Нафанин сундучок

   Модерн пришёл к нам не сразу, попробуй-ка доберись из столиц за тридевять земель в оренбургскую степь. Люди-то месяцами порой добирались, что уж говорить о веяниях архитектурных. Потому здания, относящиеся к стилю модерн, как правило, датируются началом века двадцатого: 1900-10-ые годы. Потому нам не досталось самых первых веяний, фантастических, причудливых форм, изгибов линий, противоречащих всем классическим канонам. Да и мастеров, способных подобное творить, не было, что уж скрывать. Оренбургский модерн - это так называемый модерн рациональный или рационалистический, для которого характерны красота, ясность и строгость геометрических линий, сочетание прямых линий и окружностей в декоре, контраст светлого и темного в отделке. Пожалуй, единственным зданием, которому досталось немного причудливых форм первого, раннего модерна является построенное в 1908-1910 годах для Банка оренбургского общества взаимного кредита. Со времен строительства здание претерпело некоторые изменения, прирастив один этаж, но в целом свой внешний исторический облик сохранило. К тому же ему повезло с владельцем, которому не поддерживать красоту и сохранность здания просто не солидно:) Как и сто с небольшим лет назад здесь располагается банк - ныне местный филиал ЦБ РФ. 

   Своими ярко-контрастными цветами фасада (с контрастностью слегка переборщили:) ), закругленными окнами, снизу украшенными завитушками, напоминающими пену морскую, округлым витражом вокруг входной двери здание выделяется среди окружающих домов, пройти мимо, не заметив просто невозможно:) Адрес - Ленинская, 28. Автор, к сожалению, неизвестен.

Сочетание вертикальных линий и кругов - узор, которым украшен фасад этого здания, встречается в старом городе довольно часто, но выглядят те фасады строже и скромнее, хотя тоже красивы по-своему.  Вот, например, пара домов на Советской:

Бывшая гостиница "Бристоль" на Кобозева (бывшей Троицкой):

   Быть может, однажды я-таки соберу в кучу фотографии модерновых домиков, систематизирую и покажу подробнее. А пока пара бонусов для украшения записи:) Редкий для нашего городского модерна элемент - цветочный узор:

И одно деревянное чудо. Он находится не в Оренбурге, в области. Город Бузулук - это истинная сокровищница деревянного модерна. В идеальном мире его старые кварталы нужно было бы объявить заповедником и охранять, охранять, охранять... К сожалению, мы живем не в идеальном мире, дерево недолговечно, и - увы! - многое из этой красоты уходит совсем или скрывается под безликими панелями сайдинга или облицовочного кирпича. Но вот этот дом недавно подновили. Быть может, тоже несколько переборщили с яркостью, но под нашим солнцем это дело временное:) И да, на нём тоже присутствует тот самый узор в немного измененном виде:

 На вечер 30 апреля были объявлены пуховое дефиле и небольшой концерт. Я было удивилась, с чего бы у нас вспомнили про историческую дату основания города, когда уже много лет день города празднуют в начале сентября вместе с праздником спонсоров-газовиков. Но оказалось, есть повод. Именно к исторической дате основания города решили приурочить свой первый тур выходного дня в Оренбуржье РЖД, и пуховым дефиле по сути завершалась программа этого тура. Т.е. сейчас я буду показывать, как провожали пароходы первых туристов по программе РЖД "Поедем, пух накинем".

 Началась программа с исполнения гимна Оренбурга муниципальным хором:

Дизайн сцены порадовал яркостью и символичным набором того, чем гордится Оренбург:)



Затем было пару выступлений местных детско-юношеских коллективов:



Среди которых - "Жемчужинка", студия танца при ОГУ. Ну, красавцы ребята, яркие, динамичные номера:






















 

Потом гостей поприветствовала директор "Секретории" Татьяна Дёмина (видимо, не так чтобы очень нужен области и городу туризм, что организатором сего мероприятия выступил Союз предпринимателей, а не администрация, от которой даже никто не поприсутствовал речь держать), а потом началось собственно дефиле - показ коллекций пуховой моды от оренбургских дизайнеров. И вот, честно говоря, я была приятно удивлена. Интересные тематические коллекции для выставок, показов, мероприятий, и вместе с ними - вполне себе носибельные модели для современных модниц. В общем, как сказал ведущий программы, если вы всё еще думаете, что пуховый платок - это нечто немодное, архаичное, потерявшее актуальность еще во времена мамонтов наших бабушек, то мы идём к вам!:))
   Первая из тематических коллекций посвящена памяти о дне начала Великой Отечественной - "Рассвет в объятьях тишины":

















Дальше коллекция из серии "Вы полагаете, всё это будет носиться?.." Я думаю, что вполне себе! Следует шить:)





















Далее последовал перерыв на парочку музыкально-танцевальных выступлений:



















Альбина Абсалямова, глава "Оренбургских пуховниц" представила следующие коллекции:

















Дальше снова была тематическая коллекция, источником вдохновения для которой стала песня М.Бернеса "Журавли":













И в финале - коллекция Анны Советовой "Нити дружбы", созданная в 2019 году по мотивам национальных костюмов народов, проживающих в Оренбуржье:































А завершилось всё символичным флеш-мобом по "вязанию" паутинки: клубочки пряжи, перекидываемые друг другу, образовали некий узор, который заснял сверху квадрокоптер, но результата пока не видела:) А в общем было весело и красиво:)

"Если поискать, то в родословной каждого француза можно найти русские корни.

Меня, например, многое связывает с Оренбургом."

(Морис Дрюон)

  Есть в Оренбурге на улице Кирова симпатичный дом, построенный на рубеже 19-20 веков, оформленный глазурованной плиткой глубокого синего цвета.

За воротами его скрывается увитый зеленью дворик, напоминающий южно-приморские городки.

  Считается, что этот дом некогда принадлежал купцу первой гильдии Антону Леску и его многочисленному семейству, хотя мнения местных краеведов на этот счет расходятся.  Но так или иначе, купец такой в истории Оренбурга был и оставил заметный след в памяти и истории не только Оренбурга, но и… Франции.

   Где Франция и где провинциальный Оренбург, имеете право спросить вы? И какая связь между хоть и богатым, но ничем не выдающимся оренбургским купцом, и европейской далёкой страной? Однако, как бы ни казалось это невероятным, но связь эта есть. Ибо тот самый оренбургский купец Антон Леск является дедом известного французского писателя Жозефа Кесселя и прадедом Мориса Дрюона, автора «Проклятых королей» и других исторических французских романов. Вот такие превратности судьбы.

   Антон Леск родился в Вильно, на самой границе тогдашней Российской империи, где существовала зона оседлости для евреев. Однако, парень был амбициозным и хотел большего, чем всю жизнь провести в небогатой еврейской общине. Потому он переехал в центральную Россию, где сколотил капитал на сельском хозяйстве, через подставных лиц скупив земельные участки в Самарской губернии. Быть владельцем собственной земли в тогдашней России еврею не позволялось. Однако, не имея гарантированных прав на своё имущество и своё дело, Антон Леск оказался весьма уязвим для шантажа и махинаций и едва не был разорён. Потому, дабы спасти оставшиеся капиталы и прочнее утвердить своё положение, он собрав все деньги, оставшиеся от продажи земельных участков, вложил их в новое дело – на этот раз в Оренбурге. Он открыл в нашем городе первый универсальный магазин, где можно было купить практически всё – от булавки до драгоценных камней и сельскохозяйственных орудий. Магазин занимал большую часть северного фасада Гостиного двора, выходящего на улицу Гостинодворскую (ныне Кирова), в нём работало около 80 человек продавцов, а девизом-слоганом стал «Шик, блеск – магазин Леск».

   Открытие одной из крупнейших в Оренбурге торговых точек, приносившей немалый доход, позволило Антону Леску вступить в первую купеческую гильдию, что обеспечило ему легальную возможность проживать в любом городе Российской империи, без риска быть сосланным на выделенные для проживания евреев приграничные земли. Постепенно бизнес Леска шагнул за границы Оренбурга, он открыл филиалы в Уфе, а также в Ташкенте и Самарканде. К тому времени семья разрослась, и Антон расширял бизнес, прежде всего заботясь о будущем детей. Всем им, не только сыновьям, но и трем дочерям – Татьяне, Марии и Раисе, он дал гимназическое образование, а затем сыновья отправились для продолжения учёбы в Германию. К слову, гимназию Леск едва ли не полностью содержал за свой счет, ибо был не просто богатеем, но и человеком весьма щедрой души, меценатом, потому в городе пользовался авторитетом, уважением и даже любовью. 

   Однако, для продолжения нашей истории нужно вернуться прежде всего к дочерям. Старшая Татьяна скоро вышла замуж и нашла себя в семейной гавани. Но не такова была Раиса. Девушка амбициозная, целеустремленная, она мечтала о независимости и карьере. Единственная профессия, которая в тот момент могла дать возможность еврейской девушке работать в крупных городах России – это медицина. И Раиса начала изучать её, хотя мечтала об актерской карьере. Но для этого сначала нужна была возможность переехать в столицу. Пока же Раиса устроилась (не без помощи многочисленных влиятельных знакомых отца) в аптеку, став первой в Оренбурге женщиной- помощником провизора. На такое чудо приходил смотреть весь город. Вскоре Раисе надоело чувствовать себя обезьянкой в зоопарке, и она приняла решение продолжать обучение за границей. Уехала сначала в швейцарскую Женеву, а затем во французский Монпелье. И вот именно там судьба свела её с Самуэлем Кесселем.

  Раиса имела репутацию то ли недотроги, то ли разочаровавшейся в любви. Во всяком случае даже робкие попытки ухаживания со стороны мужчин пресекала жёстко, раздавая пощёчины направо и налево. Самуэль же вообще был не слишком привлекателен, к тому же происходил из бедной семьи. Собственно, в Монпелье с дипломом врача он оказался чудом, вопреки уготованной ему судьбой и матерью необходимости стать нищим раввином в еврейской общине. Это был предел мечтаний для людей, его окружающих, и его родственники никак не могли понять, почему он стремиться к большему. Их жизнь сосредоточилась в замкнутом мирке резервации, из которого они не собирались выбираться и не думали, что дети их могут желать иной жизни. Тягу к знаниям в сыне поддерживал разве что отец, но он рано ушёл из жизни. Мечтой Самуэля был диплом врача и Франция, само название которой у него ассоциировалось со свободой. Ему повезло – талантливого паренька заметил крупный меценат барон Хирш, оплатив за счет средств своего благотворительного фонда обучение и проживание Самуэля во Франции, а затем и лечение, ибо до знакомства с бароном измученный вечным безденежьем, полуголодный, замерзающий Кессель едва не умер в Париже от туберкулёза. Именно по совету лечащих его врачей он перебрался в Монпелье, где климат был мягче и благоприятнее парижского. И именно его болезнь сблизила их с Раисой. Девушка самоотверженно ухаживала за Самуэлем, найдя в этом свой долг, призвание, предназначение. И весьма удивилась и разозлилась, когда узнала, что по городу ползают слухи об их с молодым врачом чувствах и отношениях. А потом задумалась. И решила выйти замуж, подумав, что целеустремлённый и амбициозный юноша ей вполне подходит, даром, что ни гроша за душой. Только по её требованию свадьба непременно должна была состояться в Оренбурге, у Лесков. Решили дождаться, когда Самуэль защитит диссертацию во Франции, и лишь потом ехать на родину.

   Потому свадьба, отложившаяся на пару лет, состоялась в 1895-ом. Антон Леск зятя одобрил – приглянулся характером и взглядами на жизнь. Родители невесты, конечно же, хотели бы оставить молодых в Оренбурге, но гордая Раиса от своей доли в наследстве и семейном бизнесе отказалась, решив, что в жизни они с мужем будут добиваться  всего сами. Практикующим врачом в Оренбурге Самуэль Кессель стать не мог – иностранные дипломы силы не имели, нужно было сдавать экзамены в России. Потому, пробыв в Оренбурге около месяца, молодожены уехали… в Аргентину. Там барон Хирш основал для евреев-переселенцев колонию, где и предложил работу Самуэлю. Не сказать, что это было очень выгодное предложение, но оно давало возможность приобрести опыт, повидать мир и заодно отблагодарить мецената, принявшего живое участие в судьбе Кесселя. Там, в аргентинской колонии барона Хирша, в 1898 году и родился первенец Раисы и Самуэля – Жозеф, любимый Йосенька, ставший впоследствии знаменитым французским писателем и соавтором гимна французского сопротивления  - «Песни партизан».

  Однако, аргентинский климат был суров и для ребёнка, и для слабого здоровьем отца, потому сходившая с ума от беспокойства и одиночества, почти не видевшая вечно занятого мужа Раиса по истечении контракта уговорила Самуэля не продлевать его, а вернуться в Россию или Францию.  Путь через океан вспоминался как кошмарный сон – сын серьёзно заболел, почти ничего не ел, в итоге в Оренбург привезли лишь тень ребёнка, на выздоровление которого уже и не надеялись. Но Лески и их многочисленные друзья и целый штат прислуги, окружив малыша заботой, сумели сотворить чудо – Жозеф поправился. А Раиса на чудесной загородной даче за Уралом родила второго сына – Лазаря.

   Появлению его на свет предшествовал пожар: загорелась часть дачи, напуганная мать и произвела его на свет раньше положенного срока. И сгорел он, как мотылёк в пламени костра. Ему прочили большое будущее: юный Лазарь Кессель осуществил несбывшуюся мечу своей матери – стал актером. Он обладал несомненным талантом, был окружен любовью и поклонницами, исполнен надежд… казалось бы, живи да радуйся. Но в возрасте 21 года он ушёл из жизни по собственной воле. Его сыну не было на тот момент и двух лет. Потому Морис Дрюон почти не помнил родного отца, но всю жизнь поддерживал близкие отношения с дядей Жозефом.

   Потом Кессели еще не раз приезжали в Оренбург. Дольше всего задержались в 1905-08 годах. Тогда Самуэль, видя, что жене хорошо лишь дома, в России, по которой она всегда безумно скучала, решил-таки завершить некогда начатое и получить, наконец, российский диплом врача. Это ему удалось, и некоторое время  он вёл приём пациентов в Оренбурге, по адресу дома тестя (о чем свидетельствуют объявления в старых газетах, найденных в архиве), однако, климат оренбургской степи безжалостен к легочным больным. У Самуэля к тому же началась стенокардия (грудная жаба). И тогда Раиса, как бы ни было тяжело, приняла решение уехать во Францию. Кессели поселились в Ницце и больше никогда уже не вернулись в Россию.

   Но приезжали дети и внуки. Сначала Жозеф, в первую мировую служивший в авиации во Владивостоке. А потом Морис. В 2003 году они прибыл в Москву, а там высказал желание однажды побывать в городе, где родился его отец и получил начальное образование любимый дядя. И фонд «Евразия» Игоря Храмова при участии В.Черномырдина организовал его поездку в Оренбург в том же году. Тогда в архивах области были найдены материалы, касающиеся семьи Лесков-Кесселей, которые легли в основу книги-биографии Мориса Дрюона (глав о российских корнях). Эти главы вместе с отрывками из биографии Жозефа Кесселя Ива Куррьера Игорь Храмов собрал в одну книгу, выпущенную нашим местным издательством. Большую часть информации почерпнула оттуда.

   И напоследок еще пара цитат, на этот раз принадлежавшие Жозефу Кесселю:

"Здесь полностью был заложен фундамент моего русского образования. Оренбург – это казаки, это торговые караваны, идущие из Афганистана. В степях были дачи - летние резиденции. В провинции в своём первозданном виде ещё сохранились персонажи Достоевского, Пушкина, Толстого, Чехова..."

   "К огромному караван-сараю, который назывался Меновым двором, из южных провинций прибывали караваны узбеков и киргизов, и зимой, и летом одетых в засаленные меха. Они гнали перед собой скот, тяжело нагруженных верблюдов... Меновая торговля ещё существовала в этом регионе с примитивными нравами, прежними устоями империи, заложенными ещё яицкими казаками в местах, где частично и зародился бунт Пугачева... Получив по обмену за свой товар нитки, сахар и свечи, они бродили по плохо мощенным улицам города, наполовину православного, наполовину мусульманского, где среди скромных деревянных домиков возвышались церкви с золочеными куполами и минареты мечетей. Вереницы верблюдов встречались с тройками, звеневшими бубенцами. Гарцевали на своих лошадях казаки. Пьяницы неповторимым ударом по дну откупоривали бутылки водки и, широко расставив ноги, пили прямо из горлышка, задрав голову, глядя в жаркое, безоблачное небо. Какая-то бессмысленная эквилибристика, этот гул колоколов, жуткая брань, религиозные песнопения - мощные, как орган, валенки, тулупы, лапти, самовары, мужики, преклонившие колени, проходя мимо храмов, мистические крестные ходы с иконами... Нетрудно представить себе, какое чувство удивления и восхищения могло охватить семилетнего ребенка, приехавшего из Франции. У меня все время было впечатление, что я нахожусь внутри некой декорации с придуманными персонажами, которыми специально для меня управляет чудесный и добрый сказочник."

 Несколько лет назад, году в 2008-ом, появился перед многострадальным зданием нашего цирка памятник. Невысокий и не слишком могучий человек, стоя на одном колене, держит в руках скрученный в кольцо толстый металлический прут. С удивлением я прочитала подпись – Александр Засс.



   Имя ничего мне не сказало, каюсь, потому полезла на поиски информации. Оказалось, что то могучий богатырь, заслуживший в первой половине прошлого века звание самого сильного человека в мире и прозвище  - Самсон, или даже Железный Самсон. Большую часть жизни он прожил в Европе и Англии, в Лондоне же и похоронен. Однако, памятник-то стоит в Оренбурге… Оказалось, что в именно в здании, которое стояло некогда на месте нынешнего цирка Александр Засс впервые вышел на арену в 1908-ом году, в нашем городе состоялось его первое выступление.
   Он с детства мечтал о цирке, но отец-прагматик велел отбросить пустые мечты и получить нормальную профессию. И отправил сына в Оренбург учиться на машиниста и работать в локомотивном депо. Но не паровозы и рельсы привлекали 18-летнего Александра. Он преклонялся перед силачами на арене цирка. В те годы в Оренбурге уже появилось постоянное здание цирка с круглогодично идущими представлениями. И Засс, бросив железнодорожное дело, устроился подсобным рабочим в цирк, где в то время находилась труппа Анджиевского. Говорят, выйти на сцену с собственным номером ему помог счастливый случай и находчивость. Однажды выступающему на арене силачу Кураткину решивший недобро пошутить крестьянин подсунул закаленную подкову, которую артист разогнуть не смог. Засс быстро подсказал выход: он объявил, что к этой подкове Кураткин вернется в конце выступления, и незаметно подменил её на обычную. Кураткин из чувства глубокой благодарности стал его тренером и наставником, да  и хозяин цирка оценил поступок и позволил выступать с небольшими сольными номерами.
  Уже в 20 лет Александр Засс обладал необыкновенной силой: гнул подковы, завязывал металлические пруты в узел, разрывал цепи, поднимал пианино вместе с музыкантом. При этом был маленьким и довольно щуплым: при росте 166 см весил около 75 кг. Он разработал свою методику тренировок, которую изложил позднее в своей книге.



  Его карьера быстро пошла в гору, но её прервала Первая мировая война. Он был ранен, попал в австрийский плен, откуда несколько раз пытался бежать. После войны осел в Европе. Его цирковая жизнь была очень долгой, на седьмом десятке, когда силовые упражнения стали для него невозможными, он начал дрессировать животных. И погиб, спасая своих подопечных.



***
  Но если след Александра Засса в истории Оренбурга стал более-менее мне известен с установкой памятника, то другое цирковое имя, связанное с нашим городом, я услышала совсем недавно. История его жизни изложена в документальной повести А.Аронова «Пассажир без билета», по которой снят фильм «Эквилибрист». Повесть небольшая, но интересная, не пожалейте времени, почитайте.
  Лев Александрович Осинский родился в Оренбурге в 1924 году. Его отец был военным авиаинженером, и в печальном 1937-ом вместе с женой был арестован по обвинению в измене Родине. Дети – Лев и его брат – попали в детдом. Лёва жил в Уральске (Казахстан), именно там его – мальчика гибкого и способного к акробатике заметил Дойнов, гастролировавший в составе так называемой «дикой бригады» артистов по небольшим городам и поселкам. Пару лет Осинский колесил с той бригадой, но ни особой радости, ни денег такие гастроли не приносили. И Лев решил искать свой путь. Он мечтал о настоящем цирке, пока перебиваясь временной работой и разовыми выступлениями, но однажды ему несказанно повезло – судьба свела его с Владимиром Волжанским, чья семья заменила Лёве и родителей, и учителей. Волжанские приняли его в свой номер «Лягушки», тем самым обеспечив постоянную работу в Гос.цирке.
  Но не успел Лёва порадоваться свалившемуся на него счастью, как началась Великая Отечественная война. Он воевал в артиллерийском противотанковом полку. Первый раз был ранен под Тулой. Не долечившись, сбежал из госпиталя, когда узнал, что его полк переводят под Рязань. Участвовал в сражении на Курской дуге. В 1943-ем году повторное ранение лишило его левой руки. Внезапно появившийся немецкий танк расстрелял его боевой расчет почти в упор. Друзья погибли, он, истекая кровью, смог дойти до полевого госпиталя. На том война для него закончилась.
  Вернулся в Москву, попросил разрешения пожить в подсобных помещениях цирка. Несколько дней не показывался на глаза друзьям-артистам, боялся жалости. Да и не мог понять, что делать дальше. Но коллеги поддержали. Сила воли не дала жалости к себе возобладать. Осинский начал тренироваться, пытаясь сделать стойку на одной руке. Множество падений, синяки и ссадины, кровоточащие от непомерного напряжения швы на культе… но он упорно пытался снова и снова, пока не удалось. Однажды он понял, что способен выполнять трюки и стойки и с одной рукой. Он поверил в себя, в то, что сможет вернуться на арену цирка, без которого не мыслил жизни. Поверили в него и Волжанские. Вернувшись с гастролей, без тени сомнений они снова приняли его в свой номер. А через несколько лет, почувствовав, что уже тормозят его дальнейшую карьеру, так же, без тени сомнений, отпустили его в сольные выступления. Владимир помог подготовить эквилибристический номер, с которым Лев Осинский и начал успешно выступать.



  В 1956-ом году за номер «Эквилибр на одной руке» Лев Осинский получил золотую медаль на первом Международном фестивале циркового искусства в Варшаве. Зрители, восхищенно глядя, как высоко над ареной, опершись одной рукой на тонкий, к тому же вращающийся шест, эквилибрист меняет позиции, даже не догадывались, что второй руки у него просто нет. Широкий рукав костюма скрывал протез. Это был не просто высший уровень циркового искусства, но и пример огромной внутренней силы, мужества и победы над собой, над судьбой, над обстоятельствами. 

   Путешественник начинает знакомство с городом чаще всего с аэропорта или вокзала. Вот и мы сегодня начнём гулять от последнего – железнодорожного. Здание вокзала, что видит путешественник, выходя из вагона на перрон, было построено в 1876 году вместе со строительством железнодорожной ветки Оренбург-Самара. Открытие состоялось 31 декабря, в последний день 1876 года. Впоследствии он несколько раз перестраивался, но в целом его облик не слишком изменился.
(фото старого/нового взяты из группы "Уходящий Оренбург")

   Например, в начале 20-го века появился одноэтажный флигель, увенчанный куполом, - его построили специально для бухарского эмира. Здание построено в стиле эклектики, включившей элементы классицизма, ренессанса и барокко, архитектор, к сожалению, неизвестен. Да и вероятнее всего то было коллективное творчество. Говорят, что к строительству вокзала приложил руку даже великий князь Николай Константинович Романов, племянник Александра II. То – факт, документально неподтвержденный, а вот то, что он участвовал в экспедициях Русского географического общества с целью определения путей в Среднюю Азию, как водных, так и сухопутных, - несомненно. Ещё в 1878 году в Оренбурге он издал брошюру «О выборе кратчайшего направления Среднеазиатской железной дороги», она была отправлена в качестве проекта-предложения в Петербург (самому князю доступ туда был строго запрещён), но тогда строительство дороги сочли нерентабельным ввиду малой населенности земель, через которые она должна была пройти. Железнодорожный путь, соединивший Оренбург и Ташкент, появился только в 1905 году.
***
   А Николая Константиновича с Оренбургом связали не только научные изыскания, но и любовно-скандальная история. Красавец-офицер, с блеском закончивший Академию Генерального штаба, увлекающийся учёный, поэт, коллекционер и знаток живописи… казалось, он был обречён на завидное, обеспеченное и яркое будущее в блистательном столичном Петербурге, но его сгубили женщины. На его бесчисленные мимолётные  романы до поры до времени семья смотрела сквозь пальцы, пока в его жизни не появилась танцовщица Фанни Лир. Молодой князь Николай потерял голову от любви. Пара была неразлучна, и родственники забили тревогу: дело шло к вероятному скандальному браку, но, конечно, не о такой супруге для представителя императорской семьи мечтали его родители. Как выйти из сложившейся ситуации, придумали быстро – в то время как раз случился очередной поход на Хиву (1873 год), куда и отправили Николая, надеясь, что сражения и блеск славы затмят и отодвинут на дальний план любовную связь. Николай Константинович действительно вернулся, покрыв себя славой, с орденом Святого Владимира 3-ей степени, но первым делом бросился к любимой Фанни. Их отношения продолжались, вместе они съездили в европейский вояж, снова вернулись в Петербург. Князь ухаживал красиво – окружил любовницу роскошью, вниманием и дорогими подарками. Но на всё это требовались деньги, которых вскоре стало не хватать. И князь пошёл на преступление, даже на святотатство.
   В один не прекрасный день его мать Александра Иосифовна обнаружила ужасную пропажу: с семейной реликвии – иконы, которой некогда благословил брак Александры Иосифовны и Константина Николаевича Николай I, точнее, с её оклада пропали три бриллианта. Константин Николаевич вызвал полицию, началось расследование, в ходе которого бриллианты обнаружились в одном из ломбардов. Лицом, сдававшим их, оказался адъютант молодого князя Николая. Был грандиозный семейный скандал. Николай клялся на Библии, что не брал бриллиантов, но ради спасения адъютанта готов принять вину на себя. Ему не поверили. Долго обсуждали варианты наказания – солдаты, каторга, суд. В итоге выбрали наименее бьющий по репутации семьи вариант – великого князя Николая объявили душевнобольным и отправили подальше от Петербурга с пожизненным запретом появляться в нём и лишением наследства, званий, чинов. Хотя Великим князем он всё же остался. За следующие несколько лет он сменил несколько городов проживания, оказавшись однажды и в Оренбурге.
   И здесь снова на пути Николая Константиновича появилась женщина. В 1878 году в небольшой церкви на Бёрдах состоялось скромное венчание, на котором присутствовали только сами вступающие в брак Николай Волынский и Надежда Дрейер, священник Райский и единственный свидетель – двоюродный брат невесты. Под именем Волынского скрывался великий князь, его женой стала дочь оренбургского полицмейстера. Как бы не скрывались супруги, через несколько месяцев весть о тайном браке дошла до Петербурга. Естественно, такой родственнице императорская семья не обрадовалась. Александр II обратился в Синод, который признал брак недействительным, поскольку были нарушены множество правил: не было сделано объявление о браке, испрошено разрешение императора, поскольку речь шла о члене императорской семьи, не было предпринято мер к выявлению препятствий для брака и т.д. Священник Райский был подвергнут строгим взысканиям с запретом священнослужения, а полицмейстера вместе с дочкой попытались перевести из Оренбурга в Вологду, но, говорят, что великий князь увёл жену прямо из вагона поезда, в котором она ехала на новое место службы отца в сопровождении жандармов. Лишь через несколько лет ставший императором Александр III разрешил признать этот брак законным, и Надежда получила титул княгини Искандер (эту фамилию к тому времени взял себе великий князь Николай). Но просьба Николая о возвращении в Петербург была категорически отвергнута, напротив, его сослали ещё дальше, на вечное жительство в Ташкент. Там Николай Константинович и прожил до конца своих дней, успешно занимаясь научной и предпринимательской деятельностью. Там же и умер от воспаления лёгких уже после революции. Надежда Дрейер была его первой, но далеко не единственной женой.
***
   Однако, пора вернуться от лирических отступлений к вокзалу. В советские времена он был перестроен, добавился третий этаж, а на площади перед зданием вокзала водрузили памятник Сталину.



   Но меняются времена и кумиры. Памятник в годы развенчания культа личности исчез в один день в неизвестном направлении (по одной из легенд его здесь же, на площади, закопали, но вероятнее, что просто пустили на переплавку), исчез и пьедестал, есть версия, что часть его использована для изготовления памятного знака о дате основания Оренбурга, что стоит у сквера Осипенко и памятника Пушкину-Далю. На месте же, некогда занятом Сталиным, сейчас стоит памятник П.И.Рычкову, исследователю и первому описателю Оренбургского края.



   К слову, на территории вокзала есть ещё один интересный объект. Если стоя на Привокзальной площади, посмотреть налево, можно увидеть лестницу, ведущую на узкий пешеходный мостик, позволяющий перейти через многочисленные в этом месте рельсы. С него хорошо видно водонапорную башню – изящное кирпичное строение, памятник промышленной архитектуры 19-го века.



Если посмотреть вниз, можно увидеть ещё один артефакт, уже советских времен:)



Виден с моста и мемориал памяти погибшим в Великой Отечественной деповчанам, расположенный прямо у железнодорожных путей:

***

   При открытии вокзала он стоял практически в степи, сейчас же – это почти центр города. Всего пара-тройка километров или 3-4 автобусных остановки – и вот она уже, пешеходная часть Советской. Я, бывает, хожу по этому маршруту пешком, в качестве прогулки:) Сначала идти не особо интересно, слева – несколько домов-сталинок, справа – ДК «Экспресс», бывший некогда клубом железнодорожников. Сейчас в нём базируются какие-то кружки и секции, периодически проводят концерты местных коллективов и ярмарки… в общем, как и в любом нынешнем ДК, жизнь идёт, но как-то понемножку. А вот в 19 веке здесь цвели сады – Архиерейский сад, сад императорского общества садоводства, госпитальный сад сменяли друг друга. В советские же времена на месте, где нынче парковка перед ДК «Экспресс» некоторое время стоял памятник В.П.Чкалову, автором которого был местный талантливый скульптор-самоучка Г.А.Петин. Для его создания автор тщательнейшим образом изучал личность лётчика, в том числе общаясь с супругой Чкалова. К сожалению, жизнь скульптора прервалась рано, его убили во время разбойного нападения в собственном доме, зато произведения его дочери Надежды Петиной, идущей по стопам отца, украшают город – памятник Пушкину-Далю, бюст Перовского и другие.
   За сквером у ДК «Экспресс» - ещё один сквер, который сегодня назван в память о погибших в Великой Отечественной войне оренбургских мальчишках Аллеей Соловецких юнг. Несколько лет назад там установили памятный камень,

но на том внимание к аллее закончилось – асфальт доживает свой век, клумбы забывают засадить цветами. Надеюсь, что однажды и до этого сквера дойдут добрые заботливые руки городских властей.



А исторически здесь был Госпитальный сад – часть территории военного госпиталя, чьи жёлтые корпуса и по сей день видны за бетонным забором.



   Их гармонию лишь слегка нарушает новый, построенный в пандемию белый корпус. Остальные здания на территории существуют с 1830-ых годов, и по сей день используются всё также – и сегодня там военный госпиталь для служащих оренбургских воинских частей и учащихся-кадетов. Сейчас старые корпуса просят ремонта, а в момент своего создания, в 19-ом веке, госпиталь был весьма современным и прогрессивным. Долгое время он принимал и гражданское население, поскольку городских больниц просто не было, но и после их появления, госпиталь оказывал значительную помощь городу, ибо в нём работали лучшие врачи и находилось самые передовые для того времени медицинские средства и оборудование. Например, в годы холерных эпидемий в его стенах не только лечили больных, порой спасая от смерти, но и проводили исследования болезни и описание её признаков и последствий, что способствовало поиску эффективных способов лечения. Госпиталь здесь находился и в годы Великой Отечественной, причём в нём успешно ставили на ноги и возвращали к полноценной жизни до 80% раненых.
   Дальше Аллея Соловецких юнг переходит ещё в один парк. Да, недаром носит проспект своё название:) Это парк железнодорожников или парк им.Ленина. Появился он в 1935-ом году на месте исторического кладбища – сначала госпитального, на котором хоронили умерших в стенах госпиталя, а потом политического – для известных революционных деятелей и руководящих лиц. Последним похороненным на нём в 1934-ом, например, был Константин Котов, активный революционер-подпольщик, бывший впоследствии на протяжении нескольких лет председателем Оренбургского горсовета. А уже в следующем, 1935-ом, кладбище сравняли с землей и разбили парк, оставив только установленный тремя годами ранее памятник на братской могиле погибших в годы гражданской войны, авторами которого стали М.Ф. Герцог и Е.Н. Крестьянсон.

   Парк создавался в два этапа, сначала вдоль проезжей части Паркового проспекта, а потом его расширили на целый квартал – до пр.Коммунаров. В нём высадили множество тополей, ясеней и других лиственных деревьев, разбили клумбы, которые слыли всегда самыми красивыми в городе, и установили памятник Ленину, чьё имя парк и получил. В нём были танц.площадка, летний кинотеатр, карусели, но в 1990-ые всё это пришло в упадок. Некогда красивый ухоженный парк превратился в заросли-дебри. И только в прошлом году он открылся после реконструкции. Дебри значительно проредили, оставив лишь немного старых тополей вдоль дорожек, посадили молодые декоративные клёны, яблони и каштаны, разместили спортивные площадки, светомузыкальный фонтанчик, и парк снова стал местом, привлекающим гуляющих и ребятню.





Детские радости:)



Парку сохранили старый вход-колоннаду и историческое название. Ну, и памятник павшим в боях с белогвардейцами в 1918-19 гг.



   Однако, настала пора обратить внимание и на другую сторону проспекта. Напротив парка им.Ленина возвышается гостиница «Факел» с фасадом, украшенным мозаичным панно, но я предлагаю использовать её только как ориентир. Осматривать будем интересности в округе. Сначала, стоя лицом к гостинице, повернём голову налево. Там, в небольшом сквере, примыкающем к забору школы-гимназии №39, недавно появился бюст Михаила Девятаева, того самого лётчика, что сбежал из немецкого плена, угнав фашистский бомбардировщик. О его подвиге не так давно сняли фильм. Быть может, он как-то подстегнул память и определил решение об установке памятника, не знаю. Потому что прославленный лётчик, Герой Советского Союза, конечно, имеет непосредственное отношение к Оренбургу, ибо заканчивал тогда Чкаловскую лётку, ту самую, в которой позднее учился Юрий Гагарин, но то славное учебное заведение воспитало немало героев. Чем вызвано решение увековечить на Парковом именно Михаила Девятаева, я до конца не поняла. Но в целом – стоит ли копаться в причинах, решение-то всё же хорошее. Человек, заслуживающий уважение и памяти.



А справа от гостиницы «Факел» примостился двухэтажный дом, в котором нынче располагается детская школа искусств, и идёт ремонт.



Это один из моих любимых домов города – городская усадьба купцов Хусаиновых.

Вообще у нас купцы Хусаиновы – это примерно как царица Тамара в Грузии. Т.е. если что-то красивое и ценное, но неизвестно, кому принадлежавшее, то чаще всего можно услышать, что это – Хусаиновых:)) Но эта усадьба на Парковом на самом деле принадлежала этому славному семейству предпринимателей и меценатов, сыгравших заметную роль в жизни города. Правда, к моменту завершения её строительства в Оренбурге остался жить уже только младший брат Махмуд.



Всего же братьев было трое: старший Ахмед, средний Гани (портрета которого не сохранилось) и младший – упомянутый уже Махмуд.



Братья рано остались без отца, даже самый старший был ещё совсем мал, и чтобы помочь матери прокормить семью, ловил сусликов и продавал их шкурки. Так на всю жизнь к нему и приклеилось потом прозвище – «Суслик». Но надо сказать, что Хусаинов на него никогда не обижался, ведь суслики в самом деле развили его предпринимательский талант. Мальчик, продававший сусликов, чтобы не умереть с голоду, однажды стал богатейшим человеком Оренбурга, купцом первой гильдии. В руках его и братьев сосредоточилась монополия на торговлю мясом, шерстью и кожами. Они успешно торговали со среднеазиатскими купцами, поставляли регулярно продукцию на крупнейшие городские ярмарки, и даже налаживали торговые контакты на европейских рынках. Торговые партнеры ценили в Хусаиновых честность и принципиальность. Репутация купцов была такова, что порой сделки не оформлялись даже письменными контрактами, достаточно было слова Хусаиновых, которому безоговорочно верили. На городских экскурсиях любят рассказывать историю о сожженной шерсти, как ярко иллюстрирующую характер купцов, но если я тут начну пересказывать все городские легенды, то эта запись станет бесконечной. Возможно, в следующий раз:)



   Но любовью народной они пользовались не только и не столько за это. Семья Хусаиновых – это крупнейшие меценаты-благотворители Оренбурга на рубеже 19-20 веков. Будучи сам неграмотным, старший брат Ахмет Хусаинов всячески поддерживал развитие образования, прежде всего среди мусульманской молодежи. На его деньги был построен комплекс «Хусаиния» на Кирова, в состав которого входила огромная школа-медресе. Её лучшие ученики на хусаиновские стипендии имели возможность продолжить обучение в университетах Москвы и Санкт-Петербурга, а то и вовсе за границей. Из стен медресе вышло немало служителей культа, писателей, общественных деятелей. Там, например, учился поэт Муса Джалиль. Но благотворительность Хусаиновых распространялась не только на мусульманское общество. Бытует, например, мнение, что братья вложили немалую сумму в строительство Казанского собора.
   Братья сначала вели дела вместе, но впоследствии, решив расширить бизнес и получить хорошо отлаженную цепочку торговых связей, они разделились. Махмуд остался в Оренбурге, Ахмед уехал в Казань, Гани – в Кызыл-Орду. Уже после отъезда двух старших братьев и был построен этот дом на Парковом, по сути, для семьи младшего, Махмуда.



Красивый дом с эркером-балкончиком, увенчанным куполом, со скромной лепниной снизу. В нём нет какой-то особо пышной отделки, но чем-то он меня очаровывает:) На нём сохранились оригинальные ограждения, лепнина, козырьки над входами. Надеюсь, что после реставрации они не исчезнут:









Если задержаться у дома Хусаиновых на некоторое время, сквозь городской уличный шум, ухо рано или поздно уловит звук колокольного звона, доносящегося откуда-то из-за гостиницы. Там в дебрях старых узких улочек и переулков скрывается красивая церковь Иоанна Богослова, освященная в 1902 году.



   Информации о ней ничтожно мало, но из того, что есть, мне удалось понять, что в 1930-ые годы она уцелела – её лишь закрыли для верующих в 1933-ем году, приспособив здание под какие-то иные нужды. Найти её на самом деле не так уж сложно: пройдя мимо усадьбы Хусаиновых, нужно дойти до перекрестка Паркового и Рыбаковской, повернуть налево, и на втором переулке повернуть снова налево. Это и будет переулок Средний, на котором расположена церковь, идти до неё останется всего несколько десятков метров, углубившись в частный сектор.



Мы же двинемся дальше по Парковому, просто перейдя перекресток с Рыбаковской. На глаза нам попадется пестрое здание степного цейхгауза из глазурованного кирпича, про которое я уже рассказывала,



затем, через один жилой дом покажется парк Перовского, на месте которого был некогда Губернаторский сад, Караван-Сарай и продолжение парка Перовского, который тянется до перекрестка с ул.Постникова. В той его части можно найти самого В.А.Перовского в виде бюста авторства Н.Г.Петиной,

и будильник, с которым все любят фотографироваться. Его стрелки всегда показывают время 17-43, складываясь в год основания города. В советские же времена здесь был детский парк им.Кирова со скульптурной группой "Пионеры" на входе:


 
   К слову, именно В.А.Перовский особенно озадачился озеленением города, дабы спасти его от пыли. Он обязал домовладельцев в обязательном порядке высадить по 5 деревьев перед домами, да если не приживутся, на следующий год сажать снова. Он лично участвовал в разбивке сквера, одного из первых в городе, что располагался примерно на том месте, где стоит нынче памятник. Когда стало ясно, что сколько деревья с башкирских лесов не вози да не сажай, а если ухаживать за ними некому, так и толку не будет, он основал лесное училище. Потому, можно сказать, что у истоков паркового и лесного хозяйства Оренбуржья стоял именно любимый в народе губернатор Василий Алексеевич.
  А на противоположной стороне напротив парка Перовского, занимая едва ли не целый квартал, до пр.Коммунаров, располагается здание бывшего Неплюевского кадетского корпуса (нынче это один из корпусов Медицинской академии, в котором, к слову, базируется отличный студенческий театр «Синяя птица»). Построенный в стиле классицизма, окрашенный в солнечный желтый с белыми элементами декора, он привлекает внимание и заметен издалека.





   Вокруг него и сейчас довольно зеленая территория (надо же соответствовать названию проспекта, на котором находишься:)) ), а в кадетские времена и вовсе был огромный сад. Со стороны пр.Коммунаров, в жилом дворе, примыкающем к забору нынешней мед.академии, а в 19-ом веке бывшем частью территории кадетского корпуса, есть огромная старая груша. Вероятнее всего, она некогда росла в кадетском саду и помнит вкушающих её плоды юных кадетов:) Да и массу исторических событий и потрясений, коими богат был век 20-ый. Сколько могло бы рассказать это дерево, если бы умело говорить!..



    С 1943-го года в здании кадетского корпуса существовало Суворовское училище.
   Жилой дом, в чьем дворе нынче растет груша сейчас, - это сталинка, построенная в советский период, а вот рядом с ним сохранился дом, некогда построенный для преподавателей кадетского корпуса.



Его вход украшает барельеф с изображением Диметры.

А напротив, раз уж заглянули, свернув с Паркового в эти края, можно увидеть ещё одну интересную редкость – неплохо сохранившийся представитель модерна, на фасаде которого поблескивает глазурованный кирпич. Такой кирпич можно еще увидеть разве что на здании цейхгауза и бывшей гауптвахты – Музея истории Оренбурга на Набережной.

Однако, вернемся на Парковый. Там у забора бывшего кадетского корпуса недавно появился небольшой бюст святого Александра Мюнхенского. Это Александр Шморель, организатор движения сопротивления «Белая роза», расстрелянный фашистами в 1943 году. Он родился в Оренбурге.



   За Кадетским корпусом – кинотеатр «Космос» и парк «Тополя». Это один из старейших парков Оренбурга, носивший то же название и более 150 лет назад. Тогда здесь днём была прогулочная зона для горожан, а вечерами открывались кафе-шантаны, звучала музыка, танцы до утра, частенько случались драки. Надо учитывать, что вся эта весёлая жизнь велась на глазах у кадетов и содержала часто сцены, которые неокрепшим юным умам лучше не видеть. Потому не раз городские губернаторы специальными указами пытались ограничить развлекательную сферу парка в то время, пока продолжался учебный год у кадетов. В наше время это парк с каруселями, аттракционами, фонтаном и памятником Льву Толстому. 

   А прогулку по Парковому на том можно считать законченной. Впереди уже задумчиво смотрит вдаль Муса Джалиль, сверкает на солнце золото на крыльях Ангела Мира, а значит, рукой подать до площади Ленина, откуда начинается пешеходная часть Советской. Потому можно купить мороженное, присесть на лавочке в парке «Тополя» и отдохнуть перед дальнейшей прогулкой. Ну, или прокатиться на колесе обозрения, обозрев только что увиденное с другого ракурса:)

   (Большая часть информации и фото взяты из книги Г.Десяткова "Загадки Оренбургского Успенского монастыря")

   В свои лучшие годы на рубеже веков Успенский монастырь, стоявший на некотором возвышении, был заметен фактически из любой точки города, был его архитектурной доминантой. От самого же монастыря, особенно с его колокольни, открывался чудесный вид на Оренбург. На территории монастыря располагались двухъярусная церковь Успения Пресвятой Богородицы, построенная по проекту К.Тона и расписанная Лукианом Поповым, церковь Иверской иконы Богоматери, колокольня, несколько двухэтажных жилых корпусов, в который проживали более 500 монахинь. Имелись трапезная, больница, в которой в годы Первой Мировой войны оборудовали лазарет для раненых, школа и приют для девочек-сирот, собственные иконописная и златошвейная мастерские, свечной завод. На собственном загородном хозяйстве, что располагалось на хуторе на реке Каргалке, выращивали овощи и держали скот. Это был один из богатейших монастырей в округе, созданный стараниями двух женщин, двух настоятельниц – игумений Таисии и Иннокентии. И всё это было утрачено в эпоху борьбы с религией, в 1920-30-ые годы…

   Первой настоятельницей и создательницей монастыря стала Таисия, в миру - Татьяна Амарцева-Кононова.

Она родилась в семье казаков Амарцевых и, говорят, с юных лет мечтала посвятить себя служению Богу. Но родители воспротивились и выдали замуж за статного красавца казака Якова Кононова. Но недолго продлилась семейная жизнь. Через короткое время после свадьбы Яков заболел и умер. Татьяна осталась молодой вдовой. Поползли по казачьей слободке слухи, что позарился молодой казак на невесту, предназначенную одному лишь Богу, оттого и смерть свою нашел. Татьяна на несколько лет уехала из города, посетила Киево-Печерскую лавру и еще несколько монастырей. Вернувшись, купила себе маленький домик, жила тем, что учила девочек грамоте да читала молитвы по умершим. И не пропускала ни одной церковной службы. Чаще всего помолиться приходила она в Покровскую церковь, недавно построенную на деньги купца Деева. (Церковь, к слову, существует до сих пор, на ул.Маврицкого).

   Тот период (1850-ые годы) был временем возвращения на пост губернатора В.А.Перовского. Не давал ему покоя прошлый неудачный поход на Хиву. И решил Василий Алексеевич взять реванш. Новый поход готовился тщательно и стал успешным: пала казавшаяся неприступной крепость Ак-Мечеть, получившая впоследствии имя Перовск. Радовался и ликовал город, неслись торжествующие вести в Петербург. И заглушали торжественные фанфары рыдания и стоны молодых казачек, оставшихся без мужей, да из горячие молитвы, возносимые в церквях за упокой души погибших при штурме хивинской крепости. Некоторые их этих вдов приходили молиться в Покровскую церковь. Вдовье горе объединило их и Татьяну, постепенно они перезнакомились, подружились, поддерживая и утешая друг друга. Возникла идея и жить вместе, всё-таки общее хозяйство при большом количестве рук и вести проще и прокормиться всем вместе легче. Вспомнив о благотворителе Дееве, обратились к нему за помощью. Тот не отказал, построил недалеко от Покровской церкви дом для женской общины. Татьяну безоговорочно избрали старшей. Но не того всё же хотела её душа. Она мечтала не просто о женской общине, но о монашеской.

   Обратилась к генерал-губернатору. Тот просьбе внял, выделил небольшой участок земли рядом с городским кладбищем, что некогда располагалось в районе нынешних улиц Жукова, Аксакова. Женщины построили там временное жилье – землянку, выкопали колодец. Молиться поначалу ходили в кладбищенскую церквушку. Снова вызвался помочь купец Деев – взялся строить двухэтажный сестринский жилой корпус. А тут и несчастье случилось, подстегнувшее ускорить строительство, - пожар уничтожил городской дом, что у Покровской церкви. Говорят, что просить помочь со строительством к Дееву пришли двое – Татьяна Кононова и Агафья Подковырова, юная девушка, которой на тот момент не было и 25 лет. Когда Татьяна сказала, что вопросами строительства будет заниматься именно Агафья, Деев усомнился: мол, не под силу такое юной девице. Но Агафья и физической силой обладала богатырской, бревна на стройке легко наравне с мужиками ворочала, а уж силы духа, воли и желания идти к цели и вовсе было – на троих хватит. Подивился, говорят, Деев и сказал: «Коли в сестринской братии девочки за такое дело берутся, то точно помочь не грех!» Если Татьяна-Таисия была истинным духовным лидером, вдохновителем, созидателем, то Агафью (игуменью Иннокентию), бывшую экономкой, а затем в 1892 году возглавившую монастырь, называли инженером-строителем монастыря. И это было действительно так: все постройки, входившие в монастырский комплекс, были построены под её непосредственным надзором и контролем. Она изучила технологию строительства, ориентировалась в ценах на строительные материалы и работы, не чуралась обращаться за помощью к благотворителям. Несколько раз отправлялись монахини для сбора пожертвований на строительство, ходили по всей Сибири, доходя даже до самой границы с Китаем.

   Монастырь рос и развивался. В 1866-ом был построен сестринский корпус и община официально получила статус монашеской. Через год построили небольшую домовую церковь. Вскоре она стала тесной, решились на строительство большого храма, того самого, по проекту Константина Тона. 23 сентября 1873-го года в купол двухэтажного храма был заложен последний кирпич. Но случилось несчастье – ночью в только что достроенном храме послышался страшный шум и треск: посыпались штукатурка и отдельные кирпичи, треснули, не выдержав тяжести купола, колонны. Храм срочно взялись спасать. Рабочие, забравшись наверх, стали снимать с купола кирпичи и по желобам спускать их вниз, где их ловили монахини, чтобы снять лишнюю тяжесть и предотвратить дальнейшее разрушение. Приехавшая комиссия поначалу хотела вовсе запретить дальнейшие работы и небезопасное строение разобрать, но Агафья отстояла храм. Пришли к компромиссному решению: колонны укрепить, купол разобрать и заменить деревянным для облегчения веса. Кирпич же с купола пустили на ограду. Храм имел два этажа – верхний летний, холодный, и нижний теплый. К освящению его в подарок из Киево-Печорской лавры прислали икону Успения Пресвятой Богородицы, а из Афона – Иверскую икону.

  В 1888-89 годах над главными воротами была построена колокольня, к которой позднее пристроили церковь Иверской иконы Богоматери, посвященную памяти избавления монастыря от разрушительного пожара 1879 года, уничтожившего почти весь город. Построили еще несколько сестринских корпусов, стены которых монахини оформили росписями под руководством Л.Попова. Окончательный вид монастырю придала каменная стена, опоясавшая территорию с угловыми башенками.

  Таков был монастырь,  жаль только, что судьба его была недолговечной. В 1923 году его закрыли. Последнюю настоятельницу, тоже Таисию, арестовали и выслали из города. Впоследствии она вернулась из ссылки и умерла в 1930-ом году. Недавно нашли о облагородили её могилу на старом кладбище, что за Вечным огнем на проспекте Победы. Монахини разбрелись кто куда, многие поселились в районе Форштадта, держались вместе, зарабатывали на жизнь шитьем стеганных одеял да вязанием ажурных паутинок. И даже после смерти старались не расстаться – просили похоронить рядом с их настоятельницей.

   А монастырь долгое время жил в легендах. Их было много и разных: о тайных подземных ходах и подвалах, где спрятаны сокровища монастыря, о нетленном прахе первой настоятельницы, что обнаружили при вскрытии склепа. В 2013-ом было принято решение о создании Успенского женского монастыря и назначении его настоятельницей игуменьи Флоры. Началась новая страница монастырской истории. Какой она будет – покажет время. Сейчас на территории монастыря стоит небольшой храм, звонница, сестринский жилой дом. Работает школа для девочек и трапезная, где кормят бесплатными обедами нуждающихся. Что дальше – посмотрим:)

   Странна и избирательна человеческая память, причудливы изгибы истории. А.С.Пушкин, хоть и "наше всё", но побывал в нашем городе лишь однажды и пробыл что-то около суток, собирая информацию о пугачевщине. Об этом знает каждый житель Оренбурга. Напоминая о том кратком визите сидит бронзовый Пушкин у здания музея истории, ведут неспешную беседу бронзовые Пушкин и Даль в сквере Осипенко, бронзовый бюст поэта установлен возле того места бывшей Бердинской слободы, где расспрашивал он старую казачку, помнившую Емельяна. Написано множество очерков, в которых буквально каждая минута пребывания поэта в городе описана и проанализирована. И это здорово на самом деле. Немного обидно другое... 

   Многие из жителей города, доведись им услышать имя Неплюева, будут судорожно вспоминать, где же они его слышали. И быть может, и не вспомнят, пока взгляд случайно не упадет на скромный бюст на фоне полукруглой колоннады, над которой лентой вьется надпись: "Основателю города Оренбурга, первому губернатору Оренбургского края - благодарные потомки". Благодарность нашла выражение в материальном памятнике лишь в 1994-ом году:

   Но был когда-то и другой "памятник"... Вот о нём и хочу сегодня рассказать.

  Иван Иванович Неплюев - личность выдающаяся и заслуживает отдельного рассказа, сегодня ж речь не о нём самом, а об увековечении его памяти. Скончался он в ноябре 1773 года. Ровно через сто лет тогдашний генерал-губернатор Оренбурга Николай Андреевич Крыжановский предложил в память об И.И.Неплюеве построить храм, которого не видывал еще пропыленный степными ветрами город. (Далее - выдержка из книги исследователя Оренбургского края Глеба Михайловича Десяткова "Казанский кафедральный собор").

   "Было предложено основать его там, где когда-то стояли Сакмарские ворота. После уничтожения крепостного вала и этих ворот образовалась огромная площадь, на которой самопроизвольно возник продовольственный рынок, своей антисанитарией постоянно вызывавший у городских властей головную боль. Городской думе помог сильнейший пожар в 1879 году, уничтоживший это чрево, или, как его еще называли местные жители, "скотскую обжираловку". Удивительно - но факт! У городских властей, как и сейчас, так и в те далекие годы, на строительство столь значительного сооружения денег не было. Поэтому генерал-губернатор предложил дело не откладывать "в долгий ящик", а открыть подписку и сбор средств у населения. Сам тут же вложил 500 рублей. Понимая, что надеяться на сбор средств только в одной Оренбургской губернии - дело безнадежное, решил обратиться к Его Императорскому Величеству (9 августа 1874 года) за разрешением на сбор пожертвований по всей России. Таковое было получено.
    Для сбора пожертвований был избран специальный Комитет. На Караван- Сарайской площади была поставлена специальная временная церковь. Как показало время, этой церковью за 20 лет была собрана, по тем временам, весьма значительная сумма - 57 795 руб. 78 коп. Следует сказать, что деньги на строительство этого храма жертвовали не только русские, но и люди другой веры (башкиры, татары)... Сбор пожертвований на строительство храма пошел по всей России. Но проекта храма Комитет еще не имел. Поэтому за помощью обратились в Императорскую академию художеств. Там был объявлен конкурс на лучший проект. Отобрано было два - один художника Леонова, второй - архитектора Шреттера. Ни один из проектов Комитет не устроил. Было предложено Шреттеру доработать свой проект, сохранив фасад, предложенный Леоновым.
  20 октября 1879 года Комитету был представлен доработанный проект. Его сметная стоимость составляла около 700 тыс. руб. Комитет располагал средствами в десять раз меньшими. По дворам города продолжали ходить монахини во всем черном, с кружками на бечеве, на которых было написано: "На строительство храма".
  Каждый жертвовал сколько мог. Устраивались "обеды по подписке", на которых тоже собирались значительные суммы. И тем не менее денег не хватало... Строительство собора отложили до лучших времен...
  ...Прошло шесть лет. В 1885 году в Оренбурге находился академик Ященко. Губернатор Маслаковец предложил Комитету за помощью обратиться к гостю. Он согласился. На разработку эскизного проекта собора, его утверждение, разработку рабочего проекта академику потребовалось всего менее года. 23 января 1886 года проект был Высочайше утвержден со сметной стоимостью строительства в 213 400 рублей."

   Тут следует, пожалуй, прерваться, чтобы понять, кто же тот гость, которому было доверено проектирование собора. Александр Александрович Ященко - выдающийся русский архитектор, мастер неовизантийского стиля. Его талант нашел применение прежде всего на землях войска Донского, где по его проектам было построено несколько гимназий, вокзал Новочеркасска, Донская Духовная семинария, Музей Донского казачества и т.д.  Но, пожалуй, главным апогеем его мастерства, воплощенного в камне, являлись три крупнейших собора - Казанский в Оренбурге, собор Александра Невского в Ростове-на-Дону и Вознесенский войсковой собор в Новочеркасске. Ростовский постигла та же участь, что и наш, оренбургский. А вот Вознесенский собор в Новочеркасске уцелел, и по сей день, глядя на него, мы можем представить, каким был символ Оренбурга конца 19-го века, ведь он является по сути братом-близнецом разрушенного оренбургского храма.

   "Вскоре начались земляные работы. После торжественной Литургии 8 сентября 1886 года архиерей Макарий с крестным ходом опустился по земляному откосу в глубь приготовленного для постройки храма места, углубленного до десяти с половиной аршин (более семи метров), и совершил закладку храма... но не на первоначально отведенном Думой месте - на Караван-Сарайской площади, которое признано было неудобным, а на Сакмарской площади, где он и стоял до момента его уничтожения.
    Как только начались регулярные строительные работы, выяснилось, что не хватает для стройки специальным образом обожженного кирпича. Шла же только кладка подвального этажа. Про это узнали местные купцы. Они быстро сообразили, что для постройки храма такой кирпич будет требоваться во все возрастающих размерах. То был редкий случай, который подворачивается раз в жизни, и то не каждому. Они предложили соборному Комитету построить кирпичный завод с круглосуточным циклом работы, который обеспечит бесперебойное снабжение стройки таким кирпичом. Но купцы есть купцы! О собственной выгоде, даже в таком деле, как строительство храма, не забыли! Они поставили условие, чтоб Городская дума освободила их от уплаты налогов сроком на десять лет. Для богоугодного дела Думе ничего было не жаль!
  Купцам отвели место для строительства завода. Одновременно с обеспечением строительства собора дельцы активно снабжали высококачественным кирпичом и местный рынок. Необлагаемый налогами кирпич дельцам принес баснословные прибыли!
   Далее стройка шла следующим образом:
  В 1888 году выкладывается цоколь. Кирпичная кладка по ярусам шла четыре с половиной года. В 1893 году собор покрывается железом, начинаются штукатурные работы, которые заканчиваются в 1894 году. И снова беда - выясняется, что на отделочные работы средств не хватает. Это означало, что окончание строительства, следовательно и освящение храма будет отодвинуто на неопределенное время... На помощь пришла вдова оренбургского купца М. Л. Иванова – она пожертвовала тридцать тысяч рублей, которые пошли на устройство иконостаса, на писание икон и на отливку колоколов.
 Для отливки колоколов в Оренбург был вызван мастер "колокольного отлива" с известного московского колокольного завода господина Финляндского, которому заказывали отливать колокола и для храма Христа Спасителя в Москве. Как говорят некоторые документы, отливка колоколов производилась на Сенной площади. Смотреть на это таинство собрались не только жители города, но и с его окрестностей. Собравшиеся бросали в котлован серебряные монеты, украшения, кольца - "для лучшего звона" - говорили они! Колокол весом 302 пуда был отлит 20 августа 1894 года. На нем была надпись: "Господь сил той есть Царь славы! Сей колокол лит во славу Божию и Пресв. Богородицы иждивением Марии Львовны Ивановой в память помолвки Государя Наследника Николая Александровича".
   Большому колоколу, весом в 723 пуда, не повезло. Он был получен со второй отливки 7 октября 1894 года. Вес его языка-более 25 пудов. Колокол имел рельефы, изображавшие лики херувимов, Спасителя, Божией Матери (Казанской иконы), преп. Макария египетского, Александра Невского, кн. Владимира, преп. Сергия Радонежского, Марии Магдалины и княгини Елены. На звонницу колокола подняты 4 декабря и закреплены на особых стальных контрфорсах. Подъем "сделан" без машин, усилиями рук верующих людей, которых
набралось к собору тысячи, несмотря на мороз. "Так велика у русского народа ревность к храмам Божиим! - восклицал современник. - Радостным чувством забилось сердце граждан, когда с небольшой сравнительно звонницы раздались мощные звуки большого колокола, возвестившие миру, что одним храмом стало больше на лице земли Русской".

    И еще небольшой отрывок, дающий представление о том, каким был уже построенный собор:

"  ...Вот как описывал в 1915 году этот собор П. Райский в своем "Путеводителе по г. Оренбургу" .
   "Собор устроен по проекту архитектора-художника Ященко в византийском стиле, наподобие храма св. Софии в Константинополе с выдающимся посредине обширным куполом, который с трех сторон облегают три полукупола, а между ними красиво возвышаются четыре колокольни. Высоко поднимаясь над городом, собор как бы царит над ним... Внутри собор художественно расписан живописью и орнаментами наподобие собора св. Марка в Венеции. При обилии дневного света, льющегося со всех сторон из больших окон, а также при освещении собора вечером электричеством внутренность его имеет необычайно красивый и величественный вид. Кроме главного алтаря, в соборе устроено два придела: во имя Святителя Николая Мирликийскаго чудотворца и преп. Сергия Радонежскаго."

   Высота храма достигала 54 метров, в нём находилась точная копия иконы Казанской Богоматери, почитаемой как чудотворная. На главном иконостасе находились иконы работы художника Владимира Маковского, а на одном из пилястров была помещена его большая картина "Явление Богоматери преподобному Сергию". 

  К сожалению, простоял великолепный храм не долго. В 1930-ые, на волне борьбы с религиозным культом, было принято решение его разрушить.  Вот такое чудо мы утратили страшным днем 1932 года.

  Ходит легенда, что в оренбургский горисполком пришло письмо с указанием сохранить Казанский собор как памятник архитектуры, но в период отпусков и по известной русской халатности его положили под сукно да  благополучно забыли. И вспомнили о нем только, когда раздался взрыв, уничтоживший храм. Подобное письмо найти не удалось, потому и существует эта история в разряде легенд, похожих на правду. Храм удалось разрушить далеко не сразу. Крепка была кладка, на совесть строили, на долгие годы. Несколько взрывов понадобилось, чтобы рухнули стены, часть их вместе с фундаментом в руинах сохранялись вплоть до 1936-го года. На месте Сакмарской площади, где возвышался величественный храм, сейчас здание областной администрации. В сквере с фонтаном перед ним стоит памятный камень - всё, что нынче напоминает о разрушенном храме:

   Но жители и гости области могут получить примерное представление о том, как выглядел собор. И для этого даже не нужно ехать в столицу донских казаков. Достаточно проехать всего несколько десятков километров от города. Ведь Свято-Троицкий собор в Саракташской обители - уменьшенная в полтора раза (на 12 метров ниже) копия взорванного Казанского собора. И на самом большом его колоколе вьется памятной ленточкой надпись: "В память о разрушении в лихие годы 1932-36 кафедрального собора в честь Казанской иконы Божьей матери..."

   Когда Казанский собор был разрушен, местные жители втихомолку уносили с места взрыва кирпичи, в память об утраченной красоте, с верой в сердце. Пару таких кирпичей подарили Саракташской обители, когда было принято решение о строительстве Свято-Троицкого храма, повторяющего форму Казанского. Один из кирпичей сохранили в музее, второй же заложили в основание собора, где-то в районе алтарной части. Право уложить сей кирпич в кладку было предоставлено старейшей жительнице Дома милоседрия, расположенного на территории обители. Однако, все оказалось не так просто - бабушка была выбрана не только за почтенный возраст и угодный Богу образ жизни, а потому еще, что дед ее был мастером, участвующим в строительстве Казанского собора. Вот такая преемственность.

   Ныне есть Казанский собор и в Оренбурге, прямо рядом с моим домом. По утрам в праздники сквозь открытые окна я слышу звон его колоколов. Он красив, но на тот легендарный храм конца 19-го века совсем не похож. Зато там есть чудесный, обожающий своё дело садовник:)

   В преддверии очередной годовщины первого полёта в космос честно хотела поделиться впечатлениями от похода в открытый в прошлом году после реконструкции дом-музей Гагариных, но почему-то в воскресенье, когда я, наконец, решила туда сходить, он оказался закрыт. У меня, конечно, есть, у кого позаимствовать фото, но так неинтересно, хочется делиться своими эмоциями:) Обязательно схожу и после праздничной даты, его очень хвалят.
   А пока же коротко о космических страницах Оренбуржья. В отличие от Чкалова, чьё имя некоторое время носил город, первый космонавт планеты Юрий Алексеевич Гагарин в Оренбурге несомненно бывал. Он в 1957 году закончил чкаловскую «лётку», тогда 1-е военное авиационное училище лётчиков имени К. Е. Ворошилова. После полёта в космос, отвечая на вопросы журналистов, он сказал: «Какие узы связывают с Оренбургом? Самые прочные и славные. Там прошла юность. Окончил училище, научился неплохо летать, встретил любимую. Оренбург дал мне многое – и семью, и власть над самолетом».

   И действительно, здесь, в Оренбурге, он встретил девушку, ставшую любовью и верной подругой на всю жизнь, Валю Горячеву. Она жила вместе с родителями в коммуналке на Чичерина, туда прибегал иногда по вечерам юный курсант Юра, там, в небольшой комнатке, сыграли свадьбу, там же молодые и прожили короткое время до отъезда на место службы в Мурманск. Туда же приезжали потом летом в отпуск.

(книгу ЗАГСа однажды выставляли на выставке в местном музее, но своё фото не нашла, автор этого - наш местный гагариновед Андрей Черкасов)

Там сейчас и расположен музей Гагариных.

   Однако, не только имя Гагарина приближает Оренбуржье к космосу. Впоследствии лётку, переименованную в ОВВАУЛ (Оренбургское высшее военное авиационное училище летчиков) им. И.С.Полбина, закончили и другие космонавты: Александр Викторенко, Юрий Лончаков, Валентин Лебедев, учился до расформирования и Сергей Рыжиков. Здание училища стоит на набережной прямо у памятника Чкалову, и его обязательно покажет любой экскурсовод,

да и памятная табличка на фасаде расскажет о том, что в этих стенах учился первый космонавт планеты.

   Правда, здание сейчас в ужасающем состоянии, за него идет буквально народная война уже несколько лет, за которые оно уже успело стать жертвой пожара. Но вроде бы дело с мертвой точки там, наконец, сдвинулось, и бывшей гагаринской «лётке» всё же подмигивает светом надежды долгожданный ремонт-спасение. Но… это не точно. Как говорится, пока не увижу, не поверю:) На самом деле, история здания гораздо богаче и интереснее, одним училищем не ограничивается. Оно стоит на том месте, откуда собственно начинался Оренбург. Там некогда стоял первый губернаторский дом, в котором жил основатель города И.Неплюев. Здесь располагался кадетский корпус, где несколько лет учился Гаврила Державин. В это здание был проведен первый в городе водопровод. Да много интересных фактов с ним связано, но это уже другая история. Пока же вернемся к космосу.
   Есть космонавты и среди уроженцев Оренбуржья. У границы Бузулукского бора расположился пос.Колтубановский. Там родился и проводил у бабушки с дедушкой все каникулы Юрий Романенко, совершивший три полета в космос, ставший дважды героем СССР. На родине его помнят и любят, в Бузулуке даже памятник установили при жизни. Правда, какой-то он чересчур серьезный...

   Спасаясь от жары, прошлым летом я заглянула в Бузулукский краеведческий музей и с удовольствием посмотрела на экспозицию, посвященную Юрию Викторовичу. Там есть подаренные им личные вещи: тренировочный костюм, инструменты, баночки с космическим питанием,

но больше всего я люблю рассматривать старые фотографии.

Говорят, Юрий Романенко отличается очень доброжелательным, легким, незлобливым нравом и умением находить общий язык практически со всеми, вероятно, поэтому во всех его трех космических экспедициях ему доставались в напарники иностранные космонавты.

    Это именно он свозил в космос колосья оренбургской пшеницы вместе с фотографией одного из лучших хлеборобов области Мина Легошина. Ему же и подарил ту пшеницу, чтобы посеял «космическую» культура на полях родины. Несколько колосков осталось в музейной экспозиции:

   К слову, сын его Роман Романенко, пошёл по стопам отца, совершив два полета в космос. Был ли у него, выросшего в Звёздном городке, выбор?:) Хотя сам Роман говорит, что в детстве о космосе не мечтал, хотел стать милиционером или композитором, чтобы писать хорошие песни для друзей. После того, как врачи запретили летать, он ушел в политику, и поскольку избирался в Гос.Думу по партийным спискам единоросов от нашей области, бывал в наших краях нередко, чем воспользовалась парочка увлеченных космосом ребят, дабы организовать несколько «космических» встреч. На одной из них мне как-то довелось присутствовать. Есть в этом нечто особенно волнительное – видеть перед собой человека, который смог преодолеть границы земного притяжения. 

   К слову, с той лекции-встречи родилась мечта, однажды приведшая меня на Байконур:

   В Оренбуржье, в селе Ефимовка Курманаевского района родился Геннадий Манаков, совершивший два полета – в 1990 и 1993-ем годах. 

   Есть и трагическая космическая страница в истории Оренбургской области. Здесь, в Адамовском районе, недалеко от поселка Карабутак погиб 24 апреля 1967 года летчик-космонавт Владимир Комаров. Он был первым, кто совершил второй полёт в космос, но, к сожалению, этот полет закончился трагически. Космическая гонка диктовала необходимость двигаться вперед и как можно быстрее. Потому «Союз-1», на котором должен был лететь Комаров, запускали, по сути не доработав. Предыдущие три запуска, проходившие в беспилотном режиме, закончились неудачно. И в пилотируемом запуске возникло множество нештатных ситуаций, в результате которых программа полёта не была выполнена, и Владимир Комаров получил команду возвращаться на Землю досрочно. При посадке не раскрылся основной парашют, корабль начал бешено вращаться, и стропы второго, запасного парашюта закрутились, запутались, не дав ему возможности затормозить падение корабля. На огромной скорости «Союз-1» врезался в землю и загорелся. Так погиб Владимир Комаров. К слову, дублером его в том полете был Юрий Гагарин.
   Уже 11 июня 1967 года на месте гибели космонавта установили по инициативе базировавшейся тогда в г.Ясном технической ракетной базы 13 дивизии РВСН первый памятник. В нижнем его углу – космонавт, выпускающий из ладоней ракету, устремившуюся ввысь. 

(фото из интернета)

   В 1982-ом открыли обновленный мемориал памяти, установив взмывающую к небу стелу с бюстом героя-космонавта. В таком виде он существует и до сих пор, каждый год в годовщину трагической даты к нему приезжают космонавты, дабы почтить память Владимира Комарова. Самой там не доводилось бывать, потому фото увела у друга-фотографа Сергея Медведева:

Ну, а чтобы не заканчивать на грустной ноте, - несколько фото лучезарной улыбки Юрия Гагарина, в которую некогда был влюблен весь мир:) А поскольку тема про Оренбург, подаривший Гагарину семью, то пусть будут найденные на просторах интернета семейные фото - с Валентиной Ивановной и дочками Еленой и Галиной:) С праздником всех нас, с днём космонавтики:)

  Инструкция о том, как дойти от Набережной до Караван-Сарая и что встречается на пути:)

  Про Оренбург В.И. Даль сказал: "трижды зачатый, единожды рожденный". До того, как он возник в том месте, где стоит сейчас, его пытались основать дважды - сначала Кириллов, потом Татищев, и наконец, отцом-основателем города стал И.И.Неплюев. В отличие от многих уральских городов, возникших стихийно вокруг добывающего или металлургического производства, Оренбург изначально строился по утвержденному плану и имел чёткую планировку города-крепости. Основанная в 1743 году крепость в целях защиты от внешних набегов с трех сторон была окружена глубоким рвом и крепостным валом, остатки которого (по неподтвержденным данным) сохранились еще на территории водоканала прямо за зданием музея истории (бывшей гауптвахты).



   С четвертой стороны естественной защитой служил высокий берег Урала. Строить жилье вне защиты крепостных валов жители не отваживались, потому долгое время город теснился на площади всего 4 квадратных километра, ограничиваясь с севера набережной, а с юга нынешней улицей Володарского (быв. Инженерной). Макет Оренбурга 18-го века есть в этом же музее.



   Меня на нем, помню, поразил тот факт, что на площади 4 кв.км. находилось 24 (!) церкви. Город изначально строился как оплот православия на пути в Азию, потому по первому времени мечеть в городских стенах было представить сложно, и только купцу Хусаинову удалось (где-то авторитетом, где-то взятками) добиться разрешения построить первую мечеть у самой городской стены. Эта мечеть по сей день стоит на ул.Кирова и названа в честь основателя Хусаинией. А через дорогу от нее, на здании школы можно увидеть памятный знак, свидетельствующий о том, что здесь проходила крепостная стена.



История мечети и Хусаиновых вообще стоит отдельного внимания, но слегка отклоняется от маршрута по Советской, потому оставим её, скажу лишь, что при мечети есть чудесный магазин сети "Салям" с специалитетами татарской кухни, если есть время, можно заглянуть:)

   Пока же вернемся же к Пушкинскому бульвару, который, кстати, некоторые горожане под этим именем даже и не знают. В народе он зовется Набережной или Беловкой. Он всегда был любимым прогулочным местом горожан, еще  более двухсот лет назад неспешно прогуливались  здесь же наряженные по случаю выходного дня дамы и кавалеры. В те времена, правда, гулять было просторнее и вольготнее, ибо тянулась благоустроенная набережная до самого района Форштадта, и была в районе нынешнего Александровского спуска смотровая площадка, откуда вся панорама берега Яика открывалась, как на ладони (к слову, нынче вернуть прогулочную набережную в прежние границы есть в планах по реконструкции, через пару лет и мы, возможно, будем гулять до Форштадта). И гостеприимно открывались двери кафе "Поплавок", принадлежащего купцу Белову, по имени которого и прозвали тот участок набережной Беловкой. Кто уже помнит о том купце? Но название прижилось, и имя его продолжает звучать. И звонили колокола двух церквей, расположенных на набережной друг напротив друга - восстанавливаемая ныне Введенская:



и самая старая церковь города - Преображенская.

   А за мостом, где и по сей день любимый в народе лесопарк, в роще, которая тогда называлась Зауральской, располагались летние домики знати и купечества первой гильдии. И как и сегодня, на большой поляне собирались по большим праздникам - погулять, повеселиться, на других посмотреть и себя показать. И до сей поры, говорят, в роще можно увидеть почти стертые следы былого великолепия в виде старых вазонов да кустов сирени, обрамляющих пустое пространство, где когда-то стоял купеческий домик.
   Мост же появился совсем недавно, всего лет сорок назад, и по нему можно совершить символический переход из Европы в Азию (ясно, что граница эта условна, но у нас принято считать, что проходит она по реке Урал),



о чем свидетельствуют вот такие верстовые столбики на перилах моста, у которых любят фотографироваться и которые любят обклеивать наклейками своих клубов футбольные фанаты:))





К слову, для футбольных фанатов на Набережной, под мостом есть своё "место силы" - недавно установленный памятный знак в честь Юрия Сёмина, уроженца наших мест:



Кроме прогулки по Набережной, спустившись под мост, можно прокатиться на мини-транспорте: вот такой прогулочный кораблик-плоскодонка катает по речке, недалеко и недолго, это скорее дань памяти тем корабликам, что ходили здесь раньше, когда Урал был немного полноводнее, небо синее, трава зеленее...



А еще здесь есть детская железная дорога, на её поезде, который полностью обслуживают школьники, можно прокатиться до летних лагерей, что расположены дальше, в лесной зоне. Павильон станции сейчас снесли, к осени должны восстановить в его старом, историческом облике:



фото с нашего новостного сайта ural56.ru



   Однако, возвращаемся наверх, к Беловке - Пушкинскому бульвару. Некогда над спуском к Уралу возвышалась Александрийская колонна, установленная в память и благодарность за освобождение Оренбурга от воинского постоя. Благодаря Указу императора Александра I в 1822 году с горожан была снята тяжелая повинность бесплатно пускать военных к себе в дом на постой, что дало толчок развитию Оренбурга именно как городского поселения (торговле, промышленности, росту городских кварталов). Ныне колонна стоит на набережной чуть дальше, у восстанавливаемой Введенской церкви:



Это новодел - реконструкция, конечно, подлинная в советские времена была разрушена, не потерпели памятника монархии. Но вот один фрагмент, выделяющийся среди ровненько подогнанных граней остальных своей выщербленной шероховатой поверхностью, он подлинный:




   Рядом, к слову, на страницах с указом Анны Иоанновны о даровании привилегий Оренбургу, можно увидеть схему первоначального города-крепости: четкие параллели улиц, обрамленные звездчатой крепостной стеной (стены уже нет, но планировка сохранилась и по сей день?



   А сегодня на историческом месте Александрийской колонны - величественный памятник В.П.Чкалову, человеку, безусловно, выдающемуся, но не имеющему никакого отношения к нашему городу. Прославленный летчик не жил здесь, не учился и вообще ни разу в жизни не был в Оренбурге, а памятник этот, говорят, предназначался для Киевского вокзала в Москве, да не понравился Сталину, потому его и "сослали" в Оренбург, пару десятилетий носивший имя Чкалова (о том, почему это произошло, у наших краеведов есть своя интересная точка зрения, но если приводить здесь все городские легенды, прогулка по Советской станет бесконечной:)) )



Что мне нравится в этом памятнике, так это его расположение. Глядя на него, каждый раз ловлю себя на мысли, что летчик там, где ему и предназначено быть, - в небе, среди облаков...



   И сурово взирает он на то, что осталось от легендарного здания бывшего летного училища, выпустившего в небо первого советского космонавта Юрия Гагарина.  К сожалению, здание сегодня в плачевном состоянии, особенно после случившегося недавно пожара, вокруг него ведутся дискуссии и споры, а между тем оно постепенно разрушается...



И имя национального достояния - Юрия Гагарина неспособно его защитить.  Что уж говорить о делах давно минувших дней? Про то, что здание - памятник архитектуры (одна из первых многоэтажек, в которое был проведен первый водопроводов), уже никто и не вспоминает:



Напротив - резиденция военных генерал-губернаторов, где располагались управление, канцелярия и жилые помещения. Уже в советские времена, здание было перестроено, в частности, добавился верхний ряд окон, нарушив архитектурную гармонию. На самом деле смотрятся они инородно и как-то куце что ли... А над входной дверью когда-то был балкон, с которого генерал-губернатор обращался с приветственным словом к построившимся на площади перед зданием отрядам:



Символические ворота в Азию - подарок императрицы Елизаветы городу в 1755 году. Оригинал стоял на нынешней улице Горького (тогда Водный вал), затем, когда необходимость в крепостном вале отпала, и его уничтожили, ворота перенесли на набережную. Нынешний вариант был восстановлен по чертежам, рисункам и фрагментам, хранящимся в музее истории Оренбурга:



Ангелы  на Елизаветинских воротах:



 ... что "скорее похожи на каменных баб, находимых в степи, чем на ангелов". (П.Столпянский)



   От генерал-губернаторской резиденции гуляем по Советской (быв.Николаевской/Большой). На самом деле у каждого здания здесь есть своя история или легенда. Остановлюсь лишь на некоторых моментах, которые в своё время стали для меня самой открытием.
   Здания крепостного Оренбурга 18-го века до нас, к сожалению, не дошли, то, что мы сейчас видим в центре - в основном век 19, купеческая застройка. Исключением является дома Рычкова, который хоть и подвергся сильным изменениям, но все же сохранился с 1753 года. Петр Иванович Рычков - выдающийся человек, внесший огромный вклад в изучение оренбургских земель (памятник ему стоит перед зданием железнодорожного вокзала, те, кто приезжает поездом, его увидят наверняка). Это факт известный. А вот то, что благодаря супруге его Анисье Прокофьевне Оренбург обрел главное свое достояние - пуховый платок, я услышала впервые несколько лет назад на той самой экскурсии от исторического музея. Именно Елена Рычкова научила местных женщин использовать при вязке спряденную шерсть, до того теплые вещи вязали, добавляя волокна-пушинки степной травы:





   Здание на ул.Советской, д.3 - бывшее комендантское управление (ордонансгауз). Сюда  в 1847  году привезли Тараса Шевченко со строгим запретом писать стихи и рисовать, и здесь он провел свою первую оренбургскую ночь. Оренбург Тарасу Григорьевичу не понравился, был он в те времена классическим степным городом с минимальным количеством зелени, по улицам которого сухой степной ветер гонял тучи пыли.



    Но тогдашний оренбургский губернатор Обручев проявил к сосланному Шевченко некоторое сочувствие, закрыв глаза на запрет рисовать, что несколько примирило его с ненавистным городом. Видимо, в благодарность из-под руки Шевченко родился вскоре портрет жены Обручева Матильды, копия которого хранится в музее Т.Г.Шевченко, который тоже расположен на ул.Советской, в подвале школы №30, рядом с драм.театром.
   Вот и мемориальная доска с портретом поэта:



Напротив дома №3 целый квартал занимает медицинская академия, перед которой расположились бюсты светил медицины, а вот через пару домов, между №7 и 9 есть небольшой сквер с памятником первой учительнице. За спиной памятника - таблички с именами заслуженных учителей области:



   Если пойти дальше, перейдя через ул.М.Горького, через пару зданий увидим на той же стороне тот самый местный фаст-фуд "Русские блины", где можно быстро перекусить блинчиками с различными начинками с пылу, с жару:) Выйдя из блинной, можно потереть нос Сарматскому оленю, расположившемуся у стен городской усадьбы Тимашева - яркого примера кирпичной городской застройки 19-го века. Олень же - увеличенная копия фигурки, найденной во время раскопок Филипповских курганов. К сожалению, оригинальные олени нынче хранятся в музее Уфы, но кое-что из сарматского золота есть и в коллекции нашего музея:



    Следующее здание - здание дворянского собрания, построенное, как и здание Караван-Сарая, по проекту известного петербургского архитектора Александра Брюллова, брата великого автора "Последних дней Помпеи". Здесь давали балы, которые отличались от столичных, как банан от картошки. Ведь только на многонациональных оренбургских балах можно было увидеть как классические бальные платья и фраки, так и экзотические наряды дочерей Востока. Потому куда больше они напоминали костюмированные маскарады или карнавалы.





   В память о тех балах перед дворянским собранием присела на лавочке уставшая танцевать юная мечтательница. Откровенно говоря, все эти современные формы вызывают неоднозначную реакцию у горожан, но сфотографироваться с девушкой частенько возникает очередь:))



Следующее здание на перекрестке Советской/Правды не изменило своему назначению - в 19 веке здесь располагалась мужская гимназия, сейчас - педагогический университет:



   На его стене можно увидеть несколько мемориальных табличек, среди которых, например, та, что рассказывает о том, что детство директора Эрмитажа, ученого-востоковеда, автора подробнейшей монографии об истории Урарту Бориса Борисовича Пиотровского, связано с Оренбургом. Отец его Борис Брониславович приехал в Оренбург в 1914 году заместителем директора Неплюевского кадетского корпуса, а затем стал директором той самой мужской гимназии, что находилась в этом здании, и в ней же учился Борис Борисович. Оренбург в своей биографии вообще имеет немало фактов, связующих его с Петербургом:)



   Здание напротив, где располагается памятная мне по университетским временам Областная библиотека им.Крупской, в прошлом своем была усадьбой купца Чистозвонова. Легенды говорят, что у купца была необыкновенно красивая жена, а сам он был ужасно ревнив. И чтобы не смел никто даже смотреть на нее, перестал купец выпускать ее из дома. А чтобы не было ей скучно, приказал разбить для нее чудесный сад, куда свозились самые причудливые растения со всех концов света:



За исторической частью библиотеки, новый корпус, фото которого у меня почему-то никогда нет, потому - из интернета:))



Перед входом в библиотеку недавно установили вот такой памятник словарю Даля. К слову, в квартале от библиотеки, некогда располагался дом, в котором жил В.И.Даль в годы своей службы при губернаторе Перовском. Говорят, что старый дуб, растущий под окнами того дома, помнит и самого Даля, и гостившего у него Пушкина, и в память о том визите под дерево недавно посадили скульптуру ученого кота:)



   Однако ж, не сворачиваем, идем дальше:) По той стороне, где педагогический университет, будет сквер, главное украшение которого - ротонда. Изящная белоснежная беседка - ротонда была создана в 1837 году к приезду в Оренбург будущего императора Александра II, и установлена была изначально в Зауральской роще:



   За ней - главный корпус Музея изобразительных искусств (там есть небольшая коллекция классической живописи, одна из основных ценностей которой моя любимая акварельная картина Михая Зичи, живопись и графика оренбургских художников, залы для временных выставок. К слову, коллекция оренбургских пуховых платков разных лет хранится в фондах именно этого музея, периодически их выставляют на временных выставках в филиале - галерее, что расположен чуть дальше, на ул.Володарского)



   В этом же сквере некогда стоял маленький Ленин (горожане шутили, что в полный рост:)) ) на фоне здания Офицерского собрания, но года полтора назад пьедестал под ним дал трещину, Ленина увезли на время реставрации, но что-то процесс затягивается к великому возмущению местных коммунистов, которые периодически шумно требуют вернуть Ленина обратно:



С другой стороны от Ленина, симметрично Ротонде расположился фонтанчик:



Напротив Ленинского сквера - здание драм.театра, у стен которого фонари играют джаз:) А далее, желтое здание с белыми колоннами - краеведческий музей, где и хранится небольшая часть коллекции сарматского золота Филипповских курганов:



Здесь же расположились и художник с мольбертом и позирующая ему девушка (фото из интернета):



Я не знаю, почему в моих архивах не находится ни одного фото музея/театра в полный рост, потому опять же с интернет-просторов:)

Драм.театр, впрочем, центральный его вход расположен с другой стороны, со стороны Советской он узнается по афишам да по маскам на фасаде:



 Краеведческий музей:



Напротив него - любимый мой областной театр кукол, недавно отреставрированный:



Рядом с музеем, к слову, находится магазин пуховых платков.

Далее (возвращаюсь с новостных сайтов к своим фото) - исправленная не так давно историческая несправедливость: наконец-то у нас появился не памятник даже, а хотя бы бюст основателю города И.И.Неплюеву:





 Он расположился на территории, некогда занимаемой Гостиным двором, сейчас от него осталась лишь  часть зданий на Советской/Кирова. Я привыкла считать, что Гостиный двор - это крытые торговые ряды и только. Но есть и другая, трагической страница его истории. После подавления пугачевского восстания именно в этом здании рассматривались дела и выносились приговоры участникам емелиного бунта. В частности, именно отсюда после клеймения отправился в ссылку Салават Юлаев, башкирский национальный герой.



Сейчас Гостиный двор вернулся к своему назначению - в нем расположены в основном магазины. Но есть на втором этаже еще одна интересная достопримечательность, открыта, правда, в основном по выходным. Это создаваемый энтузиастами макет "Шелковый путь": от Оренбурга до Китая в миниатюрах:


А если повернуть налево у Гостиного двора, на улицу Кирова, то можно найти кондитерскую "Винни-Пух", где можно попробовать наш фирменный торт "Алладин" и прочие кондитерские вкусняшки:) А через пару кварталов будет как раз мечеть Хусаиния, а за ней - музей под открытым небом "Салют, Победа!" или сад им.Фрунзе, с Вечным огнем, образцами техники военных лет и экспозициями, рассказывающими о войне и тыловом Оренбуржье.

Напротив Гостиного двора симпатичное здание с буквами П.Ф.П. - это инициалы на фасаде дома купца Панкратова, выполненного в стиле модерн, ярким признаком которого являются яркие синие цвета в отделке:

Через дом от Гостиного двора - часовая башня. Это относительно молодая постройка, интерес её в том, что во-первых, часы на башне вызванивают несколько мелодий, среди которых гимн Оренбурга и "Оренбургский пуховый платок", кроме того, в 12.00 из открывшихся дверок под часами должны появляться фигурки, символизирующие людей, связанных с городом – казак, колхозница, пуховница, газовик, солдат, Юрий Гагарин, Александр Пушкин. Честно, не знаю, действует ли нынче это представление, застала его как-то один раз за всю свою жизнь, не попадаю в нужное время в нужное место:))



   Но, пожалуй, самое интересное - в арке под этой башней расположен сувенирный магазин, и стены, ведущие к нему, расписаны граффити. Коротко о главных событиях истории города в картинках (дизайн периодически меняется, на моей памяти это уже третий вариант):









   Там же, при магазине недавно открылась галерея "Наши люди", где рассказывается об известных лицах, так или иначе имеющих отношение к Оренбургу.

Рядом с башней - доходный дом постройки 1910 года:

а также сквер с памятником Пушкину и Далю:

И еще один представитель модерна - здание, в котором нынче расположен татарский драматический театр, спектакли идут с синхронным переводом.



   На стене здания - еще один памятный знак о том, что здесь проходил крепостной вал (угол Советской/Володарского), таким образом мы дошли до границ первоначального города-крепости. Если пройти еще немного прямо по Советской, можно увидеть зефирный торт здание с атлантами городской администрации:



Если же идти по диагонали налево, попадем в сквер с фонтаном перед зданием областной администрации:



Здесь стоит памятный знак в память о разрушенном в 30-ые годы величественном Казанском соборе:



Дом советов - областная администрация.



За ней будет площадь с большим памятником Ленина, проходим перед ним, а дальше сквер с Ангелом мира. В нем - доски с именами почетных жителей города,



На краю его сидит Муса Джалиль:



Дальше, через дорогу - парк с аттракционами и памятником Льву Толстому "Тополя":



А справа напротив парка - Караван-Сарай. Всё, пешеходный маршрут завершен. Хотя можно гулять и дальше, прямиком до железнодорожного вокзала:)

На самом деле и Советская на том не заканчивается, но за зданием администрации начинается совсем другая, непарадная Советская, частный сектор, среди домиков которого тоже встречаются интересные экземпляры, но это уже другая история, другой старый, уходящий Оренбург, который я, например, очень люблю, но понимаю, что далеко не всем он приглянется. Он живет и на соседних от Советской улицах, в тихих переулках, где порой теряешь ориентацию во времени?

Есть там, почти в самом конце улицы и образец промышленного архитектуры начала 20-го века - Юрова мельница:

И та самая стена средневекового замка:)) На самом деле - стена мясных складов купцов Хусаиновых:

Но всё это уже в стороне от привычно-туристического пешеходного маршрута?

  Одно из самых помпезных зданий Оренбурга, этакий зефирный торт:) - здание на Советской, 60, бывшее Оренбургское городское общество взаимного от огня страхования. Построено оно в 1914-1916 годах для двух коммерческих банков, для строительства был объявлен конкурс, в котором участвовали небезызвестные архитекторы из Санкт-Петербурга, но победил в итоге проект Ивана Федоровича Курецкого:



   Величественное здание в стиле неоклассицизма (хотя намешано в нем всякого) было призвано подчеркнуть солидность и устойчивость организации, находящейся за его стенами. Но обычной монументальности классического стиля архитектору показалось мало, и он решил украсить фасад различными способами... чего здесь только нет: и колонны разных форм, балконы круглые, балконы прямоугольные, множество символики в лепнине, орнаменты, маскароны, атланты... глаза разбегаются и мозг сворачивается от попыток осознать задумку автора:))



Атланты, правда, застыли в какой-то несуразно-скрюченной позе, но так и украшают они не древнегреческий храм, зато олицетворяют различные сферы: мужчина со свитком - строительство:



Со щитом в крылатом шлеме (отсылка к Гермесу) - торговлю, в середине - с лопатой, серпом и колосом - сельское хозяйство, рядом со щитом и гранатой (то ли время строительство - первая мировая война - сказывается, то ли гранату прилепили уже в советские годы во время реставрации, что более вероятно, видимо, раньше всё же был классический меч) - армию:



Пятая фигура с наковальней, молотом и шестерёнкой олицетворяет тяжелую промышленность:



Различны и сюжеты на свитках-медальонах, что под полукруглыми балконами между коринфскими колоннами - гербы, соединенные в рукопожатии руки как символ тесного сотрудничества двух банков, сокол - символ победы, стремления ввысь, достижения цели. Но самые интересные - маскароны:



   Два человеческих лица, вовсе не напоминающие античных героев. Кто же они? Есть версия, что одно из них было портретом то ли самого Курецкого, то ли прораба, наблюдающего за ходом строительных работ, а второе - это близкий друг архитектора. Петр Андреевеч Крючков, человек в дореволюционном Оренбурге уважаемый, о нём можно было бы рассказать отдельную историю, да пусть будет здесь лирическое отступление.
   Был он директором Народного дома, что находился на месте нынешнего Театра музыкальной комедии. В том доме располагалось несколько учреждений, призванных отвратить народ от пьянства и разгула, как то изба-читальня, буфет без крепких напитков, юридическое бюро, оказывающее бесплатную консультационную помощь бедным слоям населения, а также народный театр. С особенным энтузиазмом Крючков взялся за создание театральной труппы и постановку спектаклей, но несмотря на все старания его руководителя, Народный дом не пользовался особым спросом среди горожан, вероятно, по причине отдаленности от центра. Ставился даже вопрос о его закрытии. И вдруг неожиданно на помощь пришла супруга П.А.Крючкова Прасковья Александровна. Она была отменной кулинаркой, любила готовить сама, создавая свои рецепты, и взялась обучать этому искусству девушек на воскресных кулинарных курсах. Всё, что готовили её ученицы, можно было попробовать в столовой при Народном доме, обеды были недорогими, но сытными и вкусными, ибо девушки готовили из свежайших продуктов, поставляемых с крестьянских подворий, под чутким руководством великолепной учительницы, со старанием и любовью. Вскоре слава о столовой разнеслась по всему городу, к тому же часто там устраивались конкурсы и состязания, куда собиралось немалое количество желающих продегустировать конкурсные блюда. Тем самым Прасковья Александровна поймала сразу двух зайцев - привлекла посетителей в Народный дом и обеспечила будущность девушек из небогатых семей или приезжающих из села. Ведь после кулинарных курсов Крючковой их гораздо охотнее нанимали в богатые дома в качестве домашней прислуги, а частенько холостые горожане заглядывали в столовую Народного дома в надежде присмотреть невесту, не зря же говорят про путь к сердцу мужчины...
   Народный дом пережил годы революции, трансформировавшись в городской театр, здание его просуществовало до 1960-го года, когда было решено снести его и построить новое (так себе замена, на мой взгляд). Петр Андреевич же погиб раньше, был расстрелян в 1937-ом.



   А в помпезном здании Общества взаимного от огня страхования после революции разместилось Управление Оренбургской железной дороги, совнархоз, горком партии, а затем и администрация города, которая располагается в нём и по сей день. К столетию со дня постройки здание отремонтировали, придав ему вид зефирного тортика свежий и приятный взгляду:



И по сей день детали на его фасаде можно рассматривать часами, дивясь фантазии академика от архитектуры Курецкого:

   На Пушкинском бульваре, за колонной-обелиском, некогда установленной в благодарность императору Александру I, освободившему город от обязанности принимать на постой воинские отряды, белеет церковь с сине-золотой мозаикой купола. Это Введенская церковь.

   На данный момент на её территории  расположилась деревянная часовня Табынской иконы Богоматери, списки с которой всегда хранились в Оренбурге и защищали его от напастей, болезней и нападений,

и собственно церковь Введения Богородицы во храм. Последняя восстановлена на месте старой церкви, на остатках её фундамента.



   Это, можно сказать, одно из первых мест, с которых начинался город. Первая церковь была построена здесь в 1758 году по указанию губернатора Неплюева. Она располагалась напротив Преображенской церкви, что также была построена на набережной Урала, но в отличие от неё была отапливаемой, что позволяло ей действовать и принимать прихожан круглый год. Архитектором здания церкви являлся Иоганн Вернер Мюллер. Церковь имела ещё два боковых придела, освященных в честь Алексия, человека Божьего, и Александра Невского. Иконостас, святые образа были написаны казанским иконописцем Дмитрием, правда не специально для этой церкви, а полутора десятками лет ранее - для первого оренбургского храма, возведенного еще в 1743 году, в год основания города. Тот храм, посвященный Успению Богородицы, был деревянным и маловместительным, потому к моменту завершения строительства Введенской церкви он уже почти не посещался да и обветшал так, что грозил разрушится. Потому было принято решение разобрать его, а иконы передать во вновь построенную Введенскую церковь. Улица, ведущая к ней, также получила название Введенской (нынешняя 9 Января).
   В 1931 году церковь разделила участь большинства храмов Оренбурга – была разрушена до основания. Говорят, что священник, служивший в церкви, предчувствуя беду, снял и закопал во дворе один из колоколов. На территории бывшего храма устроили мемориал памяти героев Гражданской войны, установив здесь пушку (еще несколько лет назад она стояла во дворе возрожденного храма),




а заодно и общественный туалет. Только в 2010 году началось восстановление церкви. Когда началось строительство, люди, все эти годы хранившие тайну, нашли и выкопали старый церковный колокол. К сожалению, использовать его по прямому назначению уже не удастся – он треснул. Потому сейчас он стоит в церковном дворе, как память о том, первом храме. Почти единственная подлинная его часть, что дошла до наших дней.

В церкви до сих пор ещё идут отделочные работы.



   И ходят слухи, что есть в планах и возрождение её визави – Преображенской церкви, что стояла напротив, у Александровского спуска. Тем более, что место там уже освободилось – некогда там стояла красивая обкомовская дача, которую вроде бы признали охраняемым объектом, но как-то действовали так неторопливо, что её успели снести собственники земельного участка. Теперь на том месте пустырь и разбирательства по поводу документов на право собственности и законности сноса здания. И в какой-то момент промелькнула в новостях информация, что вместо строительство очередного элитного жилого дома есть намерение восстановить Преображенский храм – первый каменный храм города. Сбудется ли, покажет время.

    Введенский же храм стоит, радуя взгляд гуляющих по набережной блеском куполов и мелодичным колокольным звоном. А на его территории можно ещё прикоснуться к истории храмового строительства Оренбурга, подойдя к парапету, ограждающему двор от края крутизны уральского берега. Тот парапет, оказывается, выложен из каменных плит, что были некогда частью утраченного Казанского кафедрального собора. В других местах набережной тот камень скрылся уже под многолетними наслоениями штукатурки и краски, а здесь – вот он, в первозданном виде, можно коснуться и почувствовать тепло исторической памяти…



***
   И ещё одно здание по соседству, ставшее для меня открытием. Сотни раз проходила мимо, но как-то так случилось, что ни разу не видела. Видимо, скрывалось оно за снесённым нынче комплексом Михайловских казарм. Сейчас на их месте пока еще пустырь, расчищенный под новое строительство, и видна стала во всей своей красе улица Брыкина (бывшая Казначейная), а на ней здание бывшего Мужского Епархиального духовного училища:



 Первоначально мужское духовное училище было основано еще в 1860-ом году и располагалось в здании на пересечении нынешних улиц Ленинской и 9 Января, в нём обучались юноши, получавшие по окончании право стать преподавателем воскресных или церковно-приходских школ, а также преимущество при поступлении в Духовную семинарию, если решили связать свою жизнь с церковью. Однако, пара разрушительных пожаров, случившихся в конце 19-го века, уничтожили то здание полностью. Поэтому для духовного училища был приобретен новый участок земли - на улице Казначейной. То здание, что мы видим сейчас, было построено в 1905 году. Помимо учебного двухэтажного корпуса, в комплекс сооружений духовного училища входила церковь святых Константина и Елены (на том месте, где нынче восстановлена башня с куполом), о которой "Оренбургские епархиальные ведомости" писали так: "Будучи устроен в два света, и при значительной высоте в 13 аршин, новый училищный храм поражает прежде всего своею обширностью: занимаемая площадь составляет треть всего здания. Значительная часть храма, почти около трети, однако, отведена под алтарь, особенно останавливающий на себе внимание своею необычно большою величиною... Помимо простора и обширности, а также обилия света, льющегося из 28 окон, великолепие иконостаса, блиставшего позолотой и светлыми тонами красок на иконах, и общий великолепный вид внутри храма, по сторонам коего красиво выступают дорические пилястры, и где окна вырисовываются взамен украшений. Пол же изящно расписан плитками под мозаику – всё это, вместе взятое, производит сильное впечатление".



  На территории училища располагались также жилой корпус, хозяйственные помещения и свечной заводик (розовое здание).



 Обучение шло по ускоренной 4-летней программе, изучались катехизис и церковный устав, а также греческий, латинский, старославянский и русский языки, грамматика, арифметика, география, природоведение, музыка и церковное пение, черчение и рисование, гимнастика.
  В 1918-ом училище, как и многие духовные учреждения, было закрыто, за годы советской власти его корпуса прирастили дополнительные этажи, несколько подпортившие картину, но в целом выглядит оно примерное также, как и в начале прошлого века:

привлекая внимание узорчатыми обрамлениями окон, выложенными из кирпича. Красиво же!:)



 К слову, в нём и сейчас располагается учебное заведение - гимназия №2.

  Ночь музеев-2022 подарила встречу с красотой. В качестве эксклюзивного мероприятия на "ночную" программу Оренбургский губернаторский музей анонсировал экскурсию в фонды музея с показом коллекции костюмов уральских и оренбургских казачек. Оказалось, что в фондах музея хранится весьма обширная и тем уникальная коллекция праздничных сарафанов, праздничных и повседневных сарафанок, нижних рубах-рукавов, а также аксессуаров - головных уборов-кардонок, платков-ширинок, лент и поясов. Некоторые из них, надетые на манекены, и были представлены желающим посетить экскурсию. Повседневную одежду не показывали, была только праздничная. И это такая красота, глаз не оторвать. Все костюмы - рубежа 19-20 веков, но при этом и по сей день сохранили яркость цвета и блеск золотых и серебряных нитей даже без реставрации.

   В коллекции не найти двух одинаковых сарафанов, ибо всё это были вещи штучные, сделанные на заказ. Праздничные сарафаны шились из дорогих тканей, не производимых тогда в России, а в основном привозимых из Франции: шёлка, тафты, парчи, атласа, штофа. Богато украшались кружевами ручной работы и галунами из серебряных и золотых нитей, пуговицами, специально заказанными у ювелира. Понятно, что такой наряд стоил не просто дорого, а очень дорого, потому, сшитый, как правило, к свадьбе девушки, он носился потом только по исключительно праздничным случаям, порой передаваясь и по наследству дочери. Казачка носила такой сарафан обычно до 2-3-го ребёнка, а потом обычно шились сарафанки поскромнее, более темных и приглушенных цветов, считающихся соответствующими возрасту женщины.
   Костюм был многослойным: в качестве нижнего белья надевалась обычная рубаха-спальник из тонкой ткани, затем нижняя рубаха-рукава. Название она получила за действительно выдающиеся рукава - очень широкие, пышные, они шились из богатых набивных или вышитых тканей, собираясь на манжет. Основная же часть рубахи - станушка, которую не видно под сарафаном, мастерилась из ткани попроще - ситца или сатина. На фото ниже на самом правом манекене - это как раз рубаха, без надетого сверху сарафана:



Сарафан же был цельнокроеным, без застёжки, мягкими складками красиво спадал вниз. Иногда задняя часть его делалась длиннее, образуя небольшой шлейф, так называемый "хвост", и чем он был больше, тем лучше, ибо длина хвоста показывала уровень достатка и статусность хозяйки. Впереди сарафан украшался имитацией застёжки. Для этого нашивалось два ряда позумента из золотой или серебряной нити, а между ними пуговицы - творчество ювелиров, изготовленные в технике зерни или скани. Количество пуговиц и расстояние между ними тоже зависели от достатка семьи и хозяйки:



   Позумент же нашивался и на рукава (по виду этого галуна можно было определить даже чин мужа казачки, например, полковничья жена носила по два галуна на рукавах), из него же иной раз делался и пояс с застёжкой для сарафана. Пояс, к слову, был обязательным элементом костюма, ходить неподпоясанной для женщины считалось просто неприличным. Кроме поясов из галунов с застёжкой, костюмы украшали длинные тонкие пояса, увенчанные на концах кисточками. Такие пояса чаще всего украшали геометрические орнаменты, но иногда на них выводили слова молитвы:



На подол сарафана снизу, на передней его части нашивали кружево, которое в сочетании с позументом застёжки придавало сарафану цельный, законченный вид. Эту нашивку называли "усами":



Сарафан имел подкладку из плотной ткани (по сути шили два сарафана: один из праздничной красивой ткани, второй - из плотного хлопка, сатина, а затем сшивали их вместе). Если для рукавов выбирали тонкую полупрозрачную ткань, то к ним тоже пришивалась подкладка (как у дальнего, зеленого сарафана):



Цвета выбирали яркие, сочные, красивые... под стать самим казачкам. В таких сарафанах они легко выделялись из толпы:



   Сарафанка от сарафана отличалась прежде всего отсутствием застежки и более простыми тканями, как правило. Это повседневная одежда, в которой женщины управлялись по хозяйству, поэтому и цвета обычно были немаркими, тёмными. Но были и праздничные сарафанка. Их шили из тонкого хлопка, шёлка, вышитого вручную, или с набивным рисунком, и украшали ручной работы кружевом. У сарафанок, в отличие от сарафана, появляется воротник-стоечка, и иногда настоящая застёжка (связано это с тем, что сарафанки - это, как правило, одежда замужних женщин, матерей, которым нередко возникала потребность покормить ребёнка). На сарафанку сверху еще мог одеваться красивый передник, который служил дополнительным украшением (на фото справа):



То,что это именно передник, особенно хорошо видно на фото сзади:



Головной убор казачки состоял из нескольких частей. На голову надевалась кардонка - небольшая шапочка из плотного материала или с каркасом из плотной бумаги. Это своего рода корсет, основа головного убора, придающая форму. Сверху надевался платок - ширинка, обшитый по краю кружевом, и перевязанный яркой, цветной лентой. Волосы заплетались в две косы у замужних женщин, в одну - у девиц на выданье, и убирались под платок:





Ну, и конечно, любая женщина хочет украсить себя еще больше:) В качестве дополнений к костюму казачки носили чаще короткие, под горло бусы, часто из янтаря, а также цветные платки-полушалки, набрасываемые на плечи.



Отдельной детской одежды не было - девочек одевали в такие же сарафаны и сарафанки, как и взрослых. Зимой на сарафаны надевались полушубки и тёплые шали. Обуви здесь не представлено, к сожалению. Есть одна пара сапожек в основной экспозиции музея: изящные, на каблучке и со шнуровкой, они зрительно уменьшали ногу:



   В повседневном же обиходе носили лапти, зимой - валенки, а самой большой ценностью - сложно нам сейчас поверить в это - считались галоши!:)
   Вот такой получился экскурс в историю казачьего костюма. Уходить не хотелось, хотелось рассматривать детали тщательно и со всех сторон. Но фонды - есть фонды, не разгуляешься. Счастье уже, что вообще туда смогли попасть. Надеюсь, что когда-нибудь это чудо появиться в основной музейной экспозиции и будет доступным для всех желающих на него посмотреть. Чем-то таким близким отозвались эти сарафаны в сердце... ведь такие, наверняка, носила и моя прабабушка:)

  Караван-Сарай – явление в Оренбурге удивительное. Носящий такое название, по сути своей караван-сараем (т.е. постоялым двором для купцов и караванов) он никогда и не был. Зато был казармой, резиденцией губернатора, учебным заведением и даже планетарием и ведомством геологов. Однако, по порядку.


 

  Башкирско-мещерякское войско, с которым связано строительство Караван-сарая, официально было создано в 1798-ом году, когда башкирское и мишарское население Поволжья и Урала было переведено в военно-служилое сословие и получило обязанность охранять восточные пограничные рубежи Российской Империи. По сути это был синтез местного населения – башкир и мишари (один из татарских народов, проживающих в Поволжье и Приуралье) со служилыми казаками, направленными сюда некогда для строительства и охраны пограничных крепостей. На башкирское войско возлагалась охрана Оренбургской пограничной укрепленной линии, протянувшейся от Тобола до Каспийского моря. Кроме того, войско периодически выделяло отряды для участия в  военных компаниях и заграничных походах, так, например, его представители сражались в Отечественной войне 1812 года, принимали участие в Крымской и русско-турецких войнах, в походах на Хиву. Вся территория проживания башкир и мишари была поделена на 17 кантонов, от каждого из которых набирался воинский отряд. Призыв на службу и исполнение воинских обязанностей контролировала кантонное начальство, подчиняющееся непосредственно оренбургскому генерал-губернатору. Т.е. единых руководящих органов, как и канцелярии, ведущей дела, у войска не было вплоть до 1834-го года, когда была проведена реформа Башкирско-мещерякского войска. В ходе её был назначен первый командующий войском – полковник С.Т.Циолковский. Органы управления и делопроизводства войском сосредоточились ожидаемо в Оренбурге, в ведении которого тогда находилась территория нынешней Башкирии, в связи с чем офицеры, руководители подразделений и прочие представители войсковых отрядов в город по делам стали наведываться довольно часто. Для них бывший тогда губернатором оренбургским В.А.Перовский и распорядился построить Караван-Сарай – дабы было, где остановиться с комфортом и в привычной обстановке. В числе прочего Перовский распорядился обеспечить башкирам и место для отправления религиозных обрядов и молитв, потому Караван-Сарай должен был включать и небольшую войсковую мечеть.
  Автором проекта Караван-Сарая стал по просьбе Василия Алексеевича его хороший друг архитектор Александр Брюллов, брат знаменитого живописца Карла Брюллова. Это, к слову, был единственный его проект в восточном стиле. В 1837-ом году он получил высочайшее одобрение императора Николая I, и строительство началось. К 1842-ом году в целом здания комплекса Караван-Сарая были готовы открыть свои двери, дополнительное время потребовалось только для строительства минарета и внутренней отделки мечети. Она была завершена к 1846-ому году. В двухэтажных корпусах Караван-Сарая, размещенных в форме буква С, предполагалось расположить квартиру командующего Башкирским войском, помещения войскового управления и канцелярию, училище для башкирских детей, квартиры для обслуживающего персонала, а также помещения для временного проживания приезжающих башкир. Однако, к моменту завершения строительства новый губернатор В.А.Обручев решил использовать комплекс по-своему: разместить в Караван-Сарае казармы башкирского конного полка. Так что даже войсковой гостиницей комплекс так и не стал, никогда не соответствуя названию своей сутью:)



  Присоединение в середине 19-го века к России казахских земель привело к тому, что границы империи от Оренбурга и башкирских земель отодвинулись, и войско, создаваемое как пограничное, своё значение утратило. В 1863 году оно было упразднено. Возник вопрос о дальнейшем использовании Караван-Сарая. Для постоялого двора он был слишком большим, потому решили, что будет служить для нужд градоначальства. Половину помещений заняла канцелярия губернатора Оренбургского края и присутственные места, вторую  - сам губернатор, разместив в них свою резиденцию, получив в пользование этакий пышный дворец в восточном стиле. Вокруг резиденции был разбит шикарный Губернаторский сад площадью около 5 га, куда привозили из лесов Башкирии деревья самых ценных пород. В тенистых аллеях стояли античные скульптуры и малые архитектурные формы, журчали прохладные струи фонтаны. За садом-неотъемлемой частью губернаторского дворца, тщательно ухаживали.
  Мечеть же продолжала существовать сама по себе, что вносила некоторый сумбур в губернаторскую жизнь. Последний губернатор Н.А.Крыжановский даже пытался перенести мечеть в другое место, ибо считал, что невозможно государственным учреждениям, олицетворяющим власть православной России в Оренбурге, ставшем окном в Азию, располагаться бок о бок с мусульманским святым местом. Неудобства от того исходят обеим сторонам. Он писал прошение о переносе в столицу, но получил отказ.



  К слову, в этом здании бывал Лев Толстой, который посетил однажды своего доброго друга и товарища по участию в обороне Севастополя в рамках Крымской кампании Крыжановского. Было это в 1876 году, аккурат когда открыли в Оренбурге железную дорогу до Самары. Первым пассажиром поезда на железнодорожной станции Оренбурга стал губернатор, а вместе с ним, поговаривают, и великий писатель Лев Толстой. Не зря памятник ему стоит напротив, в парке Тополя.
  А потом грянула революция. После установления советской власти в Караван-Сарае располагались последовательно временный революционный комитет, органы управления вновь созданной Башкирской республикой, а потом Башкирский педагогический техникум. Мечеть же благополучно проработала до 1930-го года, когда была закрыта. Сначала её отдали под клуб студентов техникума, а потом в ней оборудовали планетарий. Я его, кстати, помню, водили нас в школе туда. Я до сих пор помню этот завораживающий полукруглый свод бывшей мечети, притягивающий взгляд побольше лекций о звёздах и планетах)
  В 1990-ые годы Караван-Сарай передали верующим мусульманам, сейчас там действующая мечеть (кажется, 2-я Соборная).
  Но вообще-то я хотела рассказать не об этом. Караван-Сарай – одна из главных и наиболее заметных достопримечательностей города. Мимо него сложно пройти и не заметить, про него обязательно расскажут экскурсоводы и путеводители. А вот здание чуть в отдалении от него чаще всего остается незамеченным. Между тем это одно из моих любимых зданий города. Своими яркими расцветками, узорами на стенах и окнами, словно подглядывающими за тобой, оно неизменно поднимает мне настроение.



Это протянувшееся на половину квартала одноэтажное здание на пересечении улицы Рыбаковской и Паркового проспекта имеет непосредственное отношение к Караван-Сараю, ибо являлось его частью, арсеналом и хранилищем. Здесь хранилось оружие и обмундирование отряда башкирского войска, что размещался в казармах Караван-Сарая. Его называли степным цейхгаузом, потому что в середине 19-го века, когда он был построен, стоял он за городской чертой, и вокруг простиралась необъятные степные просторы. Сейчас же это самый что ни на есть центр города, но пешие прогулки приводят к нему не всех, разве что мелькает иной раз он мимо окон такси, везущего на вокзал. Но я-то пешком ходить люблю)) И блеск этого глазурованного кирпича, что нынче можно увидеть ещё разве что на здании исторического музея на набережной, меня завораживает. Ну, правда же, красив?:)



  Между Караван-Сараем и цейхгаузом сегодня (там, где некогда был Губернаторский сад) – парк Перовского, по которому приятно прогуляться в жаркий летний день. Помимо лавочек, газонов и спортивных площадок в нем установлен бюст В.А.Перовского, памятник собаке… не той, что лает, а той, что обозначает знак электронной почты,



а также капсула времени – замурованное в бетон послание потомкам:)


 

   В прошлом году, рассказывая о космических страницах истории Оренбурга, я писала, что собиралась я сходить в этот музей после реставрации, но всё как-то не складывалось. Дошла через месяц, когда настала Ночь музеев, благо, одно из посещённых мной "ночных" мероприятий закончилось почти у его дверей. Сходить - сходила... но до рассказа тогда дело не дошло:)) А тут вроде повод тематический - очередная годовщина первого полёта человека в космос. И достала я из архивов прошлогодние фото...

   Пара слов об истории для начала. Истории любви. В 1955-ом году Юрий Гагарин стал курсантом военно-авиационного училища, базировавшегося в городе Чкалове. В октябре он впервые ступил на оренбургскую землю, которая была к нему так щедра, что дала "и семью, и власть над самолётом". Уже через полгода молодой курсант встретил девушку, которая очаровала его и стала его судьбой.
   Они познакомились на танцах. Валя Горячева, закончив школу, работала на телеграфе и поступила учиться в медицинское училище. Она понравилась Юрию сразу и всем: небольшим своим ростом, припорошенным веснушками носиком, лучистыми карими глазами, серьёзным и уравновешенным характером. А вот он ей тогда не приглянулся: невысокий, со смешным ёжиком волос и оттопыренными ушами - впечатления не произвёл. Она готова была расстаться с ним после вальса и забыть навсегда, но парень оказался настойчив - пошёл провожать и заявил: "В следующие выходные пойдём кататься на лыжах!" И Валентина не смогла отказать. Поначалу были узнавание, дружба, долгие разговоры обо всём. А потом пришла любовь - не сразу, но навсегда. Через два года Юрий сделал девушке предложение, 27 октября 1957-го года они зарегистрировали брак. Страница из книги регистрации Чкаловского ЗАГСа хранится сейчас в экспозиции дома-музея:



   Позднее Валентина Ивановна напишет: «Он вошёл в мою жизнь по любви и остался в ней навечно». Так оно и было. После гибели любимого мужа она никогда больше не вышла замуж и до самой своей смерти в 84 года хранила в сердце любовь и память о нём.



  Но это будет позже, пока же свадьба. Она была скромной, присутствовали только самые близкие люди, да и то родители Юры в Чкалов приехать не смогли. Они потом организует ещё одно свадебное гуляние - на Смоленщине, родине Юрия. Пока же молодые, их немногочисленные друзья и родители Валентины отметили событие прямо в комнате, где жили Горячевы - на втором этаже старого купеческого дома по улице Чичерина, 35. Дом в советские годы превратился в коммунальный, Горячевы занимали одну комнату, в которой перегородкой и шторками отделили угол для молодожёнов. Гагарин потом будет говорить, что это был его первый собственный угол:



Интерьеры комнаты воссозданы по воспоминаниям и описаниям самой Валентины Ивановны и её сестры Таисии, а также по рассказам соседей. Часть вещей подлинных, принадлежащих семье Горячевых, некоторые подарены Валентиной Ивановной (покрывала и наволочки, вышитые её руками, платья, специальные выпуски газет 12-13 апреля 1961-го). На втором этаже воссоздана атмосфера советской коммуналки, есть зрительный зал, в котором показывают фильмы на космическую тематику. Несколько лет назад музею был передан и первый этаж дома на Чичерина, 35, после ремонта там разместили экспозицию о космосе и лётчиках, некогда учившихся в Оренбургской лётке. Она периодически пополняется за счёт привозимых в подарок "космических" предметов - музей часто посещают космонавты, идущие по стопам Ю.А.Гагарина. Один из центральных экспонатов - тренировочный скафандр, в котором Юрий Гагарин готовился ко второму полёту, так никогда и не состоявшемуся:



Интересный факт: первый музей в доме на Чичерина возник по инициативе школьников. На первом этаже некогда располагалась школа-интернат для слабовидящих детей, и именно его ученики в 1967-ом году предложили создать школьный музей в память о первом космонавте:





В экспозиции есть некоторые подлинные документы, относящиеся ко времени учёбы первого космонавта - вот, например, журнал парашютных прыжков:



На лестнице - множество фотографий, в том числе и довольно редких.



Интересно читать, рассматривать, но прежде всего ноги несут, конечно, в комнату, где зародилась история семьи Гагариных. Они прожили здесь недолго - после окончания училища Юрий уехал в Заполярье, Валентина же осталась с родителями, чтобы закончить учёбу. Разлука лишь укрепила чувства - через год она перебралась к мужу в Мурманскую область, где в 1959-ом году и родилась их первая дочь Елена. Но в Оренбуржье Гагарины приезжали часто, почти каждое лето - навестить родителей и близких. Останавливались здесь же, в этой комнате, ставшей их первым общим домом:





На тумбочке - фото Валентины Ивановны с мамой, Варварой Семёновной. Она родом из Рязанской области, воспитала шестерых детей, из которых Валентина была самой младшей. Двое старших её братьев Алексей и Михаил погибли на фронтах Великой Отечественной:



В той части комнаты, где жили родителей Валентины, висят на стене их фото в молодости. Рядом с Варварой Семёновной Иван Степанович Горячев. Он был шеф-поваром в санатории, прекрасно знал своё дело, его мастерство в профессии ценилось настолько, что несколько лет он даже проработал на комбинате общественного питания ЦК КПСС:



Комната родителей:



На столе - портрет Валентины и копия свидетельства о браке:







Для большего погружения в атмосферу 1950-60-ых рядом с комнатой Горячевых воссозданы интерьеры и соседей по коммуналке, а также общей кухни:













   Семейная жизнь Юрия и Валентины была не слишком долгой - всего десять лет до его трагической гибели. Все эти десять лет она была рядом с ним, разделяя мечты, надежды и тревоги, испытывая страх перед неизвестностью, в которую он отправлялся и стойко переживая бремя славы и популярности, которые свалившись на Гагариных, практически лишили её мужа. Времени на то, чтобы побыть с семьёй, поиграть с дочками, помочь жене по хозяйству у него оставалось катастрофически мало - его съедали официальные мероприятия, встречи, приёмы, визиты. Но каждую свободную минуту он старался отдать своим девочкам.
   Гибель мужа стала для Валентины Ивановны страшным ударом, трагедией, разделившей жизнь на "до" и "после". Она навсегда осталась жить в Звёздном городке, в квартире, полученной буквально за месяц до гибели Юрия, из окна которой виден памятник ему. Почти перестала участвовать в официальных мероприятиях, разговаривать с журналистами. Посвятила себя воспитанию дочерей. Через несколько лет написала книгу о муже: "Сто восемь минут и вся жизнь". Прожила долгую жизнь, но счастливую ли? Дочь Галина вспоминала, как внучка Катя однажды назвала свою бабушку самой счастливой, потому что та встретила на своем пути единственного мужчину, который был ей нужен. Валентина Ивановна удивилась, подумала и... согласилась:)

   Современные гостиницы Оренбурга, даже в отсутствие букинга, любой желающий найдёт без особого труда. Речь не о них, а о тех, что принимали постояльцев столетие-другое назад.

   Долгое время с гостиничным делом в Оренбурге было совсем плохо. Пока был город военной крепостью, необходимости в них совсем не было. Приезжавшие по службе селились в зависимости от рода-звания в доме генерал-губернатора, в казенных учреждениях, в казармах либо определялись на постой в дома местных жителей. Купцы, приехавшие на торг, разбивали станы прямо на Меновом дворе, где шла торговля, либо же гостили у родственников, земляков или купцов-партнеров. Путешественники сюда заглядывали крайне редко. Потому гостиницы, дома, сдававшиеся в наём, постоялые дворы – всё это было излишествами, прибыли от которых не дождёшься, а затрат немало. Не случайно же В.А.Перовский инициировал строительство Караван-Сарая, желая размещать там приехавших в Оренбург по делам службы служивых башкир и мещеряков, поскольку остановиться им было просто негде.
   Однако, с превращением во второй половине 19-го века Оренбурга из чисто военного города-крепости в торговый центр на пути между Европой и Азией, а также с  открытием железной дороги количество приезжих стало возрастать. И вот тут выявилась проблема. Приезжавшие особенно из Москвы и Санкт-Петербурга, привыкшие к комфортным условиям проживания, сталкивались с тем, что в Оренбурге найти хотя бы отдаленно напоминающий  привычный им уровень сервиса невозможно. По сути, в 1850-60-ые годы единственным более-менее приличным местом, где можно было бы остановиться, была гостиница купца А.Каретникова, в которой за проживание в маленьких, грязных комнатках с потертой мебелью и нерасторопной прислугой приходилось платить стоимость, сопоставимую с ценой проживания в неплохой столичной гостинице. Но другой альтернативы просто не было. Местные предприниматели, однако, быстро поняли,  что такая ситуация не способствует привлечению в город приезжих, а значит – и развитию городской торговли. И гостиницы в Оренбурге начали расти, как на дрожжах, конкурируя друг с другом, стараясь обеспечить путешественникам комфортные условия проживания, вкусные обеды и ужины, а также стараясь завлечь своими, отсутствующими у других изюминками. Кто-то предлагал гостям выступления во время ужинов оркестров и артистов, кто-то обеспечивал свежей столичной прессой. При гостиницах появились удобные и просторные конюшни и каретные, флигели для прислуги, бильярдные, ванные, телефоны, да и сама обстановка номеров и уровень обслуживания всё больше приобретал европейский характер. Даже названия гостиниц должны были свидетельствовать о том, что здесь приезжий сможет отдохнуть в истинно европейских условиях: «Центральная», «Европейская», «Американская», «Гранд-Отель», «Бристоль», «Марсель». Некоторые из этих зданий, утратив своё первоначальное значение, продолжают украшать центр города до сих пор.
   Одна из первых гостиниц – «Европейская», открылась в 1876 году на краю Соборной площади, где позднее началось строительство Казанского собора. Её владельцем был купец Ладыгин.

(все старые фото взяты из группы в ВК "Уходящий Оренбург")


    Это здание существует до сих по современному адресу: Советская, 52, хотя внешний облик его сильно изменился (в начале 20-го века под влиянием пришедшего в город модного стиля модерн оно было перестроено). Сейчас в нём располагается Татарский драматический театр им. М.Файзи.



   Гостиница была оборудована по последнему слову тогдашней цивилизации: просторные, светлые комнаты с красивой и удобной мебелью, с водопроводом, вентиляцией, ванной и туалетом в каждой комнате. При «Европейской» работал и один из лучших в то время ресторанов города, изысканное и вкусное меню которого привлекало не только приезжих, но и местных жителей. В этом же здании располагалось некоторое время и Управление Ташкентской железной дороги.

   Вслед за «Европейской» появилась и «Американская» гостиница, построенная младшим из братьев Хусаиновых – Махмудом на улице Гостинодворской, современной Кирова. Располагалась она прямо напротив Гостинного двора. Здание было невероятно красивым, ярким, привлекающим внимание. Глядя на старое фото, очень жалеешь, что первоначальный вид гостиницы не дошел до наших времен, она бы точно была изюминкой, украшающей город.



Здание существует и сейчас, но в нём совсем не узнать яркое полосатое здание, украшенное башенками, что некогда было гостиницей Американской:



   Здесь же, на Гостинодворской, на пересечении её с Николаевской (перекрёсток Советской/Кирова), располагалась и гостиница «Центральная» («Централь», на фото справа в середине). Сейчас это здание можно узнать по входу в кофейню «Coffe like»  со стороны улицы Советской (кстати, хороший кофе, это одна из двух сетей, у которых я беру кофе с собой), а со стороны улицы Кирова на здании висит мемориальная доска, сообщающая о том, что в этом здании в 1918-ом году располагался штаб атамана Дутова.



  По другую сторону Гостинного двора, на улице Троицкой открылась гостиница «Биржевая» («Коммерческая»), перестроенная И.Александровым из некогда бывшей на этом месте гостиницы «Вена». Сегодня это жилой дом на углу ул.Кобозева/пер.Рыбного, яркий представитель популярного на рубеже веков так называемого кирпичного стиля, не испорченный покраской.

   Особенностью этого архитектурного стиля было то, что на фасадах почти не было никакой сторонней отделки (лепнины, барельефов и пр.), все декоративные элементы выполнены из того же кирпича, из которого сложено здание. Из кирпича выкладывали колонны, узоры, обрамляющие окна, располагая его под углом в разных направлениях или чередуя кирпич разных оттенков. В Оренбурге немало зданий подобного стиля, популярность его объясняется тем, что дома строились в условиях сурового климата и частых пожаров, потому материалы для строительства выбирались наиболее прочные и долговечные. Кирпичный стиль не предполагал ни покраски, ни штукатурки, ни каких-либо других украшательств, красота в отделке фасадов достигалась исключительно за счёт искусной кладки. Сейчас многие из этих зданий окрашены в разные цвета, что вызывает яростное недоумение у любителей и ценителей старины. Выскажу сейчас крамольную мысль… но мне иногда результат окраски нравится:)) Зданию же, некогда бывшему гостиницей «Биржевой» в этом плане повезло – его стены покрасить не пытаются, и оно сохранило практически свой первоначальный облик, правда, прирастив верхние этажи. Эта старая кирпичная кладка одно время была очень популярна среди свадебных фотографов, что водили молодоженов собирать всю пыль внутреннего двора ради атмосферных фото:) Я наблюдала эту картину часто, поскольку несколько лет работала в здании напротив. Внутри, в подъезде, к слову, сохранилась чугунная лестница начала 1900-ых.



Похожее здание, также почти неизменно сохранившее красоту кирпичного стиля, располагается на современной ул. Постникова. Это бывший «Гранд-Отель», принадлежащий купцу Мальневу.







Не слишком шикарной, второстепенной гостиницей считался  отель «Бристоль»,

и это, к слову, единственная гостиница, которая и по сей день используется по своему назначению – в здании располагается гостиница для командированных в Оренбург сотрудников МВД.



И напоследок здание, которое вызывает у меня душевную боль – это бывшая хусаиновская гостиница «Марсель», построенная в 1910-ом году. Невероятно красивое здание с чудесной лепниной на фасаде находится в ужасающем состоянии и просто разрушается на глазах, хотя и «охраняется государством». Ну, вот такая охрана – забором обнесли, но ничего там не делается,  никаких реставрационных работ не ведется.

















   Это, конечно, далеко не полный перечень гостиниц дореволюционного Оренбурга. К тому же на рубеже веков появилось огромное количество доходных домов, в которых сдавались комнаты как для приезжающих ненадолго туристов или командировочных, так и на длительный срок. Таких домов особенно много было на современной улице Чичерина, бывшей Гришковской. Ярким  представителем (а по совместительству и ярким представителем оренбургского модерна) является доходные дом Коробкова, дошедший до наших дней почти в неизменном виде: