Нафаня

Они уже попрятались от жары:)) лето-то решило сразу не шутить: Но я готова с месяц потерпеть, ради того, чтобы наесться узбекских абрикосов и черешни, а потом можно на осень картинку за окном менять:)) Ужины нынче выглядят так у половины рабочего коллектива, ибо нам сегодня один хороший человек на рынок съездил:)) Ах, какие это абрикосы! Чистый мёд! (Ненавязчивая реклама тура в Узбекистан)

Толстого, кстати, чудесный музей, уютный и интересный. Рядом в соседнем здании ещё и прекрасный музей модерна.

Если по близости к вокзалу выбирать, краеведческий ближе Самары Космической. Но с одной стороны, он более масштабный и требует большего времени для осмотра, с другой - я пару раз была в Самаре в праздничные дни, когда на самом деле было закрыто всё, потому и спросила:) Но вроде в прошлом году у музеев был более расчитанный на туриста выходного дня график работы.

Красивый парк, гулять и гулять, а народу почти нет. Удивительно.

В Самаре опять все музеи в выходные закрыты?:) Неочевидный выбор из множества более классических музеев просто:)

Русский музей. Борис Кустодиев. Раз уж принесли меня в фотопрогулке ноги к примечательному дому на Введенской, вернусь ненадолго в свою февральскую поездку и поделюсь ещё одной историей судьбы талантливого человека, которая меня поразила. В 1887 году в Астрахань приплыл пароход, нагруженный картинами, - то прибыла в город на Волге выставка художников-передвижников. Тот день круто изменил жизнь мальчика Бори, которому в ту пору было 9 лет. Он, до того не видевший ничего, кроме журнальных иллюстраций, развешенных по стенам в купеческом доме, открыл в себе страсть к живописи. Вернувшись домой, он заявил матери: «Я хочу быть как Репин!» Борису Кустодиеву не было и трёх лет, когда умер отец. Мать осталась одна с четырьмя детьми на руках, которых нужно было прокормить на скромную назначенную ей пенсию. Она экономила, на чём только могла, вышивала на заказ, по выходным её приглашали в богатые купеческие дома для музицирования на семейных обедах и праздниках, но она не отчаивалась. Много времени уделяла воспитанию детей, стараясь привить им любовь к прекрасном: каждый из них немного рисовал и играл на фортепьяно, но Борис проявлял особенную склонность к занятиям живописью, и мать нашла для него преподавателя – выпускника Академии художеств Павла Алексеевича Власова. Несколько лет занятий с Власовым помогли получить основы мастерства. Заметив в юноше несомненный талант, Власов посоветовал ехать в Москву или Петербург, чтобы продолжить образование. Кустодиев поступил в училище при Академии художеств Санкт-Петербурга, занимался в классе человека, которым восхищался с детства, - Ильи Ефимовича Репина. Стал прекрасным портретистом, что не преминул отметить его учитель. В 1901-ом году Репин получил заказ на масштабное полотно, посвященное столетию Государственного совета. Работа предстояла огромная, сроки весьма сжатые, Репин в свои 56 лет уже серьёзно страдал от боли в правой руке, потому художник привлёк к работе себе в помощь двух учеников – Бориса Кустодиева и Ивана Куликова. По его эскизам и наброскам Борис писал левую часть картины, Иван правую, сам же Репин сосредоточился на центре. Картина "Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения", изображающая вручение юбилейных медалей после прочтения грамоты императором, была написана к началу 1904-го года и представлена публике 4 января. Её написанию предшествовала тщательная подготовка: Репин присутствовал на заседаниях, делая наброски и эскизы, впервые он применил фотофиксацию, каждый изображённый на полотне член совета (за исключением императора и председателя, чьи портреты Репин уже писал ранее) позировал художникам в парадном мундире и на месте, запечатленном на картине, - в Ротонде Мариинского дворца. Картина Репина стала самым большим групповым портретом Российской Империи (размер 400*877 см, 81 действующее лицо). А Борис Кустодиев достиг своей мечты – стать как Репин. Его портреты встали в один ряд с портретами его учителя и кумира. Не только на «Торжественно заседании…», на проводимых репинских выставках рядом с репинскими выставлялись кустодиевские полотна. Их заметили и отнеслись к ним благосклонно критики и зрители. Пришла известность, появились заказы. Он писал портреты петербургской знати, но всё больше понимал, что это не то, ради чего он учился живописи. В какой-то момент он понял, что, взяв у своих учителей лучшее, он больше не желает походить на них, а будет искать свой, особый, неповторимый стиль. Для выпускной работы он задумал написать картину из памятной ему с детства провинциальной жизни – «На базаре». Оглядываясь вокруг, он с горечью писал: "Мы, русские, не любим свое, родное. У нас у всех есть какое-то глубоко обидное свойство стыдиться своей "одежды" (в широком смысле этого слова), мы всегда стремимся скинуть ее и напялить на себя хотя "поношенный", но обязательно чужой пиджачок." В конце 19-го века европейское влияние на всю российскую жизнь и на творчество в частности, действительно, было весьма сильным и заметным. Но Кустодиеву был ближе русских дух. Он хотел воспеть на своих полотнах красоту русских красавец – румяных, полнотелых; русское разудалое веселье, русский характер. Его завораживали безудержные народные гулянья на Масленицу, шумный и многоголосый базарный торг, песня крестьянина, льющаяся над необъятными просторами полей, степенная важность посиделок за самоваром. Всё это он будет изображать, раскрашивая яркими, радостными красками жизнелюбия, выбрав в качестве средства изображения близкий к народному лубку стиль, ставший его особенностью, но это будет позже. Пока же молодой и талантливый начинающий художник едет в Костромскую губернию на поиски натуры для будущей картины, а находит будущую жену. Юлия Прошинская, скромная и застенчивая воспитанница двух сестёр-англичанок, проживающих в имении Высоково, сразу покорила сердце троих заглянувших в гости приятелей-художников, но выбрала Бориса. В 1903-ем году она стала его женой и вечной музой. В том же году Кустодиев закончил учёбу в Академии с большой золотой медалью и правом на пенсионерскую поездку в Европу. Молодая семья, в которой к тому времени уже родился первенец Кирилл, отправилась в Париж. Там Кустодиев больше познавал, чем творил: посещал музеи, выставки, театры, набираясь вдохновение. Он создал по сути одно масштабное полотно, но оно произвело фурор среди французских ценителей живописи. На картине «Утро» он изобразил Юлию, купающую сына – нежная, трогательная работа, в которой ощущается влияние импрессионистов. (фото из интернета) Кустодиев изображал жену еще не раз, и всё-таки в какой-то момент понял, что изящная, утонченная, хрупкая Юлия, полька по происхождению, - она прекрасна, но от классического типажа русской красавицы всё же далека. Он принялся искать свою идеальную модель, долгое время не находя. Как ни странно, идею серий картин с русскими купчихами художнику подсказал проживающий в Швейцарии коллекционер Федор Нотгафт, вероятно, оказав Кустодиеву неоценимую помощь в поиске себя и своего стиля в живописи. Случилось это в 1911 году. До того времени жизнь художника шла своим вполне счастливым и благополучным чередом. Родился второй ребёнок – дочь Ирина. Поначалу отец не слишком как будто ей обрадовался, мечтая о втором сыне. Но розовощёкая, пухленькая девочка быстро растопила сердце художника. Он обожал её, часто писал её портреты. Забегая вперёд, скажу, что именно в ней он нашёл тот самый идеал русской красоты, который искал, изобразив её на своём последнем полотне в образе русской Венеры. (оба фото из интернета) И жену, несмотря на прожитые годы, он продолжал боготворить. С работой тоже вроде бы дела обстояли неплохо – он был востребован, как портретист, заказы сыпались как из рога изобилия. Вот разве что неудовлетворённость от кажущейся ненастоящим творческого пути… Он продолжал поиски. В 1904 году стал учредителем собственного художественного общества «Нового общества художников». А потом… будто что-то сломалось, нарушилось в шестерёнках судьбы. В 1907-ом родился и умер в младенчестве долгожданный второй сын Игорь. Эту смерть очень тяжело переживала Юлия, она почти перестала улыбаться. Сам Борис стал жаловаться на боли в правой руке, отдающие в спину. Врачи разводили руками, недоумевали, в конце концов предположили наличие туберкулёза костного мозга, рекомендовали носить глухой корсет. Боли на какое-то время отступили, семья художника даже отправилась на отдых в Ниццу, на обратном пути из которой заехали для консультации к известному немецкому врачу. Тот огорошил новым диагнозом – не было никогда туберкулёза, опухоль спинного мозга, необходима операция. Настоятельно советовал отвезти детей на родину и возвращаться… Операция прошла успешно, но доктор не скрывал – через год-другой боль может вернуться, необходимо снова приехать на консультацию, а возможно и на повторную операцию. Однако, разразилась Первая мировая, доступ в Германию для Кустодиева оказался закрыт. Между тем, как и предсказывал врач, боли вернулись и становились всё сильнее. Когда состояние здоровья художника стало критическим врачи в клинике Петербурга решились на новую операцию. Пациента погрузили в сон под наркозом, начали оперировать. Юлия ждала в коридоре. Через некоторое время к ней вышел хирург: случай редкий, ситуация непростая, чтобы добраться до опухоли и удалить её, нужно перерезать нерв, означающий полный паралич. Остаётся только выбрать, что оставить движимым – руки или ноги. Жена со слезами, но почти не задумываясь, воскликнула: «Руки! Конечно же оставьте руки! Художник без рук… он же не сможет жить!» Так, не достигнув ещё и сорока, Борис Кустодиев оказался навсегда прикован к инвалидному креслу. Да и от боли операция не избавила окончательно. Под конец жизни он почти не мог сидеть, писал картины, лёжа на спине, на подвешенном горизонтально холсте. Но ведь писал! Да какие картины! В них – яркость, веселье, свет, жизнелюбие, вкусы и ароматы, сплошной непрекращающийся праздник… А тело терзает боль, а за окном – послереволюционный голодный и холодный Петроград. Он словно черпал в боли и неустроенности вдохновение, или убегал от них в свой прекрасный придуманный мир, где красивые румяные дети, упитанные мурлыкающие коты и дородные купчихи у самовара, где шумные, весёлые, сытные ярмарки-праздники, обильный урожай, зреющий на полях, простая, без изысков, но спокойная и безмятежная провинциальная жизнь… Зная историю создателя этих полотен, сердце замирает от… нет, не жалости, меньше всего мастер хотел, чтобы его жалели, от восхищения огромной силой духа, мужеством и жизнелюбием. Больше 20 лет Кустодиевы прожили в квартире на Введенской, в доме, который я показывала выше. Там Борис Михайлович написал большинство своих лучших картин, в том числе и «Купчиху за чаем» (1918), что экспонируется в Русском музее. От картины веет домашним уютом, умиротворением, благополучием и счастьем… при этом не только судьба художника, но и судьба модели, позировавшей для картины, была нелегка. Кустодиев изобразил на картине на самом деле вовсе не купчиху, а восемнадцатилетнюю баронессу Галину Адеркас. Она жила в том же доме, что и семья художника, этажом выше, и охотно и с гордостью согласилась позировать. Досконально о судьбе девушки неизвестно, но несложно представить, как жилось потомственной баронессе в послереволюционном городе. Однако, Галина не унывала – поступила в Медицинский институт, правда, закончить его не удалось, вместо медицинской карьеры она стала певицей, артисткой хора, вышла замуж. Следы её теряются где-то в 1940-ом. Одной из последних больших работ художника стал масштабный портрет Фёдора Шаляпина – в роскошной шубе, на фоне ярморочного веселья. В Русском музее хранится уменьшенный вариант, большой портрет находится в Музее театрального и музыкального искусства. Кустодиев писал его по частям, не имея возможности отодвинуться и охватить взглядом картину в целом, но как же он получился выразителен! Шаляпин словно живой, кажется, что сойдёт сейчас с полотно, наведёт вокруг шуму и суеты, загудит над ухом его мощный голос…И здесь красота, русская, родная. Незадолго до смерти Кустодиев писал своему первому учителю, астраханскому художнику Павлу Власову: «Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, — любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему "русскому" — это было всегда единственным "сюжетом" моих картин». К слову, в целом, на нужном отдалении Кустодиев своё произведение так и не увидел - Шаляпин в 1922-ом году, покидая Россию, забрал портрет с собой и не расставался с ним до самой смерти. К слову, Шаляпин и другие друзья и знакомые Кустодиева, не принявшие новой советской действительности и покидающие родину, не раз звали художника с собой. Европа, пожалуй, гостеприимно распахнула бы для него двери - к тому времени слава его далеко шагнула, преодолев границы. Но художник неизменно отвечал: «Я русский, и как бы трудно нам всем сейчас здесь ни было, я никогда не покину свою Родину!» Мы знаем Кустодиева прежде всего как автора тех самых ярких, красочных русских картин. Но на самом деле его творчество куда более многогранно. Ещё в 1905-ом он рисовал карикатуры на злобу дня в левые журналы, в послереволюционном Петрограде участвовал в оформлении площадей и улиц к празднованию годовщин Октября, стал одним из первых советских иллюстраторов, активно сотрудничая с издательствами в оформлении книг, создавал эскизы для театральных декораций (особенно меня впечатлили эскизы для «Блохи» Замятина, спектаклю по мотивам «Левши» Лескова). Несмотря на тяжелейшую болезнь и причиняемые ей физические страдания, его творческая жизнь была весьма и весьма активной и насыщенной событиями. Он словно торопился успеть. Кустодиева не стало в 1927-ом. Накануне он получил разрешение на выезд в Германию на лечение, оставалось дождаться загран.паспорта. Но в капризную весеннюю погоду отправившись в гости в открытом экипаже, художник простудился, началось воспаление, от которого он не оправился – 26 мая скончался всё в той же квартире на Введенской. Юлия пережила его на полтора десятка лет, умерла в блокадном Ленинграде в 1942-ом. Ф.И.Шаляпин написал о нём: «Много я знал в жизни интересных, талантливых и хороших людей, но если я когда-нибудь видел в человеке действительно высокий дух, так это в Кустодиеве…» Напоследок ещё пара интересных фактов: - Борис Кустодиев – третий русский художник, написавший автопортрет по заказу министра просвещения Италии специально для Уффици, чтобы пополнить галерею "ныне живущих больших художников". До того подобной чести удостоились лишь Орест Кипренский и Иван Айвазовский. Он изобразил себя в меховой шубе и шапке на фоне заснеженной Троице-Сергиевой Лавры. - Свою «Русскую Венеру» он написал на обороте другой картины - семейного портрета «На террасе». Под рукой не оказалось нужного размера холста. Это ведь только на его полотнах – сытая беззаботная жизнь, на самом деле семья художника всегда жила трудно и небогато.

У РЖД, если тур в один регион/город, то между экскурсионными днями ночёвка в гостиницах, причём в весьма неплохих. В поезде только в дороге до/от.

Какой красавец!

Фрагменты и детали Петроградской стороны. Продолжение. Гуляем дальше. Увенчанный очередной небольшой башенкой на углу доходный дом (1899-01), больше известный как бывшая гимназия Л.Д.Лентовской, которая располагалась здесь с 1906 по 1918 год. Мой взгляд зацепился за окна - они разной формы на этажах, и архитектурные элементы, их украшающие, тоже соответственно, различаются: Какой драматический маскарон: Куда более счастливый - на фасаде напротив, доходного дома А.Антоновой: А какие прекрасные в этом доме двери! Тоже красота же: Интересно, каково это - по утрам выходить на балкон с колоннами, чтобы выпить чашечку кофе?:) В этом доме, кажется, мини-отель есть (Большой проспект П.С., д.74), надо присмотреться в следующий раз:) Дом занимает целый квартал (ничего, что он здесь невелик, всё равно звучит гордо!:) ), располагаясь между улицами Бармалеева и Подрезова: Здесь у меня как-то в одно слились два фасада, разделённые улицей Ленина - дом председателя Петербургской купеческой управы И.С.Крючкова и доходный дом П.Т.Бадаева. Первый почему-то я не фотографировала, хотя он красив, богато украшен лепниной, с куполом и балкончиком на углу. Для любителей советской литературы он интересен ещё и тем, что одной из его квартир, сменив друг друга, жили детский писатель Борис Житков и писатель-фантаст Александр Беляев. А второй - вот он, красавец:) Ажурные решетки балкончиков мне особенно запали в душу:) А напротив сквер Ленина, где бюст вождя очень мило окружен цветущей сиренью и каштанами, дабы суровость во взгляде смягчить, видимо:) А за его спиной яркий представитель монументальной сталинской архитектуры: Однако, возвращаемся к стройному ряду фасадов доходных домов Большого проспекта. Ещё один яркий представитель раннего петербургского модерна - доходный дом М.С.Мазуровой (1903г). Какое изящество! Он соседствует с домом Н.Никонова: Яркие цвета, элементы фасада живо напоминают пряничный домик на Колокольной, также принадлежащий петербургскому архитектору и им же построенный: Следующий - доходный дом провизора С.И.Майзеля (1901-02). Посмотрите, какие милые бородатые маскароны по бокам окон:) А тут снова в строения начала прошлого века затесался сталинский неоклассицизм, но вписался в общий ряд удачно, инородным не смотрится:) Доходный дом С.М.Липавского (1912-13гг) строился для профессоров Медицинского института и был весьма комфортабельным даже по нынешним меркам: электрическое освещение, угольная котельная с системой парового отопления, водопровод, мусоропровод, ванны в водогреями (типа титанов), на чердаке - прачечная с помещениями для сушки белья. А розовый фасад рядом - это здание Введенской гимназии, старейшего учебного заведения Петроградской стороны: Тут я покинула Большой проспект, ибо время моё начало заканчиваться, я двинулась в сторону Блохина и дальше к мостам. Но по дороге зацепилась взглядом за ещё пару интересных фасадов на Введенской. Вот, например, доходный дом Введенской церкви, фасад которого украшен сценами из античной мифологии (предположительно, это сцены из гомеровской "Иллиады": Гера, Афина и Афродита; поверженный Гектор, над которым скорбит царь Приам; Ахиллес над погибшим Гектором): Рядом с ним - серая громада доходного дома купца Е.П.Михайлова, с колоннами, статуями, барельефами и маскаронами, выполненными скульптором Р.Х.Рачиным. Он интересен деталями: а также тем, что в этом доме, на четвертом этаже, в квартире №50 с 1915 по 1927 г. жил Борис Михайлович Кустодиев. Здесь, в мастерской с двумя большими окнами, выходящими на сквер у Введенской церкви, он писал своих купчих и масленичные гуляния. Здесь же он стал свидетелем событий Февральской революции, под впечатлением от увиденного из окна написав свою картину "27 февраля 1917г." На месте Введенского сквера сейчас Пушкарский, утопающий в яблоневом (и каком-то ещё фруктово-ягодном) цвету: На месте разрушенной Введенской церкви восстанавливается часовня. А я иду дальше, торопясь уже к Дворцовой площади, на бегу щёлкнув очередного прекрасно-печального маскарона, который пока остаётся для меня загадкой, которую нужно разгадать:)

Калина, у меня на даче доцветает уже такая же:) У нас сирень, тюльпаны, ландыши уже не встретить, ирисы в тени доцветают, шиповник и чайные розы тоже только в теневых местах, на солнце отцвели уже. Одуванчики улетели. Даже ковыль, и тот уже недели три как зацвел. Ещё неделю такая жара постоит, и трава желтеть начнёт, кончилась веснв) Урожай вот уже спеет летний:))

Я ездила в феврале, точно помню, что оплачивала, потому что наклейку давали на фот, которая долго потом на нем обитала. Причём у каждого филиала наклейка была разного цвета, у меня две одна на другой были - одна с Меньшиковского дворца, сверху с Главного корпуса. Может, позже, к лету отменили. Помню, зашла в один их залов, а на меня смотрительница смотрит постоянно. Думаю, фотоаппарат смущает, развернула его так, чтобы наклейку было видно - он, мол, легальный:)) Она все равно за мной глазами следит постоянно... думаю, да что ж я делаю не так?! А потом она смеяться начала. Подошла ко мне и говорит: "Девушка, Вы извините, но у Вас такой пингвин забавный!":)) у меня отлегло:)) зима была, снегодождь, холодно и сыро, я под конец отпуска простывать, видать, начала, мёрзла, потому надела тёплый свитер с пингвином:))

У меня есть знакомые, не любящие Питер, вполне адекватные люди, но изначально люди этой категории меня тоже настораживают, да:))

"Этот город - самый лучший город на Земле..." для меня во всяком случае:) Заглядывайте, у меня ещё остались фото в запасе:)

Так, у кого, говорите, дожди, медленно наступающая весна? Я еду у вам:)) 10 утра... неделя позади, три месяца жары впереди:)

Это медресе Абдулазиз-хана и медресе Улугбекка напротив. Надир-диван-беги была за спиной памятника Ходже Насреддину. Комплекс с минаретом - Пои-Калян.

Фрагменты и детали Петроградской стороны. Почему фрагменты? У моего фотоаппарата нет возможности быстро переключаться от общих планов к деталям, приходится менять объективы. При виде доходных домов, коими застроены главные проспекты Петроградской стороны, мне хочется рассматривать подробности и детали архитектурных элементов, потому с общими видами домов в полный рост в этой записи будет не очень:)) Но их фрагменты - они ж так прекрасны!:) На Петроградку, что дальше Александровского парка, я дохожу не часто. Не потому, что не хочется – банально не хватает времени. Впервые я попала туда в далёком своём двухнедельном петербургском отпуске лет 8 назад. Тогда я прошлась под дождем по Каменноостровскому проспекту, взглянула издалека на Иоанновский монастырь да сходила в Ботанический сад Проспекты Петроградской стороны меня тогда очаровали, но вернуться и рассмотреть их в деталях (да в хорошую, желательно, погоду) всё не получалось. А тут как-то спонтанно я решила доехать на Петроградской:)) Вышла из метро на площади Толстого, что на пересечении Каменноостровского и Большого проспектов, где перед глазами сразу возник причудливый дом с башнями – театр им.Андрея Миронова. Хотя нет, сначала перед глазами возникла стая голубей, греющихся на солнышке на лавочках и велосипедах:) На фоне не менее прекрасного здания - доходного дома Корзинина, построенного в 1903-04. Это, кажется, самое старшее здание из всех, что окружают площадь Льва Толстого, остальные проектировались чуть позже, когда возник проект продления Большого проспекта... но обо всём по порядку: Вернёмся к Дому с башнями. Место, на котором стоит здание, само по себе весьма примечательно. Когда-то здесь располагался деревянный дом, которым заканчивался Большой проспект, а прилегающие территории были отданы под спортивные площадки – велотрек, стадион-каток. Здесь впервые в России в 1898 году состоял матч по хоккею с мячом, а также показательный матч по боксу. Однако, в 1909-10 годах Большой проспект был продлен до набережной Карповки, планировкой застройки этого участка занялся архитектор К.И.Розенштейн, вскоре пригласивший к сотрудничеству коллегу А.Е.Белогруда. В результате их совместной работы на участке от Каменноостровского до Карповки возник целый ряд интересно оформленных доходных домов начала 20-го века, вдоль которых я и отправилась гулять. Что касается Дома с башнями, участок земли под его строительство приобрёл сам Розенштейн, проектирование же фасада поручил Белогруду, который и сам некоторое время жил в этом доме, на верхнем этаже. Белогруда весьма увлекала архитектура средневековой Англии, поэтому на перекрестке улиц возник выстроенный в стиле неоготики почти замок. При этом, несмотря на кажущуюся легкость, воздушность и какую-то даже сказочность, дом строился на совесть и на века – специально для него были заказаны повышенной прочности балки, его оснастили по последнему слову техники – газовыми плитами, калориферами для сушки полотенец, встроенными шкафами. Розенштейн владел этим домом до 1917-го года, сам же в нём и проживая. После здесь размещались, сменяя друг друга, кинотеатры, Ленинградская телестудия, театр. Пожалуй, одним из самых известных жильцов, проживающих в этом доме в разное время был писатель Леонид Андреев. Ещё одна интересная превратность судьбы - часть Дома с башнями ещё на стадии его строительства приобрёл адвокат Семён Исаакович Менакер, даже не догадываясь, что век спустя этот дом будет тесно связан с именем его внука Андрея Миронова: Розовый дом с кариатидами напротив, на углу Большого и Каменноостровского проспектов – доходный дом Чубаковых (1911): Он узнаваем также по угловой башенке, восстановленной в 2010-ом году после пожара: Самое монументальное, пожалуй, произведение совместного творчества двух архитекторов Белогруда и Розенштейна - серая громада, примыкающая к Дому с башнями. Доходный дом, принадлежавший опять же Розенштейну, украшенный по фасаду колоннами, барельефами, гранитной облицовкой и шестью скульптурными фигурами авторства В.Ф. Разумовского на крыше. Строгость, стильность и величественность впечатляют:) Барельефов четыре и они, к слову, все разные, - вот эти отдыхающие атлеты, вторая пара аналогичных повернуты друг к другу спинами, на настроены на общение, видимо:) И два барельефа с женскими фигурами, аналогично мужским расположенными: Маскароны над окнами тоже интересны и многообразны: Рядом с тёмным фасадом дома Розенштейна резкий контраст составляет светлый модерновый фасад доходного дома Соколовского: Эх, заглянуть бы в парадные всех этих домов! Интернет дразнит прекрасными фото сохранившихся или отреставрированных лестниц с изящными перилами, витражей, лепнины на стенах и потолках. Таки в следующий раз поищу экскурсию по парадным именно Петроградской стороны:) Пока же и времени не особо много, потому гуляем дальше:) На углу с Набережной Карповки расположился ещё один прекрасный доходный дом Барановской: Некогда на фронтоне фасада, выходящего на Большой проспект П.С., была металлическая конструкция, на которой восседал расправивший крылья орёл. Помните орла на Доме Зингера на Невском? Вот здесь, на Петроградке, жил его кровный брат, ибо автором обеих птиц был скульптор-анималист Артемий Обер (его чудесных зверушек я показывала раньше, когда речь шла о Фондах открытого хранения Русского музея). К сожалению, фигура орла утрачена в 1990-ые годы, когда её сняли для реставрации, да так и затерялись орлиные следы. Обещали после реставрации фасада воссоздать, но вроде бы реставрация прошла, а орла так и нет: Голуби на Карповке... не, не архитектурный элемент, вполне живые и летающие:) И сама Карповка: Дальше я снова вернулась к площади Льва Толстого, чтобы прогуляться в другую сторону Большого проспекта П.С. Свернула чуть в сторону на Каменноостровский, заметив интересный фриз на доходном доме Ф.Нидермейера. Оказалось, что интересна и история строительства дома. Оно началось в 1914-ом по проекту архитектора Андрея Петровича Вайтенса, но завершению помешала Первая мировая война. В 1930-ые годы был разработан новый проект, по которому предполагалось достроить здание, объединив в единое два его двухэтажных флигеля и семиэтажный фасад, единственный, достроенный на полную высоту к 1915-ому году. Но снова помешала война, на этот раз Великая Отечественная. Современный вид единого семиэтажного здания дом Нидермейера принял лишь в послевоенные годы, и достройкой его вновь руководили архитекторы Вайтенсы - Пётр и Георгий Андреевичи. Так сыновья завершили дело, начатое их отцом, спустя почти полвека. А к фризу, если будете проходить мимо, присмотритесь - там обычные советские граждане от мала до велика, и где-то у ног ребёнка даже примостился котёнок:) Возвращаюсь на Большой проспект, потому что впереди, на перекрестке с Ординарной виднеется башенка, мимо которой невозможно пройти мимо:) Только посмотрите, какое чудо! Кажется, сейчас из окошка принцесса выглянет... или дракон:)) Доходный дом Алюшинского (1910-11гг). Вставки зеленой керамики на фасаде, округлые формы, растительные завитки оплетают балконы и окна... прекрасный образец модерна начала прошлого века: Я иду дальше, вслушиваясь и всматриваясь в строгий ритм вертикальных линий фасадов. Недавно я тут писала о том, что неплохо было бы отыскать в архитектуре Петербурга следы египтомании. Вот, один нашла случайно:) Доходный дом Виноградова украшен по фасаду крылатым солнечным диском с двумя кобрами, символикой, связанной с богом солнца Ра и его сыном Гором: Геометрические узоры, изображения лотоса и скарабея также отсылают к Египту. А дверь просто прекрасна сама по себе:) Моя прогулка ещё не закончена, но как-то я недооценила её размеры:)) Потому пока прервусь и ещё немного Петроградки покажу в следующий раз:)

Читаю про эти Ваши жёсткие ограничения по времени и лишний раз с благодарностью вспоминаю грузинские трансферы, где... "а можно кофе попьём? - конечно, мы же никуда не торопимся!" А за фото спасибо огромное, такая нежная, хрупкая красота!

Действительно:) Там в рамках одной клумбы все оттенки от темно-красного до насыщенного оранжевого собрались. Да, можно. Это единственный маршрут у Нева-тревел с возможностью выйти на остановке, а потом снова зайти по тому же билету. Я его как раз перед поездкой смотрела.

Коротко о петербургских выходных. Питер манит. Особенно, когда афиши соблазняют интересными событиями, Аэрофлот - недорогими билетами, а гисметео - солнечными прогнозами. Я не смогла устоять:) Собралась я, как всегда, быстро и спонтанно, ибо если я начинаю раздумывать, я остаюсь дома. За несколько дней до вылета купила билеты и забронировала гостиницу, поиск которой превратился в настоящий квест: почти лето, почти день города... ценники на все те места, где я без проблем останавливалась зимой по адекватным расценкам, сейчас взлетели до небес. В итоге выбор пал на столь часто рекомендуемый здесь "Суперхостел" на Пушкинской, где он представляет собой мини-отель на 6-ом этаже обычной жилой многоэтажки с лифтом, которому сто лет в обед... я не рискнула в него заходить:)) Зато некоторая лепнина и антикварная плитка на полу в парадной были бонусом:) Да и сам район хорош. Я выбирала специально золотую середину между Дворцовой площадью и Александро-Невской Лаврой, поскольку в планах было посещение и той, и другой. Сама гостиница - на переночевать вполне нормальный вариант. Душ в номере есть, окна во двор, не слишком шумно, не сказать, что идеальная чистота в номере, да и в целом он несколько подуставший от жильцов, как и администратор на ресепшене, но в общем пойдёт, я не привередливая в плане быта, всё равно только переночевать пришла:) Вообще-то я летела в Петербург, соблазненная идеей посмотреть на тюльпаны, которые показала здесь. А заодно и книжным салоном на Дворцовой. И шествием и выставкой ретро-транспорта. И... неожиданно оказалось, что ночь музеев же! И в театр можно успеть сходить. И ещё... В общем, шило в одном месте не дало сидеть спокойно, и у меня снова возникла куча планов, два дня расписались буквально по минутам. С одной стороны, эти выходные превратились в своеобразный марафон, я намотала бешеное количество шагов и километров, к тому же за трое суток с утра пятницы по утро понедельника проспав от силы часов десять. Я вовсе не старалась сделать это специально, и совсем не желаю повторить свои пешеходные подвиги (ноги почувствовали себя нормально только на третий день после возвращения домой), просто так получилось. Я честно пыталась пользоваться наземным транспортом в промежутках между метро, но... то маршрут был оказывался таким заковыристым, что даже Яндекс сдавался и говорил: "Топай пешком", то центральные улицы оказывались перекрыты из-за всевозможных мероприятий, приуроченных к грядущему дню города... в общем, я, скрипя зубами, преодолевая усталость и боль в ногах, снова и снова топала пешком. С другой стороны, при всей этой пешеходной суете мои прогулки по весеннему, солнечному, теплому, утопающему в ароматах цветущей сирени Петербургу получились какими-то на удивление душевными и радостными. Возвращаясь домой, я ловила себя на мысли, что улыбаюсь и думаю о том, что это была, пожалуй, одна из лучших моих поездок в город на Неве. И да, удивительно, но несмотря на сумбурно громоздящуюся в мозгу немалую кучу планов, я в принципе успела практически всё, что хотела. Вот разве что на книжную ярмарку так и не зашла (может, оно и к лучшему, ведь просто так бы оттуда не ушла же!) , да на город с высоты какой-нибудь смотровой не посмотрела. Я, конечно, набрала ещё множество фотографий, впечатлений, о которых хочется рассказать, и всё это присоединиться к недописанным ещё февральским заметкам, растянувшись на неопределённый срок, потому эта тема грозится превратится в бесконечную. Но на то она и "заметки" - обрывочно, не хронологически, по настроению:) Пока же коротко о том, что вместили мои петербургские выходные. Я прилетела из своего родного дождливого города в абсолютно солнечный Петербург ранним утром. Что? Нет, не наоборот. Нет, ничего не путаю. Да кто вообще сказал, что в Питере всегда дождь? Это же очень солнечный город:)) Учитывая, что в аэропорту я не задержалась в ожидании багажа, 39-ый автобус высадил меня у ст.м. "Московская", когда не было и восьми утра. Я привычно забралась в вагон метро и стала думать, что делать дальше. У меня был билет на первый же сеанс в Главный штаб, но то было лишь на 11 утра. Больше трех часов времени в запасе, Пышечная на Конюшенной открывается с 10, потому на Невском выходить желания не возникло, захотелось как-то разнообразить этот маршрут. Я решила, что проеду дальше до Горьковской, прогуляюсь в районе Александровского сада и Петропавловской крепости и любимым путём через Биржевой и Дворцовый мосты выйду к Эрмитажу. Это в общем был неплохой план неутомительной неторопливой прогулки, но... как всегда что-то пошло не так:)) Почему-то я полезла смотреть на карте вместо Горьковской ст.м. Петроградскую:)) Ошибку свою я поняла быстро, но мысль уже заработала в нужном (или ненужном?) направлении:)) "Да в общем и от Петроградской недалеко, - подумала я. - А там Набережная Карповки ж рядом, где Печальный ангел, когда ещё я туда специально поеду на него посмотреть? И район там красивый, по которому я давно хочу прогуляться (надо сказать, что я рассматривала идею с экскурсией по Петроградке, но в итоге от неё в этот раз отказалась). Да и времени вагон, успею ж." В итоге я вышла на Петроградской и пошла блуждать в поисках ангела, три раза умудрившись сходить по карте не в ту сторону. Но... я прогрессирую. Надо сказать, что за два дня и все эти вот намотанные километры утренние субботние блуждания стали единственными. Дальше я как-то умудрилась не теряться:)) В итоге я нашла-таки Печального ангела, скорбящего о всех умерших от ковида и Романе Шустове. Трогательный памятник, вызывающий светлую память о талантливом человеке, к сожалению, так рано покинувшем этот мир: А потом я просто бродила по улицам Петроградки, где хочется сфотографировать каждый дом. В памяти моего фотоаппарата осело множество прекрасных деталей, фрагментов, элементов архитектуры Большого проспекта Петроградской стороны и его окрестностей, которым я в ближайшее время постараюсь посвятить отдельную заметку. Моя прогулка закончилась на Блохина, во дворе с легендарной котельной "Камчатка", где нынче создан мемориал памяти Виктора Цоя: Выйдя из этого дворика, я поняла, что пора ускорить темп продвижения к Эрмитажу, и даже не заблудившись, вышла к Биржевому мосту, стрелке и Дворцовой площади. Прошла мимо открывающейся как раз в 11 территории книжного салона, нырнула под арку Главного штаба, став, кажется, первым вошедшим в его здание в тот день посетителем:) Как-то так получилось, что я, несколько раз побывав в Главном корпусе Эрмитажа, и в ряде его филиалов - Меньшиковском дворце, ИФЗ и в Старой деревне, ни разу не была в Главном штабе. Решила, что пора исправить упущение. Собственно, после его посещения я и собиралась заглянуть в книжные ряды, но... недооценила его размеры:) Почему-то я думала, что его помещения гораздо компактнее и коллекции несколько скромнее. В итоге пройдя за 4 часа полтора этажа (благо, начала сверху), я поняла, что пора бежать мимо книг к дальнейшим своим планам, чтобы не опоздать везде и всюду:)) Музей впечатлил. Я совершила пару совершенно потрясающих для меня открытий да и в целом получила массу удовольствия от блужданий по его залам. Но то тоже отдельная история:) Перекусив там же, в штабном кафе, я побежала к Михайловскому замку, где на Инженерной/Кленовой должны были задержаться после пробега ретро-автомобили, автобусы, трамваи и прочая техника. Я, ничего не понимая в технических характеристиках машин, в то же время люблю этот антиквариат чисто за эстетический восторг, который они внушают своим внешним видом, и тёплое чувство ностальгии по детству и юности, даже если не было в непосредственной близости от меня этих бабушек и дедушек нынешнего автотранспорта. Всё равно ведь они мелькали перед глазами - в кино и на телеэкране, на открытках и картинках в журналах. Потому такое зрелище я пропустить не могла:) Насмотревшись на всяких разных колесных, рельсовых, рогатых и носатых, я планировала сходить, наконец, заселиться в гостиницу и оттуда отправиться на мероприятия Ночи музеев. Как всегда, увлеклась, забыла в попытках успеть что-то сфотографировать в короткие паузы между фотосессиями других посетителей про время, и если бы не случайно произнесенное кем-то рядом "уже почти пять..." В общем, до гостиницы практически добежала:)) При этом такой опаздывающей дальше на ресепшене оказалась не одна, следом за мной прибежал парень с фразой: "Пожалуйста, мы спешим..." Не у одной меня необъятные планы на этот город:) (не-не, этими фото транспорта я, конечно, не ограничусь, не думайте...:)) ) В рамках Ночи музеев я послушала стихи и воспоминания Анны Ахматовой во дворе Фонтанного дома, посмотрела одну прекрасную парадную лестницу в стиле модерн, послушала небольшой концерт народных музыкальных инструментов, а потом ещё один - в Большом зале филармонии (потрясающий!). В первом часу добрела до гостиницы, мелькнула, правда, ещё мысль посмотреть на развод Дворцового моста, но возникли сомнения в том, что смогу куда-то дойти тогда на следующий день:)) *** Воскресным утром я проснулась в шесть утра. Нет, не по будильнику и не потому, что куда-то собиралась в такую рань. Просто в Питере в это время вовсю светит солнце, а мой организм привык жить по времени +2 часа. Потому примерно в половине девятого я уже позавтракала и выселилась из гостиницы, направившись пешком окольными путями к Александро-Невской Лавре, заглянув по дороге к паре интересных объектов. Если честно, Лавра мне как-то не особо близка и созвучна по атмосфере и ощущениям, я не стремлюсь побывать там снова и снова. Просто в некрополях ни разу не была, а это всё-таки история, великие имена да и частью музея скульптуры они стали не зря - памятники как произведения искусства. Хотелось посетить, посмотреть и поставить мысленно в своём списке неосмотренного галочку. Заглянула сначала в некрополь 18-го века, потом - в мастеров искусств, больше напоминающий парк. Часов в 12 спустилась в метро, доехала до Старой деревни и Елагина острова. Вышла оттуда через Второй мост, самым очевидным было бы дойти до ближайшей станции "Крестовский остров", но я ж лёгких путей не ищу:)) Потопала к "Зениту" через Приморский парк Победы, посмотрела хотя бы краем глаза на простор Финского залива (эх... в другой раз) и башню Лахта-центра: и отправилась на Васильевский, на полюбившуюся мне Малую сцену Театра на Васильевском, дабы посмотреть очередной чудесный спектакль. На обратном пути дошла до Василеостровской. Сил топать к Неве уже не было, но есть у меня своя традиция - перед тем, как окончательно нырнуть в метро, чтобы ехать к автобусу в аэропорт, я выхожу к Дворцовой набережной, чтобы бросить прощальный взгляд на Стрелку, мосты, Петропавловскую крепость. Решила дойти хотя бы до Университетской набережной, а оттуда автобусом до Невского. Иииии... вот тут-то я и обнаружила перекрытые по случаю велопробега улицы:)) Из вариантов возвращаться или топать пешком через Неву до Адмиралтейской я выбрала всё же второй вариант. В аэропорт приехала за час до вылета, завершив свои прекрасные петербургские выходные. Оставалось только долететь до дому, сходить на работу и потом отоспаться, что я и сделала, проспав в понедельник 11 часов:) Подробности всех этих похождений, наверное, когда-нибудь будут. Пока же немного самых что ни на есть классических, всем знакомых, но лично мной очень любимых видов Петербурга солнечным весенним днём 20 мая:)

Да Вы его и в следующий раз не заметить рискуете, если "12 апреля" искать будете:)) Потому что на вывесках там что угодно, только не 12 апреля. "Пельмени.Пышки.Кофе" оно сейчас вроде называется на вывеске. Одно время, кажется, просто "Столовая" было написано над входом.

Я-таки не от всех убежала, пару человек успели поймать:)) но люди и тюльпаны - это совершенно разные модели, как и камера смартфона и фотокамера - совершенно разная техника. С телефонными камерами я совсем не дружу, потому результат часто вызывает недоумение:))) Спасибо огромное, мне очень приятно!:)

В общей сложности я провела в парке около четырех часов, получив огромное удовольствие от прогулок. Не стоит ждать от тюльпановых клумб масштабов Кекенхофа, конечно, но для капризного климата нашей северной столицы выглядит парк весьма достойно и очень радует взгляд яркими красками и ароматами. При возможности лучше, наверное, идти туда в рабочие дни - и народу в разы меньше, и вход бесплатный. Так что будете в Петербурге, заглядывайте:)

Необычный весьма растрёпанный экземпляр:) И более традиционные формы: Создают отличный фон какому-то зацветающему кустарнику:

Обещания надо выполнять, потому я, вспомнив, что обещала своей лени в самом начале визита в парк, отправилась на берег пруда, чтобы дать отдых натопавшимся за полтора дня питерского марафона ногам, а заодно понаблюдать за плавающими (на лодочках и катамаранах) двуногими и (своим ходом) двулапыми: Следом за привычными глазу утками приплыли какая-то интересная пятнистая пара: А потом и мелкое семейство:) Настолько симпатичные, что к берегу потянулся народ на эту милоту посмотреть:) Внезапно я обнаружила рядом испанскую, кажется, семью, тоже наблюдающую за утятами:) Утиное семейство, словно позируя, плавало вдоль берега то в одну сторону, то в другую, а люди на лодках жались к противоположному берегу, дабы не задеть случайно малышей веслами:) Когда эта мелкая флотилия окончательно скрылась из поля моего зрения, я отправилась дальше по тюльпановым тропам: