1NB 16.04.15 с Алексеем Пономаревым. Голландия - Бельгия - Германия

[Alex Helmer]

- Его вообще все увлекало, все новое и необычное, он встречался с Левенгуком, - рассказывал гид, а отряд вновь сомкнул ряды, брел за Алексеем, рассматривая окрестности.

- Очень понравилась ему возможность врачевания. В Голландии тогда были распространены анатомические театры, где проводились публичные вскрытия людей, что бы показать, объяснить внутренне строение организма. Он их посещал, изучал и даже известна такая байка, что если кто-то из свиты заболевал, Петр сразу хватался за свой чемоданчик вытаскивал скальпель и пытался  вылечить, отрезать, пришить, - шутил Алексей. -  Со временем старались, о своих болезнях при нем не упоминать. 

[Alex Helmer]

- А справа магазинчик Альберт Хайм, зелененький домик. 19 век! Посмотрите на витрины, хорошее ретро! Внутри экспозиция посвященная кофе - как его привозили, обрабатывали. В Голландии, кстати, есть своя кофейная компания.

Мы дошли до автомобильной дороги, где территория парка заканчивалась, по пути обнаружив музей, посвященный изделиям из олова и серебра. Повернули обратно.

- Кто хочет, можете со мной зайти на местную сыроварню. Там сыры другие! Сыры с большим количеством добавок. Есть конфетки, мед, сыр Гауда, который производится из молока местных коров. Цены примерно такие же, как на той маленькой фермочке, где мы были с утра, - соблазнял нас гид. - В магазине продукция артели (Henri Willig), включающей в себя несколько фермеров. Эдамский сыр не делается с добавками, он всегда натуральный. Здесь можно будет купить и попробовать козий и овечий сыр. Купить горчицу! Она тоже делается на этих фермах. Рецепт один, только разные добавки. Она не острая! Ее можно намазывать на хлеб и кушать, поэтому она хорошо идет! - вещал наушник, а мы по ходу успевали фотографировать и все упорно шли за гидом, так как услышали слово "попробовать".

[Alex Helmer]

Вскоре, перейдя по очередному мостику и свернув налево, вошли невысокий деревянный домик.

- Кто хочет послушать про сыры, идет в левую дверь, кто хочет попробовать в правую,- сообщал Алексей шагающий впереди отряда, словно наткнулся на придорожный камень. Про сыры слушать никто не пошел, вся группа втянулась через правую дверь, в предвкушении, что сейчас, после обилия духовной пищи, ощутят вкус Голландии у себя на  языке.

- Хале! - поздоровался Алексей с местными представителями, его узнали и обрадовались, как долгожданному завсегдатаю, который никогда не приходил один, а приводил с собой друзей. В этот раз за ним приперлось 55 человек. Хотя и без нас тут был аншлаг! Китайцы, русские, немцы, итальянцы - здесь все в едином порыве стояли и протягивали руки к прилавкам, к стоящим на них тарелочкам с нарезанным кубиками сыром. Рядом с тарелочками стояли небольшие баночки с горчицей, куда можно было опустить свой кусочек сыра и попробовать получившиеся сочетание.

[Alex Helmer]

- Итак, - начал объяснять Алексей. - Вот девушка в костюмчике стоит - тут все медовое, все пасечное. Сыры! Темно-коричневая упаковка - это с грецким орехом, белая упаковка, там нарисована козочка - это козий сыр, в маленьких баночках - может быть горчица или джем из фиги и  инжира. Сыры в красной обертке - натуральный вкус, в желтой с перцем, в зеленой - песто, в темнозеленой - с чесноком и травами, фиолетовая с трюфелями, - смачно рассказывал гид, распаляя наш аппетит.

- Что такое песто? - спросил кто-то из наших.

- Это итальянский соус на основе базилика и оливкового масла, - ответил гид и продолжил повествование. Группа растворилась среди огромной толпы и присоединилась к всеобщему тестированию. А наушник продолжал выдавать информацию.

- В черной упаковке с нарисованной козочкой - это выдержанный голландский козий сыр, жирность более 50%. В красной упаковке, смотрим на картинку, есть с каенским перцем, есть с перцем чили - пикантные сыры, если кто-то любит. Овечьи - в синей оболочке! Девушки стоят на стойках, там все можно пробовать! Все вариации сыра представлены. Если что-то закончилось, постучите аккуратненько ноготочком по краешку тарелочки. На выходе вафельки с сиропом.

- Классическая горчица, как будто бы не до конца провернута, видны зернышки, - делился с нами неутомимый Алексей. - Стандартная горчица - бежевая этикетка, светло-зеленая с васаби, красная - с перцем, серая  с бальзамическим уксусом, розово-сиреневая - с клюквой, желтая - медовая, - бодро рассказывал всезнающий гид, но вдруг замолчал.

- Что-то он у Вас завис! - вдруг выдал наушник. Это Алексей помогал туристке, - восстановить работоспособность турафона захлебнувшегося слюной.

[Alex Helmer]

   Отстояв небольшую очередь, вместе с китайцами, я попробовал сыр с горчицей. Здесь не было языкового барьера! Счастливые эмоции на наших лицах помогали в общении, доказывая, в  очередной раз, что все люди одинаковы.

- Попробуйте вафли! - дружелюбно советовали мне русские туристы другой группы.

Вскоре, напробовавшись до потери вкуса, мы с женой отделился от группы -  пошли самостоятельный поход в направлении мельницы "Кошка". Я хотел посмотреть, как она устроена изнутри. По дороге встретили Дмитрия Крылова, ведущего передачи "Непутевые заметки". Он появился неожиданно из потока туристов. Шел нам на встречу, с перекинутой через плечо камерой на треноге. Он выглядел точь-в-точь, как в своей телепрограмме на первом канале и мне, на секунду показалось, что я перенесся в его Непутевые заметки и стал частью сюжета, где нет ограничивающих рамок камеры-телевизора, доступны звуки и запахи. Я как в ступор попал, медленно проводил его глазами, мы разминулись буквально, шоркнувшись плечами. Лена, смотревшая в другую сторону, Крылова не увидела и смотрела на меня с подозрением, когда я начал ей рассказывать, что видел живьем известного телеведущего.

Дошли с женой до нужной мельницы, стоимость ее посещения 4 евро. На кассе меня спросили, откуда я и выдали брошюрку на русском языке.

[Alex Helmer]

Внутри, в тесном, полутемном помещении, с небольшим скрипом, крутились деревянные шестеренки, гоняя по кругу огромное каменное колесо жернова. На второй этаж вела деревянная лестница. Я поднялся, здесь было чуть светлее и вращалось гораздо больше шестеренок, чем на первом этаже. На стене оказался стенд, где за стеклом стояли образцы красок в старинных бутылочках. На крышу, к распахнутой двери сквозь которую пробивалось яркое солнышко, вела еще одна лестница. Я поднялся и первым делом потрогал колючую, нагретую солнцем крышу, как говорил Алексей сделанную из соломы. Отсюда открывался вид на остальные мельницы и польдер с каналами и пасущимися на нем животными. 

Доступ, к вращающимся крыльям мельницы был огорожен, но и здесь, в метре от них, ты начинал осознавать мощь ветра, вращавшего огромные лопасти, приводившие в движение кучу шестеренок и тяжеленное каменное колесо. Сарай, что стоял рядом с мельницей, хранил в себе известняк служащий основой для красок. Он оригинально проветривался, все его стены были открыты и лежали на земле! Я помахал сверху жене и отправился в обратный путь.

[Alex Helmer]

- Ну что, интересно там? - спросила жена, когда я спустился на землю.

- Там есть такая штука, - возбужденно начал я делиться с женой полученными знаниями. Но от их избытка сразу не смог подобрать нужные слова, - она крутится, а с этой стороны такие палки, а на этой фиговине такие штуковины, и если эти палки туда делать, то можно другие механизмы включать, - на одном дыхании выпалил я и придя в себя, добавил: - В общем, сложно объяснить!

  Лена посмотрела на меня с восхищением, что я осилил устройство мельницы не за 6 лет, а за пять минут и радовалась, что не пошла внутрь и не сошла с ума.

По пути в автобус зашли в один из домиков музеев, с удивлением обнаружив там хлебницу, какая была у нас лет 20 назад. Там же, за нашими спинами, Лена разглядела Крылова, бродившего среди туристов, и поверила моему рассказу.

[Alex Helmer]

Примерно в 12:30 все собрались в автобусе, выехали в Эдам.

- Петр I переехал в Амстердам, устроился плотником и участвовал в постройке корабля "Петр и Павел", - начал рассказывать Алексей. - Здесь он знакомится со многими промышленниками, учеными, в частности с Хейзингом. Но в  связи с нестабильностью в России вынужден был вернуться. Вместе с ним приехало около 10 кораблей и 600 матросов из Голландии, в том числе ремесленники, командиры для флота. Привезли детали и инструменты, что бы самостоятельно делать Российский флот. Кстати, после его возвращения появилась легенда, что его подменили! Через два года вернулся другой человек - русофоб! Ему было неприятно все исконно русское, - шпарил Алексей, а я подумал, что мои эмоции после возвращения из Европы, схожи с тем, что пережил Петр I.  Сейчас, в век интернета, телевидения, мы хоть как то подготовлены к тому, что нас ожидает за границей. Особенно в технологичных городах - Германии, Нидерландах, но больше всего меня поражает высший пилотаж в управлении людьми. У нас существуют правила приличия, которые для каждого изменяются в зависимости от количества алкоголя в крови или толщины кошелька. У них правила выполняют все, вне зависимости от статуса положения в обществе – равноправие в своем истинном обличии. Только сейчас я начал по-настоящему уважать Петра I, за силу воли. Как он не спился от шока, вернувшись из страны, уровень технологий которой позволял выпускать по одному кораблю в день, к бородатым боярам в халатах и грязной колеи вместо дороги?

- Он все начал менять! - вернул меня из раздумий голос гида. - Таким образом, прорубил окно в Европу! Петр, пока был в Голландии, пристрастился вечера проводить со своими коллегами - плотниками, рабочими. Попивал можжевеловую водку - женевер и пиво ему нравилось. В таких неофициальных встречах познакомился с нужными людьми, давших определенный эффект для развития Российского государства.

[Alex Helmer]

- Многие морские слова пришли из Голландии, например: камбуз. Морские кодексы писались на Голландском языке до первой половины 17 века, только потом стали переписывать на русский.

Что касается Эдама - это был порт, в небольшой удобной бухте залива Северного моря. Амстердам не мог всех принять, поэтому часть кораблей принимал Эдам. Еще в Эдаме делали сыры и отправляли в другие страны. В начале 18 века, ввиду спада торговли и осушения земель, город теряет свое значение. Основным портом становится Роттердам. Сейчас Эдам - это город, где живут пенсионеры - близко к столице, близко к аэропорту.

- Мы приехали! Сейчас выйдем на прогулку, - огласил Алексей план, когда автобус встал на парковку.

- Короткие переезды - не поспишь! - ворчал я.

[Alex Helmer]

Мы вышли из автобуса и окунулись в девственную тишину, только щебетание птиц, напоминало о жизни вокруг. На небольшой стоянке, кроме нашего великана-автобуса, стояли только маленькие легковые машинки. Группа, высыпав в полном составе, создала оживленную массовку, побрела по дорожке, вдыхая жизнь в этот слишком умиротворенный уголок. Слева от нас оказалась громадная церковь из красного кирпича, справа канал и за ним невысокие строения. На легковом автомобиле БМВ, припаркованного к обочине, на арке переднего колеса паук сплел паутину. Что показалось мне довольно символично для этого городка.

 - Мы проходим мимо Большой церкви (Grote Kerk), - описывал Алексей окружающие нас постройки, - она построена в 1560 в стиле пламенеющей готики. Поражают масштабы церкви относительно размеров городка. Сейчас здесь проживает 8000 человек, значительно меньше, чем в 17 веке. На противоположном берегу один из бывших бегинажей.

Я посмотрел на церковь, там, на крыше, на фоне голубого неба стояли аисты, на своих длинных, полусогнутых ногах-палочках, словно скрепленных посередине шарниром.

- Сзади машина! Расступитесь! - проревел наушник, внося в души туристов бодрость, отгоняя сонливую усталость.

- Название города переводится как плотина на реке "Э".  В Гронингеме мы узнали про реку "А", а здесь про реку "Э", - напоминал гид, уводя нас все дальше от автобуса, вдоль канала и уютных, невысоких кирпичных домишек.

[Alex Helmer]

- Мы прогуляемся по жилым кварталам. Почувствуем сельскую жизнь, - обещал наушник. - Часть построек 17 век. Город протестантский окна открыты - штор нет.

- А если будут заглядывать в окна? - громко, на всю улицу, спросил кто-то идущий сзади.

- Если скрывать нечего, то зачем тогда закрываться? Как думают протестанты? Зачем мне заглядывать в чужое окно, у меня такая же точно жизнь, чего я там не видел. Поэтому они в окна не смотрят, их это не интересует! - ответил Алексей и остановился. Отряд вышел на необычную площадь выложенную брусчаткой, ее середина дыбилась бугром, словно кто-то могучий сдавил ее с краев, заставив ее выгнуться дугой.

[Alex Helmer]

- А мы с Вами вышли на центральную площадь города - "Дам пляйм" и стоим мы на бывшей плотине. А этот маленький канальчик остатки реки Э. А вот единственный в Эдаме дом-музей, где сохранились плавающие подвалы. Из-за того, что здесь уровень воды изменялся, напускали воду в канал, что бы пропустить большие корабли, спускали воду. Те подвалы, что были рядом с каналом, они бы затапливались. Что придумали? Делали каменный каркас и внутри встраивали деревянное основание. Делали запас и уже выше определенного уровня начинали строить, а эта деревянная коробка, что была в основании дома, поднималась в случае повышения воды.

- Здание с башенкой, - показал гид за дамбу, - 1738 года постройки Ратуша. Сейчас музей. Давайте еще прогуляемся вдоль набережной реки Э, к мостику,- пригласил Алесей. Мы перешли через дамбу, пошли вдоль канала.

[Alex Helmer]

- Обратите внимание, - показывал Алексей на дома из красного кирпича, - вот герб Гааги, вот Харлема, это региональные представительства городов, что сотрудничали с Эдамом. Сейчас в здании с лебедем Евангелистская церковь.

- Она открыта?

- Да! - ответил гид, проводя группу мимо деревьев в форме буквы Т, у которых не было передних и задних веток, только боковые.

- Эти деревья мне напоминают подсвечники, - высказали свое мнение туристы.

- А это, что за дерево? - спрашивали ботаники, показывая на дерево, больше похожее на большой куст с белыми цветами. Часть лепестков опала и лежала на земле, внося в идеальную чистоту естественный беспорядок, словно напоминание, что природа еще жива и не подчиняется людским правилам.

- Магнолия! Как мне кажется, - ответил гид. - Я плохой ботаник! Родился в городе. А как же здесь плавают корабли с мачтами? - сменил тему Алексей, когда мы подошли к белому мостику через канал. - Здесь в Эдаме, есть смотритель мостов. Корабль, подплывая к городу, созванивается с ним. Раньше, когда телефонов не было, семафорили фонариком. Смотритель ехал на велосипеде параллельно кораблику по улице и открывал мост, потом закрывал и ехал к следующему. До сих пор такая технология.

[Alex Helmer]

Я подошел поближе к мосту, разглядел, что он был закрыт на обыкновенный висячий замок. Слова гида:  "открывал мост", имели вполне конкретное значение. Пройдя мимо рабочих чинивших фасад дома, мы свернули в проулок, потом свернули еще раз, выйдя к еще одному, но более широкому каналу. Вдоль его берегов были причалены лодки, чуть дальше, на суше, росли деревья, высаженные с ювелирной точностью в одну линию, строго на определенном расстоянии от берега и между собой. Дальше была дорога для автомобилей и людей. Еще дальше стояли уютные домики из красного кирпича, с белыми окаймлениями окон. В одной из калиток гид обнаружил специальную дверцу для кошек и показал нам.

- В Эдаме и Волендаме большое количество кошек. Эдам - молочный город, Волендам - рыбный.

Многие дома с широкими дверьми и окнами это бывшие склады. Туда закатывали и завозили телеги. Сейчас переделывают под жилье, - сообщил Алексей. В это время, сзади группы, раздалась тревожная трель звонка велосипедиста, разогнавшая атмосферу спокойствия. После коротких пробежек и прыжков, туристы взбодрились, а в некоторых личностях проснулся первобытный инстинкт.

[Alex Helmer]

- Вон кошак! Вон еще! - завопили они, заставляя обнаруженных кошек, от страха на всякий случай пригибаться и быстрой рысью, на полусогнутых лапах убегать в подворотни и под заборы. Похоже, что мы были первые, кто на них орал и показывал пальцем.

- Каналы раньше использовали, как прачечная. Стирали белье, - вещал наушник, не обращая внимания на нездоровое оживление группы. - Чем больше был фасад, тем больше налог, действовало, как реклама для потенциальных партнеров по бизнесу.

[Alex Helmer]

Пройдя по узкому мостику через канал, опять попали в узкий проход между невысокими домиками из красного кирпича. На этот раз улица была очень длинной и в конце ее, свечой вздымалась кирпичная башня.

- А это башня впереди, все, что осталось от церкви Богоматери 16 века постройки. В 17 церковь сгорела, а башня осталась. Она называется Спелторен, наверху находится карильон, в 13:00 он играет мелодию, - рассказывал гид.

Вскоре мы вышли на центральную площадь. Как сказал гид, она называлась Сырно-весовая. Около открытого настежь магазинчика, стояла деревянная телега, заполненная желтыми головками сыра и железный памятник, где двое мужиков несли на носилках ядра к пушкам.

- А мы вышли на центральную площадь. В 16 веке появилась традиция - устраивать сырные ярмарки, - начал рассказывать гид, когда группа разбрелась по площади, в пределах радиотрансляции изучая телегу с бутафорским желтым сыром и памятник, часть ушла в магазин. - Самыми главными на этом мероприятии являются сыроносы - разносчики сыров. Наверняка видели, они изображаются в белых костюмах и шляпах канатье, с цветными лентами. Лента обозначала принадлежность сыроноса к той или иной гильдии. Их задача заключалось в том, что бы увидеть момент, когда покупатель-продавец заключили сделку. А сделку заключали, ударяя по рукам. Выражение "Ударить по рукам", кстати, происходит из Голландии. Договорится - ударить по рукам. К таким договорившимся подбегал начальник бригады сыроносов (бригада из 4 человек) и договаривался о цене, за сколько они принесут и какой объем. Вот смотрите замечательная скульптура сыроносов в работе, - показал Алексей на железных мужиков с ядрами. - А вес такого коромысла достигал 200 кг. Перемещались бегом, что бы больше обслужить, и еще потому, что с такой ношей шагать неудобно.

[Alex Helmer]

- Во время бега плечи оставались на одном уровне. До сих такая традиция сохранилась, есть люди - сыроносы, они состоят в сыроносных гильдиях. До сих пор это уважаемый труд, - закончил Алексей, а отряд, быстро втянулся в открытые двери магазина. Около прилавка началась давка, но вскоре из ее недр послышался вздох разочарования об отсутствии в этой забегаловки селедки.

- Селедка в Волендаме! До селедки осталось 15 км, -  успокоил Алексей. Толпа у прилавка стала прозрачнее, любители селедки, уныло опустив плечи, побрели в сторону автобуса. Судя по сутулым, удаляющимся спинам Эдам их разочаровал. Зато я смог разглядеть, что в магазинчике полно разнообразного сыра.

- Фиолетовая упаковка - сыр с кокосом, - многофункциональный гид теперь проводил экскурсию по содержимому прилавка. - Светло-зеленая - со спаржей, белая - козий сыр, темно-зеленый с песто. Оранжевый с тмином, оранжевый - острый перец. Стоимость от 8 -13 евро, - шпарил без остановки Алексей, словно жил в Нидерландах с детства и знал все сыры в лицо.

- 20 евро стоит 2кг шар Эдам, - продолжал он, - выдержанный Эдам 1.5-2 года 24 евро.

Бурное завершение экскурсии вскоре пошло на убыль. Туристы постепенно расходились, что бы самостоятельно погулять в оставшееся время.

В 14:30 все собрались в автобусе и отправились, к радости многих, к селедке, в город Волендам.

- Эдам - это протестантский ГОРОД, тихий и спокойный. Волендам - католическая ДЕРЕВНЯ бушующая, кипящая своей скоротечной жизнью. Население 22тыс человек. Когда то это был центр приема улова рыбы. Там же находились предприятия по засолке и копчению рыбы, - рассказывал Алексей в автобусе. 

[Alex Helmer]

- Сейчас это курорт, где можно поплавать на лодочке, погулять по набережной, а многочисленные домики рыбаков были переоборудованы в таверны и отели. Погода летом хорошая, достаточно много солнечных дней. Набережная, она же плотина. Особый вид аттракциона - фотографирование, переодевшись в национальный костюм.

В 14:45, миновав площадь Европы, откуда селедка доставлялась по всей Европе, мы въехали на парковку, спешились и зашагали между одно-двухэтажных уютных домиков в сторону моря.

- Здесь у меня знакомый, бывший капитан, который раньше ловил селедку, теперь ее продает. Вот у него и наедитесь. Всем селедки хватит! - передавал радостную весть наушник. Пожилые селедкоманы воспрянули, распрямились и догнали гида, переместившись со своего обычного места - в хвосте отряда.

- Алексей, а я хотела угря купить в вакуумной упаковке, -  с трепетом в голосе озадачила гида догнавшая туристка.

- Кого интересует рыбная продукция! - подхватил тему Алексей.  - Угорь копченый продается в вакуумной упаковке, мне даже удалось его довезти до дома, ради эксперимента. Что касается селедки, она тоже в вакууме, хранится при +5 градусов. Можно ее оставлять в багажнике автобуса. Тогда гипотетически ее можно попробовать довести, - сообщил наш кладезь мудрости. Отряд прошел между домами и поднялся по небольшой лестнице на холм. Неожиданно, перед нами открылось море с мелкой  рябью на поверхности и тоненькой полоской земли вдали. Туристы обрадовались и с криками: - Коля, дай я тебя обниму, - достали фотоаппараты и с неистовой силой стали фотографировать водные просторы. Я тоже поддался всеобщему порыву щелкал затвором, но чуть позже, обдуваемой свежим морским ветром, задумался. Ведь эта узкая полоска земли, построенная человеческими руками, была реальным символом победы человека над природой! Огромная масса воды, нависшая дамокловым мечом над хлипкими постройками, что мы только, что прошли, могла легко наказать за малейший просчет в строительстве. Только здесь я реально ощутил неистощимое трудолюбие голландцев.

[Alex Helmer]

- А мы с Вами вышли к той части внутреннего залива, которая называется Маркер меер - Марковое море, - перешел гид к описанию окрестностей. - Пойдем по набережной! Вода пресная, воздух морской - с моря задувает! Водичка не прозрачная, из-за состава дна, но чистая. Идем мы по набережной, она же дамба! - комментировал гид, ведя нас вдоль берега, на который каждую секунду плененная стихия бросала невысокие волны, испытывая творение рук человека на прочность.

- С левой стороны небольшое количество песка - это пляж! - шутил гид, показывая на клочок земли у воды, размером с носовой платок, на котором бы уместилось максимум 3 лежака. - Милое местечко!

Чем ближе мы подбирались к центру, тем больше становилось людей, сувенирных магазинчиков и ресторанчиков. Около магазина торгующего коровьими шкурами мы спустились с дамбы, обратно в деревню и оказались, как в другой части мира - безветренной, безлюдной и достаточно жаркой.

[Alex Helmer]

- Здесь есть своя местная церковь, постройки 20 века. В отличие от Эдама, это католическая церковь. Не смотря на то, что город католический, здесь сохранилось много протестантских символов. Например, вот эти ставни, с четырьмя треугольниками, в центре шарик. Смысл такой - смерть и перерождение человека, начало и конец в одной точке. Нижний  треугольник это жизнь земная, она ведет к точке, когда ты умираешь и перерождаешься. Сверху треугольник это жизнь после смерти. То, что меняется цвет треугольника, обозначает, что все потом, зависит от того, как ты живешь сейчас. У протестантов если ты согрешил, то уже невозможно замолить свои грехи.

[Alex Helmer]

Мы прошлись по тихим улочкам, полюбовались уютными крошечными двориками, оформленными, как напоказ, и через узкий проход между домами, просачиваясь по одному, поднялись обратно на дамбу, где гулял свежий ветер и толпы туристов.

- А где селедка? - вновь пристали к гиду селедкоманы, которые и во дворы, по моему, заглядывали не порадовать глаз, а в поисках вожделенной селедки.

[Alex Helmer]

- Мы выходим на самую главную часть набережной, в то место, где находится небольшой порт, куда приплывали рыбаки и сгружали свой улов, - рассказывал Алексей, шагая в сторону центра.

- Давайте тормознем! - остановили гида туристы. - Там еще снизу не поднялись.

- Хорошо! Мы остановились в начале причала! - транслировал гид координаты для бродивших во дворах. В этом месте, где мы остановились, домики закрыли море своими спинами, защитив улицу от ветра. По словам гида в них, когда то жили рыбаки.

- Семьи были большие, жили все вместе. Родители и дети. После второй Мировой войны, все поменялось. В семьях сейчас считается нормальным, если после празднования совершеннолетия, к дочке или сыночку заходят родители и не скрывая своей улыбки, говорят: - Поздравляем! Когда, ты съедешь? Деваться не куда! Пора начинать взрослую жизнь! Похоже, все собрались? - оглядел Алексей группу и повел дальше, туда, где хаотично, в отсутствии машин и велосипедистов бродили толпы туристов.   

- С левой стороны причал, в 16:25 отсюда мы уплываем на Маркен. А эта беседка, где собирались рыбаки после улова и общались с коллегами, - показал гид на небольшое, обильно застекленное, одноэтажное строение с одной комнатой. Внутри, по краям стояли лавочки, где находилось несколько пожилых мужчин. - Здесь сейчас тоже собираются. Сверху написано "Болтальня".

- А нас встречает рыбак в национальной одежде! - выдал наушник. Мы шли немного сзади, за широкими спинами товарищей и не сразу поняли, что это скульптура рыбака сидевшего на лавочке.

- Кепочка, шаровары, кломпы, - описывал гид.  - Его прозвище можно перевести как сварливый, гундежник. Что он бубнил? Что жена его зае-ла (тире случайно попало в центр слова, но как многозначительно получилось!), что все плохо. Там дальше, по набережной, будет его жена, руки в боки, ждет его, - разошелся гид, а я начал подозревать, что тут, на берегу, беднягу рыбака ждет по очереди вся семейка. А Алексей прошел еще несколько метров, остановился у белого вагончика. Один его бок, обращенный к туристам, был открыт, дверь поднятая на верх образовала козырек, на котором, красными жирными буквами было написано "Dutch new herring. Hot fried fish". За прилавком суетились две женщины и пожилой, седой мужчина в очках с красным, обветренным и добродушным лицом, словно Дед Мороз потерявший бороду.

[Alex Helmer]

- Итак! Запомните это место и этого замечательного человека. У него самая лучшая селедка! У него там есть картинка, как правильно есть голландскую селедку. За хвостик берете и целиком в рот. Если по-голландски не удобно, он ее порежет. Можно заказать классику. Булочка белого хлеба и лучок. Он уже знает русские слова: хлеб, селедка, лук. Я так понял, что уже началось! - прокомментировал гид, наблюдая, как из стихийного столпотворения вокруг торговой палатки, организовалась упорядоченная очередь озабоченных единомышленников, исходящих слюной. Чтобы не терять время, на стояние в очереди, мы с женой покинули столпотворение и пошли гулять дальше, к скульптуре морячки. 

Дошли до конца набережной где, когда то моряки сдавали рыбу, подошли к воде вплотную,  поздоровались с морем за руку, затем зашли в магазинчик, где продавали свежую рыбу, дальше не пошли, посидели на лавочке, окунувшись в курортную атмосферу и повернули обратно.

[Alex Helmer]

У ларька с селедкой все еще стойко стояли наши, отпугивая своим воинственным видом всех других туристов. В соседнем киоске, торгующим картошкой фри, скучала продавщица, у нее был единственный покупатель на ее ассортимент и тот - без денег, без карманов. В этом царстве селедки, сыра и молока из желающих попробовать картошку - была только цапля.

[Alex Helmer]

Бывший капитан, лихо жарил треску на электрической печке и выдавал бутерброды. Его помощники носились туда-сюда: чистили рыбу, резали булки. Алексей все еще стоял у ларька, соблюдая нейтралитет, подсказывал туристам и контролировал ситуацию.

- Алексей, что делать? Здесь и такая и такая селедка, - брызгая слюной, приставала к гиду бабушка. Видимо ей хотелось попробовать все, но она в глубине души понимала, что лопнет, если столько осилит. Алексей не знал, что ответить и с улыбкой в бороду, еще раз перечислил ассортимент, распаляя страсти.

- Есть копченая селедка, соленая. Селедка в булочке, с луком, с огурцом, жаренная треска, угорь, - перечислял гид, а бабушка закатила глаза, словно собралась отдавать Богу душу.

- Без хлеба! Без хлеба! - командовали капитаном глядевшего поверх запотевших очков от жаркого дыхания беснующихся селедкоманов.

- Она говорит, что плохо ест! Я еще беру вторую, а она третью порцию доедает! - обменивались шутками подобревшие туристы те, кто уже попробовал и стоял второй раз в очереди.

Мы с женой купили бутерброд с селедкой, с луком и огурцом, и бутерброд с угрем. Селедка оказалась вкуснейшая, свежая, нежная, таяла прямо на языке. Я начал понимать тех, кто стоял в очереди в пятый раз. Сзади лавочки, где мы ели, соседствуя с итальянской семьей, чайки дрались с утками за кусочки булочки, что бросали туристы. Не запланированное шоу вызвало бурную реакцию у отдыхающих. Итальянцы, немцы и русские переживали каждый на своем языке за уточек. Они были гораздо симпатичнее и беспомощней, чем резковатые чайки, с хищным, изогнутым в конце клювом. Утки хватали огромные куски булки, но раскусить ее своим плоским клювом не могли. Они выплевывали хлеб себе под ноги, но так как бежали от чаек, то пинали хлеб своими ластами и вразвалочку спешили за улетевшим лакомством. Все повторялось снова, пока не вмешивались чайки. Они, шумно махая крыльями приземлялись открыв клюв и показав язык для устрашения, распугивали конкурентов, хватали крючковатым, острым носом булку и тут же улетали на воду, что бы размочить ее в воде и съесть в одиночестве. Утки обиженно крякали, вызывая море сочувствия у людей, и обвиняли друг друга в неуклюжести.