Нафаня

День 5. Самарканд. Биби-Ханым. Следующая постройка времен Тимура, на которую мы идём посмотреть, - это мечеть Биби-Ханым. Целиком её, стоя рядом, сфотографировать совсем нереально, потому общий вид - вечером следующего дня, а потом будут лишь детали:) Тимур повелел начать строительство в 1399-ом году, посвятив мечеть своему удачному походу в Индию, из которого победоносно и с богатейшей добычей вернулся накануне, а название она получила в честь старшей жены эмира Сарай-мульк-ханум. Тот поход не был лёгким, но продвигался весьма успешно. Осознание величия совершенного несколько омрачалось тем, что наставшая зима, грозившая закрыть обратный путь через горные перевалы, заставила повернуть назад слишком рано – северные, горные районы Индии остались непокорёнными. Дабы стереть с души неприятный осадочек и запечатлеть сию победу в памяти потомков, решено было создать материальное напоминание о величии эмира-полководца. Проект строительства новой мечети был разработан с небывалым размахом, такого нигде и никогда ещё не строили. Огромное строение, накрытое невероятных размеров двойным куполом, основание которого начиналось на высоте 40 метров от земли. Он был настолько огромен, что его сравнивали с небосводом. Перед мечетью располагался двор с колодцем, по периметру которого галереи-айваны опирались на более, чем 400 колонн. Во время пятничного намаза в этом дворе одновременно могло разместиться до 10 тысяч верующих. С двух сторон двора, перпендикулярных линии основной мечети располагались еще два здания под куполами поменьше. Парадный вход во двор представлял собой огромный портал-пештак, украшенный резьбой и майоликой. Высоченные входные двери были отлиты из сплава семи металлов, включая золото и серебро, и при открывании издавали звук, похожий на звон. Чтобы заложить мечеть в один день выселили с этой территории торговцев, ибо здесь некогда располагались ремесленные ряды самаркандского рынка. К слову, нет ничего более живучего, чем восточный базар. Изгнанный Тимуром, он снова вернулся к стенам мечети и продолжает существовать здесь и по сей день:) В рассчитанный астрологами день и час началось строительство, на котором трудились более 700 рабочих и мастеров со всех концов расширившейся тимуровой империи: из Индии, Азербайджана, Ирана, Хорезма и Золотой Орды. Чтобы усилить контроль и ускорить темпы работ, Тимур назначил надзирать за отдельными участками строительства своих внуков и визирей. Да и сам приезжал на стройку каждый день. Правда, недолго. Всего через несколько месяцев эмир отбыл в очередной поход, на этот раз в Османскую империю султана Баязета. И дальше начинаются легенды:)) Говорят, что наблюдать за строительством осталась старшая жена, та самая Биби-ханым, в честь которой и названа мечеть. И покорила она своей красотой главного зодчего. Но хранила она верность мужу, как настоящая восточная жена. Каждый день приезжала она на стройку, но вовсе не потому, что льстило ей внимание чужого мужчины. Приезжала она поторопить его со строительством, ведь Тимур мог вернуться из похода в любой момент, и к его возвращению мечеть должна быть достроена. Строительство шло своим чередом, довольно быстро для задумки такого размаха. Но когда осталось совсем чуть-чуть до завершения работ, зодчий заартачился и выдвинул условие: он завершит мечеть только в том случае, если женщина позволит в награду себя поцеловать. Биби-ханым долго сопротивлялась, пытаясь уговорами и внушениями вернуть архитектора на путь истинный. Однажды она принесла ему несколько яиц, окрашенных в разные цвета: «Смотри, все они на вид разные, а внутри одинаковы. Так и женщины!» и обещала ему любую из своих самых красивых рабынь. Но зодчий в ответ поставил перед ней два бокала, один из которых наполнил водой, а второй вином, со словами: «Смотри, эти два бокала тоже на вид одинаковы, но если я выпью с одного из них, то не почувствую ничего, а содержимое другого обожжёт меня. Такова и любовь». А тем временем гонцы принесли весть о том, что Тимур, возвращаясь из похода, уже двинулся к Самарканду. Ничего не оставалось бедной женщине, только согласиться на поцелуй. Она дала обещание, зодчий выполнил своё – небывалой красоты мечеть была закончена буквально тогда, когда пыль, поднимаемая конницей Тимура, была уже видна с крепостных стен города. И потребовал он от Биби-ханым выполнить данное её обещание. Что ж ей было делать? И целоваться с чужим мужчиной нельзя, и не сдержать слово тоже… Тогда находчивая жена эмира взяла тонкий шёлковый платочек, и когда зодчий потянулся к ней губами, она быстро прикрыла платком щеку и подставила её для поцелуя. Но так горячи были чувства влюблённого, что обжёг тот поцелуй щёку, осталось на ней красное пятно. То ли оно стало свидетельством, то ли сам Тимур в это время уже въехал в город и увидел всё своими глазами, то ли верные люди донесли, но так или иначе о требовании зодчего и поступке жены он узнал. Пришёл, конечно, в ярость и велел казнить обоих. Зодчего сбросили с минарета его же детища, а вот как удалось избежать смерти Биби-ханым согласно той легенде, я не помню…)) Да и не важно это, потому что на самом деле вся эта легенда – выдумка от начала и до конца. Я, безусловно, люблю сказки, но не настолько же неправдоподобные:)) Начать с того, что старшей жене Тимура, о которой идёт речь в легенде, было на тот момент сильно за пятьдесят, по меркам того времени весьма преклонный возраст, и она вряд ли уже могла столь сильно увлечь несчастного зодчего. Да и красотой, судя по сохранившимся словесным описаниям, она не отличалась даже в молодости. Хотя…о её молодости вообще мало, что известно. Сарай-мульк-ханым вошла в историю, как старшая и любимая жена Амира Тимура, но для неё это был уже второй брак, состоявшийся, когда ей было 29 лет. Она, дочь чингизида, по сути досталась Тимуру в качестве военного трофея: он взял Сарай-мульк-ханым в жёны, убив её первого мужа Хусайна, правителя Мавераннахра ( к слову, всего за несколько лет до того бывшего его другом и союзником. Восток – дело тонкое…). Ни о какой романтике и любви речи конечно же не шло, для Тимура это был чисто политический брак, в результате которого он, породнившись с Чингизидами, получил возможность носить титул «Гураган», зять хана. Но если не любовь, то доверие и уважение Тимура Сарай-мульк-ханым завоевать точно смогла. Даже несмотря на то, что не подарила ему наследника. У них вообще не было детей, но Сарай-мульк-ханум воспитала некоторых детей и внуков Тимура (Шахруха, Халиля, Улугбека). За это в том числе её и звали Биби-ханым (старшая госпожа, или госпожа бабушка). Тимур вообще был склонен отбирать у своих жён и снох собственных детей и вручать им на воспитание чужих, дабы не баловали внуков и не растили изнеженных лентяев. К чужому-то отношение всё-таки строже. Сарай-мульк-ханум руководила женской половиной дворца, присматривала за женами и наложницами эмира, вела хозяйство, подбирала учителей для царевичей. Она единственная, кто мог встречать Тимура из походов (впоследствии такое право получила ещё одна из жён, тоже принцесса из рода чингизидов). И она, пожалуй, единственная, кому ненавязчиво удавалось влиять иногда на мнение Тимура, и у которой он порой спрашивал совета. Именно её вмешательство спасло Халиля и Шад-Мульк, когда разгневанный дед приказал было убить ненужную и неприятную ему жену своенравного внука. До самой своей смерти она покровительствовала девушке, которую все остальные обитатели дворца в лучшем случае – не замечали, в худшем – унижали и оскорбляли. И… парадоксальный факт: именно Шад-Мульк обвинили в отравлении Сарай-мульк-ханым, когда та скоропостижно и неожиданно скончалась. Такой была любимая жена Амира Тимура. Она активно занималась строительством, но вовсе не мечети Тимура. Почти одновременно с ней она начала, испросив разрешения у мужа, собственное строительство – будущий мавзолей для себя в комплексе с медресе. Именно им она и была занята, когда Тимур отлучился в Османский поход. А строительство мечети велось под надзором Мухаммад-Султана, а после, когда он присоединился к деду, визиря, оставшегося в роли правителя Самарканда. Но есть в легенде и доля истины… или ещё одна легенда. Говорят, вернувшись из похода и увидев свою мечеть, Тимур всё-таки пришёл в ярость, и причиной тому стала любимая жена Биби-ханым. А всё потому, что входной портал её медресе, располагавшийся как раз напротив, был выше парадного портала мечети эмира. Работы по строительству и украшению мечети были завершены в 1404 году. Она была величественна и прекрасна, но… то ли огромные размеры не соответствовали заложенному фундаменту, то ли строительство в неподходящих зимних условиях сказалось – мечеть начала разрушаться уже через несколько лет после постройки. К началу 20-го века же она и вовсе лежала практически в руинах. Потому сегодня, глядя на неё, мы снова видим не только великий талант средневековых зодчих, но и вызывающее восхищение мастерство современных реставраторов. А от комплекса, построенного Сарай-мульк-ханум, сохранился лишь небольшой мавзолей под голубым куполом. Он так и стоит напротив Биби-ханым, чуть на возвышении, и от него, к слову, открывается один из лучших видов на парадный портал мечети Тимура. К сожалению, в спешке данного нам короткого свободного времени я не вспомнила про него, пришла к нему только вечером следующего дня, когда совсем уже стемнело. Мавзолей был молчалив и загадочен, в отличие от соседней мечети, где яблоку негде упасть среди туристов, сюда мало, кто заглядывает. Внизу, в подвальном помещении тихо стоят накрытые расшитыми покрывалами каменные саркофаги. Там нашли покой сама Сарай-мульк-ханым, её мать и еще несколько женщин из семьи Тимуридов. Ну, во всяком случае, так полагают учёные, точных сведений нет. Верхняя часть помещения мавзолея отделана красивой резьбой по ганчу, оформлена в светлых тонах, создавая ощущение воздушного кружева. А мечеть в темноте отсюда смотрится несколько мистически, словно парит, опираясь на подушку из окружающей ночи:) В тот же вечер нам дали немного свободного времени, в которое Джамиля посоветовала заглянуть во двор расположенного рядом с мечетью Биби-Ханым ресторанчика и гостевого дома, чтобы увидеть её купол с необычного ракурса. Купол конечно хорошо, но к нему я, наверное, уже немного успела привыкнуть. А вот панно на стене вызвало у меня свежий неподдельный восторг:) Великий Шёлковый путь в одной картине: И идут по нему караванщики - отчаянные, смелые, готовые взглянуть в глаза смерти, не страшащиеся ни суровых песков пустыни, ни жестоких разбойников, идут от Китая, со стороны, где восходит солнце, до Европы, неведомых "Вечерних стран", и лежит на их пути древний Самарканд... Продолжение следует...

Не переживайте, всё успеете:) я ещё с пятого дня не уеду никак, хотя в заголовках почему-то упорно именуют его четвертым:)) исправила.

День 5. Самарканд. Мавзолей Гур-Эмир. Итак, мы возвращаемся в азиатскую часть Самарканда и совершаем прыжок во времени, углубляясь ещё на пару веков вглубь истории. Потому что после Регистана, ансамбль которого создавался в 16-17 веках, нам предстоит осмотреть строения времён Тимура (рубеж 14-15 веков). Как я уже говорила, Тимур любил Самарканд. Он сделал его своей столицей, в которую с удовольствием и нетерпением возвращался из своих мирозавоевательных походов, он вкладывал огромное количество сил, средств, умений талантливейших мастеров для того, чтобы превратить его в красивейший город, о котором слава распространялась бы на весь мир, он привозил из захваченных земель лучшие сокровища в его коллекцию. Тимура всю жизнь преследовала тень Чингизхана. С одной стороны, он хотел, чтобы его считали наследником великого предводителя Орды, с другой, он мечтал превзойти его в мыслях и памяти народной. Часто он вопрошал приближенных к нему: «Что тот Чингисхан? Что осталось после него? Лишь разрушенные города? А я – Созидатель!» И он созидал, творил архитектурные чудеса в своих городах, и прежде всего – в Самарканде. Сегодня мало, что сохранилось от архитектуры времен великого Тамерлана. Лишь отдельные фрагменты фундамента от цитадели, в стенах которой некогда располагался Голубой дворец эмира - Куксарай, часть величественной мечети Биби-Ханым, которую мы осмотрим чуть позже, да вот этот увенчанный традиционным голубым куполом мавзолей, ставший местом последнего приюта Амира Тимура. Парадоксально, но факт: при всей любви Тимура к своей столице, он не хотел быть похороненным здесь. Ещё при жизни он начал строить для себя мавзолей в родном Кеше (совр. Шахризабз), дабы упокоиться рядом с отцом и любимым сыном Джихангиром. Но не успел. Отправившись в поход в Китай, он неожиданно скончался в 1405 году, когда у того мавзолея были только возведены стены. Похоронить великого эмира в недостроенной гробнице не могли, потому привезли в Самарканд и похоронили здесь, в мемориальном комплексе, который тоже строился по распоряжению Тимура, но для умершего двумя годами ранее внука Мухаммад-Султана. Так получилось, что вместо любимого сына рядом с эмиром лежит сын того сына, любимый внук. Две несбывшиеся надежды Тимура на то, что империя после него окажется в надёжных руках. А похоронами деда, к слову, занимался ещё один внук Халиль-Султан, царевич, которому не впервой было идти против воли деда. Он был, пожалуй, единственным из семьи, кто сумел безнаказанно поступить по-своему, а не так, как велел Тимур, ибо даже своих детей и внуков, идущих наперекор, эмир наказывал весьма жестоко. Но Халиль был не похож на других, словно из другой семьи, другого теста. Романтичный, благородный, эмоциональный, живущий скорее чувствами, чем разумом, умеющий прощать и миловать своих врагов, он в то же время в своём юном возрасте был прекрасным военачальником и тонким стратегом. Быть может, его полководческие таланты, столь нужные перед важным и долго планируемым походом на Китай, были очень нужны деду, а может, причиной эта непохожесть внука на него самого, что делало его непостижимым, непонятным и… вызывало у сурового эмира трепет и некоторое даже восхищение что ли? Так или иначе, Тимур простил Халиля, когда тот, вопреки воли деда, взял в жёны Шад-Мульк, девушку из бедной семьи низкого сословия. Дед, конечно, не мог одобрить такой брак, тщательно подбирая членам своей семьи супругов, которые могли бы укрепить политические связи, но Халиль был молод, горяч и влюблён. С Шад-Мульк он, к слову, не расстался до конца дней своих. Говорят, она покончила с собой сразу после его смерти, не желая жить без своего Халиля. Халиль-Султан пошёл против последней воли деда не только в части места его захоронения. Он захватил власть вопреки завещанию Тимура, по которому престол получил Мухаммад-Джихангир, несовершеннолетний правнук эмира, сын Мухаммад-Султана. Несколько лет он правил в Самарканде, встав лишь во главе Мавараннахра (другие части империи Тимура остались во власти сыновей и внуков, при жизни эмира назначенных правителями), но особым авторитетом и поддержкой среди знати Халиль не пользовался. Этим и воспользовался его дядя, младший сын Тимура Шахрух, начав войну за престол Амира Тимура. Несколько лет Халиль успешно отражал его притязания, пока в 1409-ом году не потерпел поражения и вынужден был оставить Самарканд. Впоследствии Шахрух и Халиль заключили мирное соглашение, по которому Халиль отказался от притязаний на Самарканд и трон, получив взамен в управление город Рей. Там он и умер спустя пару лет, предположительно, был отравлен. Как выглядел комплекс в начале 15-го века, можно увидеть на макете внутри мавзолея: помимо собственно гробницы эмира и членов его семьи, в него входили медресе и ханака, которые до наших дней не дошли. Входной портал-пештак обрамляет вход во внутренний двор, в конце которого, на противоположной стороне от входа, вход в мавзолей. Здание очень красивое – и внутри, и снаружи. Над ним тоже серьёзно потрудились реставраторы, и результат их работы впечатляет: майолика на фасадах, позолота внутри. В 1996-ом году были воссозданы минареты, рухнувшие в конце 19-го века. Детали хочется рассматривать и рассматривать: К слову, вот такие как бы гофрированные, в складочках купола - это нововведение Тимура, подсмотревшего идею где-то в своих походах по миру: В экспозиции небольшой выставки можно увидеть портрет Тимура, его внешность удалось установить антропологу М.М.Герасимову в результате исследования черепа, а также генеалогическое древо династии Тимуридов. Внутри небольшой зал под куполом, где установлены могильные камни (сами могилы находятся в подземелье, куда ведет неприметная дверь со двора, закрытая для туристов). Могильный камень Тимура – в центре, из нефрита. Он лежит у ног своего духовного наставника Мир Сейида Береке («Все что я достиг в государстве и завоеванные мною сильнейшие страны — все это достигнуто из-за молитвы и благословения шейха Шамсуддина ал-Хаворийа и вся нашедшая удача только от Саида Бараки», - говорил Тимур), а у ног эмира в свою очередь обрел покой его ученый внук Улугбек. Справа от Тимура могила Мухаммад-Султана, а слева сын Тимура Шахрух, тот самый, который в итоге стал наследником и владетелем империи Тамерлана. Он перенёс столицу государства в Герат, там жил и умер, но прах его был всё-таки привезён его дочерью сюда. Чуть дальше ещё один сын Мираншах. Отдельно, на возвышении гробница святого-суфия, шейха Саид Умара, о чём свидетельствует традиционный «шест пира». Кто точно скрывается под этим псевдонимом, установить так и не удалось, считается, что это один и потомков пророка Мухаммеда. Личность Тимура настолько масштабна, что не могла не породить легенд и преданий. Вот и с его гробницей их связано немало. От того, что великого эмира в Самарканде и вовсе нет, а истинная его могила находится где-то там, где настигла его смерть – в степях Казахстана, до проклятия Тимура, заключающемся в том, что любой, кто вскроет его могилу, выпустит на свободу дух войны. Историю о том, что советские ученый открыли гробницу Тамерлана 22 июня 1941 года, знают, наверное, все. Но, говорят, что проклятье Тимура за пару веков до того однажды уже нашло свою жертву. Персидский военачальник Надир-шах в 1740 году, захватив Самарканд, вывез в качестве трофея ту самую нефритовую плиту, что служила могильным камнем Тимуру. Легенда гласит, что в январе 1741 года Надир-шах и его войско остановились на ночлег вблизи города Мерв, окруженного пустыней Каракумы. Ночью Надир-шаху приснился страшный сон. Он будто бы летел в глубокую и темную пропасть, но случайно зацепившись за скалу, повис над бездной. Подняв голову в надежде обнаружить путь к спасению, он увидел над собой тень Тамерлана с поднятой правой рукой. Великий эмир грозил ему своим гневом. Надир-шах проснулся в липком поту от пережитого ужаса и тут же позвал к себе астролога и повелел ему растолковать сон. Выслушав его, престарелый астролог провел ладонью по своей длинной бороде, некоторое помолчал, а потом бесстрашно ответил: «На вашей душе слишком много невинно пролитой крови. Вы жестоки даже со своими приближенными. Кроме всего, вы нарушили вечный покой великого Амира Тимура, совершив святотатство. Его тень будет постоянно преследовать вас». Надир-шах вскипел и хотел было позвать палача, но астролог словно предугадав его мысли, произнес: «Я уже стар и смерти не боюсь. Казнив меня, вы не снимете тяжкое бремя греха со своей души». Эти слова охладили правителя. И он спросил, что делать. Астролог ответил: «Прикажите, о великий Шах, возвратить камень Тимура на свое место. Этим вы снимете тяжкий грех со своей души». Надир-шах послушался, и велел отвезти надгробие обратно в Самарканд. Некоторые сказания говорят, что он сам сопровождал нефрит и, стоя на коленях у могилы Амира Тимура, просил у него прощения. Да не особо помогло. Военная удача отвернулась от Надир-шаха, он проиграл несколько битв одну за другой. Неудачи и «проклятие Тимура», на которые Надир-шах их списывал, сделали его мнительным и подозрительным, заставляя видеть предателей даже в самых преданных некогда друзьях и родственниках, с которыми он безжалостно и жестоко расправлялся. Всё это привело к тому, что на него и в самом деле было совершено несколько покушений, одно из которых увенчалось успехом уже в 1747 году. А нефритовую плиту, говорят, в дороге уронили и раскололи. И до сих пор, если присмотреться, можно увидеть струящуюся по ней трещину. Не могу сказать, правда ли то, не присматривалась. Всё внимание перетягивала на себя отделка мавзолея. Слегка ошалевшие от увиденной роскоши и от историй, с ним связанных, покидаем мавзолей: Прочитала уже дома, что во дворе, за мавзолеем установлен Кукташ – синий камень, служивший подставкой, подиумом, на который устанавливался трон Тимура, а также огромная каменная чаша, из которой, по преданию, пили гранатовый сок воины Тимура, отправляясь в поход, черпая из него силу и неуязвимость. Но мы в ту часть мавзолея почему-то не заглядывали. Отойдя чуть подальше (большое видится на расстоянии), можно увидеть, что в панораму мавзолея попадает ещё один купол более скромного вида, чем над Гур-Эмир. Вон там, слева за деревьями: Это Ак-сарай, усыпальница последних Тимуридов, правивших Самаркандом и Мавераннахром после Улугбека. Но достоверно неизвестно, кто в нём захоронен. Считается, что строительство Аксарая связано с гибелью сына Улугбека Абд аль Латифа. Ставший инициатором убийства своего отца и сам погибший от рук убийц через несколько лет, он, конечно же, не мог бы найти вечный покой рядом с Улугбеком. Поэтому для него предположительно и была построена гробница - Аксарай. Позднее в ней хоронили потомков Абу-Сеида, правнука Тимура, последнего правителя объединенной империи Тимуридов. Со двора Гур-Эмир виден ещё один похожий купол: Это мавзолей Рухабад, одна из первых построек времен правления Амира Тимура, возведенная над могилой ученого-мистика, богослова, распространяющего и проповедующего ислам среди кочевников Туркестана Бурханеддина Сагараджи. Дата постройки здания - 1380 год, сразу после возведения мавзолей стал почитаемым и часто посещаемым паломниками местом. Говорят, даже сам Амир Тимур, проезжая мимо, каждый раз слезал с коня. Рухабад и Гур-Эмир соединила аллея, и вместе они, а заодно и Аксарай некогда представляли единый мемориальный комплекс. Рухабад попадается на пути, если гулять от Университетского проспекта дальше, в сторону Регистана. В рамках групповой экскурсии мы к нему не заглядывали. Мы же движемся в сторону следующего памятника эпохи великого Тимура - мечети Биби-Ханым. Бросив прощальный взгляд на Гур-Эмир, который отражается в автобусном стекле:) Продолжение следует...

Не, у нас чудо, не иначе. Неделю ветра нет. Холодно, но тихо и ясно. Солнце светит, небо голубое, красота, чуть стемнело, звезды высылают яркие, много, хоть лопатой собирай, луна яркая, как фонарь, в окошко светит. Практически идеальная зимняя погода, только снега нет. Лежит тонким слоем в сантиметр, и тот вопреки прогнозам выпал неожиданно. Дачники переживают за свой виноград и прочие посадки. Но вот сегодня температура пошла в рост, и начал появляться ветер, пока ещё слабый, но у нас это ж быстро исправляется. Вот и не знаешь, что лучше-то. Может, лучше бы мороз оставался:))

Сегодня к кофе:) У вафель получился мой любимый рыжий цвет:))

День 5. Самарканд. Разное дорожное. Итак, после осмотра Регистана мы едем в гостиницу и на обед (точнее, судя по времени с фото на телефоне, в обратном порядке: обед-гостиница). Обед прошел в очередном ресторане, больше напоминающем дворец:)) Правда, нам накрыли стол на втором в русском зале с до боли знакомыми интерьерами, скорее напоминающими украинскую хату: с соломенными плетнями, колодцами, бутылями с горилкой. Кормили традиционно вкусно - салатиками, супчиком, мантами. Долго собирались в автобусе по той причине, что особо активные успели во время обеда пробежать по окрестностям и найти поблизости вин.завод, и к назначенному времени выезда начались попытки сбегать за коньяком, вопреки воле гида и недовольству большей части группы. Наконец, поехали. Заселиться нам предстояло в гостиницу "Арба", расположенную в районе, который носит название "Русский Самарканд". Вот о нём немного и речь. Русский Самарканд ещё называют новым Самаркандом в связи с тем, что это по историческим меркам Востока район весьма молодой, его строительство началось после завоевания Самарканда русскими войсками и вхождения города в Русский Туркестан. А произошло это в 1868-ом году. Уже в 1871-ом по инициативе генерал-губернатора Александра Константиновича Абрамов были разбиты первые городские улицы и построены около 100 домов из сырцового кирпича для семейных солдат и офицеров. Строительство началась у стен крепости-цитадели, в которой укрепился и расположился русский гарнизон. От неё же лучами расходились и первые улицы. Сегодня от этой крепости, к сожалению, осталось лишь несколько фрагментов фундаментов, а меж тем почтенный возраст её впечатляет - она построена ещё во времена Тимура. Располагалась на месте нынешней площади Куксарай. Как она выглядела, можно представить, посмотрев на картину Н.Н.Каразина "Вступление русских войск в Самарканд". Художник знал о ней не понаслышке, сам был участником среднеазиатских походов: Поначалу строили, конечно, самое необходимое для жизнеобеспечения гарнизона - казармы, дома для семей военных, а затем уже то, что создало бы комфорт и украсило город. Русский Самарканд строился по заранее утвержденному проекту, с четкой разметкой ровных, широких улиц, с заранее спроектированными ключевыми зданиями, проекты которых часто были заимствованы из петербургской архитектуры, с большими зелёными парками и скверами. Своеобразной границей, отделившей русский Самарканд от азиатского стал просторный Абрамовский бульвар. С одной его стороны остались грандиозные мусульманские памятники эпохи Тимура и Тимуридов, с другой потянулись новые европейские здания, а также православные, католическая и армянская церкви. (В.Верещагин "Главная улица в Самарканде с высоты цитадели ранним утром") Абрамовский бульвар был заложен в 1872-ом году и изначально и задумывался как место прогулки горожан. Здесь в четыре ряда были высажены деревья, между ними выкопаны арыки с водой для полива. В центральной части бульвара была предусмотрена площадка для оркестра, который состоял из военных музыкантов и играл по вечерам, а горожане прогуливались и беседовали под эту музыку. На Абрамовском бульваре располагались и важнейшие административные здания: резиденция генерал-губернатора, канцелярия начальника Самаркандского уезда, военный штаб, мужская и женская гимназия. В самом конце 19-го века было построено здание Русско-китайского банка: Абрамовский бульвар и сегодня является одной из главных магистралей города, и по нему всё также приятно прогуляться, двигаясь в сторону основных достопримечательностей. Деревья, высаженные при Абрамове, выросли и превратились в столетних гигантов, создавая приятную тень в самую жаркую погоду. Сегодня он носит название Университетского, в самом его начале сидит на постаменте бронзовый Тамерлан, а недалеко от его окончания располагалась наша "Арба". Многие из зданий конца 19-начала 20-го века сохранились до наших дней, но, к великому моему сожалению, рассмотреть их времени не было. Я прогулялась немного по тому бульвару вечером, когда что-либо разглядеть можно с великим трудом. Потому предлагаю поверить описанию этого района из путеводителя. 1901-го года между прочим:) автор - И.И.Гейер, вице-губернатор Сырдарьинской области: Подтверждаю: нисколько не преувеличил в описании, эта часть города действительно очень зелёная. В конце бульвара есть малоприметное одноэтажное здание из жёлтого кирпича. Это скромное жилище скромного чиновника по особым поручениям при военном губернаторе Михаила Ивановича Невисского. Ему, биологу по образованию, было поручено озеленение вновь строящегося нового города. Рядом со своим домом он разбил питомник, в котором проводил и дни, и ночи, всё увеличивая его площадь и количество видов растений, в нём выращиваемых. Из этого питомника и выплеснулась зелёная волна на улицы степного, засыпаемого песками города. Можно с уверенностью сказать, что своими прекрасными, огромными парками и тенистыми скверами и улицами Русский Самарканд обязан именно Михаилу Ивановичу. Ну, и несколько фото зданий с Абрамовского бульвара. Резиденция генерал-губернатора включала в себя личные апартаменты, служебные помещения, конюшни. Его окружал большой парк с прудом, в котором плавали белые и чёрные лебеди: Офицерское (военное) собрание, в залах которого ставились спектакли и проводились рождественские балы-маскарады: Русско-китайский банк, который сегодня несколько заслонило здание Университета ( в нём находится ректорат): Вот в таком районе находилась наша гостиница. Внешне построенная в стиле окружающей архитектуры 19-го века, внутри она напоминала восточную шкатулку. Очень уютное место: Впрочем, задержались мы здесь ненадолго, едем дальше, возвращаясь к достопримечательностям азиатской части Самарканда. Продолжение следует...

Я в своё время туда и пошла из-за выставочного павильона, туда привозили из Сортавалы работы Кронида Гоголева. Заодно и во дворец заглянула, а вот в стеклянный музей уже не успевала.

Там ещё в одном из флигелей музей художественного стекла (продукция работавшего в советские времена Ленинградского завода художественного стекла), тоже интересно посмотреть:)

День 5. Самарканд. Регистан. Медресе Шердор. Медресе Шердор строилось в период с 1619 по 1636 годы. Шердор - "имеющая львов" - это современное название, приклеившееся к медресе из-за изображения загадочных зверей над аркой входного портала. Зверь похож на тигра, но с пышной львиной гривой, охотится за джейраном, освящаемый лучами солнца. Символ могущества, ловкости, мудрости, символ правителя: Изначально же Ялгантуш Багатур посвятил это медресе своему учителю и духовному наставнику Ходже Хакиму Дагбеди. Было выделено даже специальное помещение для небольшого мавзолея, в котором планировалось похоронить Дагбеди. Но не сложилось, духовный наставник Ялгантуша Багатура был похоронен на родине, рядом с дедом. Медресе, как и два других, классической формы, с худжрамии в два этажа, учебными комнатами - дарсханами по углам, увенчанными бирюзовыми куполами, с пышным входным порталом с аркой. Одна дарсхана под куполом выполняла функцию мечети для студентов, преподавателей и местных жителей, живущих неподалёку: Перед медресе Шердор виден небольшой мраморный саркофаг на мраморном же постаменте. Об этой могиле рассказывают множество легенд. Одни утверждают, что в ней похоронен мясник, который бесплатно кормил строителей, привлеченных к возведению медресе Тилля-Кари и Шердор; другие говорят, что это могила самого самаркандского правителя Ялгантуша Багатура, но эти версии далеки от истины. Современные исследования показали, что это мазар - гробница мусульманского святого или богослова, и появилась здесь она задолго до строительства даже мечети Улугбека, примерно в 14 веке. А мы идём осматривать внутренний двор Шердор: и детали: А ещё в этом дворике мы впервые увидели, как растут декоративные тыквы, из которых делают посуду и забавные сувениры: В Ташкенте есть даже целый частный музей, экспонаты которого - изделия из тыквы, в который я тоже хотела бы однажды попасть. А мы не особо торопясь, выходим с площади Регистан, направляясь к автобусной стоянке: вдоль стен медресе Шердор, мимо памятнику первому президенту Узбекистана Исламу Каримову. Здесь огромное количество народу, в том числе и молодожёнов, приехавших на фотосессию. Бросаем прощальный взгляд на Регистан, пока Джамиля пытается вернуть на путь истинный завернувших не туда, и едем заселяться в гостиницу, а потом на обед, после которого будет продолжение экскурсии по Самарканду.

Маркетинг - двигатель торговли:) Красивая презентация -один из ключевых факторов успешной продажи.

День 5. Самарканд. Регистан. Медресе Тилля-Кари. После медресе Улугбека Джамиля повела нас в Тилля-Кари. Но прежде, чем зайти в Золотое медресе, мы заглянули в магазин с золотошвейными сюзане - вышивкой ручной работы (собственно, сюзане - так и переводится с фарси: "Вышитое иглой"). Сюзане в Узбекистане - один из самых популярных народных промыслов, наряду с изготовлением шёлка и керамики. Ими украшают ковры, скатерти, подушки, одежду и аксессуары. В основном, используют цветочные мотивы, в которых, как и в случаях с тюбетейками, заложен свой смысл и содержание. Вышивают, как правило, шёлковыми нитями, гладью или тамбурным швом. Понаблюдали немного за работой мастерицы: Полюбовались на готовые работы: И отправились в Тилля-Кари: Это самое позднее по времени постройки медресе, середина 17-го века. Строилось оно по распоряжению того же Ялангтуша Багатура, что и Львиное медресе. Оно имеет классическую форму для зданий подобного типа (форма квадрата, двухэтажные жилые корпуса с балконами-айванами, высокий входной портал с аркой, минареты по бокам), но при этом внешне всё же отличается от двух других медресе. Особенностью его было и то, что помимо учебного заведения в нём изначально запланировано было и строительство джума-мечети (под бирюзовым куполом), поскольку выполнявшая на тот момент функции главной городской мечети Биби-Ханым сильно обветшала и представляла угрозу для верующих.: Через арочный портал идём во внутренний двор: Симпатичный двор с фруктовыми деревьями и традиционными сувенирными лавками: Заходим в мечеть: чтобы понять, наконец, почему она носит название Золотой: Вопрос отпадает сам собой, не требуя пояснений:) Остаётся только ахать от восторга, глядя на это невероятное сочетание: синего, цвета неба, и позолоты, символа солнечных лучей. За счёт этого небесного сочетания эффекта тяжеловесности нет, интерьер внутреннего помещения мечети выглядит легко, изящно, словно парит, но в то же время очень красиво: В одном из помещений медресе есть старые фото архитектурных памятников Самарканда, рубежа 19-20 веков. Глядя на них, можно оценить, какую огромную работу проделали реставраторы, чтобы восстановить прежнюю красоту средневековых мавзолеев, мечетей и медресе: Биби-Ханым: Мавзолей Гур-Эмир: Медресе Улугбека: Площадь Регистан:

Валерий, с днём рождения! Всего самого-самого наилучшего: здоровья, благополучия, радости, успехов во всех начинаниях, новых интересных маршрутов и возвращения к тем местам, которые запали в душу:)

О каком единстве с Богом может идти речь на глазах у сотен туристов по расписанию? Конечно, это шоу, к настоящему ритуальному танцу никакого отношения не имеющее. Думаю, настоящий ритуальный танец - действо сокровенное, и мы не увидим его никогда, как люди, далекие от таинства религии и веры дервишей. Примерно, как в православии - то, что происходит за алтарной перегородкой церкви, куда нет доступа никому, кроме священнослужителей. Для того эти шоу и существуют - показать, как этот танец выглядит чисто внешне.

День 5. Самарканд. Регистан, медресе Улугбека. Итак, первая наша остановка – главная достопримечательность Самарканда, площадь Регистан. Если досконально разбираться в терминологии, то регистан – это вовсе не имя собственное, это общее название центральных городских площадей средневековых среднеазиатских городов, означающее дословно «место, посыпанное песком». Такая площадь существовала в каждом крупном городе, являлась центром, средоточием городской жизни, здесь билось сердце города. Здесь происходили самые важные, самые значимые события в жизни горожан: собрания, ярмарки, праздничные шествия, здесь зачитывались указы правителя, судили виновных и тут же публично казнили осужденных. Чтобы быстро убрать следы казни, кровавые пятна на земле присыпали песком. Оттуда, говорят, и пошло название площадей. Но регистан в Самарканде – это Регистан с большой буквы. Огромная площадь с трёх сторон симметрично обрамленная прекрасными величественными зданиями медресе – при взгляде на неё захватывает дух. Когда мы приехали, по-прежнему моросил мелкий дождь, но даже серое пасмурное небе не могло испортить впечатления от увиденного. Невероятных размеров комплекс удивительным образом не создавал ощущения громоздкости, не подавлял, хотя люди на площади казались муравьишками в сравнении с размерами зданий медресе, а, напротив, казался лёгким, изящным, а мозаичные и майоликовые узоры, украшающие фасады были столь прекрасны и разнообразны, что хотелось замереть где-нибудь в центре площади и только вертеть головой по сторонам, рассматривая детали. В общем, этим мы и займемся в ближайшие пару часов, и пролетят они незаметно, и не оставят чувства сожаления и зря потраченного времени, ибо здесь действительно есть, на что посмотреть и полюбоваться. Пока стоим на смотровой площадке, сориентируемся, что где находится и как возникло. Слева видим самое первое, возведённое в 1417-20 годах, здание, украшенное геометрическими и цветочными орнаментами - медресе Улугбека. Оно носит имя внука Тамерлана, великого ученого-астронома и математика, и не случайно – медресе построено по его инициативе и в годы его правления. Улугбек на самом деле учредил не просто мусульманскую религиозную школу, а по сути своей самый настоящий университет, в котором светским наукам уделялось едва ли не больше внимания, чем изучению богословия. Сам Улугбек преподавал в медресе математику и астрономию, пригласил читать лекции и своего собственного учителя Казызаде Руми и ряд других видных ученых своего времени. В медресе Улугбека пришёл слушателем, а затем остался учителем великий поэт Джами, в этих стенах на протяжении трёх лет обучался Алишер Навои. Первым же ректором (мударрисом) медресе Улугбек назначил человека простого, не знатного происхождения, но очень образованного – Маулана Мухаммеда Хавфи. Существует легенда (легенда ли? Если и так, то получила она распространение с подачи Васифи), что когда строительство медресе подходило к завершению, Улугбека, приехавшего посмотреть на ход работ, спросили, кто же возглавит учебное заведение, и услышали в ответ, что мударрисом станет достойный – тот, кто владеет обширнейшими знаниями во всех сферах наук. Неожиданно из внутреннего двора к Улугбеку вышел неприметный человек, одетый едва ли не в лохмотья, и с достоинством произнёс: «Ты нашёл меня, это я». Правитель удивился, но не обращая внимания на бедность одежд, вступил в беседу с невесть откуда взявшимся претендентом на звание мударриса. В окружении Улугбека самоуверенность незнакомца вызвала было смех, но чем дальше продолжалась беседа, тем тише становилось вокруг, а потом тишина сменилась возгласами удивления. Говорят, что в итоге беседа учёных углубилась в такие научные дебри, что незнакомца перестали понимать все в округе (а были в окружении Улугбека весьма образованные люди), кроме самого правителя и его учителя Руми. То и был Хавфи, восхитивший Улугбека своими обширными знаниями настолько, что он, не колеблясь, утвердил его на должность главы медресе. Во времена Улугбека здание медресе на площади Регистан не было одиноко, хотя две других его соседки появились значительно позже. В середине 15-го века напротив здания медресе располагался караван-сарай, а слева была построена ханака – приют странствующих дервишей. Впрочем, в эпоху Тимуридов ханаки представляли собой уже не скромные приюты, дающие лишь крышу над головой, возможность просушить намокший плащ у огня да напиться чистой воды из колодца. Ханака на Регистане была роскошным пристанищем, богато украшенным и комфортным, там не просто останавливались на несколько часов отдохнуть, скорее, она была общественным центром, местом притяжения передовой мысли. В её стенах велись философские беседы и споры о судьбах мира, научные споры и поэтические вечера. Ханака, как и здание караван-сарая сильно обветшали к началу 17-го века, и тогдашний правитель Самарканда Ялангтуш Бахадур, повелел снести их и построить на освободившемся пространстве ещё два медресе. Не иначе захотелось оставить в истории не менее яркий след, чем память об Улугбеке:) Так прямо напротив медресе Улугбека, на месте бывшего караван-сарая, спустя два века возникло медресе Шердор, «Обитель Львов», легко узнаваемое по украшающим главный входной портал изображениям странных зверей – то ли львов, то ли тигров, то ли барсов с солнечным ликом на спинах. Шердор – почти зеркальное отражение медресе Улугбека. Так в общем и задумывалось – отразить, как в зеркале, архитектурное чудо Улугбека, создать целостный ансамбль на площади Регистан. Но за два столетия здание медресе ушло под землю на добрую пару метров: там, где раньше поднимались по ступеням, чтобы войти в главный портал, теперь приходилось спускаться вниз, чтобы попасть во внутренний двор. Поэтому «отражение» получилось как в кривом зеркале, с нарушенными пропорциями – чуть более приземистое здание, чуть большей величины купол… Быть может, эти не выдержанные пропорции и стали причиной того, что здание Шердор стало разрушаться уже через несколько десятилетий после постройки. А напротив смотровой площадки, на которой мы стоим, перпендикулярно медресе Улугбека и Шердор, расположилось Тилля-Кари, Золотое медресе. Почему оно носит такое название, мы узнаем немного позже. Пока же вдоль стен медресе Улугбека мы проходим через турникет контроля и выходим на площадь Регистан. Осень у стен медресе Улугбека:) На момент своей постройки здание медресе имело два этажа, где располагались учебные классы и 50 двухместных жилых комнат для студентов (худжр), над угловыми помещениями возвышались 4 купола, по углам здания были построены 4 минарета высотой около 30 метров. Главный портал, занимающий значительную часть фасада и украшенный стрельчатой аркой, выходил на площадь. Кроме того, имелись несколько порталов поменьше. То, что мы видим сегодня – результат длительной масштабной реставрации, потому что к началу 20-го века здание медресе находилось в весьма плачевном состоянии. Сильно пострадавшее и от природной стихии (землетрясений), и от человеческих рук в результате междоусобиц века 18-го, оно практически лишилось второго этажа, куполов, двух минаретов. Всё это постепенно восстановили реставраторы, трудившиеся в стенах медресе с начала 20-го века и до наших дней. Каждый из них вложил огромное количество знаний, умений, терпения и кусочки души в эти камни, чтобы мы сегодня могли любоваться прекрасной архитектурной жемчужиной, вобравшей в себя, объединившей талант и мастерство средневековых зодчих и современных реставраторов. Но об одном реставраторском подвиге я хочу рассказать отдельно. Это будет история о том, как любовь к своему делу и уважение к истории позволили совершить невозможное, вопреки отсутствию опыта и больших технических возможностей. Шёл 1918 год. У северной стены медресе, к которой притулились крошечные лавки книготорговцев и мастерские переплётчиков, росла тревога. Взволнованные речи вихрем носились от лавки к лавки, оформляясь всё чаще в вопрос: «Что делать?» Пришла беда, откуда не ждали: северо-восточный минарет заметно наклонился, буквально за день, на глазах у торговцев, расстояние между ним и стеной медресе увеличилось так, что было заметно невооруженным глазом. Что делать? Ведь упадёт же! На их веку уже доводилось видеть, как рушатся старинные минареты – у мавзолея Гур Эмир, у заднего фасада медресе. Не хотелось видеть гибель ещё одного. Что делать? Куда бежать? Кого звать на помощь? Послали к Василию Лаврентьевичу Вяткину, тому самому, что за несколько лет до того откопал из неприметного холма часть квадранта – астрономического прибора из обсерватории Улугбека. Кому, как не ему, придумать, как спасти ещё одно детище средневекового ученого? Вяткин послал за областным архитектором Михаилом Федоровичем Мауэром, и вместе с ним отправился к Регистану. Осмотр показал, что что минарет действительно падает. Что делать? Как остановить движение? Хотя бы остановить, а уж потом можно будет подумать о том, как выпрямить, если это вообще возможно. Собрали комиссию, думали, решали, как спасти минарет. Спорили громко и яростно. Звучало предложение просто разобрать башню минарета и сложить из того же кирпича заново. Но Мауэр возражал – это же новодел, это полностью убьет древнюю постройку. Он предложил смелое решение, как выровнять минарет, не разбирая его, – нужно отделить от фундамента, качнуть в другую сторону и вновь установить на прежнее основание. Идея-то хороша, но как осуществить? Как приподнять минарет весом в сотни тонн? Ни техники такой грузоподъемности, ни навыков, ни понимания того, что конкретно нужно делать. А времени размышлять нет – минарет с каждым днём всё больше отклоняется от вертикали. И тогда приняли решение – действовать! Вкопали глубоко в землю несколько деревянных якорей, минарет по центру обложили деревянным каркасом из досок, а поверх досок перехватили, захлестнув петлей, двадцатью четырьмя металлическими тросами общим весом 36 тонн. Концы тросов закрепили к деревянным якорям. Таким образом, создалась гигантская петля, которая должна была удержать минарет от дальнейшего наклона. Провели измерения, и на следующий день, и на следующий… приборы показывали, что угол наклона продолжает увеличиваться, но незначительно. Движение с каждым днём становилось всё менее заметным, и наконец, минарет остановился, отклонившись в общей сложности от вертикали на 1,8 м. Но это была пусть маленькая, но победа! На несколько лет удалось отсрочить падение, и это время Мауэр не сидел на месте. Он детально изучил структуру минарета, произвел тщательные замеры, проштудировал архивные документы, касающиеся его истории и строительства, - все, какие только мог найти. Многие из них были на фарси – Мауэр выучил язык в той степени, которая давала возможность читать. Работал, конечно, не один. Трудились рядом соратники, неравнодушные к судьбе исторического памятника. В их числе молодой археолог Михаил Евгеньевич Массон. Он пробурил более 20 шурфов, чтобы исследовать основание минарета и нижних рядов кирпичной кладки, определить степень их сохранности. И написал впоследствии книгу «Падающий минарет», из которой и известны подробности тех работ. Эти шурфы заодно дали множество интересных находок и знаний об истории регистана до строительства медресе. Например, выяснили, что некогда прямо через центр площади проходил канал, вдоль которого стояли гончарные мастерские (были найдены остатки керамики, никогда не используемой и обточенной течением воды). Под большим слоем глины обнаружили круг – скопление золы, обугленных черепков, костей животных, что позволило выяснить, что здесь была кратковременная стоянка человека в первобытные времена. И множество иных подобных фактов открыли шурфы Массона. Чем больше работают, оценивают, считают, тем больше убеждаются – вернуть первоначальное, вертикальное положение можно. План Мауэра вызывает сомнения, его не утверждают. Проблема в том, что по его расчетам для выпрямления придётся приложить к минарету усилия весом в 4 тонны, что просто разрушит его. И тогда он едет за помощью в Москву. Там, с чертежами, расчетами и теоретическими выкладками его ждёт заслуженный и уважаемый архитектор В.Г.Шухов. Ему уже 79, но он полон желания помочь. Вместе они вновь и вновь перепроверяют расчеты Мауэра, вносят коррективы, доводят до совершенства план по восстановлению минарета, ведь права на ошибку нет. И вот, наконец, план Мауэра одобрен, и начинается подготовка к спасательной операции. На московском заводе «Мосмет» изготавливают металлическую конструкцию, которую подведут под основание минарета, чтобы убрать поврежденную часть фундамента и кирпичную кладку, заменив их капитальным железобетоном. Неугомонный Мауэер тщательно, миллиметр за миллиметром осматривает конструкцию сам, находит огрехи, спорит, ругается, доказывает, что даже небольшой недостаток конструкции способен угробить старинный минарет. В конце концов на заводе признают огрех, обещают исправить. Наконец, к 1932-ом году все подготовительные работы завершены, и начинается сама спасательная операция. В работах участвуют специалисты из Самарканда, Ташкента, Москвы. Минарет полностью отделяется от основания и закрепляется на металлической раме. Вычищается вся повреждённая нижняя часть, заменяется бетоном. Остаётся самое сложное и волнительное – поставить минарет на место. Далее – по книге Массона: «Короткими поворотами винта с паузами разной длины в течение нескольких часов ствол минарета качнули в обратном направлении и… выпрямили. (Ну, или почти выпрямили) Сегодня минарет слегка наклонен в другую сторону – результат того движения в обратном направлении.) Постепенно вытаскивая из-под него одну за другой мощные двутавровые железные балки, минарет установили на новом основании в вертикальном положении.» И это было чудо! И зарождение опыта применения нового, инновационного метода в практике реставраторов Средней Азии. Соседний, юго-восточный минарет схожим образом был выпрямлен в 1960-ые годы. Тогда это было уже не сложно – были техника, технологии и главное – опыт. А спасение минарета Мауэром – это реставрационный подвиг, основанные на энтузиазме, вере в свои силы и желании сохранить историю для нас, живущих после. Сегодня в здании медресе небольшой музей, экспозиция которого посвящена Улугбеку и трудам по астрономии, как его собственным, так и написанным позднее, но основывающихся на его трудах (представлены рукописи, печатные книги, карты звёздного неба). В другом зале – небольшая же экспозиция с предметами прикладного искусства Самарканда – чеканка, шёлковая бумага, образцы каллиграфии. Большая часть же комнат-худжр, айванов и внутреннего двора заняты сувенирными лавками, которые порой смотрятся весьма колоритно. Можно подняться на второй этаж, что я и сделала, чтобы сфотографировать двор сверху. Обнаружила там кофейню с парой столиков на балкончике-айване. Вот бы где посидеть, кофе попить… но времени традиционно уже не было. Мы убегали в следующее медресе. А как же манят к себе детали, элементы... они прекрасны, и рассматривать их хочется бесконечно долго! Что за шифр в этих плитках-картинках? Оторваться от созерцания этой красоты сложно, но приходиться:) Идём в следующее медресе.

Вот я тоже помню, что суп был тогда очень вкусный, но не помню, какой)) Но мне вообще все супы до единого очень понравились, что для меня просто фантастика, я их особо не ем и не люблю. А вот тот плов мне не очень зашёл как раз после супа, показалось, что пресноватый, специй не хватало что ли на мой вкус. Зато я до сих пор вспоминаю бухарский плов с мастер-классом по его приготовлению! Ах, какой это был плов!:) Историю с самсой я помню, была мысль, что самса с маргеланского обеда, но не уверена в своей памяти:)) Значит, всё-таки она?:) Вот, кстати, да, я ехала, набрав с собой кучу таблеток для желудка, потому что думала - жирная еда, баранина... мой капризный с ума сойдёт. А по факту не попалось ни разу НИЧЕГО такого, чтобы какие-то сложности ему доставило. Даже остывшая самса, которую я ела на следующий день после покупки на рынке, ни разу не показалось жирной. Не знаю, в чём секрет. То ли так удачно уравновешивают мясо и жиры приправы и зелёный чай, то ли узбеки ещё какой секрет знают, но реально всё очень вкусное, но без ощущения переедания и тяжести после обеда, каким бы сытным он не был.

У нас похожая мордаха живёт в соседней пятёрке. Вечером иду, смотрю, жарко стало, вышла на улицу проветриться:)) В минус 20:)

Эх, вот те дыни я бы сейчас поела:))

Та же шляпа. Полсантиметра снега, а морозы шарашат уже за 20. Пригоните кто-нибудь к нам на пару дней снежную тучу, пожалуйста, у кого снег лишний:))

Рассольные у нас есть. Либо на куски порезанный в вакуумной упаковке, либо прямо в ведёркоах с рассолом привозят. Лори, чанах, козий сыр. Правда, магазин на другом краю города, мне вот последние пару месяцев туда доехать лень:) потому давно не брала, надо съездить, всё равно листья виноградные нужны ещё.

Армения несколько в ином положении. Она уже много лет живёт в условиях транспортной блокады. Для всего импорта у них, по сути, две дороги - через Иран и Грузию. Поэтому европейскую продукцию везти очень долго и дорого. Но нет, в ереванских сетевых супермаркетах импорта немало, российских торговых марок и всяческих актимелей и данонов море, пока среди всего этого найдешь местный йогурт, устанешь:) Местное скорее в маленьких магазинах, в больших супермаркетах даже фрукты - овощи привозные. Да мне кажется, Ори - самые обычные сетевые магазины у дома, типа наших "Магнитов", где можно купить самое необходимое, забежав вечером после работы. Они и не ищут там никаких изысков. Мне кажется, за фермерской и прочей продукцией в Тбилиси, как и во многих городах, едут в выходные на рынок. Не зря же в пандемию, когда закрыли всё, что только можно, первыми принялись бастовать именно фермеры, которых не пускали на базар. Потому что они потеряли существенный источник средств к существованию, потому что прежде всего они реализуют продукцию не оптовикам, не по постоянным контрактам в магазины, а именно сами, через рынок. Зачем магазины, когда есть Дезертирка?:) У них большая часть рассольных сыров очень солёная, ну, это как невозможно представить кухню Тайланда без перца, например)) Нашим не любителям соли советуют подержать некоторое время в молоке для уменьшения солёности. Но вообще не знаю, чем армянские рассольные сыры сильно от грузинских отличаются? Лори или Чанах по количеству соли грузинские порой ещё и превосходят:)

Итак, дождалась я свою посылку:) дабы совсем не превращать узбекскую тему в филиал армяно-грузинской, напишу о ней здесь. Пару недель назад на сайте магазина, в котором я заказываю грузинские специи и аджику, появился анонс новой продукции - редких фермерских сыров. Описание было красивое, и я не удержалась - в борьбе любопытства с жабой победило первое:)) Дамбал хачо - среднесоленый выдержанный сыр с плесенью. Происходит из исторического региона Пшавия, современный - Мцхета-Мтианети, традиции приготовления насчитывают более 200 лет. Для приготовления этого сыра творог смешивают с солью, придают форму и высушивают в течении трех недель. Затем помещают в сосуд из красной глины, крышку заливают парафином, что создает вакуум, и закапывают в землю на 3 месяца (говорят, можно просто опустить в прохладный погреб, но это некоторое отступление от традиции). Сыр производится только в период с мая по октябрь. За это время сверху образуется корочка из плесени и на выходе получается своего рода сырный слоёный пирог: под корочкой плесени мягкий ароматный слой, а ниже - более жёсткий и ломкий. Рекомендуется под чачу или красное вино. Иногда ещё из него делают своеобразное фондю: мелко нарезанный, разогревают в топленом масле с небольшим добавлением воды и едят, макая в него хлеб. Читала, что делают обычно из коровьего молока, но тот, что пришёл мне - овечий. При том, что я не особо люблю сыр с плесенью (но обожаю овечий/козий!), я готова была к тому, что есть не буду, отнесу в крайнем на работу, там есть любители пеницилина. Не, не отнесу... вкусно самой!:)) Недостаток у него только один - редкий и, соответственно, недешевый, даже в самой Грузии. Приехавшая в магазин партия разлетелись со скоростью света. А я бы ещё купила...ну, так, по праздникам с вином организм порадовать:) А второй сыр - с мраморными разводами - это классический сулугуни, но выдержанный в течение месяца в натуральном саперави. Интересный вкус молока с винно-виноградной кислинкой:))

Мои жалобы не зря сотрясали просторы Вселенной, достигли таки цели и нужных ушей из службы доставки, похоже:)) иду за посылкой, не поверите, догуляла, наконец...:)

Фото, где деревья и облака отражаются в водах Бии, особенно красиво. Как акварель:) хотя весь Ваш рассказ полон красоты, я тоже больше всего люблю осень в любых её проявлениях:)

Большое спасибо, Галина Владимировна, очень приятна такая высокая оценка. Наверное, от соприкосновения с Востоком, все мы становимся немного философами и сказителями:)

Вернемся от грузинских специалитетов обратно в Узбекистан. (Хотя в общем, наверное, даже и не удивляет никого появление закавказской тематики в моей узбекской теме, да?:)) Я вот, например, не удивилась, когда после заселения в гостиницу Самарканда, обнаружила прямо перед своими окнами кавказскую кухню "У Левона". Это моё, особое везение:)) ) День 5. Тучи над Самаркандом. Ранним пасмурным утром мы снова собрались в автобусе, чтобы ехать на знакомый уже железнодорожный вокзал Ташкента. На этот раз к платформе шустро подкатил современный скоростной «Афросиаб» (испанский тальго, аналог наших «Ласточек»). Нам достался сидячий вагон с комфортными мягкими сиденьями. Джамиля также, как и накануне при поездке в Ферганскую долину, заранее в автобусе озвучила места для каждого. Забота у нас была только одна – быстро разместить багаж и также быстро потом собрать его и выскочить из вагона, потому что Самарканд в маршруте поезда – станция не конечная, и время стоянки всего минут пять. Потому Джамиля отправила вперед владельцев маленьких чемоданов, чтобы проходили с ними сразу на свои места (их (чемоданы то есть) предполагалось закинуть на верхнюю багажную полку), а туристы с большими чемоданами зашли последними, чтобы уже не создавая затор из идущих следом спокойно разместить багаж на специальных стеллажах в начале вагона. Разместились, поехали, замелькали за окном слегка размытые дождём пейзажи. Прошли проводники с чаем и набором печенек, входящими в стоимость билета, затем стали разносить то, что можно приобрести за деньги, в том числе и мороженное. Так что время в дороге прошло незаметно, да и недолгой была дорога сама по себе, не сравнить с дорогой до Коканда – часа два всего. Самарканд встретил мелким дождём. Неее, ну, так не договаривались же, где ж тут увидеть звёзды?:) Я вообще в поездках погодный оптимист… не может он идти долго, закончится:) Привокзальная площадь была сплошь уставлена туристическими автобусами, преимущественно белыми, как наш, который должен был выехать в Самарканд накануне вечером и встречать нас у вокзала. Мы заглядывали в кабины, надеясь увидеть Бахтияра, и на номера в поисках знакомых цифр… прошли от хвоста до начала вереницы автобусов, но своего так и не нашли. Джамиля начала звонить нашему водителю, который, как оказалось, застрял где-то в пробке, а мы от нечего делать отправились фотографировать вокзал, цветочки вокруг, а потом проходящую мимо девушку в красивом национальном костюме. В Ташкенте такой красоты на улицах встретить не удавалось. Джамиля рассказала, что такие красивые платья и костюмы с традиционными вышивками-сюзане носят, как правило, молодые женщины в первый месяц после замужества, демонстрируя друзьям и родственникам мужа заготовленные к свадьбе наряды-приданное. Показался автобус, по которому мы успели соскучиться за два дня. А если учесть, что на макушку периодически капал мелкий дождь, мы обрадовались его появлению вдвойне:)) И начался наш путь по улицам Самарканда. Я старалась рассмотреть что-то в окно, в нетерпении и с раздирающим меня любопытством. Самарканд манил меня, пожалуй, больше других городов Узбекистана. Наверное, каждый из нас видел на фото прекрасные голубые купола и фасады, облицованные майоликой с причудливыми узорами в тех же бело-голубых и бирюзовых тонах, ярких и красочных, словно само небо отразилось в них, и лучи солнца застыли там навсегда, пойманные искусным мастером. Большая часть этих фото, с которыми ассоциируется у нас Узбекистан, родом из Самарканда. Едва увидев их впервые, я поняла, что мне сюда надо:)) Мне казалось, что именно так выглядит восточная сказка из «1001 ночи», хоть и родилась она совсем не здесь. Было это давно, задолго до того, как эта страна стала пользоваться повышенным спросом в связи с закрытием Европы для наших туристов. Помню, что второй свой пятилетний загранпаспорт я получила как раз ради того, чтобы увидеть Узбекистан. Но тогда что-то не сложилось, а потом рождались другие, всё новые и новые планы и мечты. Я всерьёз снова задумалась о поездке лишь три года назад, но пандемия закрыла вообще все границы. И вот очередная попытка – тур с ТТВ… За это время Самарканд стал для меня не только красивой картинкой, которую хочется рассмотреть. Его образ раскрашивался в моей голове, обрастая героями, образами, фрагментами истории. Снова разрозненный калейдоскоп, так и не сложившийся до сей поры в целостную картину. Но, наверное, это и невозможно. Слишком древний город, видавший на своём долгом веку так много – народов, правителей, мыслителей и поэтов, переживший множество головокружительных взлётов и падений, не раз восстававший из пепла и руин, как птица Феникс. Чтобы понять о нём всё, нужно посвятить изучению его истории, наверное, целую жизнь. Мои же обрывки знаний долгое время не то что не могли выстроиться в стройную цепочку, они вообще в моих мыслях часто не связывались напрямую с Самаркандом. Восхищённая запавшим в душу изображением крылатого верблюда – странного, завораживающего образа древней Согды, я пыталась воспроизвести его на бумаге. Увидев однажды в эрмитажной коллекции фрески Пенджикента, я мечтала попасть туда, на место археологических раскопок, что ведутся на этом согдийском городище до сих пор, открывая исследователям всё новые чудеса, но не задумывалась о том, что столица Согдианы куда ближе и доступнее – вот она, древняя Мараканда, современный Самарканд. Возраст этого города таким образом приближается к цифре в 2800 лет. Он помнит и Кира Великого, основателя династии Ахеменидов, и Александра Македонского, для которого стал этакой занозой, напоминанием о том, что на пути любой великой армии может найтись препятствие в виде упорства и стремления к свободе. Великому полководцу Искандеру Двурогому удалось захватить непокорную Мараканду, он оставил в городе свой гарнизон и двинулся дальше на восток, покорять другие города. Но согдийцы подняли восстание. Скрипнув зубами от досады, не знающий поражения полководец направил назад, к Мараканде отряд численностью около 3000 воинов. Под стенами древней свободолюбивой Мараканды, на берегах реки Зеравшан, состоялась битва, вошедшая в историю как битва у Политимета (греческое название реки). Греко-македонский отряд потерпел сокрушительное поражение, с того поля боя удалось вырваться не многим более 200 воинов Македонского. Это было единственное поражение непобедимого Искандера среди всех его походов на Восток. Ещё три года длилось глухое сопротивление Согды и примкнувшей к ней в борьбе за свободу соседней Бактрии, периодически вспыхивающее и разгорающееся пожарами восстаний. И лишь женившись на бактрийской принцессе Роксане, Александр Македонский смог утихомирить бунтующие земли, сумев склонить на свою сторону местную знать. Я ловила обрывки рассказов о Мавераннахре – государстве в междуречье Амударьи и Сырдарьи и династии Саманидов, но не улавливала главного: столица сей древней державы в период её расцвета снова он, Самарканд. Прекрасный, богатый, цветущий город на пути из Китая и Индии на запад, на Великом шёлковом пути. Его сжёг дотла, превратил в дымящиеся руины великий и ужасный, безжалостный полководец – Чингисхан. Но Самарканд восстал из пепла, отстроился, попытался вернуть себе былое положение, открыть вновь базары и караван-сараи для торговых караванов, идущих по шёлковому пути. И тут подоспела помощь в лице другого великого и ужасного – Амира Тимура, Тамерлана. Воспылав нежной любовью к этому городу, он решил не просто вернуть ему былую славу, но и преумножить. Объявив Самарканд столицей своей империи, он украшал его, как только мог: величественными, впечатляющими масштабами памятниками архитектуры (Гур-Эмир и Биби-Ханум, например, частично дошли до наших дней и по сей день вызывают восхищение); самыми искусными мастерами, привезёнными со всех концов света, дабы они наполнили город и его базар прекраснейшими произведениями искусства, слава о которых распространилась бы далеко за пределы империи. Он повелел строить дороги, по которым днём и ночью разъезжали дозоры, обеспечивающие безопасность передвигающихся по ним мирных странников, паломников, купцов, а также удобные просторные караван-сараи на их обочинах, дабы любой путник мог найти в них удобную постель для отдыха, горячую еду и крышу, чтобы укрыться от непогоды. Всё это для того, чтобы люди знали и передавали из уст в уста – дороги в империи Тимура комфортны и безопасны для торговых караванов. Ибо воинские походы сначала Чингизхана и Батыя, а потом и самого Тимура привели к тому, что Великие шёлковые пути превратились в узкие тропы: там, где раньше шли один за другим десятки богатых многочисленных караванов, теперь пробирались с оглядкой, каждый миг ожидая нападения, лишь самые смелые и самые отчаянные. Основная же масса купцов искала обходные пути, в том числе и морские. Иссяк поток товаров, иссякло золото в кошелях самаркандских торговцев, оскудела казна правителя… цепочка событий понятна, понимал и видел её и Тимур, потому и делал всё возможное, чтобы снова оживить торговые пути, идущие через Самарканд. Но и самые великие не бессмертны. Умер Тимур, ещё при жизни с горечью предвидя и смерть своей империи. Не было толкового наследника, который смог бы удержать её в руках, расширить, преумножить её процветание. Ушёл в расцвете лет любимый сын Джихангир, не пережил деда и внук, на которого возлагались большие надежды Мухаммад – Султан. Получивший власть сын Тимура Шахрух перенес столицу в хорасанский Герат, Самарканд был бы совсем позабыт правителями, если бы не тимуров внук, сын Шахруха Улугбек – Мухаммед-Тарагай, мальчик, с детства любивший смотреть на звёзды, что блистали над Самаркандом. Став во главе части империи Тимуридов - Мавераннахра, он снова принялся править из дедовой столицы – Самарканда. Правитель и воин из него вышли не слишком умелые, зато он вошёл в историю как великий ученый – математик, астроном, просветитель и поэт. Он оставил после себя множество трудов по астрономии и построенную в Самарканде обсерваторию, а также ряд медресе – мусульманских университетов, возведенных в разных городах его империи. Три из них мы увидели во время нашего путешествия, и вот первое, в Самарканде, предстанет нашим взорам буквально через несколько мгновений, на первой же остановке автобуса. Потерпите немного, о мои уважаемые читатели! В середине девятого века, задолго до Улугбека, вблизи Самарканда родился слепой мальчик, ставший великим поэтом, - Рудаки. Это ему принадлежат строки: «Змею напрасно кормишь и греешь на груди, Когда ужалит в гневе, придет тебе конец. Подлец во всей натуре — ползучая змея, Несчастье, если другом становится подлец!» Улугбека постигло двойное несчастье – змея на груди оказалась родным сыном. Именно от его рук принял смерть величайший учёный своего времени. Быть может, он изначально был рождён не для мирской жизни с его интригами, войнами, борьбой за власть. Его всегда влекли к себе звёзды… «…И полудужье Млечного Пути Звало, манило — на небо взойти. Тот путь — зовущий издревле сердца — Не живопись на куполе дворца. Прекрасен сад небесной высоты, Где блещут звезд бессмертные цветы. Душа, как птица, вся рвалась в полет И устремилась в высоту высот. Телесный прах оставив на земле, Она кружила в небе, в млечной мгле. И крылья, что внезапно отросли, Высоко над землей ее несли.» Словно об учёном-романтике Улугбеке писал свои строки Алишер Навои, который, к слову, тоже несколько лет прожил в Самарканде. А Самарканд дожил до наших дней, переживая смены династий, обрастая свидетельствами истории разных эпох. Дальнейшую его историю я пересказывать не буду, не было в ней уже больше столь впечатляюще-масштабных фигур и ярко мелькнувших, словно метеор на ночном небосводе, личностей, о которых мне хотелось вспомнить. Точнее, не столь велики мои знания истории Самарканда, чтобы память моя откопала их быстро и без усилий. Ну, вот, хотела начать, наконец, показывать главную самаркандскую достопримечательностей - Регистан, а получилась снова простыня текста:) Будем считать её очередным лирическим отступлением, а продолжение будет чуть позже:)