удивительная сладость с неожиданным стойким привкусом малины. Понятно, что при таком их обилии и такой славе, сок из них давят, буквально, на каждом углу. Конечно же, мы не удержались. Конечно же, мы попробовали этот сок – и в городе, и внизу на стоянке.

 

Идем мы по корсо Умберто I. Первое, что мы встречаем из обещанного путеводителем, это палаццо Корваджо – причудливая смесь романской, арабской и норманнской архитектуры, одна из визитных карточек города. 

 

Дворец носит имя одной из старейших благородных семей города, стоявшей у истоков правления города. Ядро дворца — квадратная башня XI века, хорошо сохранившийся пример арабской крепостной застройки. В XIII в. башня была достроена, а веком позже к ней была пристроена лестница на второй этаж с рельефом, изображающим Сотворение мира, Грехопадение и Изгнание из рая. Масштабная реконструкция дворца была проведена в XV в., когда дворец был перестроен под нужды сицилийского парламента, для чего было добавлено правое крыло.

Сейчас здесь располагаются офисы администрации по туризму.

Далее мы идём на главную площадь города – пьяцца дель Ноно Априле – самую большую и красивую площадь Таормины. Название свое она получила от даты 9 апреля 1860 г., когда по Сицилии прокатился слух о высадке Гарибальди. Площадь действительно красивая – вымощенная мозаичной плиткой, в окружении цветущих олеандров, она не только охватывает несколько исторических зданий, но и является прекрасной смотровой площадкой.

 

Утверждают, что с неё можно увидеть греческий театр на окраине Таормины. Возможно, если смотреть в бинокль. Нам его разглядеть не удалось. На площадь выходят сразу три фасада исторических зданий. Первое – церковь Сан Агостино. Ее выстроили в начале XV в. как благодарность за избавление города от чумы.

 

После полномасштабной реконструкции 1700 г. от готической церкви остались только портал и роза. Думаю, что к подобным мероприятиям надо подходить без фанатизма – глядишь, и потомкам что-нибудь останется. Сейчас службы в церкви не ведутся – здесь расположена муниципальная библиотека, а в подвале справа находится весьма значимый для туристов объект (WC). Он настолько микроскопический, что посетив его я реально почувствовал себя как Гулливер в стране лилипутов и чуть было не заработал приступ клаустрофобии. 

Второе здание расположено напротив церкви через площадь - башня Торре дель’ Оролоджио. Построили её ещё в XII в. для сугубо оборонительных функций – в ней находятся Средние ворота (порта ди Меццо). Так что своё название («Часовая») она получила много позже. У подножия башни расположился ресторан, оживляющий своими зонтиками угрюмый вид башни.

Небольшой фонетический анализ принёс лёгкое разочарование. По наиву своему я всегда думал, что Орлой в Праге – имя собственное и название самостоятельное. А теперь сопоставив по звучанию Орлой и Оролоджио, понял что это не так. Просто – «часовая башня», «часы».

В стене, рядом с порта ди Меццо мы увидели мозаичную икону «Мадонна с Иисусом». Ни авторство, ни год создания выяснить не удалось. Но всё же, по всем признакам похоже что это «новодел», главным образом - по внешнему виду кусочков смальты.

Третьим и, пожалуй, главным сооружением на площади является церковь Сан Джузеппе. Сейчас на площади многолюдно и поэтому непросто выстроить нужную панораму. Воспользуюсь услугами интернета.

Вообще, площадь как-то удачно сочетает в себе совершенно разные стили: и крепостные камни раннего средневековья, и остатки готики, и приглушённое барокко. Может это происходит потому, что ни одно из этих зданий не является самодостаточным и они удачно дополняют друг друга, создавая уникальную атмосферу. Из общего видеоряда не выпадают даже фонари, явно стилизованные под старину. Особый акцент привносят горы, нависающие над площадью, и распахивающаяся с 200-метровой высоты бирюзовая бескрайность моря. 

 

Поскольку на площади всегда толпятся туристы, то сюда стекаются и все местные художники, музыканты и продавцы сувениров (здесь мы приобрели магнит – майолику: апельсиновое деревце в кадке). Над площадью целый день звучит гул голосов, перекрываемый музыкальными трелями. При нас два сеньора исполняли тарантеллу, попутно предлагая купить их диски. Судя по цене, совсем не бедствуют местные виртуозы. Зря я в детстве бросил занятия со скрипкой…

Пройдя через ворота, мы отправляемся дальше, не забывая глазеть по сторонам в витрины магазинов и задирать голову вверх. Судя по всему, местные жители (а их здесь, если кто забыл, всего 10 000 человек) очень любят свой город и с удовольствием украшают его. 

Поэтому их балконы просто утопают в цветах, а сам город, несмотря на обилие туристов, чистый и ухоженный. Впрочем, мы не бывали во дворах и боковых улицах…

В витринах очень много самой разнообразной майолики. Иногда встречаются совершенно невообразимые персонажи с явно историческим подтекстом (для нас недоступным). Ну и, конечно же, повсеместно встречаемые в Италии магазины  «Буратиночные», точнее – «Пиноккиочные» (как «Кати Вольфарт» в Германии).

 

Попадающиеся на встречу люди с мороженным невольно наводят нас на мысль: «А почему, собственно говоря, у нас до сих пор руки не заняты ни чем?». Мы тут же поспешили исправить эту оплошность, благо представился случай.

[Инна-Пермячка]

Следующая наша остановка – соборная площадь перед кафедральным собором Сан Николо (Николая Святителя). На ней, в самом центре Таормины, построен собор. Конечно же, он намного скромнее по сравнению с Дуомо Флоренции или Сиены, ну, так ведь, и масштабы города не те. Собор построили ещё в 1400 г. на месте раннехристианской церквушки. Пока собор открыт, поспешим во внутрь. Как я уже неоднократно говорил, мы стараемся не пропускать ни одной открытой церкви – даже в самой невзрачной можно неожиданно встретить какой-нибудь шедевр (церкви Трастевере в Риме, например).

Внутри собор аскетически сдержан – нет ни монументальных алтарей, ни потолочных фресок, ни резных колонн, ни картин, закрывающих все простенки. Но внутренние вибрации подсказывают, что место здесь намоленное и жители постоянно сюда заглядывают. В одном из алтарей увидели икону с духовным покровителем города – первым епископом Таормины Панкратием (почитаемый также и православной церковью как мученик – первохристианин). Недалеко от него стоит алтарь с расписанными досками, явно исторических «кистей», но узнать что-либо о нём не представилось никакой          возможности. Особенно привлекла внимание резная «Тайная вечеря», выставленная в подножье одного из алтарей.

 

 

 

На выходе из церкви обращаем внимание на входной портал: бронзовый барельеф – это, наверняка, дар какого-нибудь современного художника.

На площади (наверное, из-за её размеров правильнее было бы называть «пьяцетта») расположен двух-ярусный фонтан, построенный в 1635 г. Все персонажи – с рыбьими хвостами, как из свиты Посейдона: и четыре коня в основании фонтана, сориентированные по сторонам света (из них сделали питьевые бюветы), и венчающая фонтан фигура русалки (?) в короне, со скипетром и державой (ещё один символ-оберег города).

 

 

От этого фонтана мы идём дальше по корсо Умберто Примо к самому её окончанию – воротам Порта Катания. По пути заглядываем в боковые улочки и рассматриваем витрины сувенирных лавок.

В лавках сувениры традиционные (и отнюдь не дешёвые) – майолика (есть даже рождественские ёлки), фарфоровые статуэтки, исторические марионетки.

[ТатьянаМ]

и венчающая фонтан фигура русалки (?) в короне, со скипетром и державой (ещё один символ-оберег города).

 

Извините, что вмешиваюсь. Но  это женщина - кентавр - официальный символ Таормины. Изображена на гербе Таормины.

 

[Инна-Пермячка]

Извините, что вмешиваюсь. Но  это женщина - кентавр - официальный символ Таормины. Изображена на гербе Таормины.

 

 

Ох, вот оно как! Ну совсем не похожа. Хвост рыбий ну точно есть  :derisive:

[Инна-Пермячка]

 

В одном месте наблюдали, как сувениры создают прямо на глазах у туристов: симпатичная синьора на швейной машинке вышивала монограммы и просто имена на салфетках, передниках, футболках и вообще на всём, что под руку подвернётся. Это очень нравилось маленьким сицилийкам, одетыми нарядно, как феи - даже в очередь вместе с бабушками стояли, так хотелось к воздушному платью иметь и платочек с собственным именем.

И вот, пройдя улицу из конца в конец (практически, через весь город) мы выходим к финишу нашей прогулки – Порта Катания. Изнутри ворота из себя вообще ничего не представляют: проём в стене и только. Вся красота и значимость находится снаружи. Но прежде чем туда выйти, мы заглядываем в маленькую часовню (так и осталась безымянной)

 

Внутри, практически, никого и ничего не было – только какой-то вертеп или даже макет, как в Матере. Было тихо, сумрачно и, почему-то пахло серой. Не канализацией, а именно серой, как от нечистика. Стало как-то неуютно, и мы поспешили обратно к солнцу и людям.

Снаружи ворота Порта Катания очень напоминают крепостные постройки времён арабских халифатов. Может, так оно и есть, а может – более поздняя стилизация. А вот что заинтриговало – так это масонский знак над воротами.

За воротами находится ещё одна смотровая площадка Для Любования Морем (совсем как у Кузьмича на кордоне). С неё можно не только увидеть бухту Наксос, ещё с античных времён дающую приют мореплавателям, но и отель «Эксельсиор», где, судя по обилию флагов, и проходил саммит.

 

Пройдя город из конца в конец, возвращаемся к его началу - воротам порта ди Мессина. Теперь уже идём расслабленно, больше внимания обращая на всякие мелочи и вообще – просто впитывая атмосферу города, вместе с его апельсинными ароматами.

 

 

 

А каким образом это лучше всего делать в такую погоду? Правильно – присесть куда-нибудь в тень и чего-нибудь вкусить с наслаждением (или, как бы сказал Веничка Ерофеев: «…и немедленно выпить»). Лучше всего в данный момент для этого подходит аперол-шпритц: горьковато-пряный вкус этого апельсинового коктейля прекрасно передаёт оранжевое настроение города. Кроме того, в подачу входит по плошке оливок, чипсов и солёных орехов – можно немного подкрепиться. И снова недоумение: где Италия, и где – картошка. Однако, чипсы намного вкуснее, чем из стран традиционных бульбоедов – России и Белоруссии. Чудны дела твои, Господи.

Об ужине особенно не беспокоимся – Ольга показала магазин около стоянки, где можно купить всё, что надо для хорошего настроения (собственно, туда мы сейчас и идём). Кстати, вот ещё одна её привычка, которую следовало бы перенять всем остальным гидам: куда бы мы не приехали, она показывает (не рассказывает, как найти, а именно показывает) магазин, где можно купить еды на вечер. Очень полезная привычка!

В одной витрине замечаем коллекцию всяческих фигурок (похоже на фарфор), где можно на подарок выбрать любой персонаж - Врач, Учитель, Гуляка, Весельчак… Такие штучки-дрючки очень популярны в Италии (и не только).

Вот и площадь, откуда шаттлы нас спустят к подножию горы. В магазинчике покупаем всё нужное для хорошего ужина: здесь есть колбасы, овощи-фрукты, сыры, всяческая бакалея, вино и минеральная вода. А чего ещё надо?

На площади вокруг стоянки разрослась опунция – мексиканский кактус, попавший в Италию ещё со времён Колумба. Кактус уже отцвёл и теперь активно плодоносит – весь покрыт разноцветными шишками. 

 

Я бы не стал так подробно на этом останавливаться, если бы не одно обстоятельство – плоды опунции на Сицилии активно потребляют как фрукты. Их здесь даже называют «индийская фига». На фруктовых прилавках эти «фиги» можно увидеть всех оттенков – от лимонного до пурпурно-фиолетового. Правда, выглядят они не так парадно, как остальные плоды земли сицилийской. Как-то я даже было попытался купить их на пробу, но неудачно. Оказывается, плоды покрыты тончайшими, совершенно незаметными иголками, которые легко впиваются в кожу, вызывая отвратительный зуд. Продавцы их накладывают в перчатках, а наивные туристы, вроде меня, хватают голыми руками (вот ещё один резон в пользу правила – не надо ничего с прилавка хватать руками). Заойкав, я бросил плоды обратно в ящик. Увидев, как был наказан бесцеремонный турист, продавец, осклабившись, сказал: «Га-а-а!..» и на пальцах стал объяснять, как надо есть эти кактусовые ягоды. Чем-нибудь придерживая (не рукой!), с них ножом срезают кожуру вместе с колючками и только после этого едят. Пытаясь вытащить зубами колючки из ладоней, я в ответ промычал, что, мол, спасибо – расхотелось. Хотел ещё добавить что-нибудь про то, куда следовало бы затолкать продавцу эти «фиги» за такую подлянку, да вовремя остановился: сам виноват – смотреть надо глазами.

Уже в сумерках мы добрались до отеля, где нам предстояло провести ночь перед финишным марш-броском до Палермо. Непонятной архитектуры, весь в подсветке, в окружении пальм и колонн, в ночи этот отель казался каким-то восточным дворцом. Ну или, по крайней мере, караван-сараем.

Номер нас поразил ещё больше: огромный, с роскошной ванной комнатой, меблированный с каким-то винтажным уклоном, он настолько не походил на привычные микрономера в итальянских гостиницах, что нам оставалось только сожалеть, что подобная ночь в поездке – единственная. Здесь, справедливости ради, надо отметить, что в эту поездку с номерами дело обстояло более чем нормально. По крайней мере, мы везде могли по номеру передвигаться вдвоём одновременно, не застревая даже с чемоданом.

 

Бонусом к этой благодати был собственный балкон, куда мы выходили курить. Распихав вещи и приведя себя в порядок, мы задали друг другу вопрос, давно уже рвавшийся наружу: « А не отведать ли нам, чего Бог в Таормине послал?». В этот вечер Таормина расщедрилась для нас неподражаемыми сицилийскими помидорами (где вы астраханские, родом из детства – АУ!..), невероятной по размерам и сладости фиолетово-чёрной черешней, истекающей слезой свежайшей моцареллой джиорната, забытого вкуса ветчиной (прошутто кото – звучит-то как!) и невероятно полюбившимися нам хлебными палочками с розмарином (мы даже домой привезли пару упаковок). А завершало всё это благолепие бутылка сицилийского вина. А теперь – внимание! Обошлось всё это пиршество в баснословные деньги – целых… 9 евро. По 315 рублей на каждого. Всё, миф об импортозамещении сдулся окончательно. И что самое досадное в этой ситуации, так это даже и не копеечная цена, а совершенно недостижимое качество и свежесть. Досадное вдвойне, потому что раньше в СССР была совершенно уникальная система гастрономических стандартов, внедрённая ещё Анастасом Микояном, позволявшая повсеместно выпускать продукты, качество которых Европе тогда и не снилось. Это уже потом стали ездить в Москву за колбасой. А изначально в каждом райцентре были мясо-, рыбо-, молоко-перерабатывающие предприятия (цехи), кондитерские и хлебопекарные заводы, выпускавшие продукцию краткосрочного хранения безо всяких глютаматов натрия и прочей дряни. Из-за близкой транспортировки такая продукция была всегда свежей. Во всяком случае, в моём детстве кошки докторскую колбасу ели, а не тошнились. Да, ассортиментная линейка была меньше. Но что толку от нынешнего «изобилия», если купить всё равно нечего? Кто-нибудь скажет: раньше с копеечных зарплат и пенсий не все могли себе позволить такие продукты. А сейчас что – по другому? Любая более-менее пригодная по качеству еда почему-то называется «фермерской» и стоит совершенно запредельные деньги. По какой цене продаёт свой хлеб бывший олигарх, а ныне блаженный от веры? Буханка хлеба - от 800 до 3 200 руб. Ну и кто он после этого? Правильно… Даже табличку написал.

Что-то я разволновался от воспоминаний от итальянской трапезы. Надо пойти, пошуршать чем-нибудь в холодильнике, может отпустит.

Утром, при солнечном свете, арабские мотивы из облика гостиницы не пропали. Наоборот, где-то даже стали более выпуклыми – сейчас из-за угла появится Аладдин со своей лампой и начнёт докучать джину. Мы немного побродили по территории и стали собираться в дорогу. Пусть джин сделает наш путь в Агридженто лёгким и не утомительным. О том, чтобы он был интересным, позаботится наша Ольга.

 

[Инна-Пермячка]

14. Агридженто – барокко в тени античных храмов.

Итак, автобус везёт нас в Агридженто – античный музей под открытым небом. Дорога не ближняя, поэтому покачиваясь в креслах, в пол-глаза наблюдаем холмистый пейзаж за окном, в пол-уха слушаем рассказы Ольги об античном прошлом города, перемежаемые видеосюжетами на познавательные темы: какой кофе варят в Италии, какие вина и сыры производят, и какие существуют традиции в тех местах, где мы уже были и куда ещё попадём.

Агридже́нто (или как сицилийцы говорят – Джирдже́нти) был основан древними греками ещё в 581 г. до н.э. Сделали это родосские греки из Гелы, основав здесь свою колонию. Изначально город назывался Акра́гас (позднее римляне переименовали его в Агриге́нтум). Благодаря природным богатствам, прежде всего почве и климату, а так же удобной гавани, давшей толчок к развитию торговли, Акрагас быстро стал одним из значимых городов древнего мира, население которого, по некоторым источникам, доходило до 80 тысяч человек. Сейчас население города составляет 65,5 тысяч – ненамного изменилось за века.

Главная достопримечательность города – зона археологических раскопок, расположенная рядом с городом и занимающая 1300 га. По своей величине этот парк не имеет аналогов среди других комплексов древнегреческих сооружений. В 1997 году Долина храмов Агридженто была объявлена объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. Первые сооружения этого парка начинают появляться за окном.

Раскопки здесь начались ещё в начале XIX в. стараниями итальянского археолога Доменико Пьетрасанта. Античный город спускался по склонам возвышенности, на которой расположен современный Агридженто, вниз к морю. Теперь, по пути «его следования», обнаружено и восстановлено несколько десятков храмов и сооружений. Вот сейчас мы, например, проезжаем т.н. храм Согласия, получивший своё название благодаря найденной надписи на латыни. Он сохранился почти полностью во многом из-за того, что в VI в. был переделан в церковь Петра и Павла, функционировавшей вплоть до XVIII в. Как и в Помпее, раскопки здесь продолжаются и по сей день и, наверняка, принесут ещё немало открытий. Вот за окном проплывает ещё один образчик античной архитектуры.

К сожалению, все эти строения весьма значительно пострадали от землетрясений, превратившие их в руины. Вспомним, что только за последнее десятилетие Этна извергалась 20 раз. А сколько таких катаклизмов прокатилось по этим холмам за 25 веков! Может быть поэтому, а может и ещё по каким причинам, но античная архитектура (вернее – то, что от неё осталось) нас мало вдохновляет. Ну, не впечатляет нисколько, когда гид, стоя у какого-нибудь гранитного обломка, сплошь изъеденного временем и непогодой до бесформенного состояния, вещает: «А теперь представьте, что из таких обломков состояли 8-метровые колонны, в количестве 30 штук подпиравшие мраморную крышу прекрасного храма!..». И ему вторят путеводители: «…Немного в стороне от парка находятся фундамент и две колонны, оставшиеся от храма Гефеста, бывшего когда-то одним из самых крупных зданий античного Акрагаса». Для того, чтобы представлять себе подобные картины, вовсе необязательно проделывать такой путь. Достаточно, как Бальзаминову, сесть в тёмный уголок, закрыть глаза ладошками и воображать себе, воображать… Да простят мне эту ересь любители античной архитектуры (ладошки прижать поплотнее и ножкой так нетерпеливо: «Ах, маменька!.. Уж не мешайте мне!..»).

Отчасти, формированию подобных настроений способствует безудержная рекламная эксплуатация античных мотивов, «на голубом глазу» выдающая одно за другое. С этим мы столкнулись ещё в Помпее, когда на полном серьёзе нам демонстрировали «античный дворец» с деревянными перекрытиями. Это в городе-то, погребённом под многометровым слоем раскалённого пепла?! Судьбу посещения античного парка в Агридженто решил случай. Готовясь к поездке и собирая попутную информацию, мы часто сталкивались с «визитной карточкой» Агридженте: те самые остатки колонн храма Гефеста  и растрескавшаяся от времени голова поверженного исполина (многие её, наверняка, видели). В различных описаниях нам сулили незабываемые впечатления от античной культуры древней Эллады. Что-то мне показалось в этой голове знакомое. Перелистав римские фотографии, я таки нашёл искомое. Пожалуйста:

 

Базилика Санта Мария дельи Анджели, голова Иоанна Крестителя, современный польский скульптор Игорь Миторай, 2006 год. Дальше – больше. Погрузившись в просторы интернета, я нашёл эту голову в Кракове на Сукенницах, только уже в бронзовом варианте и под названием «Эрос», а так же в Париже.

 

Ничего не скажешь, плодовитый был скульптор, как Анна Хроми со своим «Плащом совести» или Эндрю Уорхолл с томатным супом. Но причём здесь античное искусство Эллады? Кстати, трудно представить, что тот же Микеланджело единожды создав своего Давида, принялся бы им украшать все города и веси.

Тем временем на горизонте показалась панорама современного города. Здесь наша группа разделится: кто-то поедет в античный парк, а кто-то (как мы) пойдёт самостоятельно знакомиться с исторической частью города. Я ни в коей мере не хотел сказать, что увлечение античной архитектурой – зряшное занятие. Каждому – своё, сообразно его увлечениям, мироощущению, интересам. Я только хотел объяснить, почему на нас это не производит «волнительного трепета». Сугубо индивидуальные ощущения и субъективный взгляд на мир.

 

И вот мы на входе в Старый город. С картой в руке гадаем, куда нам проложить путь. Ближе всего к нам церковь Сан Франческо, но мы решаем оставить её на финальный аккорд, а сейчас направиться в монастырь ди Санто Спирито (Святого Духа). Построен он был в конце конце XIII века и за свои грандиозные масштабы (по тем временам, конечно же), получил название Батаранни, что в переводе с местного диалекта означает «большое аббатство». К тому же путеводители обещали нам «монастырский двор и живописный сад». В 1916 г. здание монастыря было  передано коммуне на условиях проведения реставрационных работ. Сейчас здесь располагается городской музей. Как оказалось, путь к монастырю ведёт всё время в гору – сначала по центральной улице, затем по лестницам боковых улочек. Это тоже было причиной, почему мы пошли сначала туда, пока ноги «не убиты». На потом может просто не хватить сил.

Улицы в старом городе узкие (чистые!) и всё время поднимаются в гору. Ничего, тем легче будет потом скатиться к исходной точке. Дома преимущественно жёлто-розовой палитры, с большим количеством зелени на балконах. Встречаются даже античные элементы (весьма распространено в Италии – не пропадать же добру!). Найдя нужный отворот, начинаем восхождение  к культурным высотам.

Общее направление сверяем с ориентирами, в качестве которых выступают настенные алтари-иконы. Лестницы поднимаются на параллельные улочки, где у нас есть возможность немного перевести дух. 

 

Преодолеваем последние пролёты лестниц. То, что мы находимся в Старом городе, нам постоянно напоминают колодцы, ныне переделанные под цветники.

Наверное, нелегко было монахам мести по этим ступеням своими сутанами. Наконец, преодолев последний подъём выходим к монастырю.

Та-а-ак… Ну и где здесь обещанное: «…при входе в широкий монастырский двор взору открывается живописный сад и западный фасад монастырской церкви. Основные элементы фасада - большой готический портал и расположенное над ним окно-роза». Вот это что ли «окно – роза»? И где здесь «живописный сад»?

 

Вдобавок ко всему, внутрь не попасть – закрыто. Обрамляющие двор ровные, гладко отштукатуренные стены, обляпанные кондиционерами и с наглухо закрытыми окнами, чем-то напоминают общежитие с пенитенциарным привкусом. Судя по карте, недалеко находится кафедральный собор. Но подниматься к нему нужно так же по лестнице, ещё более крутой, чем предшествующие. Кляня свою доверчивость и «иху мать», начинаем спуск обратно. На одной из промежуточных площадок натыкаемся на мини-выставку каких-то скульптур – фекалоидов. Созерцание «какашек» настроение тоже не поднимает.

 

Находясь в лёгкой прострации от такого культурного шока, понимаем, что нам нужно срочно принять противоядие. Поэтому отправляемся в ближайшую тратторию пить кофе. Кофе в Италии – отдельная религия. Обладая лучшими в мире кофеварками и кофе-машинами, итальянцы в любой, даже самой задрипанной забегаловке на автостанции, предлагают прекраснейший кофе. Ещё в 1901 г. в Италии была запатентована автоматическая кофеварка для приготовления нежного и ароматного эспрессо, а в 1998 г. в Италии создали аж Национальный институт эспрессо, который следит, чтобы выполнялись все стандарты приготовления этого напитка. Благодаря этому качество кофе, подаваемого в любых заведениях Италии, ни у кого не вызывает сомнений. Здесь такое огромное количество разных видов кофе, что другие нации не знают, наверное, и половины. Жители Италии пьют кофе всегда и везде, выбирая подходящий под настроение вкус. Мы обычно заказываем капучино (дуо капучино, дуо лимочелло, пер фаворе!..). В эту поездку наша попутчица Людмила (спасибо ей огромное) открыла нам макиато – эспрессо с каплей молока (дословный перевод – «испачканное»). Великолепный вариант, чтобы взбодриться на ходу.

[Инна-Пермячка]

Восстановив душевное равновесие, решаем посетить церковь Сан Франческо, благо находимся, буквально, в тени её колокольни. Церковь так тесно обставлена домами, что сложно найти ракурс, где бы она полностью вошла.

 

Церкви, в виду её особой значимости для города, присвоен статус «малая базилика». В своё время её посещал папа Иоанн Павел II, о чем напоминает установленная внутри статуя. На наше счастье, открыт боковой вход с одноимённой улицы. Спешим зайти во внутрь. Внутренний интерьер храма достаточно своеобразный, не лишённый определённого стиля и изящества. Доминирующий цвет (базисный) – белый, от которого и строятся все цветовые решения. Внутри много скульптур и живописных полотен, посвящённых Св. Франциску Ассизскому и Богородице. Богородице же посвящён и главный алтарь. Сведений об этой церкви собрать совсем не удалось – во всех путеводителях по Агридженто главное место занимает Долина Храмов, а городским церквям внимание уделяется там постольку - поскольку.

Скульптуры здесь, как и все элементы декора, выполнены из раскрашенного гипса (или стукко?). Одежды скульптур (пьета, распятие и другие), общий фон картин и потолочной росписи достаточно сдержанной цветовой гаммы. Нет ярких красок – все тона приглушены, преимущественно охристой палитры. Всё вместе это создаёт какое-то сбалансированное настроение, успокоение без резких эмоциональных всплесков.

На входе установлена традиционная для итальянских церквей пьета – оплакивание Христа. Привлекает внимание кружевной платок в руке Богоматери  и натуралистично выполненная рана от копья Лонгина.

 

Потолочная роспись над главным алтарём, несмотря на сдержанность палитры, всё равно своим цветовым решением вызывает неосознанное чувство тревоги, бескпокойства, что ли. Все фигуры озарены каким-то дымным светом пожарищ. Особенно это заметно на фреске со Святым Духом (голубем). Кто создавал эти рисунки? В каком настроении?

 

Главный алтарь, посвящённый Деве Марии, выдержан в таких же тонах, но оставляет более спокойные ощущения. Левая картина посвящена рождению Иисуса (наличие на ней Вифлеемской звезды – кометы не оставляет никаких сомнений). Правая же посвящена успению Богородицы и её восшествию.

 

 

 

 Слева от алтаря, над епископской кафедрой, находится картина, посвящённая Франциску Ассизскому и его «птичьей» проповеди. Здесь же помещён и знак «статусности» - малой базилики. В одной из ниш вдоль стены установлена беломраморная статуя, о которой я уже говорил - без «опознавательных знаков», но легко узнаваемая: папа Иоанн Павел II, в знак того, что он читал здесь свою проповедь. В этот час церковь абсолютно пуста, и мы тоже решаем её покинуть.

Выходим на улицу и оказываемся на смотровой площадке, откуда, если верить путеводителям, в хорошую погоду можно увидеть Средиземное море. 

Далее мы вновь следуем по центральной улице старого Агридженто – виа Атенеа, заглядывая во все дворики и на все лестницы.

 

Шествуя в тени жёлтых трёх-этажных зданий позднего барокко по загибающейся вправо улице, неожиданно выходим на площадь, за которой начинаются административные кварталы Агридженто. Прямо перед нами вырастает немного вычурное здание Торговой палаты, постройки середины XIX в., напротив него высится здание налоговой полиции, более позднего периода, явно в стиле Муссолини.

 

Оттолкнувшись взглядом от здания суда и мэрии, разворачиваемся и следуем в обратную сторону – скоро наши одногруппники вернутся из Долины Храмов.

 

На сувенирных прилавках всё те же «головоножки» и неизменные Инь-Янь Италии – луна и солнце: яркая, сочная майолика.

  

Быстро преодолеваем обратный путь (хотя совсем не спешим) и снова оказываемся около начальной точки нашей экскурсии. В целом, если не считать Долину Храмов, городок Агридженто из себя ничего особенного не представляет – нет каких-то изысков ни в городской архитектуре, ни во внутреннем убранстве храмов. Всё достаточно ожидаемо. Сейчас наш путь лежит на местный автовокзал, куда должен приехать за нами автобус. Проходим мимо управления полиции, на стене которого красуется герб правосудия города. Надпись под ним гласит: «В соответствии с законом о свободе». Латынь всегда звучит помпезно…

Здание автовокзала и весь прилегающий квартал (почта, кинотеатр) выстроены в годы правления Муссолини в соответствии с его градостроительными амбициями - помпезно и безвкусно, с претензиями на грандиозность: здесь и колонны, и витражи, и гранитные стражи. Правда, замах оказался крепче удара: всё какое-то провинциальное, с потугами на столичный размах, которого как раз и не хватает. Ладно, пьём кофе (всё тот же макиато) и ждём автобус.

 

Наконец, он появляется из переулка. Долго стоять автобусу здесь нельзя, поэтому грузимся как опергруппа на выезд. По дороге ещё раз обозреваем античные развалины, плывущие мимо наших окон. Нет, не разочаровались в своём выборе: каждому – своё. Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево. Не стоит тратить время и деньги на то, что тебе не интересно. Сейчас, прежде чем отправиться в Палермо,  мы едем в небольшой горный городок Энна. Надеемся, что он будет поинтересней, чем Агридженто. Ну, пожалуйста…

 

По дороге мы заезжаем посмотреть развалины древнеримской виллы (за денежку) и за одним пообедать. Пожалуй, это было единственное разочарование за всю поездку. Место для обеда было выбрано крайне неудачно: это не автогриль на трассе, где за качество еды голосуют своими кошельками водители, а «туристический аттракцион», куда кроме блаженных на всю голову туристов никто не ездит. Последних же, поскольку их сюда привезли и деваться им некуда, обслуживают по принципу: «Нравится – не нравится, ешь моя красавица. Что дают». Поэтому и персонал весь расслабленный, как переваренные макароны: чего упираться-то, если клиентов всё равно гарантировано привезут.  Когда зашла в зал наша группа (50 человек), то на раздаче моментально закончилась еда. Над остатками чего-то, плававшего в жиру, победно гудели мухи. Синьоры с раздачи сказали, что сейчас по-быстрому приготовят какую-нибудь пасту и ушли … курить. Не рискуя составлять компанию мухам, мы взяли то, что было прикрыто плёнкой: пару каких-то салатов и по куску пиццы. Последнюю нам разогрели в микроволновке (если бы это видел пиццайоло-профессионал, то вскрыл бы себе вены). После какой-то нервической канители с баром – пойти в бар, заказать бутылку пива, взять чек, вернуться на кассу, оплатить чек, вернуться в бар, предъявить оплату, забрать бутылку пива – наконец устриваемся на улице под тентом (хоть мухи не атакуют). Феерично!..

Перекусив в крайне дурном расположении духа, идём гулять вдоль аллей с опунцией. И в лучшем-то настроении  нас античная архитектура не привлекает …

Вдоволь нагулявшись и исходив вдоль и поперёк местный рынок со «всамделишными» сувенирами для туристов, возвращаемся к кафе. Дамы даже и не думали уходить с перекура, хотя прошло уже более часа. Интереса ради заглядываю во внутрь: на раздаче так же пустынно - не прибавилось ничего, кроме мух. Ну так правильно – оставшуюся еду выбрасывать что ли? Премешать-освежить и снова можно подавать. Бессмертный и беспощадный общепит…

Призвав чуму на этот дом и показав четыре фиги (кукиша, а не инжира), отправляемся в Энну, мечтая о придорожном автогриле с ароматнейшим кофе, свежей выпечкой и панини, которые готовят при тебе. Божечки, словно дома побывал двадцать лет назад… 

[Инна-Пермячка]

15. Энна – Сицилия с высоты птичьего полёта.

По узкой дороге мы не спеша забираемся в горы всё выше и выше. Впрочем, это только так говорится – «в горы». На самом деле пейзаж за окном мало меняется – те же холмы, покрытые ещё зелёной, не выжженной солнцем травой, синеющие на горизонте пики. Энна считается географическим центром острова, поэтому сами сицилийцы называют этот городок «пуп Сицилии».

Расположена Энна на вершине горного плато на высоте 930 м над уровнем моря и является самым высоко расположенным провинциальным городом Италии. Благодаря своей позиции, Энна всегда была "лакомым кусочком" для завоевателей. Утвердившись в Энне можно было контролировать всю нижележащую долину. Поэтому здесь часто сменялись правители: греки, римляне, византийцы, арабы, норманны, германцы, испанцы  и французы. Эстафетная палочка какая-то, а не город. Бурная история края отражаеться даже в самом названии города. Изначально имя городу дали античные греки: «Энна». Сменившие их римляне преобразили название в "Хенна" или, точнее, в "Каструм Хенна". Сменившие их арабы переименовали город в  "Каср Йенна". С приходом норманнов город стал называться «Кастроджованни» (в честь Святого Иоанна) и оставался таковым до 1926 г., когда Муссолини вернул городу его историческое имя - «Энна». 

Мелькающий на поворотах город становится всё ближе и ближе. Наконец мы подъезжаем к его северной окраине и останавливаемся возле первой его достопримечательности  - замка Кастелло Ломбардия.

 

У подножия его стен находится напоминание о древней и непростой истории города. После того как греческие колонисты из Сиракузы и Гелы (Джелы) вытеснили с этих земель аборигенов (а именно они и были первыми строителями крепости) и объединились в торгово-военный союз, город захватили римляне. Через 120 лет их правления здесь вспыхнуло одно из крупнейших восстаний рабов, за 50 лет до восстания Спартака. Предводитель этого восстания, бывший раб Евн, стоит теперь на постаменте под стенами города.

 

В отличие от многих других столиц сицилийских провинций, Энна не может предложить своим посетителям какие-нибудь всемирно известные архитектурные достопримечательности. И всё же своя «фишка» у города есть – захватывающие дух панорамные обзоры со стен города. Сейчас, по дорожке мимо цветущего разнотравья, мы направляемся к наивысшей точке  - обзорному камню.

 

 

 

Кажется, что с этой верхотуры можно увидеть всю Сицилию, а если привстать на цыпочки - то и краешек дома. Наползающая мгла только усиливает ощущение грандиозности – земли внизу ещё залиты солнцем.

 

Тем временем, наливающиеся мглой тучи делают пейзаж всё более булгаковским: «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, поглотила город…».

Ломбардский замок (или крепость), один из самых значимых памятников военной архитектуры на Сицилии, получил своё название из-за гарнизона ломбардских солдат, располагавшегося здесь ещё во времена правления норманнов. Сами же строения появились намного раньше. Первыми строителями укреплений были местные племена – сикулы. Античные греки на этом месте построили святилище богини Цереры (V в. до н.э.). Впоследствии разграбившие его римляне тоже пытались приспособить сооружения под оборонительные цели. Масштабное строительство на этом месте было начато византийцами, сменившими римлян. Впоследствии крепость была перестроена Фридрихом II Сицилийским и позже переделана Фредериком II Арагонским (Федериго).

 

Крепость была защищена 20 башнями, из которых до наших дней сохранилось только шесть. Самая сохранившаяся из них – Пизанская башня (Torre Pisana), построенная в XIII веке, увенчана гибеллинскими зубцами. По законам военной науки того времени, крепость была разделена толстыми стенами на три двора, что значительно затрудняло её захват. Во внешнем дворе сейчас располагается театр под открытым небом,  во втором - обустроен большой зеленый парк, а в третьем находятся остатки королевских апартаментов, епископская часовня, средневековая тюрьма и Пизанская башня.

В замок мы не идём, а, обогнув его вдоль стены, отправляемся в город. Собственно говоря, прогулка наша оказалась весьма скоротечной: по главной улице виа Рома мы доходим до кафедрального собора, построенного в центре Энны и возвращаемся обратно к замку.

 

Мы доходим до пьяцца Мадзини, к которой и примыкает собор. Ситуация очень напоминает отечественную топонимику: всё равно что фасад Василия Блаженного выходил бы на площадь Герцена. Джузеппе Мадзини, итальянский политический деятель, борец с королевской тиранией, после длительных арестных перепитий обосновался в Швейцарии, где и выпускал оппозиционную газету «La Roma del Popolo». Кстати, находился в Лондоне в одно время с А.И. Герценом, может даже в один колокол звонили...

Вышли мы на эту площадь по одной простой причине: центральный вход в Дуомо был закрыт и поэтому проникли мы в него через боковой фасад. Сам собор можно назвать типическим для Италии: совершенно не привлекательный снаружи, изнутри он ошеломляет богатством интерьера.

 

Собор был возведен на руинах храма Прозерпины в начале XIV в. по указу королевы Элеоноры Анжуйской, супруги Фридриха III Арагонского. Спуста полтора столетия, собор был почти полностью уничтожен пожаром. Для его восстановления, несмотря на объявленный папой Евгением IV сбор средств,   король Альфонсо Арагонский был вынужден продать часть своих владений. Но на этом злоключения не кончились: в следующем столетии в соборе рухнула колоннада. Большая кампанила собора была разрушена в XVII веке, но вскоре отстроена заново. В XVIII веке был отстроен фасад в стиле барокко из желтого туфа и дополнен массивной колокольней с ажурным декором. Без привычного шпиля или навершия колокольня смотрится недостроенной.

Внутри собор оказался пустой – наверное, неурочный час: туристы уже уехали, а прихожане ещё не собрались. Сразу, что бросается в глаза – обилие резьбы по дереву. От входа к главному алтарю надо пройти под хорами, где справа и слева изображены святые. На той стороне, где орган, их семь (по числу нот) - совпадение?

 

 

 

В одной из алтарных ниш боковых капелл можно увидеть и венценосных основателей собора: Элеонору Анжуйскую и Фридриха III Арагонского, которые как раз указывают, где строить церковь. Не думаю, что при жизни у них было много других добродетельных деяний, что бы быть запечатлёнными в церкви (во всяком случае, к лику святых их не причислили).

На втором ярусе, под самым потолком, расположена целая картинная галерея. Снизу совершенно не разобрать, что там изображено (не говоря уж об авторстве). 

 

 

 

Помимо резьбы по дереву, есть в убранстве церкви и резьба по камню. Причём, некоторые вещи явно византийского происхождения.

 

Ну вот, собственно говоря, и всё – наше знакомство с Энной закончилось. Теперь надо успеть добраться до Палермо и заселиться в гостиницу – последнюю на сицилийской земле. А вот и опять знакомая крепость.

Рассаживаемся в автобусе и трогаемся в путь. Всё?.. Нет, оказывается на этом наши впечатления об Энне не заканчиваются. Забирались-то мы сюда в гору и поэтому многих вещей просто не видели. А теперь мы спускаемся вниз, и через лобовое стекло прекрасно видно, чего стоило нашим шофёрам (виноват – пилотам) сюда забраться, а главное – сколько усилий нужно приложить, чтобы благополучно выбраться. Дорога, резко и часто петляя, всё время идёт под уклон (и ещё какой!). Газ – тормоз, тормоз – газ: водитель просто отбивает какую-то чечётку на педалях. И наша халабуда, наш пятидесяти-местный трёхосный лайнер плавно скользит по склону, мягко вписываясь в повороты. Иногда особо нервные особы всё-таки взвизгивают: «О-ё-ёй! Там уже обрыв!..». Когда же мы, наконец, добираемся до низу и выезжаем на шоссе, все шумно выдыхают и аплодируют водителям (второй в это время ассистировал) – БРАВО!

За окном снова замелькали холмы, снова потекла путевая (или попутная?) информация. На этот раз мы пускаемся в экскурс по итальянским десертам, с особым упором на то, что из них сицилийские – самые лучшие. А то!..

[любовьь]

Про "встать на цыпочки" и про мглу со Средиземного моря - супер! :smile:

[Инна-Пермячка]

 16. Палермо – апогей и апофеоз.

Переночевав в отеле на краю Палермо, с утра пораньше мы отправляемся на обзорную  экскурсию по городу. В Палермо нам предстоит находиться почти три дня, поэтому предварительное знакомство с городом под чьим-нибудь руководством входит в наши планы. Итак, получив подробную информацию от Ольги, где расположен наш отель, как к нему добираться всеми доступными видами транспорта и где в округе расположены магазины и рестораны: «Вот сейчас в правом окне вы видите большое жёлтое здание, на первом этаже которого находится продуктовый супермаркет. От него до отеля – два дома, в одном из которых находится кафе с национальной кухней. Все увидели, все запомнили?», мы выдвигаемся в исторический центр города. День обещает быть звонким – безоблачное небо, яркое солнце, приподнятое настроение. В общем, как говорили классики советской сатиры устами незабвенного О.Бендера: «Райская долина - такие города приятно грабить рано утром, когда еще не печёт солнце. Меньше устаёшь». Впрочем, площадь исторического центра всего 2,5 кв.км, так что надеемся сохранить силы на все дни.

Пока мы едем к центру, немного знакомимся с историей города. Она, как и у подавляющего большинства городов Сицилии, очень пёстрая и уходит в античную древность.

Палермо (на латыни Panormus) был основан финикийцами под названием Сус (по-финикийски — «цветок») ещё в 754 году до н. э., но своё имя Панормос — «всегда доступная гавань» - получил от греков. Здесь была главная стоянка карфагенского флота. Греки принесли на остров культуру виноделия  и практику возделывания оливковых рощ. Во времена Римской империи Палермо оставался важным и крупным портом – Колониа Аугуста Панормитанорум. В агрокультуру острова римляне привнесли пшеницу твёрдых сортов, превратив Сицилию в главную житницу страны. Римлян сменили византийцы, а в IX в. Палермо завоевали сарацины, сделав город столицей Сицилии и важнейшим торговым центром острова. В это время в Палермо было построено более 300 мечетей. Помимо этого, арабы принесли с собой новую технологию орошения земель - при них остров покрылся цитрусовыми садами.

(фото из интернета)

В начале XI в. в Южной Италии стали оседать норманны, сородичи викингов, и в 1130 году было основано Сицилийское королевство, столицей которого вновь стал  Палермо. Далее началась чехарда иноземных правителей. При Фридрихе II сюда переехал из Германии императорский двор. С Карла Анжуйского начался период средневекового правления французов. С провозглашения Петра Арагонского королём Сицилии начался период испанского владычества. В середине XVIII в. власть опять перешла к французам, теперь уже в лице династии Бурбонов. Свою лепту в усиление влияния Франции, хоть и недолговременную, внёс Наполеон Бонапарт. И только в середине XIX в., в результате десанта Джузеппе Гаррибальди, Сицилия присоединилась к Италии (а вот интересно, после событий в Каталонии, на острове не возникнут потуги к «самостийности»?).

(фото из интернета)

 

Именно в эти лихие года Италия впервые услышала о сицилийской мафии (Коза Ностра-а-а!!!), которая изначально обеспечивала власть землевладельцев над строптивыми крестьянами, а проще говоря - рэкет. Это уже много позже сицилийская мафия превратилась в хорошо организованную международную преступную структуру, переключившуюся на бандитизм, наркотики, игорный бизнес и прочие нехорошие излишества. 

Если Первая мировая война обошла Палермо стороной, то во Второй мировой город понес значительный урон во время бомбардировок союзников. Особенно сильно от них пострадал именно старый город – почти 15 тысяч обездоленных горожан остались без крова и жили в лачугах среди его развалин. В последние годы войны на сцене вновь появляется мафия, как вершитель судеб всего острова – с её главарями на контакт выходят офицеры ЦРУ и американского генералитета для содействия высадки американского десанта на Сицилии.

С 1950-х годов Сицилия, и Палермо в частности, переживает грандиозный расцвет мафии. Причин здесь несколько. Во-первых, местные доны Бардзини, Томмазо, Корлеоне и прочие, за содействие американцам получили от администрации индульгенцию и активно внедрились во власть. Во-вторых, в это время Палермо захлестнула волна приезжих, пытающихся найти работу, и поэтому согласных на всё – мафия получила огромное число потенциальных боевиков. Как следствие этого наплыва, резко возросла потребность в жилье, определив строительный бум в начале 1960-х годов, прозванный «разорением Палермо». Сносились уникальные здания и виллы, а на их месте устраивались кварталы местных «хрущёвок», автостоянки, магазины. Естественно, такой масштаб застройки стал очень благодатной почвой для «крышевания» и финансовой подпитки мафии. Город рос (за эти годы его население увеличилось на 20%), строились новые бетонные дома, но центр до сих пор лежал в руинах. Некоторые руины сохранились и до сих пор. Именно в этот период и произошло сращивание криминалитета и власти на самых высоких уровнях. Через серии терактов (в том числе взрывы в Риме, Милане, Болонье и флорентийской галерее Уффици), мафия диктовала условия государству.

Конец всему этому бандитскому беспределу, знакомому нам по сериалу «Спрут», положили в 1990 -2010 г.г., помимо комиссара Катаньи, реальные герои - магистраты Джованни Фальконе и Паоло Борселлино, заплатившие за это жизнью. Их именами теперь назван аэропорт в Палермо.

В результате на скамье подсудимых почти одномоментно оказалось более 500 мафиозо, обвинение и защита вызвали в суд 1788 человек, среди которых оказались и президент Италии Джорджо Наполитано, и экс-председатель совета министров Италии Джулио Андреотти. Действующие главари мафии и их подручные получили пожизненные сроки. За решётку попали даже такие тяжеловесы-силовики как экс-министр внутренних дел и высшие офицеры корпуса карабинеров.

Автобус выгружает нас перед Порта Нуово (Новые ворота), за которыми начинается комплекс Палаццо Норманни, бывшая резиденция сицилийских королей и вице-королей. Начиная с 1947 года, в Палаццо Норманни заседает Региональная ассамблея — парламент автономной области Сицилия.

 

Изначально, на этом месте, открывающем вход в старый город Палермо,стояли Ворота Орла (порта дель Аквила) построенные ещё в XV в. Позднее, после посещения столицы королевства Сицилия Карлом V в 1535 г., было решено перестроить их в триумфальную арку в честь его побед в Тунисе. Об этих победах напоминают мавры-теламоны (или по другому – атланты), подпирающие арку с двух сторон. Причём, у двух мавров отрублены руки – это в память о тунисских пиратах, зверствовавших в те времена.

Пройдя ворота, которые после постройки триумфальной арки жители Палермо стали называть «Новые», мы выходим на пьяцца Виктория и идём вдоль фасада королевского дворца. Часть его помещений сейчас отданы под музей. Минуем вход в Арсенал, который для ясности обрамлён орудийными стволами. Серьёзная артиллерия тогда была – точно крепостные стены прошибала.

 

С пьяцца Виктория начинается парк, который тянется почти до самой соборной площади (колокольня Дуомо выглядывает из-за пальмовых крон). А начинается он со скульптурной композиции, посвящённой всей монархической комарилье Палермо. Гид что-то объясняла, но мой разум капитулировал перед потоком бесконечных Карлов, Фердинандов, Роджеро и прочих.

 

 

И вот мы выходим на соборную площадь. Собор Успения Девы Марии  — кафедральный собор архиепархии Палермо – поистине грандиозен и ошеломляющ.

Он настолько вытянут в длину, что я никак не могу полностью его вместить в объектив, поэтому опять прибегаю к услугам интернета.

На первый, академический взгляд, собор представляет собой совершеннейшую эклектику: здесь и готика, и барокко, и классицизм. И всё это под крепким влиянием норманно-арабской архитектуры. Но впечатление сумбура это не производит – наоборот, какое-то гармоничное единение. Наверное, так старое вино, в результате многолетней выдержки, приобретает свой неповторимый букет. Весь внешний вид храма – это отражение его многовековой и очень непростой истории.

В IV в. на месте нынешнего собора стояла церковь в честь местного мученика Мамилиана, сподвижника Св. Розалии (о ней чуть позже). Во время очередного набега вандалов, этих средневековых гопников, церковь была разрушена. При византийцах на том же месте был построен новый собор в честь Пресвятой Богородицы. Когда арабы захватили Палермо, они превратили собор в Пятничную мечеть. Вся эта история хорошо читается на восточном фасаде собора – здесь превалируют арабские орнаменты и норманнский стиль.

Но это не единственное напоминание об арабском правлении. На левой колонне южного портала, ранее стоявшей в византийском храме, превращённом в мечеть, вырезана сура из Корана, а мозаики и инкрустации абсиды (примыкающий к основному объёму пониженный выступ здания) не оставляют никаких сомнений в их восточном происхождении (в этом они здорово напоминают декор церквей бывших испанских халифатов).

 

6 января 1072 года норманны во главе с Робертом Гвискаром и его младшим братом Рожером (ставшим впоследствии королём Роджеро I) взяли Палермо. В тот же день Пятничная мечеть была вновь освящена в честь Богородицы.

[Инна-Пермячка]

Достроенный впоследствии классический купол (конец XVIII в.) значительно изменил внешний вид восточного фасада, в результате чего здание потеряло характерный для норманнских соборов Сицилии внешний вид. Тогда же были пристроены вдоль всего фасада четырнадцать капелл, в результате чего здание расширилось в поперечнике и перестало соответствовать классическому типу базилики, а сами купола капелл стали диссонировать с ритмом стрельчатых окон норманнского фасада. Не все изменения во благо! 

 

Впрочем, внутри собора остались прямые свидетельства норманнского периода - в соборе нашли последнее пристанище императоры и сицилийские короли из дома Гогенштауфенов —Генрих VI и Фридрих II, а также их супруги — Констанция Норманнская и Констанция Арагонская. Сюда же  было перенесено и тело Рожера II. ИХ саркофаги, собранные в одной из боковых капелл , являются единственными следами норманнского периода в интерьере собора.

В этой части пьяцца Дуомо установлен фонтан с фигурой Св. Розалии, местной святой и одной из покровительниц города, спасшей его от очередной эпидемии чумы.

Южный и западный фасады собора безраздельно заняла готика. Портик южного фасада с тремя стрельчатыми арками построил архитектор Антонио Гамбара в начале XV в. Именно здесь стоит колонна с вырезанной сурой Корана.

 

 

Внутри портика всё тот же Гамбарра над входом поместил мозаичную икону Божьей матери (предположительно, византийскую периода правления норманнов).

К готике отсылает и фронтон портика, где изображён Христос-пантократор (Вседержитель) в обрамлении готических псевдо-розеток.

Так же в портике размещены памятные доски и горельефы, посвящённые коронации сицилийских монархов (в течение XII – XIII веков в этом соборе венчались на царство все сицилийские короли). Для аборигенов это, наверное, значимые события, для нас же – отблески чужой истории.

 

 

Но главная готика собора представлена, конечно же, его западным фасадом. Этот фасад собора выходит на узкую улицу Виа Бонелло, отделяющую его от здания Архиепископского дворца, который, в отличие от собора, особыми «архитектурными излишествами» не блещет. Привлекает внимание то, что колокольня собора пристроена не к самому собору, а ко дворцу. Для соединения колокольни с основным зданием через виа Бонелло перекинуты две высокие стрельчатые арки. Сама колокольня тоже являет собой эклектику – на тяжеловесном норманнском основании построена звонница в неоготическом стиле.

 

 

 

На виа Бонелло выходит Западный портал собора, сооружённый в середине  XIV века в готическом стиле. А обрамлён он двумя малыми колокольнями, построенными почти на век раньше. И опять эклектика – в башнях, украшенных лепниной в стиле арабских орнаментов,  расположены в четыре яруса норманнские арки и окна-бифории (разделённые пополам по вертикали узкой колонной). 

[Инна-Пермячка]

Теперь входим в храм. Поскольку ещё утро (не более 9 часов), то в соборе нет ни прихожан, ни толп туристов. Сюда мы приходили дважды – один раз вместе с группой, под говор местного экскурсовода, второй раз – самостоятельно, чтобы всё осмотреть как следует. Поэтому я не буду рассказывать в хронологическом порядке, а просто поделюсь общими впечатлениями.

Внутри храм очень большой и светлый – много света льётся из окон верхнего ряда, а боковые капеллы подсвечены дополнительным освещением.

Вдоль главного нефа, отделяя капеллы, расположены скульптуры святых. Каких-то мы уже знаем (Косма и Дамиан, которые здесь без тюрбанов), с какими-то ещё предстоит познакомиться (Св. Нинфа: нет, не опечатка - именно, Нинфа).

 

 

Напротив входа в собор находится огромный сосуд, напоминающий вазу или урну (вот не силён я в церковной терминологии!..). Судя по тому, как стерлась ажурная резьба, его покрывающая, лет ему очень много. Узнать конкретнее, что это – возможности не представилось: гид всё время сыпала датами и жонглировала именами епископов и королей (дежурный пересказ путеводителя). Так что – смотрим глазками. За прошедшие века, от прикосновения многочисленных рук, камень так отшлифовался, что стал походить на слоновую кость. Сразу узнали сюжет крещения Иисуса в Иордане. 

 

Теперь мы не спеша идём вдоль капелл. Здесь есть, что посмотреть – от узнаваемых сюжетов до эксклюзивных раритетов, принесших известность Палермитанскому собору. Первое, на что я теперь всегда обращаю внимание - это «Библия для неграмотных». Впечатлений о них у меня набралась уже целая коллекция. Встречались и инкрустации по дереву, и резной мрамор, и кованная бронза, и медные отливки, и керамические горельефы (включая майолику), и, конечно же, расписные доски. Здесь что-то комбинированное – барельефы с элементами мозаики. В чём отличие горельефов от барельефов, спросите вы? В степени выпуклости изображения. Из горельефа фигуры выступают более, чем на половину своего объёма, а барельефы – более плоские. Итак…

 

Впрочем, есть и более монументальные барельефы, уже на темы истории становления и развития христианства на Сицилии и в Палермо в частности.

Прежде чем начать осмотр боковых капелл, поднимаем голову вверх и разглядываем две фрески: «Изгнание арабов Гвискаром и Роджеро I из собора Палермо» и «Вознесение Богородицы».

 

Последняя фреска интересна тем, что не имеет контурного обрамления и как бы демонстрирует «небеса развергшиеся». Выполнены эти фрески в конце XVIII в. в свойственной тому времени манере: пухлощёкие ангелы, воины в блистающих античных доспехах и тогах. На самом деле, на этом месте находились норманнские мозаики, убранные отсюда по велению последнего «перестройщика» собора Фердинандо Фуга. Деятельность этого флорентийского архитектора сильно изменила облик собора: помимо мозаик XII в. было демонтировано ретабло центрального алтаря (ладно, хоть, скульптуры не утратили – они теперь стоят под пилонами вдоль всего храма), надстроен классический купол и добавлены боковые капеллы. Всё это привело к утрате собором своего изначального норманнского стиля. А теперь позволю себе небольшую ремарку. В «провинциальных» соборах редко можно обнаружить работы таких мастеров как Микеланджело, Бернини, Рафаэль, Караваджо, Леонардо. Но от этого они не становятся менее значимыми. Особый интерес в них вызывает именно живая связь с ушедшей историей, заметная здесь более выпукло. Везде есть что-то своё, неповторимое.

Подтверждением этому может служить статуя Богородицы с Младенцем, называемая «Мадонна либера инферни» (буквально, «вызволяющая из ада»), установленная в алтаре одной из боковых капелл. Эта статуя, созданная  Франческо Лаурана (середина XV в.) стала предметом восторженного почитания после того, как папа Григорий XIII (помним такого по его календарю) постановил, что заупокойная месса, совершённая на этом алтаре, может служить одним из условий получения индульгенции. Нужно ли говорить, какой поток прихожан хлынул к этому алтарю.

Другая капелла посвящена Святой Розалии (её мы уже видели, венчающей фонтан на пьяцца Дуомо). По легенде, эта отшельница, жившая в XII в., явилась во время чумы XVII в. и спасла город. С тех пор она, наряду со святой Агатой, покровительницей Катании, и святой Лючией, покровительницей Сиракуз, почитается в качестве покровительницы всей Сицилии и самого Палермо. Здесь же, в серебряной раке, покоятся её мощи, перенесённые сюда после канонизации в 1630 г. Стены капеллы увешаны благодарственными подношениями паломников. Ежегодно 15 июля собор становится центром грандиозного праздника, посвящённого святой Розалии. Рака с мощами Святой выносится на середину храма, а вечером проносится крестным ходом по центральным улицам Палермо. На близлежащей площади Пьяцца Вилльена процессию встречают городские власти Палермо, преподносящие святой венок из роз. Эта символическая встреча города со своей покровительницей проходит под возгласы: «Вива Палермо! Вива Санта Розалия!». Эта церемония ещё будет фигурировать в нашем рассказе.

Напротив этой капеллы расположена капелла Святых таинств, известная, прежде всего, своим ценным алтарём, выполненным из лазурита.

[Инна-Пермячка]

Есть в кафедральном соборе Палермо ещё одна общепризнанная святыня – капелла Реликвий. Сюда, после реконструкции, учинённой Фердинандом Фуга (многими историками признаваемой «разрушительной»), были перенесены мощи и частицы мощей святых мучениц Агаты, Кристины, Нинфы (опять!..) и Оливы. Если эти имена стали нам известны только во время поездки, то следующее имя будоражило нас ещё со времён подготовки вояжа. В этой капелле находятся частицы мощей равноапостольной Марии Магдалины. Доступ в капеллу для туристов закрыт массивной решёткой - реликвии для поклонения выносят только в дни местных праздников. Впрочем, нас это не остановило (руки-то длинные) – просунув фотоаппарат через решётку, мы всё-таки смогли кое-что разглядеть.

 

 

 

Жаль, что нельзя рассмотреть поближе – приходится только догадываться. Так, к примеру, судя по богатству убранства, реликварий Марии Магдалины находится по центру капеллы.

интернет

Ещё в одну капеллу пускают за денежку. В ней, стараниями всё того же Фердинанда Фуга, собраны королевские гробницы. Мы туда заходить не стали (не интересно), благо, итак всё было хорошо видно. Говорят, что у каждого наступает время, когда человек с интересом начинает ходить на кладбище – фасончик подбирает. Наше время ещё не пришло. Впрочем, для полноты впечатлений, воспользуюсь услугами интернета. Здесь расположены саркофаги первого короля Сицилии Роджеро II и его дочери Констанции Норманнской (тоже королевы Сицилии), а так же целый ряд представителей династии Гогенштауфенов.

Одна капелла здесь воспринимается наособицу, поскольку относится она уже к современному периоду. Правда, посвящена она не святому, а Благословенному (Beato) Джузеппе Пульизи, погибшему от рук мафии в 1993 году.

Он был католическим священником, служившим в приходской церкви района Бранкаччо, одного из самых криминальных районов Палермо, и открыто выступившим против мафии.

Главным его стремлением было лишить мафию подпитки новыми «бойцами». Поэтому он организовывал для молодёжи различные секции или убеждал сделать это администрацию Палермо, чтобы вывести из под влияния мафии уличных подростков. В приходе Сан Гаэтано он открыл приют для детей из неблагополучных семей, чтобы вернуть их в школу и отказаться от грабежей, торговли наркотиками и контрабандой. Помимо большой миссионерской деятельности, в результате которой он сумел даже примирить в Бранкаччо семейства, раздираемые вендеттой, он пошёл и на открытую борьбу с мафией: отказался от мафиозных денег на проведение религиозных праздников, отказал местным главарям в участии в процессии на день Святой Розалии, отказался от контракта на ремонт церкви с той фирмой, которую указала мафия. После убийства комиссаров Фальконе и Борселлино он провёл мессу в их честь в самом криминальном средоточии Палермо – приходе Сан Гаэтано. 15 сентября 1993 года, в день своего 56-летия, он был убит на ступенях приходской церкви. Чтобы глубже понять всё мужество его поступков, достаточно вспомнить, что высшее духовенство Палермо того времени упорно замалчивало проблему преступности. Так, кардинал Палермо на вопрос журналиста: «Что вы знаете о мафии?» ответил: «Не знаю – может быть марка моющего средства». Убийцы и организаторы в 1998 году получили пожизненное заключение (всего шесть человек).

Ещё одно сооружение в соборе привлекает внимание. Это гелиометр – первый на Сицилии солнечный календарь. В 1690 году по оси север-юг на полу главного нефа собора был  начертан меридиан и символические изображения знаков зодиака для наблюдения за звёздами и светилами. Всё-таки, как тесно в Италии переплелись церковь и астрономия (вспомнить, хотя бы, римскую обсерваторию в Санта Мария делла Виктория или отношения Галилея с Ватиканом). Столетие спустя итальянский астроном Джузеппе Пиацци, с разрешения архиепископа Палермо, основал здесь обсерваторию, которая позднее переехала в палаццо Норманни.

Мы увидели даже отверстие в куполе одной из капелл, из которого полуденный луч солнца позволял определять точную дату (для церкви, с её календарём религиозных праздников, это было очень важно).

 

 

И всё же, один неожиданный (совсем!) сюрприз кафедральный собор Палермо нам предоставил. За одним из алтарей мы обнаружили вход в … общественный туалет. В первое посещение собора там даже никаких указателей не было. Причём, вход этот видно, только если ты встанешь сбоку от алтаря (ну и кто до этого додумается?). Впоследствии там, всё таки, приладили нужную табличку.

 

По-моему, очень правильно поступили местные духовные отцы.

Выходили мы через северный портал собора (тыльный), провожаемые местными обитателями.

 

За собором проходит узкая улочка, которую для парковки облюбовали владельцы «серьёзных» авто (может даже и местные служители). Обогнув собор со стороны восточного фасада, ещё раз пониклись его восточными мотивами.

 

 

[Инна-Пермячка]

При выходе на площадь увидели отблески местных политических страстей: «Против войны в Сирии». Осталось только выяснить, кто такие «средние» студенты – учащиеся колледжей или те, «кому за 20». В этом отношении – Италия благословенная страна: студентом здесь можно числиться до 40 лет без риска отчисления (даже если не ходишь на лекции).

Далее наш маршрут пролегает по узеньким улочкам до Площади Четырёх углов - пьяцца Квантро Канти или, официально - пьяцца Вильена. Именно здесь, на день Св. Розалии, проходит основное торжество, куда и не допустил падре Джузеппе Пульизи главных бандюков города (сразу, почему-то, вспомнился  Высоцкий: «В Ленинграде-городе, у Пяти Углов, получил по морде Санька Соколов…»). По дороге, наконец-то, узрели как выглядел король Виктор-Иммануил.

 

Площадь Кватро Канти (будем тоже так её называть) – сооружение древнее и интересное. Появилась она на карте города в 1600 г. по приказу испанского вице-короля Македа: через лабиринт улиц старого Палермо была «прорублена» прямая улица, впоследствии названная его именем. Вместе с перпендикулярным ей проспектом Виктора – Иммануила они делят старый город на четыре квартала. С этого перекрёстка в просвет улиц с трёх сторон видны горы, а с четвёртой – море.

Площадь по своей стилистике очень напоминает римскую площадь четырёх фонтанов, но выглядит более величественно. Точное название площади (Вильена) происходит от имени одного из вице-королей, маркиза дона Хуана Фернандеса Пачеко де Вильены-и-Аскалона. Я всегда, когда слышу эти «кудрявые» имена средневековых испанцев, поражаюсь их памяти: ведь это же надо было всё запомнить. Попробуй пропусти хоть одну часть имени – всё, преступление! Оскорбление чести дворянина, со всеми вытекающими дуэльными последствиями. Одно из первых, неофициальных, названий площади было «Театр солнца», поскольку в течение дня всегда хотя бы одна из её сторон была освещена. 

Нынешнее её название родилось позже лет на 20. К 1620 г. было закончено обустройство площади, которая стала представлятьь из себя цельный архитектурный ансамбль в стиле барокко: углы всех четырёх зданий, выходящих на площадь, срезаны так, что в плане получился восьмиугольник,что значительно увеличило пространство. Все четыре «угловых» фасада выполнены в едином стиле. На нижнем ярусе фасадов расположены фонтаны, аллегорически символизирующие четыре времени года. В нишах среднего яруса установлены статуи испанских королей, занимавших «по совместительству» престол Сицилии (площадь создавалась в расцвет испанского владычества). На верхнем ярусе установлены статуи святых покровительниц города: Св. Агаты, Св. Кристины, Св. Нинфы и Св. Оливии, которых коронуют ангел. За спиной у каждой расположен квартал, которому Святая покровительствует: Кальса, Альбергерия, Сералькадио и Ла-Лоджия (фонетика сразу выдаёт, кто тогда правил бал на Сицилии).

 

 

 

  

 

На этой площади мы намереваемся посетить церковь Сан Джузеппе деи Театини, фасад которой как раз и образует один из кватро канти (или, как говорят местные аборигены, её пятый угол). Купол церкви из жёлтой майолики, выпуклый и сияющий, маячил нам начиная от Дуомской площади. 

 

 

 

На всех входящих в церковь сурово взирает основатель ордена, которому ранее принадлежала эта церковь – Св. Гаэтано Тиенский. Если снаружи собор аристократично сдержан, то внутри он ошеломляет великолепием. Своим убранством собор просто цитирует девиз ордена театинцев: «Sia povera la cella, sobrio il vitto, ma ricca la chiesa» — «пусть бедна наша обитель и скудна наша пища, но богата наша церковь». Эта фраза прекрасно передаёт отношение к религии как сицилийцев, так и всех итальянцев в целом. Подтверждение этому мы видели в некогда трущобном районе Рима – Трастевре, обладающим роскошной церковью Санта Мария ин Трастевере. Внутренний интерьер церкви Сан Джузеппе деи Театини можно охарактеризовать одним словом: монументальность. От входа, над которым нависает орган из орехового дерева, к центральному алтарю с распятием из бронзы, слоновой кости и агата, ведут 34 колонны из цельного мрамора. При перевозке одна из них упала и треснула. Произошло это недалеко от Кафедрального Собора. В память об этом событии улочку так и назвали Виа Колонна Ротта – улица Разбитой колонны.

Особую парадность храму придаёт наборный мозаичный мраморный пол, в полированном сиянии которого отражаются роскошные фрески потолка. Пол натёрт до такого блеска, что ступаем по нему с некоторой опаской, как по льду.

 

Раз уж упомянули про потолок, то пора поднять голову вверх: помимо ярких и впечатляющих по сюжетам фресок, потолок украшает большое количество лепнины и позолоты. Причём, помещено всё это благолепие не только вдоль центрального нефа, но и на плафонах куполов боковых капелл. Жаль только, что вся эта красота восстановленная: в 1944 г. американская авиация, верная своим традициям уничтожать культурное наследие Европы, превратила потолок (в том числе и фрески) в гипсовое крошево.

[Инна-Пермячка]

Теперь мы начинаем обходить храм по периметру, разглядывая алтари боковых капелл. И опять хочется подобрать какой-нибудь яркий эпитет: ажурная патетика. Сдержанная цветовая гамма позволяет сосредоточить внимание на тонкой резьбе по камню и кружевной лепнине.

 

 

И вот тут произошёл казус, граничащий с инцидентом. Несколько наших одногруппников решили перейти с одной стороны собора на другую не по периметру, а через центр, заодним получше рассмотреть центральную розетку в мозаике пола. Реакция нашего латышско-сицилийского гида (о ней я упоминал в самом начале повествования) на это, казалось бы, совсем безобидное и ординарное действо было, мягко говоря, не адекватным: «Что вы себе позволяете!.. Как можно, вот так, разгуливать через весь храм!.. Да если бы это случилось в православной церкви, вы бы сами (?!) погнали таких пинками!..  В какое положение вы меня ставите – меня здесь все знают!..». Кюндзе Вальда (ничего личного – по латышски это «сударыня»)! Давайте разберём ситуацию: в соборах, куда допускают туристов, их перемещение (в случае необходимости) ограничивают специальными ограждениями. Единственное, когда перемещение по храму недопустимо, это во время службы. В этот час (9-30) в соборе, кроме нашей группы, не было, практически, никого: ни прихожан на скамьях, ни служителей у алтаря. К чему тогда была вся эта экзальтация? Кроме того, в православии нет обычаев пинать кого-либо в церкви. В них, как Вам известно, даже дуракам разрешено лбы расшибать. И наконец, есть старый одесский анекдот, суть которого сводится к одной фразе: если не хочешь нелестных отзывов – не ходи там, где тебя знают.

Через другую дверь, не принимая близко к сердцу эту «песнь Сольвейг», мы выходим на следующую площадь – пьяцца Преториа. Она со всех сторон обрамлена зданиями: церковь Сан Джузеппе (откуда мы вышли), здание мэрии (справа), построенное ещё в XIII в. для сената и много раз перестраивавшееся; церковь  Санта Катерина (напротив), к сожалению закрытая (мы на неё имели большие виды) -  своим куполом она отвечает жёлтому куполу Сан Джузеппе; палаццо Бордонаро (слева), постройки  XVI в. Центральным украшением площади является одноимённый фонтан.

Фонтан был построен ещё в 1554г. для для тосканской резиденции во Флоренции Педро Толедского, испанского вице-короля Неаполя и Сицилии (обалдеть, сколько в одном предложении собралось географических названий!..). Поскольку времена античной раскрепощённости и непосредственности к тому времени уже давно минули, то после смерти короля его наследники предпочли отправить сию «непристойность» куда-нибудь подальше и продали его сенату Палермо. Разобранный на 644 части, фонтан пересёк всю Италию. Что-то исправили, что-то добавили и вот в 1584 г. фонтан был установлен на этом месте. Для этого, часть зданий, занимавших пространство между двумя церквями пришлось снести. С тех пор фонтан «Преторио» занимает центральную часть площади, представляя собой композицию из нескольких бассейнов и чаш разного размера, окружённых статуями мифологических персонажей, аллегорий, животных и монстров и обнесённых баллюстрадой. Поскольку, по античной традиции, большинство фигур были изображены обнажёнными, то для благочестивых жителей Палермо это стало шоком, отчего фонтан в народе прозвали «фонтаном стыда», так, во всяком случае, утверждают путеводители. А вот интересно, куда к этому времени подевалось всё скульптурное наследие античной Греции и Рима?

Увидеть фонтан во всей красе, в сверкании струй и бликах бассейнов, нам не довелось – фонтан оказался закрыт на очередную реставрацию. Поэтому для полноты представления о его композиции я опять воспользуюсь услугами интернета. Кстати, лучшая точка для съёмки бассейна – с крыльца Санта Катарина.

 

[ТатьянаМ]

И вот тут произошёл казус, граничащий с инцидентом. Несколько наших одногруппников решили перейти с одной стороны собора на другую не по периметру, а через центр, заодним получше рассмотреть центральную розетку в мозаике пола. Реакция нашего латышско-сицилийского гида (о ней я упоминал в самом начале повествования) на это, казалось бы, совсем безобидное и ординарное действо было, мягко говоря, не адекватным:...

 

Похоже эта «песнь Сольвейг» является любимой у исполнителя. :smile:   Вы, как будто рассказали историю, произошедшую в нашем туре на три года раньше. Правда это было в другой церкви Палермо. В Сан-Джузеппе-деи-Театини мы, к сожалению, не попали, была закрыта. :sad: Спасибо за  интересный рассказ о ней.

[Инна-Пермячка]

Впрочем, не все статуи щеголяют «топлес» - есть вполне целомудренные.

 

 

Помимо фонтана, на площади есть ещё ряд объектов, на которые можно обратить внимание. На углу мэрии, вывесившей над входом флаги (Евросоюз, Италия, Сицилия) и какой-то плакат против мафии, лежит мраморный лев, предлагая свою спину всем уставшим туристам.

 

Вдоль тыльного фасада церкви Сан Джузеппе расположилась местная биржа извозчиков. Поскольку сицилийское солнце печёт немилосердно, то все здешние лошадки щеголяют в панамах. Впрочем, в один из дней мы увидели как эту патриархальность сменил прогресс (наверное, делят дни недели между собой).

 

Отсюда же, с площади, можно разглядеть колокольню Сан Джузепе и символ королевской власти над одним из дворцов – орла. Второй орёл распластал крылья над входом в мэрию.

 

В створ улицы уже виден следующий объект нашего посещения - церковь Марторана (изначальное название - Святая Мария Адмиральская) и церковь Сан Катальдо. Оба здания были построены в XII в., когда память о сицилийском халифате была ещё сильна и в памяти правителей, и в памяти зодчих.

Марторана построена, как классифицируют искусствоведы, в норманно-арабском стиле (особенно это заметно по кампанилле – колокольне). Строить её повелел Рожер II в честь морских побед над арабами (центральный портал пристроили много позднее – в XVII веке). Из-за разрушенного землетрясением навершия колокольни и до сих пор не восстановленного, церковь выглядит, как пережившая налёт мародёров.

Марторана на Сицилии стала именем нарицательным. Монахини монастыря, которому принадлежала церковь, чтобы удивить архиепископа, придумали из марципановой массы делать фрукты. Диковинка так всем понравилась, что сейчас повсеместно можно купить не только фрукты-овощи,  приготовленные из тёртого миндаля, но даже и морепродукты. А зовут их по прежнему - «фрутта Марторана».

церковь Сан Катальдо из-за своих красных куполов, напоминающих мечеть, не оставляет сомнений в принадлежности к арабскому стилю. Построили её по желанию Майо да Бари, министра сицилийского короля Вильгельма I. Изначально она была домовым храмом сановника и стояла на территории его дворца. Впоследствии, после нескольких перепродаж, дворец был разрушен и церковь предстала на публичное обозрение.

Здесь нам предложили платное посещение этих церквей. Но у нас есть свой маленький, но принцип – к Богу за деньги не ходим. Поэтому отправляемся в тень тут же расположенного заведения наслаждаться кофе. Ну и, заодним, ещё раз посмотреть, как ведутся реставрационные работы на фонтане.

[Инна-Пермячка]

18. Монреале – библия для верующих и не очень.

Следующее посещение по плану этого дня оказалось настолько значительным и масштабным, что потребовало отдельную главу для описания. Впрочем, неуверен, что этого достаточно. Итак, по порядку.

После осмотра Кватро Канти и прилегающих церквей, мы отправляемся на место сбора группы. Пока на глаза нам попадается, в основном, титульная «туристическая» часть города. Более углублённо с городом будем знакомиться, когда уйдём в «автономное плавание».

 

Усевшись в автобус у каких-то помпезных ворот, название которых не отложилось в памяти, мы отправляемся в путь вдоль стены Норманнского замка, местами сплошь увитой зеленью. Конечная цель нашей поездки – Монреале, южный пригород Палермо, а точнее – кафедральный собор Пресвятой Богородицы. Изначально это место называлось как и главенствующая гора – Монте Капуто. Но после известных событий стало называться Королевским (Реале).

До места мы добирались минут сорок (с учётом стояния на светофорах). Всё это время гид безуспешно пыталась нас познакомить с историей «Королевской Горы», совершенно запутавшись в своих «нормАннах и викИнгах». Только вмешательство Ольги, в двух фразах расставившей всё по местам, избавило нас от этой «попутной песни». Первое, что нас встретило, было неисчислимое количество всевозможнейших тринакриев (почти как у Чуковского: «И тот час сороконожки побежали по дорожке…»). 

По лестнице поднимаемся наверх, к единственной главной улице. Определяем ориентир для возвращения обратно к автобусу: как бы «ослик» у пиццерии. Сворачиваем от него в переулок и выходим на соборную площадь. Вау….

 

Сам по себе собор очень хорошо вписывается в палермитанскую концепцию: тот же невероятный сплав арабской, норманской и византийской архитектуры (даже античная присутствует, отчасти).

Строительство собора и примыкающего к нему бенедиктинского монастыря началось в XII в. по повелению Вильгельма II Доброго. Как повествует легенда, молодому королю во сне явилась Богородица и указала место, где его злой папенька Вильгельм I спрятал несметные сокровища. Этим местом было поселение на возвышающейся в семи километрах от Палермо  горе Монте-Капуто, некогда бывшей любимым местом охоты арабских эмиров и сменивших их норманнских королей. Что, отчасти, соответствует историческим реалиям: благодаря значительным средствам, накопленным в королевской казне в результате сбора штрафов, «искупительных денег» и прочего средневекового рэкета, узаконенного Вильгельмом Злым, а также мирному царствованию самого Вильгельма Доброго, строительство собора и монастыря после их начала продвигалось достаточно быстро. Почти сразу же во вновь основанный монастырь прибыли первые сто иноков из Салерно, а через 9 лет было завершено строительство здания собора. Впрочем, достраивался и расширялся собор вплоть до конца XIX в. Окончательно он приобрёл свой нынешний вид в 1807 г., когда в результате удара молнии была повреждена правая башня, потерявшая шпиль, который так и не был восстановлен. Невольно возникает вопрос: а почему монарху пришло в голову строить кафедральный собор, практически, на пустом месте, в диком поле?

Одна из причин – тщеславие. Очень ему хотелось затмить славу «соборостроителя» своего деда, Роджеро II.  Отсюда и амбиции: новый собор в Монреале действительно превзошёл основанные Рожером II храмы в Чефалу и Палермо (Палатинская капелла  и обитель  Сан Джованни дельи Эремити). Превзошёл и размерами, и богатством внутреннего убранства. Косвенным подтверждением такой гордыни можно считать мозаики над королевским и епископским тронами  в самом соборе Монреале: вот король преподносит собор в дар Богородице, а вот Христос коронует Доброго короля. 

 

Всё это, по меркам того времени - отъявленнейшая ересь. Общение простого смертного (пусть и венценосного) с Богом, а уж тем более коронование происходит без участия и в обход главного посредника – Папы римского. В ХII в., когда Папа римский объявлялся святым уже только по факту своего избрания, это был прямой подрыв власти католической церкви. Однако, Ватикан это стерпел и, даже более того - поддержал Вильгельма II как в строительстве собора, так и в наделении его статусом «кафедральный». И здесь появляется вторая причина появления собора посередь охотничьих угодий, вдали от города. Дело в том, что правивший тогда папа Александр III был весьма заинтересован в союзе с Сицилийским королевством в борьбе против нараставшего влияния германской династии Гогенштауфенов в лице самого известного её представителя - Фридриха Барбароссы. Желая заручиться поддержкой Сицилийского венценосца (а главное – не дать ему примкнуть к лагерю Гогенштауфенов), папа Александр III всячески поддержал начинания Вильгельма Доброго: только что основанный монастырь папской буллой был выведен из-под власти местного епископа и подчинён непосредственно Ватиканскому престолу. Это как нельзя лучшее соответствовало амбициям местного венценосца, стремившегося ослабить влияние палермского епископа (к тому же ещё и англичанина) Уолтера Миллера на государственные дела Сицилии. Основание же новой, независимой от Палермо, епархии вблизи столицы и подчинение ей ряда сицилийских епископов как раз и позволяло королю освободиться от назойливой опеки иноземного сановника.

Одним из напоминаний всех перипетий того времени, является статуя Богородицы, установленная на площади перед собором.

Собор является уникальным не только из-за истории его создания и невероятного смешения стилей: он известен своим невероятным циклом мозаик на библейские сюжеты. Его внутренние стены покрыты 130 мозаиками XII века общей площадью около 10 тысяч кв. м, которые являются одним из самых больших мозаичных циклов в мире. Наверное, это самые грандиозные иллюстрации к Библии. Удивительным является так же и то, что создали их всего за шесть лет – сроки по тем временам (и не только) просто невероятные. Можно по разному относиться к этому наследию: от восторженного восхищения, как у Врубеля, Мопассана и Вагнера, до полного их неприятия, как у П. Муратова (искусствовед и философ). Одно несомненно: масштабность замысла и исполнения никого не могут оставить равнодушными.

В собор мы заходим через бронзовые врата западного портала. Они тоже по-своему уникальны: вместе с вратами северного портала (через них мы будем выходить) они являются первыми на Сицилии вратами итальянского, а не византийского происхождения.

[Инна-Пермячка]

Входим под гулкие своды собора. Первое впечатление – ошеломляющее. Внутренне мы были готовы увидеть ЭТО, но объёмы мозаик просто подавляют.

 

Кстати, колонны были выломаны из античных храмов (не пропадать же добру).

Даже наших скудных познаний библейских сюжетов хватает понять: здесь почти в полном объёме представлены Ветхий и Новый заветы, житие и страсти Христовы, жития апостолов. Нужно только найти начало, точку отсчёта, и, как клубок, за ниточку «разматывать» всю библию. Но сначала всё внимание приковывает главная апсида с образом Христа Пантократора (Вседержителя) в окружении сонма архангелов, апостолов и святых. Конечно, византийская школа здесь проглядывает в каждой детали.

Образ Вседержителя огромен: изображение имеет высоту 7 метров, а в ширину — 13 метров. При его создании художники использовали несколько оптических эффектов: те части фигуры (руки и кисти рук, книга), которые из-за кривизны ниши перспективно искажаются, увеличены и удлинены для сохранения зрительных пропорций. Но главный эффект, которого добились средневековые мастера – взгляд Христа обращён к каждому, в каком бы углу собора он не находился. Тут необходимо отметить ещё одно отличие монреальского Спасителя от других подобных образов: руки Христа распростёрты и как бы обнимают всех входящих в храм.

Всё расположение образов в апсиде представляет собой классический византийский Деисис, столь часто цитируемый в алтарях православных церквей.

Верхнее обрамление лика Спасителя представляют архангелы и ветхозаветные праведники, ниже следуют Богородица и апостолы, ещё ниже  - святые и великомученики, покровители городов и монархов. Здесь представлена только их малая часть, фрагмент.

 

 

Готовя эту главу, я постоянно боролся с искушением показать как можно больше мозаик. Но потом понял: нельзя превращать путевой отчёт в подобие каталога (всё равно не получится – квалификация не та).

К этому времени мы уже бросили слушать пояснения гида. После того, как рассказывая историю Каина и Авеля, она изрекла: «…затем к Каину пришёл дальний родственник и бросил в него анафЕму», мы даже отключили аппараты. Ладно, путаницу с ударениями припишем акценту и неуверенному владению русским языком. Но остальное… Анафема – это отлучение от Церкви; то, о чём (или о ком) Церковь уже не имеет ни своего попечения, ни своей молитвы. Какое это имеет отношение к третьему по счёту человеку на Земле?! Какая в этом случае может быть церковь (как институт богослужения)? Ну и, наконец, дальний родственник – это кто? У гида есть собственная версия библейского сотворения мира? Хоть я и не являюсь клерикалом по убеждениям, но считаю, что такая фривольность недопустима при изложении подобных тем. Дело здесь даже не в оскорблении чувств верующих или неверующих – дело здесь в профессиональном владении информацией и адекватных приёмах её изложения. Лично я не привык, чтобы меня считали недоучкой, которому можно «втюхивать» что угодно. Особенно странно эти изречения выглядели на фоне недавнего негодования в церкви Сан Джузеппе. К чему тогда было нужно это показное рвение на час?

Избавившись от подобного «информационного сопровождения», мы начинаем самостоятельно изучать мозаики. Помощь в этом нам неожиданно оказывают гиды других групп: вооружённые лазерными указками, они показывают начало сюжета и направление развития всей сюжетной линии. Всё понятно и без слов. Вот, к примеру, сотворение мира. Здесь представлен, практически, весь цикл: от сотворения планет до сотворения жизни на земле и отдохновения от трудов.

 

 

 

Или вот: грехопадение и изгнание из рая Адама и Евы (всего 8 мозаик).

 

 

 

Повествование настолько полное и сюжет так динамично разворачивается, что хочется просто усесться поудобней, вооружиться оптикой и начать «перелистывать» библию. Потратить на это можно и нужно весь день (вот только шея затекает немилосердно).

[Инна-Пермячка]

А вот и упоминавшаяся уже история братоубийства (Каина и Авеля), представленная в четырёх мозаиках. Тут надо отметить - особое удовольствие доставляет узнавание сюжетов («…разве я сторож брату своему?..»).

 

 

Так же подробно представлена и история всемирного потопа, начиная от постройки Ноем ковчега до расселения спасённых животных и греха Хама.

 

Узнаваемых сюжетов здесь превеликое множество: и строительство Вавилонской башни, и лестница Иакова (лестница в небо), и поклонение Троице. Ещё больше сюжетов нам незнакомых.

 

 

Не менее подробно представлены сцены из Нового Завета и Евангелия: жизнь Христа, его искушение в пустыне, исцеление больных, изгнание торговцев из храма и, конечно же, Страсти Христовы - начиная от проповеди в Гефсиманском саду и заканчивая распятием и последующим воскрешением.

 

 

 

 

 

 

 

 

Невольно обращаешь внимание и на расположение сюжетов. Под самым потолком (тоже искусно украшенном) находятся сюжеты от сотворения мира до всемирного потопа. Ярусом ниже, над колоннами – ветхозаветные истории, а третьим ярусом в простенках между колоннами – страсти Христовы и жития святых.

 

 

 

[Инна-Пермячка]

Помимо мозаик, расположенных на верху (независимо от яруса, разглядывать их надо запрокинув голову), на уровне глаз расположены мозаичные орнаменты и узоры, словно для того, чтобы продемонстрировать технику работы. Подобными же инкрустациями выложен и пол, очень напоминая знаменитый стиль семьи Космати.

 

 

Изначально собор Пресвятой Богородицы замышлялся Вильгельмом Добрым как королевская усыпальница. Сразу по окончании первого этапа работ здесь была погребена мать короля – Маргарита Наваррская, положившая начало традиции.

Вскоре после этого сюда из Палатинской капеллы был перенесён саркофаг короля — Вильгельма I Злого, а позднее и братьев короля - Рожера Апулийского и Генриха Капуанского (тоже из церквей Палермо).

Сам Вильгельм II Добрый из-за козней епископа-англичанина (дождался своего часа!) был погребён в соборе Палермо. После долгой борьбы за королевский гроб между архиепископами Палермо и Монреале (а точнее, борьбы за свой статус) останки Вильгельма II всё-таки упокоились в соборе Монреале

Позднее здесь был погребён ещё один монарх - французский король Людовик Святой, брат сицилийского короля. Впоследствии мощи Людовика Святого были перенесены во Францию в Сен-Дени, но в Монреале была оставлена урна с сердцем святого. Она помещена в боковом алтаре. Есть ещё одна капелла в этом соборе, на которую мы имели виды, но (увы!) не успели посетить. Это капелла Распятия, ажурная, словно шкатулка из слоновой кости. Может, в следующий раз…

 

 

Выходили мы из собора через Северный портал с явным чувством недосмотрённости. Всё-таки здесь надо находиться намного дольше. На двери портала увидели ещё одного знакомого. Учитывая «византийский» возраст, сходимся во мнении, что это Георгий – победоносец.

 

Ещё один персонаж так и остался не узнанным – на выходе в боковой ложе стояла большая бронзовая скульптура. Наверное, не просто так…

 

Выйдя из собора, попадаем на смотровую площадку. Отсюда даже видны крыши Палермо – надо только знать в какую сторону смотреть.

Теперь мы возвращаемся обратно к автобусу – есть возможность неспеша рассмотреть улочки Монреале (кроме единственной Главной). Часть группы отправляется в Чефалу, ну а мы наметили себе посетить знаменитый рынок Палермо и побродить вокруг театров, тем более, что на ступенях одного из них разворачивается финальная сцена «Крёстного отца».

 

[ТатьянаМ]

 

Ещё один персонаж так и остался не узнанным – на выходе в боковой ложе стояла большая бронзовая скульптура. Наверное, не просто так…

 

Я точно не знаю. Пусть это будет информация к размышлению. Может быть, поможет вам найти ответ. Я думаю, что это статуя Девы Марии. Часто видела её скульптуры именно в такой позе. Ещё аргумент - Дева Мария попирает змея ногами, что означает победу над грехом. Например:

 

 

Израиль. Назарет. Базилика Благовещения. Скульптура Девы Марии во дворе храма

 

К тому же собор в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Так что моё предположение вполне логично. Если найдёте правильный ответ, пожалуйста, не забудьте здесь написать. :smile:

 

[Инна-Пермячка]

19. Палермо – прогулки next.

 

Всю дорогу обратно до центра Палермо мы пытались отрефлексировать увиденное. Да, может быть с художественной точки зрения, эти мозаики и не представляют собой совершенство (не надо забывать, что это XII век), но с точки зрения содержательности им нет равных – во всяком случае, нам не встречались. По насыщенности информацией мозаики Монреале можно, пожалуй, сравнить с «Библией для неграмотных», столь часто встречаемых в интерьерах церквей. Только если последние «пошагово» иллюстрируют крестный ход Спасителя на Голгофу и его распятие, то в соборе так же детально иллюстрированы главы Библии от Ветхого завета до Нового, включая Страсти Христовы и деяния первоапостолов.

Получив наставления от Ольги, как добираться до отеля, мы покидаем автобус около театра «Массимо» на пьяца Верди, где нас приветствует великий Маэстро.

Дальнейшие планы строим на чисто прагматической основе: театры и парки никуда не денутся до самого вечера, а вот рынок закроют через пару часов, как только распродадут утренний улов или сбор. Поэтому отправляемся на меркато дель Капо – один из уличных рынков Палермо (благо это через пару кварталов). Знаменит он, прежде всего, тем, что находится на перекрёстке всех туристических маршрутов. С утра здесь главенствуют аборигены, закупая всевозможную провизию, а ближе к обеду собираются туристы, в основном, на фотосессию.

 Меркато дель Капо совсем не похож на рынки, которые мы видели в Испании (в Мадриде или Валенсии). Рынок Палермо – это длинная улица, обе стороны которой состоят из прилавков под навесами. Позади прилавков – складские или холодильные помещения. Навесы, в основном, красные, поэтому вся продукция окрашивается в соответствующие тона под лучами солнца (на снимках это хорошо заметно – словно цветофильтр поставил). Это одна из хитростей местных торговцев: в таком освещении те же помидоры или клубника выглядят гораздо привлекательнее, а кровавая мякоть тунца – свежее.

В отличие от рынка в той же Валенсии, где из продуктов можно купить абсолютно ВСЁ (сыры, колбасы, хамон, оливки, яйца, рыбу, морепродукты, мясо, птицу, фрукты-овощи, сладости, оливковое масло, пряности, разносолы и цукаты – всего и не упомнишь), на рынке в Палермо продают, в основном, рыбу, морепродукты, фрукты-овощи и кое-чего из мелочей. Видели только одну лавку, в которой торговали сыром и колбасой, да и то в очень усечённом ассортименте. 

Поскольку попали мы сюда в обеденное время, то туристов было больше чем покупателей. Продавцы невозмутимо делали своё дело под прицелами фотокамер в бликах вспышек, словно звёзды Голливуда. Самыми популярными были продавцы фуд-стрита и раздельщики тунцовых-пунцовых туш. Честно говоря, я ожидал чего-нибудь вроде восточного базара (ну, во всяком случае, южного) – крики продавцов, азартные споры покупателей, шум – гам – тарарам. Но над улицей просто стоял ровный гул, как в улье. Может быть, с утра здесь более эмоционально, когда приходят за покупками местные жители и рестораторы

Итак, по порядку. Рынок начинается с овощных рядов. С любопытством разглядываем их ассортимент: что-то знаем, что-то только слышали (артишоки, например или цветки цуккини), а что-то и не знаем вовсе (в основном, зелень и салаты). Наповал сразил один овощ, который очень походил на тонкий кабачок, только длинной был полтора – два метра. Одного такого хватит на ужин всей семье.

 

 

Поскольку итальянцы очень много едят зелени, то здесь этого добра было представлено на любой вкус, иногда, даже, весьма экзотический  - ботва от репы, огуречные плети, тыквенные побеги и какие-то совершенно невообразимые сорняки. Ни за что не догадались, что сицилийцы с ними делают. Едят, что ли? А один овощ вообще озадачил – он походил завядший огурец-переросток, сплошь покрытый бородавками (совсем не хочется брать его в руки).

 

Фруктовые развалы идут на смену овощным рядам. Божечки мои, чего здесь только нет! Проще дать ссылку на справочник садовода, чем всё это перечислять. При местном климате достаточно сложно определить, что сейчас – пик урожая, его преддверие или его последствия. Скорее всего, пик здесь длится весь год, просто одни культуры сменяют другие, как на выставке достижений сельского хозяйства. Если опустить всесезонную экзотику (бананы и ананасы), то мы попали в разгар урожая черешни и мушмулы (по итальянски звучит очень мелодично – нЭспола). Не уверен насчёт земляники – думаю, что с ней дела обстоят как в старом советском анекдоте: «А когда у вас появляется первая земляника? - В половине восьмого утра». Немного оглядевшись, начинаем делать покупки – не в музей же мы пришли.