Наши вкусы и ароматы Франции с 28.05.2015

[Инна-Пермячка]

Обходя собор, замечаем горгулий, охраняющих вход в клуатр (внутренний дворик). Кстати, знаете чем отличаются химеры от горгулий? Правильно!.. Химера – отдельно установленная скульптура, а горгулья (или гаргуйль*) – декоративное навершие водостоков и дождевых жёлобов (позднее ими стали закрывать концы несущих балок).

Впрочем, охраняют храм от нашего проникновения не только монстры, но и вполне пристойный на вид дядечка с о-о-очень серъёзным псом.

 

 

 

 

 

Кроме того, обращает внимание то, что у храма разные башни. Вот что мне особенно нравится в готической архитектуре, так это удивительное разнообразие деталей при кажущейся симметрии. Так вот, о башнях. Левая (северная) башня Сен-Ромен, названная в честь местного епископа-святого, более простой формы и украшена готической колокольней, про которую можно сказать «многострадальная» - жестокий ураган в XVIIIв., пожар после бомбардировки союзников в 1944г. и, наконец, зимняя буря 1999г. заставили её вынести серъезные потрясения. Зато южная (правая) башня Тур де Бёр, целиком выстроенная в «пламенеющем» стиле имеет судьбу более счастливую, а историю более интригующую. Масляная башня (а именно так переводится её название) была выстроена, как утверждают историки, на пожертвования людей, делавших их ради отпущения греха — они ели сливочное масло во время Великого поста. Причём, глядя на размер и убранство башни, можно подумать, что в средневековом Руане в пост питались исключительно маслом в непостижимых объёмах, а сам пост длился 360 дней в году. Впрочем, как бы там ни было, до нас вся эта красота дошла. Низкий за это поклон.

 

 

 

Сколько скульптур украшают собор знает, наверное, только Создатель – их здесь великое множество самых разных тем: от библейских сюжетов до жития местных святых.

 

 

 

 

Прежде чем покинуть соборную площадь, обращаем внимание на одно здание, окнами выходящее на центральный фасад храма. Здесь в своё время снимал квартиру Клод Моне, который почти два года рисовал Руанский собор. Поскольку вид собора зависел от освещения, на мольбертах стояло сразу несколько картин, и в каждый конкретный момент рисовалась та, что соответствовала погоде. Всего у него получилось 47 набросков и 31 картина, изображающая собор при разном освещении.

 

 

Интересно, что в живописи больше всех этот ажурный собор запечатлел художник, пренебрегавший деталями. Отразить на полотне впечатление – impression – вот что им всегда двигало. Бедный Энди Уорхол, с его банками томатного супа, разноцветными Мао-цзе-дунами и Мэрилин Монро. Куда ему с его трафаретной живописью до семидесяти изображений Руанского собора!..

 

 

 

Впрочем, оставим искусствоведам проводить параллели между импрессионизмом Клода Моне и поп-артом Энди Уорхола. Мы же по главной артерии средневекового города – пешеходной улице Больших Часов – через весь город идём к кульминационной точке в истории Руана. В годы Второй мировой (а именно, в мае 1944г.) улица была почти полностью разрушена бомбами американцев и англичан. Позднее все дома здесь скрупулёзно восстановили. Вот черта у европейцев, достойная подражания – муравьиная кропотливость по сохранению и воссозданию своей истории.

Но перед тем, как окунуться в средневековую атмосферу, ненадолго задерживаемся перед почтовым ящиком (любим мы их фотографировать!..). Уж больно у него был «готический» вид.

 

 

В основном, дома на улице, и в прилегающих к ней переулках, фахверковые. От этого, чем выше дома, тем уже становится улица, т.к. строили верхние этажи с эркерами или выступами, чтобы увеличить внутреннее пространство.

 

 

 

В одном из переулков нас встретил абсолютно кривой дом. Так что всё в порядке: хватит заниматься «самоедством» - в европах тоже живут нормальные криворукие строители. И никто из этого не делает общенациональных комплексов. Из другого вынырнул туристический паровозик и призывно загудел. Не-не-не!.. Даже если бы было свободное время,всё равно - только пешком. Это наш непреложный принцип.

 

 

 

 

Далее нам повстречалась ещё одна церковь, своей готикой входящая в число достопримечательностей города – церковь Сен-Маклу. К сожалению, в это время она тоже была закрыта. Среди прочего, эта церковь знаменита ещё и тем, что в средние века здесь, позади церкви, находился склеп для захоронений жертв чумы. Трупы привозили к церкви и сваливали в яму. Значительно позже на этом месте появилось кладбище, вокруг построили лавки гробовщиков, украсив их черепами, костями и скелетами. Сейчас здесь находится художественная школа. Нечего сказать, позитивненькое место!

 

 

 

 

 

Во дворе этого склепа-школы в специальное окошечко можно посмотреть на средневековую мумию кошки. Чего-то мы не захотели на неё глазеть. Возвращаемся обратно на центральную улицу.

Первые этажи всех домов занимают самые различные офисы и лавки. Одна из них нас заинтересовала изделиями исключительно местного промысла – руанский фарфор, известный далеко за пределами Франции. Внутрь не пошли – причина та же.

 

 

 

Далее по ходу улицы нас встречает мэтр Флобер, родившийся в Руане. «Бодлера лик, нормандский ус Флобера…». Правда, цоколь у памятника какой-то неопрятный, весь заляпанный рекламными листовками. Недалеко от великого Гюстава, прямо посреди улицы, стоят витрины с пирамидами пирожных. Ух, ты-ы-ы!

 

 

 

Наконец, мы приближаемся к одной из главных достопримечательностей города – арке с воротами XVI в., на которой установлены средневековые башенные часы с одной стрелкой, а свод украшают барельефы на библейские темы. Рядом с аркой сохранилась колокольня XIV в., которая впоследствии использовалась как тюрьма и примыкающий к ней фонтан. Сейчас там обзорная площадка для любования видами города. Но – мимо, мимо…

 

 

 

 

По ходу прогулки от соборной площади, заметили ещё один «арт-объект» - это фигурка фонтанирующего «писюна», наподобие брюссельского аналога (судя по состоянию, руанский недержанец гораздо старше брюссельского).

 

 

Впрочем, в одном из городов мы встретили и точную копию Манекен-Пис, дар Брюсселя (конечно, чем же ещё отметиться, чтобы запомнили). Как же это легко здесь переплетается: и духовно-библейское, и сортирно-генитальное. Для нас непонятна европейская страсть устанавливать все эти «вездессущие» скульптуры (Манекен-Пис, Дженикен-Пис, Догги-Пис и им подобные). К чему это? Давайте установим ещё какого-нибудь Какки-боя. А что – стояли же в центре Вены бронзовые фекалоиды (потом убрали – видать, не стерпели).

 

 

_________________________________________

* - задолго до возникновения строительного термина, Гаргуйль появляется как имя собственное в местном мифе о Св.Романе – епископе Руана(VII в.), молитвой усмиривший чудовище, жившее в низовьях Сены и называвшееся La Gargouille. Наверное, это они вместе охраняют ворота храма.

[Moderator1]

Тема перемещена в подфорум "Париж и провинции Франции".

[KLER]

Инна-Пермячка

Приветствую бывших попутчиков!

Мы с Вами обедали рядышком, помнится, в Кольмаре ;)

Читаю ваш отзыв с интересом, еще раз убеждаясь, что сколько людей столько и мнений.

[Юлия И]

Инна, сообщите, пожалуйста, в каком отеле в Париже Вы останавливались? Мне предстоит тур в Париж 15 августа. Еще раз хочется поблагодарить Вас за интересный отзыв, читаю с удовольствием.

[KLER]

Юлия И

Hotel Ibis Paris Berthier Porte de Clichy 3*

[Инна-Пермячка]

 

Часовая арка служит своеобразным водоразделом: по одну сторону остаются храмы и все атрибуты светской и духовной жизни, а по другую начинаются всевозможнейшие мирские и плотские утехи - кафе и рестораны с уличными террасами, сетевые магазины, рынки, площадки для концеротв и проч. Там же и нам предстояло пообедать.

 

 

И вот, наконец, мы входим на площадь Старого рынка – одно из самых сакральных мест Франции. Площадь очень большая, окруженная фахверковыми домами, в том числе и стилизованными. На входе стоит неизменная карусель (точнее – каруселька). Центр площади занимает довольно странное сооружение модернистского облика – собор Святой Жанны, выстроенный уже после Второй мировой войны и включающий в себя, помимо церкви, большой крытый рынок (всё под одной крышей). Как утверждают путеводители, контуры его крыши напоминают языки пламени костра. Нам же это больше напомнило некие паруса, по аналогии с театром в Сиднее. Рядом растут какие-то странные деревья с ампутированными ветками.

 

 

 

 

В одном из таких зданий (на фото оно в центре с двускатной крышей) нам и предстояло отобедать в какой-то очень исторической таверне. Выбора на этот раз не предполагалось, но меню было обещающим: закуска с мидиями по-нормандски, телятина в соусе «вале дож» (хорошо звучит!..), нормандский сыр «камамбер» и бокал красного вина. Поскольку я человек к морепродуктам не равнодушный (в том числе и к мидиям), то первая позиция лично меня откровенно порадовала. Остальное – посмотрим. Обед начался с незапланированного комплимента о заведения – бокала «Кир де нормань».

Это был честный «Кир» - правильных пропорций и правильных объемов, что позволило в полной мере насладиться этим полюбившимся нам коктейлем. Спасибо заведению!

 

 

Закуска по-нормандски представляла из себя большой волован слоёного теста, наполненный мидиями в сливочно-сырном соусе. Учитывая кулинарные пристрастия в нашей семье, то собственно мидий мне досталась двойная порция. Чему я и возрадовался. Хотя сам волован, рассыпчато-хрупкий и наполненный нежным соусом (который совсем не имел рыбного привкуса), тоже представлял весьма недурственную закуску. Вино же было из разряда «вин де табль», т.е. вполне заурядное (это вовсе не значит – плохое, прошу это иметь в виду), поэтому название как-то не отложилось в памяти. Впрочем, вино прекрасно подошло к телятине.

 

 

Когда принесли телятину, мы сказали: «Хмык… опять мясо с картошкой…». Тем не менее, мясо было приготовлено отменно – мягкое, сочное и очень душистое (наверное, от каких-то особенных специй). Справедливости ради, нужно сказать, что за всё время поездки нам нигде не подавали неудачного мяса. Везде очень профессионально. Респект!..

Камамбер каких-то особенных воспоминаний не оставил. Может, вследствие микроскопической порции, а может, потому что вино было красным… Не знаю. Как утверждают знатоки, беспроигрышным партнером к камамберу могут стать белые вина Луары... Ну что ж, бог даст – проверим: долина Луары у нас впереди. Сфотографировав напоследок огромный камин, намекавший на многовековую историю заведения, выходим наружу.

 

 

Провожал нас какой-то епископ, притулившийся в простенке.

 

 

После обеда до отъезда у нас остаётся где-то около получаса. Поэтому решаем не метаться по городу, а спокойно осмотреть площадь. Опять обращаем внимание на «парусные» очертания церкви – весьма необычное сочетание модерна и средневековья, хотя чувства дисгармонии не вызывает. Помимо вздыбленных гребней черепицы графитового цвета, внимание притягивает облицовка фасада оплавленным камнем, словно ещё помнящим адский жар костра. Написал и споткнулся: адский жар костра святой инквизиции – как это сочетается? Потом вспомнил о бесчисленных жертвах, сгоревших в этом пламени и, в конечном счёте, приведших Европу к её нынешней гендерной «толерантности» - нормально сочетается.

 

 

 

Внутри церковь, просторная и светлая, ещё больше напоминает корабль своим ребристым деревянным потолком. А свет дает большая витражная стена, составленная из уцелевших витражей ранее стоявшего здесь храма (до 1944 г.).

 

 

Несмотря на то, что церковь действующая (в ней идут мессы и даже есть орган) внутри нет ни одного привычного в таких случаях распятия или алтаря.

 

 

Впрочем, есть нечто, напоминающее девушку, объятую пламенем. Судя по количеству зажжённых свечей, это похоже на алтарь, судя по форме – не очень. Мне понравилось. Понравилось, что вместо застывшей статичности догм, обязательных в таких случаях, здесь присутствует живая душа, выражающее своё

мнение об этих событиях. Во всяком случае, пламя свечей, словно горящих на прутьях хвороста из костра, несёт в себе явный укор тому судилищу. На меня эта аллегоричность произвела сильное впечатление – если обратить внимание, то фигура так же отстраняется от жертвенных огней славословия, как и от пламени костра неправедного суда. Как тут не вспомнить об оправдательном вердикте, вынесенном всего через 25 лет после казни и основанном на свидетельствах тех же присяжных, которые выносили обвинительный приговор. Прервусь: на шлеме Жанны - геральдическая королевская лилия (опять!..).

 

 

 

А вот так за храмом выглядит место казни – высоченный крест, памятная доска «от благодарных потомков», установленная Валери Жискар Д,Эстеном, и статуя, обрамленная бело-синими цветами.

 

 

 

 

 

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление по поводу ведьм и «святого огня инквизиции». История жестоко отомстила европейцам. В годы средневековья количество ежегодно истребляемых ведьм доходило до ужасающих размеров. Как нам рассказали на одной из экскурсий, в Вюрцбурге (Германия) в середине XVI века за 4 года сожгли более 900 ведьм (практически - через день). В городе с населением в 9 000 человек. И это ситуация не уникальная, а, практически, повсеместная. Любой отказ от похотливых устремлений соседа к более-менее красивой женщине мог стать поводом для её знакомства с палачом. При этом никаких доказательств обвинение не требовало, достаточно было одного заявления.

- Сжечь её!.. Она ведьма!..

- Жалко… Красивая ведь…

- Хорошо… Но потом – сжечь!

Эти обстоятельства самым явным и пагубным образом отразились на облике европейских женщин – что называется, факт на лице (не молодого поколения, чья кровь разбавлена ассимилировавшими выходцами из Африки, Востока и Нового света, а более старшего, коренного). Теперь самыми красивыми женщинами считаются (по праву) уроженки славянской Европы, в частности, России. А катастрофическая нехватка женщин привела к формированию устойчивых норм и привычек к сожительству с себе подобными, что и привело к нынешней вакханалии «толерастов» по всей Европе. И не надо меня упрекать в гомофобии. Если бы Господь думал иначе, то первыми он создал бы не Адама и Еву, а Каина и Авеля. А кому недостаточно и этого аргумента, пусть вспомнят судьбу Содома и Гоморры и первопричины, вызвавшие эту кару («содомитский» грех). С кем жить  – это личное дело каждого, но не надо свои пристрастия публично рекламировать и навязывать их тем, кто этого не разделяет. Что-то не слыхал я о парадах гетеросексуалов. Хау, я всё сказал.

Но вернёмся в Руан. Время нашего пребывания здесь истекло, и мы направляемся к автобусу. По пути встречаем помпезное здание. Замок? Крепость? Дворец? Нет – это гостиница. Просто гостиница. Впрочем, не просто - а в пять звёзд, хотя построено здание ещё в XVI в. Явление, к сожалению, повсеместное по всей Европе. Так в Голландии, например, из-за нехватки денег на содержание, под гостиницы, рестораны и боулинги распродают церкви. У нас возвращают, у них – продают. Без комментариев.

 

 

 

 

Автобус мы ждали на соборной площади перед Сен-Элуа, темной громадине XIII века. Не надо спрашивать, были ли мы внутри – ответ очевиден. Здесь хотелось бы сделать ещё одно отступление.

 

 

 

Париж оставил о себе память, среди прочего, сортирным духом метро. Здесь же, на этой площади, мы были ошарашены «ароматами» разлагающегося мусора. Ощущение было такое, словно мы стоим в эпицентре мусорного полигона, хотя видимых источников запаха не наблюдалось. Невдалеке была группка из нескольких самых обычных мусорных урн. Оказалось, что это только вершина айсберга. Под ними находится подземный бункер для мусора, который вывозят не чаще, чем раз в неделю (в лучшем случае). Зимой, при отрицательных температурах, такой способ накопления отходов может быть и незаметен, но когда на улице +20… В общем, ещё раз убедились – чисто не там, где не мусорят (где это, интересно, может быть?), а там, где убирают.

Впрочем, покидать Руан с такими настроениями не хочется. Лучше ещё раз вспомним

его улицы и площади.

 

[Радуга-дуга]

 

 Что-то не слыхал я о парадах гетеросексуалов. Хау, я всё сказал.

 

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[Инна-Пермячка]

Инна-Пермячка

Приветствую бывших попутчиков!

Мы с Вами обедали рядышком, помнится, в Кольмаре ;)

Читаю ваш отзыв с интересом, еще раз убеждаясь, что сколько людей столько и мнений.

И Вас приветствую. В Кольмаре - это когда град пошёл? Помню, помню. Почитала Ваш отзыв также с интересом.

[Инна-Пермячка]

Этрета. Истоки яблочной диктатуры. «Выпей море, слон»

Автобус везёт нас по просторам Нормандии, заботливо меняя пейзажи за окном. Следующий наш пункт – Этрета, маленький городок на побережье Нормандии, который известен, прежде всего, своими уникальными алебастровыми скалами, причудливо изрезанными волнами и ветром. Это поселение рыбаков насчитывает многовековую историю, уходящую корнями ещё в период римской империи.

 

 

В XIX в. скромный рыбацкий порт превратился в модный курорт, привлекавший богатых парижан, и считавшийся среди европейской аристократии одним самых изысканных мест проведения "морских сезонов" (если путеводители не врут).

Однако по-настоящему прославили его художники Коро, Делакруа, Моне. Композитор Жак Оффенбах построил здесь виллу, писатели Дюма, Гюго и Мопассан подолгу жили тут.

Вот и нам предстояло приобщиться к сонму великих и, если повезёт с погодой, вкусить всех красот. С погодой вроде бы всё в порядке – сухо, не жарко. Но в Этрета есть ещё один неожиданный фактор – приливы и отливы. Надеемся, с этими нам тоже повезёт.

Ну а пока есть время, можно поговорить о сугубо нормандских напитках – сидр, поммо и кальвадос (по степени возрастания градусов). Всё это производные от яблочного сока. Нормандию вряд ли можно назвать винодельческим регионом, хотя и здесь когда-то были свои традиции: виноград на территории выращивали в XII-XIII веках. На смену вину со временем пришло пиво, а его в XV-XVI столетиях сменил сидр. Исторически сложилось, что типично нормандские напитки – сидр, кальвадос и поммо - совсем не виноградного происхождения, их делают из яблок и груш.

 

 

Считается, что в ещё VIII в. император Карл Великий поощрял своих подданных употреблять нормандский сидр. К сожалению, сейчас потребление сидра резко снизилось. Более того, ЕС субсидировал выкорчевывание садов для избавления от излишков этого напитка.

В Нормандии существует более 400 сортов яблок, из которых готовят десерты, выпечку, а также особые виды – для производства сидра и кальвадоса. Яблоки для сидра делят на четыре вида:

• горько-сладкие - ароматны, во вкусе сбалансированы оттенки;

• горькие - богаты дубильными веществами, придают сидру плотность;

• сладкие - ароматные, с большим содержанием сахара;

• кислые - отвечают за свежие нотки в букете.

Для упрощения производства сейчас все эти сорта яблонь высаживают рядом, чтобы можно было сразу смешивать яблоки. Еще один секрет сидра заключается в использовании мелких яблок, которые обладают наиболее сильным ароматом.

 

 

Традиционно здесь изготовляют пять основных видов сидра, крепостью от 2 до 5% алкоголя, причем на каждый рецепт идёт строго контролируемая пропорция видов яблок. Правда, есть сидр только из одного сорта яблок - bouché de cru - но он встречается достаточно редко. Есть ещё бюджетный вариант - cidre commun - смесь соков после первого и второго отжимов с добавлением воды.

Яблоки собирают в сентябре. В это время во дворах хозяйств у нормандских фермеров вырастают горы яблок – эвересты, джомолунгмы, монбланы!..

 

 

Нормандский сидр готовят из сладких и горько-сладких яблок. Как же так, скажет внимательный читатель, только что говорили о четырёх видах яблок!.. Всё правильно, но не стоит забывать о кальвадосе. Ведь он тоже делается из сидра. Вот к него-то и идут все указанные виды в определённых пропорциях. Итак, сидр как самостоятельный напиток. После того, как плоды отсортированы и вымыты, их измельчают и оставляют эту ароматную массу на несколько часов на открытом воздухе. Дело в том, что основная часть вкуса и аромата получается из кожуры фруктов. Для этого мезге (фруктовой массе) дают время, чтобы аромат перешёл из кожуры в сок (мацерация). После мацерации мезга попадает на пресс, где происходит отделение сока от жмыха. С одной тонны яблок получают около 650 литров сока. Затем полученное сусло помещают в чан. В течение 3-5 дней на поверхности образуется коричневая пена, её отфильтровывают. Следующий этап – ферментация сидра. Для этого сок заливают в дубовые бочки большого размера, где он находится около 6 недель. Идёт естественное брожение в отсутствии воздуха, которое продолжается 4-5 месяцев - яблочный сок постепенно превращается в сидр. Лучшие производители ферментируют сидр дольше, а иногда, перед последующей перегонкой для производства кальвадоса, даже немного выдерживают.

 

 

И вот, вуаля - готовый напиток разливают в бутылки, похожие на бутылки для шампанского. Далее охлаждённый до 8-10°С сидр разливают по особым керамическим чашкам (грамм на 300) и подают в качестве аперитива или во время еды.

Мы впервые распробовали этот напиток во время поездки (до этого в памяти прочно удерживались ассоциации с какой-то советской шипучкой). Сидр нам категорически понравился и мы спрашивали его в дальнейшем во всех заведениях (кстати, не везде он есть). После поездки дома мы продолжили поиски в наших магазинах. Нашли бретонский сидр стоимостью около 400р. за бутылку (в магазинах Франции средняя цена – 2,5 евро. Да подавится ненасытный ритейлер!). Пробовали и сидр российского производства (Самара, Барнаул). Вроде бы то, да не то – «у нас как в Париже, только дома пониже да асфальт пожиже». Может быть технология не та, может быть сорта яблок не выдержаны…

 

 

Но на этом жизнь сидра не заканчивается. Его ждёт волшебное превращение из простнародной куколки в аристократического мотылька – бесподобный кальвадос. Кстати, о кальвадосе. Ещё в начале ХХ века он считался если не плебейским самогоном, то уж точно не изысканным напитком. В Первую мировую его даже конфисковывали для производства автомобильного топлива. Стремительный взлёт славы кальвадоса начался после публикаций романов Ремарка. Его герои пили исключительно кальвадос, если события разворачивались во Франции, или ром – если в Германии. Любителем кальвадоса был и комиссар Мегре, описанный Жоржем Сименоном. Сейчас кальвадос – аристократический напиток, к которому относятся с таким же пиететом как и к коньяку. Сейчас производят кальвадос с 25- и даже 50-летней выдержкой.. Как говорят сами нормандцы, кальвадос не так знаменит как коньяк потому, что последний делают «для других», а кальвадос оставляют себе.

 

 

Сейчас кальвадосу присвоена маркировка А.О.С. - контролируемое по происхождению название. Это значит, что кальвадосы могут производиться только в определенных районах Нормандии. Для каждого из них определены географические зоны, сорта яблок, способы их переработки и выдержки напитка, состав почв и порядок внесения удобрений, чтобы напиток получался качественным и соответствующим стандарту. Всё очень серьёзно. Малейшее отклонение – и «кальвадос» разрешат продавать только как яблочную водку, а это колоссальная разница в цене. Цена лучшего винтажного кальвадоса доходит до нескольких тысяч евро за бутылку.

Для кальвадоса берут несколько сортов яблок, в определенных пропорциях. Примерно 70% — сладкие яблоки, дающие сахар и алкоголь; 10% — горькие и горько-сладкие сорта, выделяющие танины (дубильная кислота); 20% — кислые яблоки, придающие напитку свежесть и кислый вкус. После превращения яблок в сидр, наступает этап перегонки. Для кальвадоса применяется однократная или двойная (аламбик) перегонка. Для определённых марок кальвадоса двойная перегонка обязательна. Этот процесс более сложный и отнимающий гораздо больше времени. Но это делает кальвадос совсем иным по качеству.

Значит ли, что после перегонки кальвадос будет разлит в бутылки и попадет на стол? Ни в коем случае! Это только начало его длинного пути. Дальше начинается долгая жизнь в бочке…

 

 

 

 

Кальвадос покидает аламбик бесцветным. И называется он еще не кальвадос, а о-де-ви (вода жизни). Далее кальвадос выдерживается не менее двух лет в дубовых бочках. Существует много видов бочек – от огромных емкостей до небольших 300- и 400- литровых. Бочки могут быть разной степени обжига, новыми, вторичными или старыми. Молодые спирты выдерживают в новых бочках, от которых они получают необходимые уравновешивающие ароматы, а уже затем кальвадос переливают в более старые бочки.

 

 

Вообще следует сказать, что кальвадос не как вино живет все время в одной бочке. Его регулярно переливают, смешивают с другим кальвадосом, проводя ассамбляж. За всем этим ежедневно следит мастер погреба, постоянно беря пробы и проводя дегустации ароматов и вкуса. Это целое искусство, сродни ювелирному.

С производством кальвадоса связана одна легенда. Ангелы забирают немного кальвадоса из любой бочки. Каждый год. Вот такая у ангелов жажда. Все дело в том, что в деревянных бочках через пористую структуру древесины за год испаряется 1-2% спирта. Эту часть мастера погреба и называют “доля ангела”.

Напиток хорошо сочетается со многими блюдами, от морепродуктов или жареной дичи до абрикосов. Как истинный нормандец, кальвадос неравнодушен к сливкам и сливочному маслу: нежный сыр или десерт смягчают вкус напитка и раскрывают его фруктовые нотки. Нам же этот напиток был известен ещё до поездки: маленькая рюмка кальвадоса в конце трапезы с ломтиком апельсина, посыпанного корицей – это что-то!.. Кстати, у нормандцев есть традиция пить кальвадос (преимущественно молодой, до 4 лет) посреди трапезы. Поскольку нормандская кухня очень плотная, то считается, что рюмка кальвадоса «пробивает» уже принятую пищу и помогает поглощать еду дальше. Это так и называется «нормандская дыра».

И, наконец, осталось разобраться почему у французского напитка такое звучание. Принято считать, что у кальвадоса испанские корни (некоторые даже ударение ставят - кальвАдос. Ага – дОбыча нефтИ, возбУждено дело, производство мазутА…), связывая его с названием испанского корабля «Сальватос» (Спаситель), когда-то разбившемся в этих краях. Однако, на географических картах побережья Нормандии 1675 года были обнаружены целых два «кальвадоса», которые обозначали высокие скалы (лат. dorsa – хребет, выпуклость), которые покрыты низкими кустарниками и издалека кажутся лысыми (лат. calva). По этим «calva dorsa» моряки ориентировались, чтобы не сесть на мель.

 

 

Если неферментированный сок, который получен из яблок для сидра, добавить к кальвадосу, получится ещё один типично нормандский напиток – поммо, который занимет промежуточное положение между сидром и кальвадосом. С 1986 года поммо официально признали как напиток, а в 1991 присвоили А.О.С. В соответствии с критериями, яблоки должны расти в садах Нижней Нормандии, там же, где и сорта для кальвадоса. При изготовлении поммо могут использоваться более сотни сортов яблок для сидра разных видов. После смешивания сока с кальвадосом, нормандский поммо проводит 14 месяцев в дубовой бочке, где, созревая, приобретает янтарный оттенок от контакта с деревом. Спирт не даёт соку ферментироваться, поэтому вкус у напитка достаточно сладкий (содержание сахаров составляет до 90 гр/литр). Крепость – 16-18%.

Ну вот, с нормандскими напитками разобрались. Не забыть бы это всё когда приедем в Онфлёр – там у нас по плану дегустация всго этого. Кстати, в Бретони почти аналогичное производство алкоголя, с незначительными рецептурными и технологическими нюансами.

За разговорам мы и не заметили, как прибыли в Этрета. Городок маленький, но благодаря алебастровым скалам, растиражированным художниками, переполненный туристами. Особенно много их перед мэрией (где, в основном, останавливаются автобусы) и на набережной.

 

 

 

 

Мы через весь городок идём на набережную – место, откуда можно смотреть на скалы. О том, что мы на взморье, нам сразу же напоминают чайки – большие и важные.

 

 

 

 

Идём мы по центральной улице, то и дело встречая чего-нибудь интересное. Вот, например, увидели дом-музей Мориса Леблана, автора детективных рассказов об Арсене Люпене, знаменитом благородном мазурике, бандите – аферисте – джентльмене.

 

 

 

Дома на улице стоят вперемежку – исторические и стилизованные. На крыше одного из домов увидели какую-то непонятно закрученную трубу.

 

 

А вот и кальвадос в витрине специального магазина. Однако, цены… Выдержанный кальвадос выставлен по цене от 40 до 90 евро, с выдержкой от 4 до 20 лет. Будем надеяться, что это магазин для туристов и нам позднее удастся найти что-нибудь более адекватное.

 

 

Кстати, нам это удалось. В другом городе мы купили всё тот же «Шато дю Брейль» выдержкой 8 лет за 28 евро. Долой магазины для туристов – даёшь лавки для аборигенов!..

Прокладывая себе дорогу через всё густеющие толпы туристов, выходим на набережную. Вот оно – море (или океан?..). Горизонт стремительно исчез где-то вдали, оставив вместо себя лазурное зеркало воды. Звуки тоже пропали, остался только вкрадчивый шёпот прибоя. Слева и справа от набережной вздымаются белые скалы удивительной полосатой наружности.

 

 

А вот и та самя скала, про которую Ги де Мопассан написал: «…Впереди поднималась скала необыкновенного вида – круглая и со сквозным отверстием. Она напоминала собою фигуру громадного слона, погрузившего хобот в волны». Глядя на него, сразу вспомнилось Эзоповское: «Выпей море, Ксанф!..». Был отлив, и слон море выпил.

 

Вдоль набережной и выше, на склоне холма, расположены многочисленные отели. Сейчас только начало июня - море и воздух ещё не прогрелись, поэтому «высокий сезон» ещё не наступил. Пансионаты стоят пустые, а по набережной гуляют туристы навроде нас, транзитники. По самой набережной разбежалось несколько кафе – от простых витрин с парой столиков до вполне респектабельных заведений. Поскольку нас ждёт ужин в Онфлёре, то есть желание просто посидеть где-нибудь, помедитировать с бокалом в руке. Поэтому выбираем заведение попроще с видом на скалы и волны. Вот здесь-то мы и попробовали свой первый сидр. ВЕ-ЛИ-КО-ЛЕП-НО! Игристый яблочный вкус, не такой сладкий как сок, но и без привкусов брожения, великолепно освежал на солнце, тонкой струйкой тихой радости вливаясь в восторженный организм. Виват, Нормандия!..

А подали нам сидр в «правильных» керамических кружках полукруглой формы и светло-бежевого цвета объемом в 300 мл.

 

 

 

Говорят, что лучшие виды на скалы открываются сверху, с так называемой «тропы таможенников». Но подниматься туда – удел сильных и мужественных. Нормальные герои всегда пойдут в обход. Ну, или туда, где наливают что-нибудь вкусное. Между прочим, эти красоты весьма коварны. Здесь высокий прилив, и, если уйти далеко по пляжу и пропустить время «Ч», то можно попасть в смертельную западню, когда вода отрежет все пути к отступлению, оставив только вертикальную скалу. Об этом коварстве писал ещё Виктор Гюго в «Тружениках моря».

 

 

Подышав немного морским воздухом (надышаться можно только ветром…), идём обратно к автобусу.

 

 

 

Крытый рынок под деревянной крышей (где часовая башенка) остался вне зоны нашего внимания, равно как и церковь на взморье, всё по той же причине – нехватка времени. Здесь ещё раз пришло убеждение, что тур надо «прореживать», сокращая количество городов для увеличения времени посещения оставшихся, либо увеличивать продолжительность тура адекватно количеству экскурсий. В противном случае имеем то, что имеем – сумбур в голове и «убитые» ноги. В Этрета, например, нужно приезжать на полдня, чтобы спокойно побродить по скалам, понаблюдать прилив-отлив, помедитировать под шум прибоя, либо не приезжать вовсе. К полумерам не привык. Получаются какие-то коротенькие удовольствия на полтора часа.

 На обратном пути встретили таверну «Два Августина», надпись на фасаде которой извещала, что ей более полутора веков. Почему бы здесь не посидеть при наличии времени?

 

 

А ещё познакомились с традицией местных крестьян высаживать нарциссы по гребню соломенной крыши. Не спрашивайте, зачем – не знаю. Может, они творческие люди и так видят мир?

 

 

А напоследок предлагаю ещё раз полюбоваться местными видами. Снимки, правда, не мои – я их взял из интернета (спасибо авторам). Но кто же мне даст вертолёт для таких ракурсов? Кстати, обратите внимание на линию прилива.

 

 

 

[Инна-Пермячка]

Онфлёр. Устрицы и «развод» кроликов

С морем мы попрощались совсем ненадолго – мы едем в устье Сены в старый портовый городок Онфлёр. Десять лет назад его население составляло 8000 человек (сейчас, наверное, ещё меньше). Когда-то это был очень крупный и значимый по тем временам порт, упоминавшийся в хрониках XI в. Особую известность ему добыли местные пираты, грабившие всё побережье (в первую очередь английское). Наивысшего подъема город добился во времена освоения Нового Света – из гавани Онфлёра Самуэль Шамплен отплыл к берегам Северной Америки, чтобы основать там Квебек. Сейчас это всё в прошлом. Ранее весьма популярный среди французов (его прославляли на своих полотнах Клод Моне и Камиль Коро), ныне - это маленький заштатный городок, живущий, в основном, за счёт туристов.

Поскольку жизнь в городе начинается с гавани, то и мы, прежде всего, стремимся туда же по узенькой и темноватой улочке.

 

 

По пути мы заглядываем на местный рыбный рынок (очень небольшой).

 

 

Судя по запахам, казалось бы неизбежным для таких заведений (а точнее, по их отсутствию), местные торговцы свято чтут принцип мессира Воланда «Свежесть и ещё раз свежесть. Из увиденной рыбы (вся – свежего улова) признали только камбалу (по-французски – тюрбо). С морепродуктами было попроще – ползающих в пластиковых ваннах крабов и серые булыжники устриц признали сразу. С последними нам предстояла вечерняя встреча.

 

 

 

Тем временем, выходим на набережную, неоднократно воспетую французскими пейзажистами. Клод Моне писал о ней: "Каждый день я открываю здесь все больше и больше красот; это может свести человека с ума». Выглядит это так:

 

 

 

О том, что набережная – главная площадь города, недвусмысленно намекает установленная здесь по всем французским традициям карусель. Неподалёку разместилось и колесо обозрения - весьма актуально для восьми-то тысяч населения…

 

 

Здесь же нас встречает и старинная церковь XIV в. Сен-Этьен, обязанная своим обликом англичанам, тогда тут правившими. Ныне здесь местный музей.

 

 

 

Есть ещё одна достопримечательность гавани – оставшийся фрагмент крепостных сооружений, когда-то опоясывавших город. Называется он «Дом Лейтенанта».

 

 

С набережной мы уходим в сплетение улочек Онфлера. Булыжные мостовые, фахверковые дома – всё это становится уже узнаваемым. Следующий объект нашего посещения – деревянная церковь Святой Екатерины, самая большая и самая старая во Франции. Строилась она сразу после столетней войны на фундаменте от прежней, разрушенной во времена лихолетий, церкви. Возводили её корабелы, лучше сего владевшие военно-морскими технологиями, оттого и церковь изнутри получилась похожей на опрокинутый килем вверх корабль.Убранство морскими сигнальными флагами ещё больше усиливает это сходство. Снаружи церковь напоминает толи амбар, толи общинный дом (может из-за того, что колокольня построена отдельно).

 

 

 

Чтобы никто ничего не попутал, в церкви установлен орган, вывезенный из одного прихода в Руане.

 

 

Здесь же мы узнали об одной местной традиции – «Благословении Богородицы». На всех мессах, в числе прочего, молятся за спасение рыбаков. Эта традиция живёт и по сей день.

Морские флаги, висящие вдоль стен, являются сигнальной азбукой и, наверняка, что-нибудь означают. Но сами мы морской грамоте не обучены, а больше рассказать было не кому.

 

 

 

 

На этом, собственно говоря, доступные нам достопримечательности Онфлёра закончились. Теперь, коротая время до дегустации, мы просто гуляем по городу. Как, я разве не сказал? Нас здесь ожидала дегустация «Кир не Нормань», сидра трёх сортов, яблочных ликёров (тоже трёх сортов), выдержанного кальвадоса и «нескольких разновидностей нормандских джемов на основе молока». А чего бы я в предыдущей части так распинался про сидр, поммо и кальвадос? На прогулке мы встретили символ Онфлёра, ещё больше подогревший наше нетерпеливое любопытство.

 

 

Дома в Онфлёре в большинстве своём фахверковые, но попадаются и каменные типа палаццо, украшенные угловыми эркерами.

 

 

Последнее несколько напрягало, поскольку в средневековье там, как правило, располагали сортиры – чтобы всё стекало на улицу. Наверное, поэтому до сих пор многие мелкие городские речки во Франции (как и в Германии, и в Англии) называются «Дерьмовками» или «Вонючками». Впрочем, тема «цивилизованной Европы» и «немытой России» уже раскрыта достаточно полно. Остаётся только удивляться, как у этих завшивленных, никогда (т.е. ни разу в жизни) не мывшихся монархов хватало духу поучать варваров, еженедельно ходивших в баню*.

___________________________________

* - Во время обедов Людовика XIV в Версале и Лувре присутствовал специальный паж для ловли и вычесывания королевских насекомых.

[Инна-Пермячка]

 

Гуляя по улочкам, встретили несколько интересных объектов. Один из них сразу же назвали «Киса или Же не манж па сис жур» за его весьма колоритный облик. Далее были очередной необычный почтовый ящик и какая-то скамья «гламурной коровы». Последняя вызвала оживленные споры в нашей группе: что это – кич или, всё-таки, арт-объект?

 

 

 

Решили, что, всё-таки, арт-объект. Пусть на улицах будет поразнообразнее, даже за счёт таких форм.

 

 

Тем временем мы всё ближе и ближе подбираемся к обещанной дегустации. Кстати, изначально в программе на сайте ТТВ она значилась как «дегустация кальвадоса, сыров и морепродуктов». Но теперь сыры и морепродукты куда-то затерялись.

Дегустация по «доброй» традиции снова проходит в магазине силами персонала. Ладно, на этот раз хоть не на улице, а внутри. Итак, столпившись двумя группами вокруг пары бочек, изображающих столики, окунаемся в это действо.

На входе получаем по 30-грамовому пластиковому стаканчику с «Кир де Нормань». Главное его отличие от классического рецепта то, что в нём вместо вина употребляется сидр. Правда, вкус черносмородинового ликёра на этот раз совсем не различим и от парижского «кира» отличает только более различимый розовый цвет. Далее следовал сидр, разливаемый недрогнувшей от такой щедрости рукой хозяина (грамм по 15, не более). Вы когда-нибудь пробовали пиво чайной ложечкой? Учитывая, что бутылка (0,75) в магазинах стоит в среднем 3 евро, то хозяин потратил на нас никак не менее 5 евро. Удивительная расточительность! Напоминаю – мероприятие платное: на нашей группе заведение заработало 250 евро. Далее, по мере роста градуса напитка уменьшался его дегустируемый объем. Если вкус поммо ещё как-то удалось определить (хотя ощущение было, что напиток впитался в язык, не успев дойти до пищевода), то с кальвадосом вышла откровенная несуразица. Многие из нас встали перед дилеммой – нюхать или пробовать? Поскольку исполнить и то, и другое явно не позволяло количество предложенного напитка. На всю группу было потрачено треть бутылки - путём нехитрых арифметических действий, деля 200гр на 40 человек, вычисляем искомое. В аккурат по 5 грамм на нос. Апофеоза этот праздник невиданной щедрости (ну да – чего не видали, того не видали) достиг, когда пришла очередь пробовать джемы. Зажав баночку в кулаке, пластиковой палочкой для размешивания чая хозяин брал из неё мазок и давал облизать (слава богу, каждому индивидуальную). Растерянность от такого жлобства была настолько велика, что все даже забыли про фотоаппараты, чтобы запечатлеть этот «рог изобилия».

Почти у каждого в группе был свой опыт подобных дегустаций (в том числе и у нас), но никто не смог припомнить чего-нибудь подобного. В Сан-Марино, когда нам в магазине предлагали ликёры и вино (бесплатно!) было просто на группу выставлено 15 различных бутылок и каждый наливал себе самостоятельно (вот уж где рука, действительно, не дрогнула). В Голландии на ферме нас угощали (опять же бесплатно) сыром: нарезанные кубиками 6 сортов сыра возвышались барханами ( и снова – самообслуживание). Тёплые воспоминания у нас остались и от Сорренто: если дынный и фисташковый ликёры стояли в бутылках (сами, всё сами!), то лимончело разливал хозяин, разгуливая по магазину с «махновской» четвертью под мышкой и оделяя каждого без счёта. А цукаты и бисквиты он просто вынес в огромной вазе (как круглый аквариум), позволяя каждому запускать туда руку и таскать полной пригоршней, скошлько кому вздумается. И на этот раз - гусары денег не берут. Все эти траты потом деларируются как «расходы на рекламу» и учитываются при налогообложении прибыли. Так что, хозяева по-любому не оставались в накладе, но чтобы при этом ещё и заработать на туристах, им как-то и в голову не приходило. Впрочем, количество покупок, сделанных после таких «дегустаций» более чем оправдывало подобный подход.

Настроение после этой «дегустации» оказалось хуже некуда. Крайне неприятно чувствовать себя лохом (особенно, вспоминая Реймс) во второй раз. Как результат – мы (и не только) отказались от всех последующих «дегустаций». Как я уже говорил, нужно различать понятия «дегустация» и «коммерческое предложение». Необходимо, прежде чем брать за «это» деньги, или давать честную информацию или воздерживаться от подобных предложений.

С такими невесёлыми мыслями мы отправляемся на ужин, уже сомневаясь во всём. В программе у нас было заявлено: устрицы, креветки, лангусты, несколько видов морских улиток ИЛИ ягнёнок по-нормандски на косточке (от трески, запеченной с овощами, мы решили отказаться). Учитывая уровень пристрастий и предрассудков, кому что – разобрались быстро. Вот уже и кафе «У Лоретты». На уличном стенде (на фотографии - справа) отмечаем удивительно низкие цены и для Франции и, тем более, для России. За 14,90 евро вам предлагают обед из 3-х блюд. На закуску - хрустящий Пон Л,Эвек (сыр в панировке), или филе сельди (очевидно солёной-маринованой), или рыбацкая тарелка (креветки, моллюски). Основное блюдо – «угощенье мясника» (тушеное мясо), или мидии «маринаре» с картошкой-фри, или «рыба дня». На десерт – или сырная тарелка, или блинчики с карамелью, или «десерт дня». Каково? По-моему, весьма недурно.

 

 

Выждав, когда мы рассядемся, приносят главную интригу дня – блюдо с устрицами и морепродуктами (отдельным штатским достаётся ягнёнок). К ним прилагаются: тосты из ржаного хлеба, сливочное масло, сырный майонез (назовём это так), луковый маринад в красном вине и непременный лимон. Заказываем белое вино. Начали!..

Первыми в дело идут, конечно же, устрицы. Половинки раковин (серых снаружи, как обломок скалы, и бело-перламутровых внутри) заполнены полужидким мускулом живого моллюска сероватого цвета. Ничего отторгающего – всё ожидаемо.

Та-а-акс-с-с!.. Ножом отделяю мускул от раковины (подрезаю), поливаю лимоном, схлёбываю, оцениваю… Нечто скользкое, солоноватое, с отчётливым йодистым вкусом моря, перемешивающимся со вкусом лимона. Ничего себе так, но не более. Особых гастрономических восторгов я не испытал. Ставим «птицу» - ел сырых устриц. Жив.

 

 

Переходим к лангустам (или норвежским омарам) – похожи на крупных креветок с сильно вытянутыми клешнями. Эти уже варёные. Мясо белое и сочное, вот только есть их неудобно: панцирь жёсткий и колючий, пока чистишь – можно пальцы ободрать (никаких приспособ к ним нет). Далее – креветки. Ну, эти – дело привычное, без сюрпризов. За исключением, пожалуй, одного – их готовили свежими, а не мороженными.

Теперь дело за морскими улитками. Их в тарелке два вида – плоские (типа итальянских вонгеле) и завитые в конус. С плоскими обхожусь как с устрицами – ощущения схожие. А вот с коническими дело обстоит поинтереснее. Они варёные, поэтому доставать их из панциря нужно с помощью двузубой вилочки, как штопором пробку из бутылки. Чпок!.. Вылезла – окунуть её в сырный майонез и немедленно в рот. И вином запить. Белым. Красота! Вкусом эти улитки похожи на кальмаров, только нежнее. Поскольку впервые ел и устриц и этих моллюсков, то загадываю желание: «Больше морепродуктов – свежих и разных!». И дешёвых.

После ужина, с выправившимся настроением возвращаемся в гавань, снова петляя по узким улочкам с неожиданными проходными дворами.

 

 

 

 

 

Программу мы, в целом, выполнили. Единственное, что не увидели – это памятник Му-Му, поставленный по инициативе Грымова. Говорят, его опять стащили.

Вот мы и снова на набережной. Карусель на месте, мэрия – тоже. В Онфлёре всё заканчивается там же, где и начинается – в Старой Гавани. Как символ этого – карусель, которая здесь стоит.

 

 

 

 

Прощай, город рыбаков, свежих устриц и жадных лавочников!

[Наталья-Петербург]

Да что ж такое происходит с дегустациями??? :ireful3:

[Ёlka]

Три года назад дегустация в Онфлере у нас происходила точно так же. Только мы стояли на улице вокруг одной бочки. Порции дегустируемого сидра и кальвадоса были микроскопические. Ничего с тех пор не изменилось... :scratch:

[Бука]

Это была "дегустация"? А я не знала! Вот что значит неопытная туристка! До сих пор была уверена, что то, что вы описали - бесплатно. Типа рекламы магазина. Я однажды так "надегустировалась" шоколадом, оливковым маслом (более 10 видов!) и сырами, что обед не понадобился и на  ужин не пошла - было некуда)) такие "дегустации" в Италии в каждом магазине на трассе, естественно, для туристических групп бесплатно. 

А дегустация вина - это 8 видов вина, по полбокала на нос (хороший такой, большой бокал для вина) и с добавкой - кому понравилось и кто ещё попросил. Вина разные, от  молодого (последнего урожая) до того, которое только в рестораны

поставляют. 

Теперь мои горизонты значительно расширились! Французы такие ..экономные, оказывается(((

[Радуга-дуга]

Три года назад дегустация в Онфлере у нас происходила точно так же. Только мы стояли на улице вокруг одной бочки. Порции дегустируемого сидра и кальвадоса были микроскопические. Ничего с тех пор не изменилось... :scratch:

И полтора года назад (февраль 2014) было всё ну точно также!  И правда ничего не изменилось...((( Доколе???

[Машуля из Самары]

Французы такие ..экономные, оказывается(((

Честно говоря, мы тоже это заметили побывав в Европе на всевозможных дегустациях и съездив в тур "Вся Франция", вот уж где было несчетное количество таковых! И вот только в "Плу и сыновья" надегустировались вдоволь, в остальных местах дегустации и стояли недешево, и наливали просто микроскопические количества жидкости.

[Татьяна из Пензы]

Как точно описана дегустация в Онфлере!  3 года  назад евро стоил 40 рублей, и то было жалко потраченных денег. А уж когда евро больше 70... :negative:

[Наталья-Петербург]

Честно говоря, мы тоже это заметили побывав в Европе на всевозможных дегустациях и съездив в тур "Вся Франция", вот уж где было несчетное количество таковых! И вот только в "Плу и сыновья" надегустировались вдоволь, в остальных местах дегустации и стояли недешево, и наливали просто микроскопические количества жидкости.

Маш, у нас в Риквире всё было вполне прилично!

[itech]

Честно говоря, мы тоже это заметили побывав в Европе на всевозможных дегустациях и съездив в тур "Вся Франция", вот уж где было несчетное количество таковых! И вот только в "Плу и сыновья" надегустировались вдоволь, в остальных местах дегустации и стояли недешево, и наливали просто микроскопические количества жидкости.

Вообще-то дегустации проводятся магазинами бесплатно. Только в Боне видел платную (но там и вино дешевле 15 евро/бутылка не было). Но даже и в Боне я дегустировал бесплатно в другой энотеке А в Амбуазе, отправив Марину смотреть замок, я хорошо провел время в находящимся прямо под замком магазинчике, где надегустировался и купил пару бутылок вина по 6 евро. У "Плу и сыновья" они стоили уже 7-8 евро.

 

Маш, у нас в Риквире всё было вполне прилично!

Подтверждаю. У нас тоже. И цены на вина - от 4,5 евро.

[Инна-Пермячка]

Мон-Сен-Мишель. Цитадель веры и зыбучие пески

Последним нашим пунктом пребывания в Нормандии, но, наверное, самым впечатляющим стал остров / гора / крепость Мон-Сен-Мишель (Гора Святого Михаила). Место это действительно уникальное. Посреди равнины, периодически заливаемой морем от горизонта да горизонта, высится гранитная скала, окружённая крепостной стеной. На самой вершине скалы, как цитадель веры, высятся шпили аббатства.

 

 

Согласно легенде, аббатство (а впоследствии - и крепость) появились по наказу Святого Михаила. Уже само по себе строительство города / крепости / церкви в таком месте представляет истинное чудо. Высота скалы, отстоящей от материка на 2 км, достигает почти 100 м. Крутые гранитные обрывы уже делают этот остров почти неприступным. Но нет, этого мало – два раза в сутки океан затапливает равнину, облизывая своими волнами крепостные стены. Даже когда вода уходит во время отлива, на её месте остаются зыбучие пески, поглощающие всё безмолвно и безвозвратно. Казалось бы, сама идея строить что-либо масштабное на таком недосягаемом месте уже кажется безумной (всё, от громадных колонн до последней доски или гвоздя, нужно везти с континента). По легенде, архангелу Михаилу пришлось трижды являться епископу Оберу (в последний раз даже постучать по лбу), прежде чем тот поверил, что это не Искуситель над ним насмехается. Начало строительству было положено ещё в VIII в., поэтому, за древностью постройки, её описание успело войти ещё в хроники короля Артура.

 

 

Сейчас на остров можно попасть, доехав до парковки на краю континента, а далее по дамбе, ныне реконструируемой в мост – на автобусе-шаттле, от которого нужно ещё пройти пешком. Так мы и отправляемся с утра пораньше. Погода для экскурсии случилась грустная – серое, промозглое небо, с которого периодически сыплется какая-то морось, и резкий ветер. По ощущениям градусов 16, не больше (запомним это обстоятельство!..).

С крепостной стены нам уже приветственно машут флаги Нормандии (Бретань много раз покушалась на этот лакомый кусок). Мы приехали во время отлива, поэтому на многие километры вокруг расстилаются поля полужидкой серой грязи.

 

 

В крепость входим через средневековые ворота по подъёмному мосту.

 

 

 

Далее по крепостной стене нам надо обойти нижний ярус, чтобы добраться до места сбора группы. Часть группы, вдохновившись суровой красотой острова, решает подняться на самый верх – к часовне Святого Обера (епископа – основателя). Учитывая крутизну склона и количество лестниц – это весьма серьезное испытание. Поскольку свой организм мы знаем хорошо (знакомы с ним, практически, с самого рождения), то отказываемся от такого восхождения, решив побродить по среднему ярусу. Кстати, не мы одни проявили «слабину в коленках» - из 3,5 млн посетителей в год, в аббатство поднимается всего 650 тысяч (представляю, какой гордостью за себя, прочитав эти строки, преисполняются те, кто всё-таки вскарабкался на гору. Респект!).

Войдя в крепость, мы повстречали группу французских школьников, чего-то черкавших в своих скрижалях. Удивил, конечно, не этот факт, а то, что они сидели прямо на камнях – кто на бордюре, кто и прямо на булыжной мостовой. Это в такую-то погоду!..

 

 

А пока, поднявшись по крутой лестнице (первой, а сколько их ещё впереди?), мы идем по крепостной стене. Если бы сэр Артур Конан Дойль не описал Гримпенской трясины, то я бы подумал, что самое унылое место на Земле – это здесь, под дождём, во время отлива. Везде предупреждения о коварстве приливов и неотвратимости гибели в зыбучих песках. Здесь, кстати, один из самых высоких приливов на Земле – до 14 м пр скорости почти в 6,5 км/час (скорость бегущего человека).Во время отлива вода отступает на 18 км от берега, а во время прилива – продвигается вглубь побережья на 20 км. Почти 40 км безлюдной, мёртвой территории. А вот и первая жертва отлива – кто-то не рассчитал время и яхта села на грунт. Видно по следам, как бедолаг вызволяли спасатели.

 

 

По другую сторону стены видно, как с нижнего яруса узкие улочки карабкаются вверх, отдыхая на крошечных пятачках перед очередной лестницей. Дома на улицах сейчас заняты магазинами и кафе (такие толпы туристов ежедневно приезжают – грех их немножко не пощипать). Впрочем, есть и жилые – на острове постоянно проживает несколько десятков человек.

 

 

 

Несмотря на скверную погоду, туристов на острове очень много. А поскольку улочки узкие и кривые, то моментально образовывается толчея вавилонская, благодарая чему часть группы тут же потерялась.

У входа на лестницу, ведущую в аббатство (вернее, на первую из…), мы решаем погулять самостоятельно, выбирая заветренные места. Посмотрели вверх на шпили собора (кепка с головы валится) и ещё раз утвердили выбранный маршрут.

 

 

Сверху хорошо видно дамбу, по которой мы приехали и следующий остров, убежавший дальше в океан. Он уже необитаем.

 

 

 

 

 

 

Там, где мы сейчас гуляем, хоть и называется средний ярус, но на самом деле – это четвертый ярус лестниц. До верхней площадки остаётся ещё столько же. По замыслу архитекторов, создавших окончательный вид монастыря, его комплекс делится на три уровня: верхний - непосредственно сам храм, стоящий на вершине горы, средний - где расположены несколько крипт и комнаты монахов и, наконец, последний уровень, где были расположены складские помещения, хозяйственные постройки и жилые дома. Первый уровень должен был соответствовать духовному началу, второй - церкви, а третий - это обычный мир людей. Мы сейчас находимся между мирским и церковным началом. Вход на церковный уровень охраняет Святая Жанна, отсекая всю суету.

 

 

На одном из перекрёстков встречаем ещё одного стража, но это оказывается экспонат расположенного за стеной музея оружия.

 

 

Зато начинают появляться фотомодели – за важный вид их вряд ли можно назвать как-то иначе.

 

 

По среднему ярусу обходим остров вокруг уже вдоль второй крепостной стены, принадлежащей уже аббатству. Не перестаём удивляться колоссальному труду, вложенному в эти дикие камни. Ещё раз задумываемся над этим, когда доходим до пандуса. Это сооружение служило для подъема грузов на самый верх к отшельничающим монахам. По направляющим (на фото – слева) скользила специальная тележка, поднимаемая за трос, прикреплённый к вороту. Ворот крутила лошадь. Такая конструкция была создана, чтобы поднимать, в основном, еду для 60 отшельников. А как же тогда поднимали все эти каменные блоки, колонны, скульптуры? Неужели вручную? Ведь даже если просто смотреть – и то шею начинает ломить.

 

 

Сверху замечаем какое-то движение вокруг севшей на мель яхты. Кого это нелёгкая принесла по таким гиблым местам? Странная какая-то группа – разновозрастная и разновеликая. Паломники, что ли? Нашли место, где ходить…

 

 

Тем временем, наступила обеденная пора и нам нужно возвращаться на крепостную стену. Там нас ждёт обед в панорамном ресторане. Впрочем, из-за такой погоды посмотреть панорамные виды нам не удалось – обед проходил внутри помещения. Да и то сказать, чего смотреть-то – пески после отлива? По-моему, это просто трюк-завлекалочка для туристов. На обед нам сегодня приготовили мидии в белом вине и ягнёнка по рецепту «Мон-Сен-Мишель», а также по бокалу вина – красного или белого, на выбор. Как утверждают местные жители, в здешних краях выведена порода овец с особо вкусным мясом, поскольку пасутся они на подтопляемых засоленных лугах. Ну что ж, проверим!..

В силу семейных пристрастий, мидии ем только я – поэтому заказываю к ним белого вина. Рислинг. Вкусно. Даже очень. Я не профессиональный сомелье – дегустатор, поэтому жонглирую словами типа «округлый вкус, танинные нотки, послевкусие орехов и свежих бисквитов (надо же такое придумать?)» достаточно неуклюже. Лучше попросту. Кстати, неупотреблённые мидии легко обменяли на овощной салат – естественно, там было заказано красное вино. Вкусное, вот только название как-то забылось.

 

 

 

 

Теперь насчёт ягнёнка. Не знаю, тот это был сорт баранины или другой, но мясо было отменным. Среди прочих пряностей угадывался розмарин, а аромат добавляло красное вино, явно использованное при тушении. На этот раз к картошке добавили немного других овощей – низкий поклон за морковь и пастернак! Я думал это только у нас, в стране, выросшей на армейских консервах, и дачном рационе приусадебных участков и еде из туристических котелков такое пристрастие к мясу с картошкой. Где ты, изящная и утончённая кухня от гурмэ*? Или это тоже рекламный трюк?

 

После обеда спускаемся в город на торговую улицу (центральную). Прорва народу, ещё больше – магазинов. Покупаем на память специалитеты – нормандское масляное печенье, изготавливаемое по традиционному рецепту, уходящему вглубь веков. Нет, это не я воображаю – так написано на коробке. Дома попробовали – вкусно. Другим тоже понравилось.

 

 

Немного «порулили» местным бизнесом около очередной сувенирной лавки.

 

 

Кстати, о сувенирах. С ними во Франции какая-то засада – почти ничего оригинального и интересного. В Париже одни «эйфельки» - начиная от сантиметровых миниатюр до полуметровых кеглей. В провинции, в основном, китайская пластмасса жутких попугайских цветов и почему-то вся американизированная – с надписями на английском языке соответствующих словесных конструкций. Перед вашингтонским обкомом приседают?

Зашли в магазин «Матушка Пуляр» - это здешний бренд, местная мифологизированная знаменитость, прославившаяся отменной готовкой. Этим именем называют рестораны, рецепты блюд, магазины кухонной утвари и всё, что связано с кухней и готовкой.

 

 

Мы зашли в посудную лавку. Столько медной посуды за раз я никогда не видел. Как-то сразу стало теплее, словно у очага присел.

 

 

А теперь наступило время развязки интриги с паломниками-пилигримами, бредущими тайными тропами по зыбучим пескам. Подгоняемые педагогами, перемазанные донным илом от пяток до макушки, БОСИКОМ (!!!) они вышли к нам сами. Это были те самые школьники, которые сидели на мостовой. Лет 7-9.

 

 

Значит, всё то время, покуда мы, подняв воротники и поёживаясь на ветру, искали закутки потише, детишки чавкали босиком по жидкой грязи?! Интересно, что бы сказали наши мамочки, если бы их чада пустили босиком в такую погоду? Скорее всего – ничего. Посадили бы на кол педагогов молча - от нехватки слов и переизбытка эмоций. Лично я затрудняюсь комментировать эту ситуацию, но надеюсь, что взрослые знают что делают.

А теперь пришла пора прощаться и с Мон-Сен-Мишель, и с Нормандией. Ещё раз смотрим на крепостные стены и отправляемся на автобусную остановку.

 

 

Конечно, можно было бы и так доехать, но чего-то мы не захотели. Может вспомнили, как однажды прокатились по Карловым Варам на таких же пфердах и они ожесточённо отстреливались, может ещё чего…

 

 

Ну, и на прощанье, то чего нам не досталось – вид на Мон-Сен-Мишель в хорошую погоду.

 

 

_________________________________

* - отличие от гурмана: гурмэ – знаток и ценитель тонких вкусов, гурман – знаток и ценитель плотно набитого брюха. Один увлечён качеством, другой – количеством. Никак не могу определить, кто я. Вроде бы и… А с другой стороны, почему бы и не… Вот и разберись.

[Инна-Пермячка]

Часть 5. Бретань. Крайняя точка Франции.

 

Суровость климата, застывшая в граните и плещущаяся в ламбиге

С побережья Нормандии мы отправляемся в Бретонь – полуостров на северо-западе страны, омывемый с севера Ла-Маншем, а с юга - Бискайским заливом. Эти названия сразу же рождают в памяти ассоциации с образами, когда-то прочитанными в книгах – гранитные скалы, пенистые гребни волн и смертельные опасности, караулящие рыбаков и мореходов за каждым буруном.

«В далёком Бискайском заливе, где золото роют в горах,

Бродяга сажал ананасы, а рос исключительно мак…»

Нет, что-то не так: или я попутал, или КВН-щики.

 

 

Этот сильно изрезанный многочисленными бухтами, мысами и островами (3700 км береговой линии) полуостров, сильно выдающийся в воды Атлантики, геологически является самым старым участком французской земли. Рельеф Бретани возвышенный, но невысокий и достаточно ровный, хотя ландшафт больше напоминает Шотландию или Ирландию.

Эта часть Франции обычно как-то не ассоциируется с едой. Скорее - это кельты, легенды о короле Артуре, волынки и кружева. Однако бретонская кухня признана одной из самых разнообразных во Франции. Её можно охарактеризовать тремя словами: простота, подлинность и качество. Долгое время местная еда считалась по-деревенски грубоватой и тяжёлой. На самом деле такая пища всего лишь рассчитана на людей физического труда – крестьян и моряков. Это кухня широкой натуры, в которой найдётся место и морепродуктам, и овощам, и различным видам мяса и птицы. Есть даже бретонская пословица (которая мне, напрмер, очень нравится) - «в сытом теле и душа дольше живёт».

Вид гранитных скал, поросших вереском, волн, разбивающихся об их подножья, пронзительно-тоскливые крики чаек пробуждают в душе строки, знакомые ещё с детства. И хоть относятся они к землям по другую сторону Ла-Манша, но всё равно остаются очень созвучны с видами Бретани:

«Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино…»

Поэтому во время переезда, пока у нас есть время, поговорим о напитках Бретани. Они хоть и не вересковый мёд, но в сладости и крепости тоже могут со многими поспорить. Очень схожи с напитками Нормандии, но, конечно же, имеют свои особенности. Здесь есть своё довольное хмельное пиво, вина (например, мюскаде и гро-план) и даже виски, но, как и в Нормандии, здесь сильны, прежде всего, традиции приготовления сидра.

Перебродивший яблочный сок упоминается ещё в легендах о короле Артуре. Но только в XVI столетии в Бретань были завезены горькие, богатые танинами сорта яблок, благодаря которым напиток может храниться неограниченное время и, таким образом, годится для экспорта за пределы региона. Этот напиток стал знаменитым сидром, который на торжественных мероприятиях подают до вина.

В отличие от Нормандии, в гранитных почвах Бретани недостаёт меди, которая жизненно необходима при выращивании яблок, поэтому разведении садов ограничено теми немногими территориями, где в почве имеется этот металл.

 

 

 

В Бретани сидр производят тем же самым способом, что и в Нормандии. Немного отличается лишь классификация - она не такая подробная, как у нормандцев. По территориальному признаку выделяют следующие виды бретонского сидра:

* Корнуайские (Les cidres de Cornouaille): единственные обладатели маркировки АОС.

Прозрачные, с золотисто-оранжевым оттенком, полусухие, с хорошо структурированным вкусом и обильной стойкой пеной. Производятся, в основном, из яблок горько-сладких и горьких сортов;

* Сидры из долины реки Ранс (Les

cidres de la vallée de la Rance).

Игристые, сочные, с цветочными ароматами. В основе - также горькие и горько-сладкие яблоки с добавлением кислых;

* Реннские (Les cidres du bassin de

Rennes).

Производятся из сладких и кислых яблок, хорошо утоляют жажду;

* Королевский Гийевик (Le Royal

Guillevic).

Отмечен Красным торговым знаком (le Label Rouge). Этот сидр производят в южной части Морбиана из единственного сорта яблок - Гийевик. Напиток имеет золотистый оттенок с зеленоватыми отсветами и очень лёгкий деликатный вкус.

 

 

Так же, как и в Нормандии, в Бретони сидр имеет своё перегонное продолжение. Ламбиг, он же местный яблочный бренди, получают при перегонке сидра. Название он получил от слова «дистиллятор» (французский вариант - alambic, бретонский - lambig).

 

 

Дистилляция обычно одна. После неё напиток помещают в дубовые бочки, где он состаривается в течение нескольких лет. Содержимое бочек периодически перемешивают и добавляют к нему бренди других урожаев. От их пропорции зависит интенсивность фруктового аромата и крепость, которая в среднем составляет около 45%.

Традиционно ламбиг был деревенским самодельным напитком, который ценили не только крестьяне, но и моряки. В некоторых портовых городах при его изготовлении использовали так называемую кость каракатицы (её внутреннюю раковину). Возросший в начале 1960-х годов интерес к напитку за пределами полуострова заставил разработать соответствующие правила производства, и ламбигу присвоили АОС. На его основе производят местный поммо - две части яблочного сока плюс одна часть ламбига.

Бретонский поммо попробовать не удалось, а вот сидр и ламбиг попали в нашу коллекцию вкусов. Ни одно более-менее уважающее себя заведение в Бретани и помыслить не может, чтобы сидр исключить из меню. Ламбиг же, приобретённый в Локронане, мы распробовали только дома. Достойный вкус, хотя я бы всё-таки классифицировал его не как бренди, а как водку (если угодно – яблочную граппу).

 

 

Есть ещё один бретонский напиток – шушен, но он нам не встретился (фото из интернета). Тем не менее, скажем пару слов и о нём. Шушен - Бретонская версия медовухи, одного из самых древних алкогольных напитков. Получается при добавлении свежеотжатого яблочного сока к мёду, растворённому в воде. Содержание мёда в одном литре шушена обычно составляет около трети объёма, именно такое количество необходимо для оптимального градуса напитка (12-15°). Если шушен содержит 20-30 граммов сахара, то его называют «сухим», если же 40-60 граммов - «сладким». От того, какой мёд используется, зависит вкус и цвет напитка, который может варьироваться от бледно-жёлтого до коричневого. Обычно шушен делают из весеннего (яблоневый цвет, одуванчик) или летнего мёда (малина, клевер, дикие травы), в прежние времена был популярен и гречишный мёд. Напиток, разлитый по бутылкам, оставляют минимум на год. Готовый шушен подают охлаждённым (но без льда) в качестве аперитива или дижестива. Он может входить в состав коктейлей, например, с водкой, или сопровождать различные блюда: дыню, фуа-гра, морепродукты, десерты.

 

 

Есть в Бретани и такая экзотика как виски (весьма любопытно для яблочного края). Бретонское виски выпускают на основе ржи, пшеницы и ячменя. «Гвенрок» (le Gwenroc) - производится в Ренне. Отличается интересным ароматом с нотками соломы и папоротника, за что его очень ценят те, кто не любит молочные напитки. Виски «WB» изготавливается из ячменя и пшеницы. Выдерживается три года в дубовых бочках в погребах перегонного завода в Ланьоне. «Armorik» – это чистое, солодовое виски того же производителя. Так что, если когда-нибудь встретите виски из Франции, то не считайте это данью моде (пытаются же у нас выпускать граппу на Кубани) или жертвой глобализации. Виски из Бретони – самый что ни наесть аутентичный напиток бретонцев (сначала хотел написать «французов», да вовремя спохватился: бретонцы во Франции, как баски в Испании – свой язык, свои традиции). Ну что ж, суровые люди должны пить суровые напитки. Нижнетагильские мужики тоже не собираются за бокалом мохито.

 

 

 

Фужер. Соборы и папоротниковые кущи

За разговорами мы прибыли в первый бретонский город – Фужер. Название никакого отношения к питейной ёмкости не имеет (если только очень опосредованное) «Фужер» - французский папоротник, коего здесь произрастает превеликое множество.

Бретонцы всегда славились независимым характером - не боялись давать отпор даже заведомо более могущественному противнику. Потому возвели в XI столетии «золотую дугу» городов-крепостей, одним из которых стал Фужер, с вершины кряжа нависающий над долиной реки Нансон. В Средние века за обладание этим ключевым пунктом на границе шла непрестанная борьба между французскими и английскими феодалами. Несмотря на бурную историю, 13-башенная крепость дожила до нынешнего времени. Атмосфера Фужера манила многих путешественников, более именитых чем мы. Городок в свое время любили посещать Флобер и Гюго. А Бальзак написал здесь свой прославленный роман «Шуаны».

 

 

Наше знакомство с городом начинается от подножия замковой башни, которую огибает маленькая речка Нансон, наполняющая замковый ров. Поскольку лучший вид на крепость открывается с Верхнего города или с площади Деревьев, что у церкви Святого Леонарда XVI века, то через замковые ворота по старинной брусчатке мы устремляемся на вершину холма (О, боги! Опять вверх!). Не доходя до ворот, мы встречаем небольшую плотину и водяную мельницу, действующую до сих пор.

 

 

 

 

Крепость, внутри которой мы сейчас находимся, дошла до наших дней почти не тронутая. Готические башни, брусчатые улочки, взбегающие на вершину холма, средневековые дома – всё это придаёт городу вид каких-то иллюстраций из рыцарского романа про доблесть поединков, коварство колдунов и красоту принцесс.

 

 

Наше пребывание в городе было весьма скоротечным. Бодрым аллюром (что было непросто после терренкуров по лестницам Мон-Сен-Мишель) мы поднялись на вершину Фужера, посетив по пути пару церквей, и, так же, не мешкая, спустились обратно. Досадно. Такие города нельзя глотать второпях, давясь и обжигаясь. Досадно ещё и потому, что в дальнейшем времени нашлось достаточно, чтобы его бездарно потратить на маловразумительные экскурсии. Но об этом в соответствующих главах.

 

 

 

Поднимаемся всё выше и выше. Отсюда город кажется ещё более нереальным в своей декоративности. Где тут дракон, которому надо голову оборвать? Кстати, о драконах. В Польше, Германии и богемских землях Чехии мы постоянно натыкались на напоминания о них. Хмурые рыцари деловито казнили бедолаг чуть ли не на каждом перекрёстке.

«Что это вы, мушшына, с животиной балуете?!»

«Да вот – змея запускаю…» И копьём его – тык…

А во Франции культ драконоборчества нам как-то не встретился. Интересно, почему?

Вот, наконец, мы и на самом верху. Виды действительно впечатляющие – жалко только что солнца нет. Впрочем, и дождя тоже.

 

 

 

Через просвет в домах маячит главная церковь Верхнего города – церковь Святого Леонарда. Кроме того, что она была построена в XII в., а потом много раз перестраивалась, ничего о ней найти не удалось. Ну что же, будем просто смотреть…

 

 

Совсем уже собрался идти вслед за группой, но тут в переулке увидел силуэт какого-то бравого всадника. Пока группа идёт к соборной площади, успею посмотреть – кто это.

Оказалось, это памятник уроженцу Фужера дивизионному генералу наполеоновской армии Жану Амбруазу Бастиану де Бастон Ла Рибуазье (надпись на цоколе памятника – до чего же кудряво они закручивают свои имена!)

 

 

Тут же читаю, что этот генерал – герой сражений при Смоленске и Бородино (понять, что означают надписи «Smolensk» и «Borodino» моих знаний французского языка хватает). Уже дома узнал, что этот Ла Рибуазье начал карьеру с того, что лейтенантствовал вместе с Бонапартом в одном полку, а закончил - командующим всей артиллерией Наполеона в 1812 году. Не вынес тягот русской компании и при отступлении умер. Так-то. Ибо – не фиг, не лезь, куда не зовут.

Группа уже подходит к собору, поспешу и я туда. Снаружи собор выглядит аскетично и, даже, мрачновато. Декор минималистский: центральная розетка и пинакли* – вот, пожалуй, единственные украшения фасада. Для ранней готики это характерно.

 

______________________________________________________

* - в романской и готической архитектуре - род башенок с многоугольным основанием и с остроконечным верхом, которые ставились на столбах перил крыши, ее гребне и др. В XI и XII в.в.

пинакли оканчиваются вверху в виде конуса.

[nataliya34]

Очень интересно рассказываете. Зачитываюсь.

[Levushka1]

Оказалось, это памятник уроженцу Фужера дивизионному генералу наполеоновской армии Жану Амбруазу Бастиану де Бастон Ла Рибуазье (надпись на цоколе памятника – до чего же кудряво они закручивают свои имена!)

 

 

 

А еще названия блюд ! Называется очень длинно и красиво,а на деле мясо с картошкой))) но при этом вкусно,конечно.

[Инна-Пермячка]

 

Прослушали очередную архитектурно-гастрономическую сентенцию: ребристые пинакли похожи на рыбьи хребты, а готические окна – на рыбьи пузыри. Пришлось подарить образ, который нам нравится больше (не помню, где услышали): стрельчатые, готические окна – ладони, сложенные в молитве к Богу. В полемику вступать не стали – вошли в храм. Полумрак и гулкая тишина…

 

 

В простенках установлено несколько скульптур, а в приделах – пара алтарей.

 

 

За одним из них - алтарь Сакре-Кёр (Святое сердце) – расположен старейший в Бретани витраж (1140-е годы). Сделан он был для аббатства Сен-Дени, но в XIX в., после расширения церкви Св.Леонарда, был передан сюда. Остальные витражи, в основном, «новоделы» - XX в. Центральная розетка, снаружи представляющая «пламенеющую» готику, изнутри выглядит как «пиковый интерес». Забавно…

 

 

 

 

 

А теперь пора наружу – осматривать церковный сад и виды на город сверху. Особых дендрологических изысков сад не представляет – кусты выровнены, газоны подстрижены, цветов мало (может ещё не успели расцвести?). Однако отметили присутствие в саду пальм (судя по высоте, достаточно зрелых) и присутствие на клумбах растений, явно огородного предназначения (одно очень походило на молодую свёклу). Впрочем, почему бы не совместить красоту с пользой? Табличка приглашала нас на колокольню для обозревания панорамных видов, но мы решили, что и отсюда всё прекрасно разглядим.

 

 

 

 

Теперь нам надо спуститься вниз и пройти через тот садик, который мы увидели под ногами. Спускаться можно либо по дорожке, проложенной для туристов и обозначенной специальным знаком, либо на свой страх и риск по боковой тропинке (короче, но круче). Специальный знак был установлен на перилах и, почему-то, указывал туда же. Экстрим? Решили разделиться. Но прежде, чем начать спуск, наше внимание привлекает некий знак под ногами. Долго крутились вокруг него, пытаясь постичь его тайный смысл – похоже на бокал с мартини, в котором плавают долька лимона и коктейльная соломинка. Только когда был найден нужный ракурс, знаки приобрели смысл. Соломинка превратилась в посох пилигрима, лимон – в ракушку, символ паломничества, а расположились они на фоне Мон-Сен-Мишель - аббатства, откуда мы прибыли. Вот так и пересеклись два пути – паломников и туристов.

 

 

 

С мыслями: «Где наша не пропадала – и здесь пропадала, и там пропадала!..» начинаю спуск. Более осторожные идут вдоль церковного склона. Летом на нём выкладывают огромную бабочку из цветов, но нам не повезло – ещё не сезон.

 

 

 

 

Внизу нас ждёт то, из-за чего город и получил своё название – заросли папоротников. Говорю во множественном числе, поскольку, несмотря на «дремучий» вид, здесь представлена целая ботаническая коллекция - несколько десятков видов папоротников, обозначенных соответствующим табличками.

 

 

Далее двигаемся вдоль ручья, несущего свои воды в нижнюю систему рвов, каналов и плотин. В архитектурном смысле, крепость Фужер уникальна. Обычно такие укрепления располагаются на вершине горы, нависая над поселениями, а здесь – наоборот. Подножие холма опоясывают крепостные стены, а сам город забрался на самый верх. Спустившись оттуда, мы теперь идём по Нижнему городу в сторону церкви Сен-Сюльпис.

 

 

 

 

 

По дороге в церковь сделали несколько попутных наблюдений. В Фужере, как и повсеместно во Франции, цветут розы. Здесь обитают колоритные персонажи. Здесь любят национальный автопром во всех его исторических проявлениях.

 

 

 

 

На мысли об автопроме нас натолкнул какой-то ретро-ситроен, притулившийся около церковной ограды. Старенький, но весь сверкающий лаком и хромированными деталями, он являл собой пример хозяйской любви. Не знаю почему, но мне вспомнился пастор, покупавший у Юрия Деточкина ворованное авто: «Я тебе тоже признаюсь – эти деньги не мои, они принадлежат Ему».

 

 

А вот и сама церковь – самая первая в Фужере (XI в.). Сразу видно, что когда её строили, пора архитектурных изяществ и «излишеств» ещё не наступила.

 

 

Согласно путеводителям, наибольший интерес в храме представляют гранитный алтарь, деревянные панели и витражи. Есть ещё отдельный артефакт – статуя Нотр-Дам де Маре. Она даже возведена в отдельный культ почитания. Во время штурма города в 1166г. англичанами, храм был разрушен, а сама скульптура по одним данным была сброшена в ров, по другим – погребена под обломками стен. Лишь спустя почти два столетия она была вновь обретена – её нашли и водрузили на Главный алтарь, и местные жители чтут традиции и поныне – в последнее воскресенье сентября статую одевают в синий бархатный плащ с горностаем.

 

 

 

 

Помимо Главного алтаря, в церкви есть ещё и другие, тоже со скульптурами. Мне понравилась статуя, подбирающая рукой подол. Не знаю, когда она была сделана, но выглядит очень естественно и совсем не канонично. Кроме алтарей, есть ещё купель и статуя Святой великомученицы Вивианы, принявшей смерть ещё в древнем Риме. Последняя, кстати, покровительствует умалишённым и алкоголикам, исцеляя их от недуга.

 

 

 

 

 

Витражей в храме действительно много – и исторических, и современных, на библейские темы и отражающие исторические моменты. Если к первым можно отнести Богородицу, Тайную вечерю и проповеди спасителя, то среди «мирских» тем можно обнаружить и сюжет с обретением статуи Нотр-Дам да Маре, и штурм Орлеана Жанной Д,Арк (снова Флер де Лис – королевская лилия!..). Определить их возраст не берусь. После того, как мы видели сверкающие краски витражей Шагала и многовековой «шартрский синий» очень легко запутаться, определяя степень новизны витражей по яркости красок.

Итак, смотрим…

 

 

 

 

 

Под неумолчный шум воды, мимо фахверковых домов (кстати термин «фахверк» имеет имеет французский аналог – «коломбаж»), так вот, мимо коломбажа, через известные уже нам ворота, мы покидаем Фужер – крепость, стоящую на чёрных гранитных глыбах.

 

 

 

 

 

[Бука]

Очень красивые фотографии и очень красивые витражи! Суровый готический храм, серый и графичный снаружи, внутри выглядит  солнечным, светлым, тёплым - наверное, благодаря витражам)))