Наши вкусы и ароматы Франции с 28.05.2015

[Инна-Пермячка]

Сен-Мало. Город пиратов, работорговцев и дипломатов

Последним за этот день стал приморский город Сен-Мало, расположенный в устье реки Ране на берегу Ла-Манша. Это тоже город-крепость, но предназначенный для отражения атак с моря. Ещё в XII в. город обнесли почти 2-х километровой стеной, от которой и сейчас остались фрагменты. В XVII в. знаменитый французский фортификатор Вобан существенно усовершенствовал крепостные укрепления, которые дошли до нас в почти неизменённом виде. Здесь я не удержусь и приведу одну фотографию из интернета, чтобы показать крепость целиком.

 

 

Ещё со средних веков город был известен как прибежище корсаров, пиратов и прочих «романтиков ножа и топора». Этакий Порт-Рояль на Ла-Манше. Сейчас этот образ нещадно эксплуатируется жителями города к вящей радости доверчивых туристов. Правда, аборигены охотней вместо «пираты» говорят «корсары» - благозвучнее, что ли… Разница между этими понятиями только в том, что сейчас принято называть «крыша». Пираты, на свой страх и риск, грабили всех подряд – всё, что плавает вокруг (да-да, я помню о морских различиях между «плавает» и «ходит»). Корсары же отличались от них наличием охранной грамоты от властей, разрешавшей им грабить все суда неприятеля, т.е. страны, с которой власти находились в состоянии войны. Грамота ограничивала круг притязаний корсаров только враждебными флагами. Но кто и когда смотрел на это в море? Тем более, что во время стычек из побеждённых мало кто выживал. А даже если и выжил, то что тогда – челобитную нести в Басманный суд?

Сейчас это «романтическое» прошлое подсовывают туристам на каждом шагу – можно подстричься в «Корсарской парикмахерской», пообедать в «Корсарской таверне», отведать «корсарских» блинчиков в креперии (вот Джон Сильвер-то не знал, чем кормить своих головорезов-матерщинников!..), одеться в корсарский прикид в «сам-делишном корсарском магазине». Можно даже лекарство от простуды купить в «Корсарской» аптеке («Якорь мне в глотку», что ли?).

Мы подъезжаем прямо к воротам Старого города на площадь перед замком Шато Гайяр. В переводе это означает – «весёлый». Подходящее название для пиратского притона. Примечателен этот замок тем, что в нем сохранилась самая старая башня крепости (XIV в.) – донжон*. На башне гордо реет флаг города. Не страны или провинции, как в других городах, а именно города. Это особая привилегия Сен-Мало.

 

 

 

Внизу, на крепостной стене, флаги слева на право: флаг Евросоюза, флаг Франции и флаг Бретани. Конечно же, здесь находится и обязательная карусель, но в отличии от других городов, какая-то малоубедительная, бюджетненькая что ли…

Недалеко находится ещё одна башня, возведена по своевольному желанию Анны Бретонской, вопреки мнению горожан. В память об этом на башне даже была надпись, уничтоженная в годы Французской революции (фрагмент, правда остался). Надпись гласила: «Quic-en-Groigne, ainsi sera, c’est mon plaisir», что означало: «Независимо от вашего мнения башня будет построена, в мое удовольствие». Вот так-то – утрите сопли, чернь.

Мы входим в Старый город через двойные ворота Святого Викентия (Сен-Винсент). Их украшают два герба: справа – герб Бретани с девизом «Лучше смерть, чем позор», а слева – герб города (горностай, символ чистоты и преданности, бегущий по решетке ворот крепостной стены) с девизом «Всегда преданный».

 

 

 

Едва переступив порог крепости, получаем привет из прошлого, свидетельствующий о суровых нравов местных жителей.

 

 

Дело в том, что в средневековом городе не было ночной стражи. Вместо неё охрану покоя горожан несли две дюжины огромных и свирепых псов, которые слушались только особых служителей. После ночного колокола (в 22-00) ворота крепости запирались, а на улицы выпускалась свора этих собак. Добропорядочным горожанам в это время надлежало быть уже дома. В старой крепостной стене ещё сохранились ниши для загулявших, куда бедолаги, спасаясь от собак, могли заскочить и захлопнуть за собой решётку. Сидеть им, в таком случае, приходилось до утра, зато домой они возвращались живыми и при полном комплекте конечностей. Длилась такая «собачья служба» ни много ни мало – 600 лет, пока по именному указу Наполеона Бонапарта не была упразднена. Собачки загрызли двух боевых офицеров гвардии (при оружии!), оказавшихся в неурочное время в неположенном месте.

Здесь же, на мостовой, мы встретили ещё один знак – на сей раз туристический. Горностай указывал, в какую сторону нужно идти обозревать местные достопримечательности. Нас он отправил на крепостную стену, по которой можно обойти почти весь город.

 

 

По дороге на набережную встречаем дом, в котором расположены и отель, и ресторан, и кафе связанные с именем знаменитого уроженца Сен-Мало.

Франсуа Рене де Шатобриан – вот его полное имя. Французский писатель и дипломат, один из первых представителей романтизма во французской литературе - как его именуют литературоведы, виконт и офицер Почётного легиона - как о нём знают историки.

 

 

 

 

Несмотря на то, что половину жизни он провёл в Париже, похоронен он в Сен-Мало. А если точнее - на безлюдном острове Гран-Бе. Могилу он выхлопотал заранее, ещё за 10 лет до своей смерти. Огорожена она только с трёх сторон, оставаясь открытой к морю. На стене позади могилы помещена табличка: «Великий французский писатель хотел обрести здесь покой, чтобы слышать только ветер и море. С уважением к его последней воле». Сейчас он известен, в основном, как человек запустивший в обиход фразу «коварный Альбион», да подаривший кулинарам рецепт телятины «Шатобриан».

 

 

Впрочем, я отвлёкся. По крепостной стене мы отправляемся смотреть море – в этом месте самые высокий прилив в Европе и сейчас, как раз, он начинается. Скорость его не такая большая, как в Мон-Сен-Мишель, но всё же мы успели проследить за изменением уровня моря. Здесь тоже на набережной везде развешены предупреждения о коварстве приливов и их расписание.

 

 

 

 

По пути мы пытаемся заглянуть в прилегающие улочки. Недалеко от форта Бедуан даже нашли созвучную с Парижской – улица Танцующего кота (или кошачьих танцев).

 

 

 

 

Этот «Кот» тоже имеет свою историю, но более драматическую. В конце XVIIв. для того чтобы пробить брешь в обороне города англичане решили подорвать форт Бедуан с помощью брандера (судно-камикадзе, начинённое порохом). Корабль подвели к берегу, направили в нужном направлении, зажгли фитили и команда попрыгала за борт. Однако, сменившийся ветер отогнал брандер в другое место, и прогремевший взрыв не причинил форту никакого вреда – в результате погибла только кошка. В память об этом событии и его единственной жертве французы так и назвали улицу – «с вас даже кот смеётся!».

Идя вдоль береговой линии, мы обратили внимание на волнорез – он составлен из каких-то кривоватых брёвен. Интересно, это тоже наша пермская лиственница, как и в Венеции? Вряд ли какое другое дерево может так долго выдерживать морскую воду.

 

 

Обозреваем крепостные укрепления – все они имеют свои названия: бастион Св.Людовика, бастион Св.Филиппа, Голландский бастион, Королевский форт и т.д. Честно говоря – камни и камни. Кроме возраста, мало что впечатляет.

 

 

 

Там же, рядом с фортом Бедуан, встретили памятник ещё одному именитому уроженцу Сен-Мало - Робе́ру Сюрку́фу. Этот пират и работорговец заслужил признание Наполеона своими победами на море – захватил в плен и разграбил 47 английских, голландских, португальских и испанских торговых судов, получив прозвище Короля Корсаров. За эти успешные действия Наполеон наградил его титулом барона и орденом Почётного легиона. Начав в 19 лет свою карьеру как лейтенант флота и быстро разочаровавшись в государственной службе, он переквалифицировался сначала в работорговца-одиночку, поставляя «чёрное дерево» на плантации в Америку, а затем стал предводителем корсаров, предусмотрительно получив охранную грамоту на разбой. Закончил же он карьеру совсем как нынешние бандюки – легализовал свой бизнес, став владельцем эскадры кораблей и, уже сидя на берегу, стриг доход с добычи своих головорезов, получив титул и офицерский чин (читай – мандат в Думу).

 

 

 

За сегодняшний день это уже второй персонаж со спорными подвигами (генерал в Фужере). С одной стороны, вроде как оба сражались за интересы Отчества, оба – офицеры Почётного легиона Франции, а с другой – один оккупант, второй - бандит и работорговец. Странно и непривычно: ведь нет же у нас ни памятника Малюте Скуратову, ни Лаврентию Берия, хотя и тот и другой сделали очень немало для государственного обустройства.

С такими мыслями мы уходим с набережной. Следующий пункт программы – церковь Святого Винсента / Викентия.

 

 

 

Соборная площадь окружена крепкими приземистыми домами. Обратите внимание на дымоходы – такие мощные трубы присущи только домам в прибрежных городах и способны обеспечить горение в печах и каминах при любых порывах ветра.

Для начала - краткая историческая справка: первая церковь на этом месте была построена еще в 9 веке, но при нападении на город франков она была почти полностью сожжена. Церковь была восстановлена монахами, жившими в Сен-Мало, и использовалась ими до 1146 года. В 1422 году, началась перестройка башни трансепта. На основании существовавшей романской башни начала строиться новая, готическая башня. В 1730 году возводится второй этаж башни с куполом. В 1858 году во время визита в город Наполеона III, приходской священник уговорил императора профинансировать строительство шпиля. В 1944 году этот шпиль был уничтожен во время бомбардировки. Новый шпиль был возведен только в 1971 году. Сейчас в соборе установлены современные витражи, созданные в 1968 году.

 

 

Собор построен в готическом стиле, но каких-либо архитектурных индивидуальноситей не представляет. То же можно сказать и о внутреннем интерьере: всё, что положено « по статусу», присутствует, а вот какой-то «фишки», индивидуальности мы не обнаружили, за исключением разве что того, что эта бретонска церковь (одного из немногих регионов Франции, где не культивируют виноград) посвящена святому Викентию Сарагосскому, покровителю виноделов.

 

 

 

Ещё привлекла внимание памятная плита в полу, установленная в честь визита премьер-минстра Квебека в 1891 г., надпись на которой извещает, что 16 мая 1535 г. Жак Картье получил здесь благословение епископа Сен-Мало на своё плавание к берегам Нового Света, приведшее к открытию Канады. Жители Сен-Мало ещё долго потом благоденствовали на поступления из заморской колонии.

 

 

На этом наше официальное знакомство с городом закончилось, и мы получили свободное время до отъезда в гостиницу, расположенную на окраине Сен-Мало (в последствии это обстоятельство оказалось весьма неудобным).

 

 

Поскольку мы не знали, что нас ждёт в гостинице и вокруг неё, мы решили поужинать в городе. Самое удобное место нам показалось на площади у крепостных ворот, куда мы заходили на экскурсию. Туда и отправляемся, не забывая вертеть головами по сторонам. А вот и первый результат – не знаю, может это рекламный ход, а может напоминание о северных провинциях Канады. Гадать не стали – просто отметились.

 

 

По дороге мы натолкнулись на те самые «корсарские» магазины, увешанные всяческой пиратской атрибутикой. Сразу захотелось прикупить на сувениры деревянную ногу, попугая-сквернослова и чёрную повязку на глаз (считай, с таким «прикидом» старость уже обеспечена).

 

 

 

 

На площади, действительно, оказалось очень много самых разных кафе и ресторанов. И тут мы дали слабину – решили отдохнуть от мяса с картошкой. Поскольку устрицы нас не вдохновили, то от рыбного ресторана мы решили тоже отказаться (тем более, без знания языка с местными специалитетами можно попасть впросак: многие ли знают, что, например, тюрбо у французов – просто камбала, а лабардан - треска?).

 

 

Поэтому решили прибегнут к палочке-выручалочке всех туристов во всех городах и весях: мы отправились в пиццерию. Ну, не ругайте нас так строго: хоть еда и была итальянская, но запивали мы её французским вином – розовый Шираз 2013 г. Очень приятное – лёгкое и хорошо сбалансированное. К тому же, в отличие от красного вина, его подают охлаждённым (это уже моё пристрастие).

 

 

 

Пицца у меня была «кватро формаджо» - четыре сыра. Конечно же, сразу почувствовал отдличие от итальянского оригинала – совсем другой набор сыров, а отсюда и совсем другой вкус. Не хуже и не лучше – другой.

Разместились мы опять в гостинице «Ибис», здесь нам предстояло провести две ночи – хоть и бюджетный, но добротный вариант. Рядом – большой продуктовый супермаркет, но работает, почему-то, до 21-00. Наверное, потому что – окраина.

 

 

_________________________________

* - главная башня средневекового замка, один из символов европейского Средневековья. Данный тип башни возник в XI в. именно во Франции. Выполняла оборонительную и дозорную функции. Рассматривалась как последнее убежище при обороне от неприятеля, и только после захвата донжона замок считался покорённым.

[LIDIYA]

Случайный кадр. НАША ГРУППА В СЕН-МАЛО.

 

 

[Инна-Пермячка]

Кемпер. Жителям нравится…

На следующий день с утра нас ждали города Кемпер и Локронан, самый западный мыс Франции и легендарный лес Броселианд. Сами названия нам ничего не говорили, в интернете предвартельно тоже мало что удалось найти, поэтому решили съездить – посмотреть. Некоторые наши попутчики остались в Сен-Мало побродить по городу не спеша и помедитировать на набережной. До сих пор не могу определиться – а может и нам не стоило никуда ездить?

Кемпер – один из малых городов Бретани, который в путеводителях отмечен наличием пешеходной зоны и собора Святого Корентина. Для меня так и осталось загадкой – зачем мы туда заезжали. Ни к душе не пришёлся, ни вспомнить нечем… Обычный среднестатистический «проходной» городок, которых во Франции полным полно. Кто-то может возразить, что именно в малых городах и есть особое очарование, душа нации et cetera, et cetera. Всё так, верно. Но хотелось бы чего-нибудь запоминающегося, с «изюминкой», а не всё подряд по пути. В конце концов, в отелях Турции или Египта, где «олл инклюзив», никто не ставит себе задачей попробовать абсолютно всё, что предлагает «шведский» стол – каждый ищет что-нибудь лакомое.

 

 

Город расположен на месте слияния трёх рек, что и определило его название: по-бретонски Kemper — «слияние рек». Высадились мы недалеко от соборной площади и направились в пешеходную зону, по которой указателями проложен туристический маршрут, хотя заблудиться в историческом центре, практически, невозможно. Шпили Святого Корентина видны ото всюду (и почти в каждом кадре).

 

 

С утра погода бодрит, но надеемся, что к обеду потеплеет. Народу на улицах совсем мало, даже туристов (может ещё рано?). Дома стоят вперемежку: фахверки (помним-помним: коломбаж) и средневековой бретонской кладки.

 

 

 

Островерхие башенки по углам приводят в замешательство: никогда не угадаешь – то ли это боевые укрепления, то ли «кабинет уединённого мыслителя». Кстати, по уставу женского католического монастыря св. Клариссы в Мюнхене в Средневековье сестрам строго запрещалось посещение уборной в одиночку (как и пользоваться бумагой после). Мало ли чем может заниматься добропорядочный христианин в таком адском месте!..

 

 

Достаточно быстро доходим до соборной площади. Здесь установлена традиционная карусель и развёрнуто форменное «свинство». Нам больше всего понравился свин-мачо.

 

 

 

 

Прежде, чем зайти вовнутрь, обходим площадь, разглядывая окружающие дома и фасады собора. В отличие от шпилей, внешнее убранство стен собора очень сдержанное, почти отсутствует.

Кафедральный католический собор Святого Корентина (одного из покровителей Бретани и основателей города) относится к числу самых древних храмов Бретани и ещё в 1862 г. был признан памятником национального значения Франции.

 

 

Всё же нам удалось разыскать индивидуальность в этом соборе – наряду с витражами XV века в нём размещены витражи Поля Гогена, который 8 лет прожил в Кемпере. Кроме них, внутри находится несколько алтарей в типичной для готических церквей манере – центральная картина, написанная маслом на холсте (некоторые изрядно искромсанные) и по бокам раскрашенные деревянные или алебастровые скульптуры. Смотрим в порядке повествования.

 

 

 

 

Когда рассматривали витражи, то обратили внимание на одну особенность. Авторские витражи ХХ века (если это не стилизация под старину) зачастую представляют из себя или некую стилизацию (схематичность) как у Шагала или Гогена, или просто набор цветных пятен определённой палитры и ритма. Есть и исключения – например, витражи Альфонса Мухи в соборе Св.Вита в Праге. Меня всегда несколько смущает одно обстоятельство: когда у художника не хватает техники рисовальщика, то сразу же появляются рассуждения о его самобытности, новаторстве, модернизме, гениальности примитивизма. К их числу я НЕ отношу таких художников, как Моне или Сезанн. У них передача настроения в «цветовых пятнах» и мазках кисти просто потрясающая.

 

 

 

На нижнем витраже (не знаю, стилизация или историческая роспись) запечатлена одна сцена, воплощенная в камне в этом же соборе – Святая Анна обучает грамоте Святую Марию. Мне эта скульптура особенно понравилась (может на фоне застывших раскрашенных догматов у алтарей). Есть в ней что-то живое. Впрочем, скульптура в соборе представлена и обязательной в таких местах группой «Оплакивание» и многочисленными надгробиями епископов. Догматизм храмовых скульпторов делает некоторые из них излишне пафосными.

 

 

 

 

 

Выйдя из храма, какое-то время ещё задерживаемся на площади – перекурить, попить кофейку и рассмотреть «свинство». Хорошо, что это не мечеть и не синагога – а то куда бы автор девал своих подсвинков? Впрочем, пора уже в автобус: далее нас ждёт Локронан – гранитная деревушка на побережье.

 

 

 

 

Но просто так покинуть город, не отыскав в нём какого-нибудь мандалая, мы не могли. В этот раз с одной из витрины чайного магазина «Ароматы Африки» на нас уставилась розовая горилла. Почему розовая – уточнять не стали, бог с ними. Смутило другое: а что, этот чай действительно гориллой пахнет?

«Почему у гориллы большие ноздри? Потому что у неё толстые пальцы».

 

 

Покидали этот город с непонятными чувствами – а стоило ли тратить время на его посещение? Кто-нибудь скажет: «А витражи Гогена?». А я отвечу: «Но ведь и только». Давно известно (и эта мысль не моя), что лучше всего продвижение туризма во Франции строят как раз на интересе к импрессионистам (заинтересовать как можно больше потенциальных туристов). И таких городов достаточное число – но разве это повод объехать их все только потому, что там в своё время жил или работал кто-то из импрессионистов?

 

[Бука]

В таких случаях всегда возникает вопрос: "а стоило ли оно потраченного времени, денег и сил? как им удалось меня соблазнить на эту поездку? чем я думал?" И никто вам не ответит. Потому что все точно так же, как вы - не знают. И ездят! И жалеют... или набираются мудрости от розовой гориллы))) 

Посмотрите на это с другой стороны. Это ведь тоже - "вкус и аромат" французской провинции, разве нет? В переносном смысле, разумеется - это настроение, состояние и просто обычная жизнь обычной французской провинции, и вы теперь это знаете)))

[Инна-Пермячка]

Локронан. История, застывшая в граните

После непродолжительного переезда мы прибываем в Локронан – место действительно самобытное и интересное. Эта деревушка (а поскольку в ней живет всего 800 человек, то трудно назвать это как-то иначе) входит в ассоциацию красивейших деревень Франции. Здесь поддерживается и даже культивируется атмосфера средневековья: улицы, мощёные булыжником; дома из гранитных блоков, которые не сдвинет с места никакой ураган – это то, что досталось в наследство от предков. Провода всех коммуникаций, убранные под землю; запрет на строительство новых домов (за последние два века не построено ни одного) – это то, что делается сейчас.

 

 

 

Въезд автомобилям на территорию Локронана запрещён, поэтому мы останавливаемся на парковке под огромным гранитным распятием.

 

 

Правда, на местных жителей это правило не распространяется. Далее мы идем пешком по главной улице в направлении соборной площади. Вокруг – сплошной гранит и дикий камень. Суровый климат – суровый быт. Надеемся, что не нрав (ага, локронанские мужики настолько суровы, что вытёсывают детям погремушки из гранита).

Центральная улица Гранд-Плас застроена гранитными домами, принадлежавшими цвету местного общества: состоятельным фабрикантам, чиновниками и офицерам.

 

 

Да-да, в средневековье здесь были ткацкие фабрики, выпускавшие, известную даже за пределами Франции, корабельную парусину. Всё это давало очень серьёзный доход, позволявший Локронану процветать несколько веков. По легенде ткачеству местное население научил Святой Ронан, ирландский монах, прибывший на эти земли в V веке. Даже на гербе города изображены ножницы и пара ткацких утков. Однако продолжалось это благоденствие не вечно - король Людовик XIV

отменил для Бретани монополию на торговлю парусиной, после чего Локронан стал приходить в упадок. Сегодня Гранд-Плас – место сосредоточения местных ремесленников, сувенирных лавок, кафе и туристических офисов. Теперь главный (если не единственный) источник дохода для Локронана – это туризм.

 

 

Несмотря на обилие камня, Локронан очень зелёный городок. Перед домами высажены цветущие кусты, стены увиты плющом и глицинией, развесившей свои гроздья. Наверное, поэтому Локронан постоянно привлекает к себе киношников всех мастей – от местных «гениев» до признанных мэтров. (таких как Полански, например – это благодаря ему в 1979 г. убрали все провода под землю во время съемок фильма «Тэсс»).

 

 

Тишина и патриархальность располагают к неспешным прогулкам, что мы и исполняем с большим удовольствием, подходя всё ближе и ближе к Соборной площади.

 

 

 

 

 

Как в Италии все дороги ведут в Рим, так во Франции все улицы приводят к Соборной площади. Оказались здесь и мы. На площади находятся несколько магазинов, но мы решаем сначала посетить храм, который построили на месте скита ирландца - отшельника.

 

 

Храм достаточно необычный. Начнём с того, что его архитектурная конструкция «нетиповой застройки» существенно отличает его от ранее увиденных нами храмов и, пожалуй, удивительно точно вписывается в атмосферу деревни. Любое другое строение, более вычурное или более помпезное, смотрелось бы здесь инородным вкраплением. А так – сельский храм богатой общины. Кстати, сами французы любят приезжать в этот храм на венчание. Понимаю…

 

 

Внутри церковь небольшая, я бы даже сказал камерная, и поэтому из-за обилия церковной утвари кажется богато украшенной. А утвари здесь много потому, что раз в 6 лет, в июле, здесь проводят Тромении – крестный ход по границам Локронана в восхваление Святого Ронана. На эти Гран-Тромени собирается очень много народа (приезжают даже из других регионов). Ещё одной достопримечательностью храма, на мой взгляд, является керамический алтарь - весьма необычно.

 

 

Разглядывая скульптуры в храме, я никак не мог отделаться от ощущения, что мне это всё очень знакомо, причем с детства. Ну, откуда такие фантазии?

 

 

И только позже меня осенило: они очень напоминают наших пермских деревянных богов, которых я ещё со школы видел в нашей галерее. Вот, сравните с ними:

 

 

 

Очень много похожего, даже в палитре красок. Кстати, пермские боги тоже относятся к XV – XVII векам.

 

 

Поскольку церковь посвящена Святому Ронану, то, конечно, в интерьере много отсылов к нему – и хоругви, которые носят во время тромений, и барельефы, и скульптуры.

 

 

 

Но главная реликвия – это мощи Святого, которые хранятся в специальном саркофаге (тоже выносят во время тромений) и сама гробница монаха-отшельника.

 

 

Посохом Святой попирает не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку. И тут мне приходит ещё одна мысль, уже относительно драконоборчества. Если на просторах Германии, в основном, казнили крылатых змиев, то во Франции – каких-то неидентифицируемых особей. Причём, делали это местные святые и, как правило, в самом начале своих чудотворных деяний: Святой Роман в Руане взял на цугундер Гаргуйля, Святой Ронан в Бретони уконтрапупил какого-то львиноголова…

 

 

Выйдя из храма, начинаем обходить площадь: где-то здесь нам предстоит отобедать. Но время ещё есть, так что продолжаем осмотр. Какое-то необъяснимое очарование есть в этих гранитных домах (ни на особняки, ни, тем более, на дворцы они как-то не тянут) – с их низкими дверями, голубыми ставнями, геранями-гортензиями на подоконниках и в палисадниках. Кстати, голубые ставни – это ещё один фирменный знак Бретони, как бело-красные ставни во Франконии и бело-голубые – в Баварии.

 

 

 

 

 

Здесь же на площади зашли в магазин и купили бретонских специалитетов: ламбиг, но не бренди, а о-де-ви (водка) с кокетливым яблочком на горлышке и пару паштетов – из мидий и из лангустинов. И тот и другой пришлись по вкусу. И водка.

 

 

Здесь же нам усиленно предлагали и виски из Бретони – «Эдди» и «Арморик». Но мы посчитали, что по три с лишним тысячи «трудовых» за бутылку – это перебор. А вот бретонское пиво чего-то раззадорило, что и оказало решающее влияние на выбор напитков за обедом. Тем более, что до этого никаких особых сортов французского пива мы не знали (разве что «Кронненбург»), а тут их вон сколько. Вспомним ещё, что это Бретонь, а не Эльзас с его пронемецкой культурой пития, В общем, интерес естествоиспытателя и первопроходца во мне разгорелся.

 

 

Вышли с покупками на улицу и сразу наткнулись на напоминание: «Пора обедать!» - такой симпатичный барельефчик на углу дома. Ну что ж, пора так пора. Завсегда пожалуйста!..

 

 

 

Обедали мы на Гранд-Плас в небольшом, но уютном кафе с исконно бретонским меню. Поскольку еду за нас уже заказали, то оставалось только выбрать напитки. А из еды нам предложили следующее: шукрут по-бретонски с четырьмя видами рыбы (непонятно, но интересно) и кельтский пирог на сливочном масле с названием, напрягающим слух соотечественников – «куйнаман». Таким словом хорошо отругиваться от неправедных притязаний: «Ага! Kouign Amann тебе в рот!». И посыл понятен, и пожелание не обидное.

 

 

Пока ждём основное блюдо (чё-эт такое?..), разбираемся с напитками. На выбор: бокал белого вина, бретонского сидра или бретонского же пива. Ну, вино Бретони, как мы уже выяснили, не самое лучшее во Франции. Сидр: рыба и яблочный сок – как это? (не хотелось, чтобы «какато»). Остается бретонское пиво. А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! То есть нет, опять перепутал: «Пивная! Ещё парочку!..». Принесли по бокалу совершенно неизвестного пива. Светлое, лёгкое. Хороший пилснер (это для посвящённых, по другому - лагер) – ну и слава богу! С рыбой должно быть нормально.

А вот несут и шукрут (ударение на последнем слоге). Оказалось, что это не что иное, как самая тривиальная тушёная квашеная капуста. Причём готовят бретонский шукрут так: отдельно капуста, отдельно рыба. Встречаются они на тарелке. Капуста нам не понравилась. Категорически. Для человека, пострадавшего от репрессий советского общепита, кислая капуста с рыбой – это привет из застойного прошлого. Нет, когда капусту готовят немцы (со шкварками) или поляки (бигос) – это совсем другое дело. Там капуста обогащается всеми ингредиентами (правильный бигос тушат со свининой, ветчиной и колбасой более шести часов). А когда капусту просто вынули из бочки, тонко нашинковали и отправили в кастрюлю – нет. Это не наш метод.

Вот рыба, слава богу, была хороша. Белая, сочная, упругая (свежая-свежая!), украшенная мидиями и креветками – она сгладила недоумение от капусты. К тому же, на тарелке мы нашли пару варёных картофелин – так что обед состоялся (да ещё под пиво!..).

 

 

Бретонский пирог со скабрезным названием особого впечатления не произвёл – обычное песочное тесто, в меру рассыпчатое, в меру сладкое. Впрочем, вкусно. Может кто-нибудь и подумает: «а чего это они, собственно, выдрючиваются? То не так, это не эдак…». Так ведь тур-то был заявлен как ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ, вот в чём дело-то! Так что, давайте уж или соответствовать, или не декларировать. Когда тур без претензий на эксклюзивность, то и туристы без претензий к туру.

Время нашего пребывания в Локронане закончилось. Последнее фото на память с видами деревни – и мы отправляемся дальше бороздить просторы Бретони.

 

 

Посещение Локронана нам понравилось – самобытное, запоминающееся место, чем-то похожее на деревню хоббитов: сейчас туристы уедут и они выйдут из низеньких дверей своих гранитных домов, усядутся на пороге, покуривая трубки с длинными изогнутыми чубуками или примутся деловито подстригать свои герани и мыть с мылом булыжные мостовые.

 

 

Конечно, Локронан не то место, где можно «зависнуть» на пол-дня, но потратить на него часа три стоит (за это время его можно исходить вдоль и поперёк), обязательно пообедав в местном кафе – обслуживают быстро и готовят вкусно (если не ошибиться с выбором блюд).

 

[katty_monkey_puzzle]

Соглашусь про Кемпер: главные городские достопримечательности - Собор, дома с коломбажем, набережная реки Odet. Пожить здесь приятно, а специально приезжать на пару - тройку часов нет смысла.

 

P.S. Название пирога все же читается примерно так: "КуИн Аман")))

[Tamara K.]

Ох, как же мне нравится ваше повествование! И исторические факты, и юмор....

"Сидр: рыба и яблочный сок – как это? (не хотелось, чтобы «какато»). Остается бретонское пиво.

А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! "  :smile: 

[Инна-Пермячка]

P.S. Название пирога все же читается примерно так: "КуИн Аман")))

Ну, Анна его так называла, да и GOOGLE - переводчик также озвучил...

[Инна-Пермячка]

Пуэнт-дю-Ра. Так поёт ветер

Дальше наш путь лежит на запад к побережью Атлантического океана – к самой крайней точке Франции. Нагромождение скал, террасами спyскающееся к морю, непрекращающееся бyрление вод y подножия, самое сильное в Европе течение, неослабевающий ветер - все это мыс Ра. Само название уже говорит за себя - как по-бретонски, так и по-французски оно обозначает «быстрое течение» и происходит из скандинавских языков. Слово это пришло сюда ещё со времён нападений викингов на Нормандию. В 2004 году мыс отнесён к Важнейшим достопримечательностям Франции.

 

 

Автобус нас подвозит к туристическому центру – маленькой деревушке, обнесённой стенами из дикого камня. Теперь надо идти пешком (недалеко) по каменистой дорожке через поля, заросшие плотным стелющимся кустарником, цветущим пронзительно-жёлтыми цветами. Вот тут-то и всплывают в памяти строки о малютках-медоварах. Впрочем, за 1 евро можно до побережья доехать на микроавтобусе.

 

 

 

С погодой нам определённо повезло – яркое солнце, голубое безоблачное небо и лёгкий атлантический бриз. И ощущение бесконечности…

 

Справа открывается вид на залив Погибших и соседний мыс Ван. Несмотря на грозное название, это место пользуется популярностью у сёрфингистов, хотя ещё совсем недавно было одним из самых гибельных для моряков местом на побережье - окрестности мыса имеют сильные океанические течения и являются очень опасными для мореплавания.

 

 

Дорожка среди желтых кустарников (так и не определили, что это – вереск цветёт лиловым) привела нас к краю плато, где находится объект ВМС Франции - маяк и станция слежения. Сам маяк старый, его построили ещё в начале XIX века, а вот начинка его…

 

 

 

Перед маяком в 1904 году была установлена статуя Божьей Матери потерпевших кораблекрушение работы французского скульптора польского происхождения Киприана Годебского. Пролив Ра-Дю-Сен между мысом и островом западнее него (Иль-де-Сен) с древнейших времён считался опасным для мореплавания ночью и при плохой видимости из-за сильных течений. Памятуя о расположенном рядом заливе Погибших, начинаем понимать, сколь обильные жертвы принимало здесь море. По-моему, всех точнее эти места (или очень на них похожие) описал Виктор Гюго и в романе «Человек, который смеётся» и, в особенности, в романе «Труженики моря». Пожалуй, надо будет перечитать.

Ну вот, наконец, и океан. Я не Гюго и описать это бесконечное великолепие во всей его безмерности не в состоянии. Я могу только смотреть…

 

 

 

 

 

 

 

Прямо напротив мыса, в океане на одинокой скале в пределах прямой видимости установлен ещё один маяк - Фар де ля Вьель (Старый Маяк). Высотой почти в 30 м, он был построен в 1887г. Интересно, когда это он получил название «старый»? Сейчас маяк полностью автоматизирован (на нём нет даже смотрителя) – туристов туда не пускают.

 

 

Всё плато покрыто посверкивающими искрами кварца гранитными плитами, сглаженными временем и ветрами. Ветра задувают здесь настолько сильные, что на камнях не растёт ни одно дерево – только вцепившиеся в плиты стелющиеся травы. Дыхание океана заметно на всём что здесь растёт – низкорослое и колючее.

 

 

 

 

Не дожидаясь автобуса-шаттла, идем обратно через заросли солнечно-золотых кустов, медленно вдыхая воздух, как благословенный напиток. Непередаваемое сочетание пронзительно-синего неба, золотых цветов и серо-бежевого гранита…

 

 

 

Теперь это сочетание долго будет у меня ассоциироваться с Атлантикой и бретонскими скалами.

Солнце уже клонится к вечеру, а у нас ещё одно место посещения – лес Броселианд с попутной фотосессией в деревушке Пампон.

Пора в автобус. За окном, на фоне синего неба, плывут ветряные мельницы – просто какие-то постановочные пейзажи.

 

 

Броселианд. Плач по убитому времени

Всю дорогу до пункта назначения нам пытались оживить в памяти события связанные с Мерлином, королём Артуром и его рыцарями Круглого стола, Ланцелотом и Джинервой и прочими, стараясь настроить нас на романтический лад. Готовясь к поездке, дома мы кое-что почитали о «магическом» лесе: «Все в Броселианде поддерживает дух магии — живые олени, замки, часовни, могучие столетние дубы, волшебные источники с необычными водами, способными зачаровать тех, кто их пробует…». Ух ты-ы-ы!... Глаза горят, щёки красные, ладошки потные. А хладнокровней надо быть. Тогда и ключевая фраза станет понятней: «Ваша встреча с полным тайн и загадок лесом Броселианд обязательно состоится, если Вы отправитесь с нами в путешествие по маршруту». На простака не нужен нож…

Впрочем, всё по порядку. После длительного петляния по лесным дорогам, с ушами, прогнувшимися под рассказами о могиле Мерлина, Тайном портале и Зеркале фей, прибываем в Пампон. Кстати, так называется не только деревенька, а и весь лес, остаток реликтовых лесов Бретони. Броселианд – это его литературно-мифологический псевдоним, если хотите.

 

 

Выйдя из автобуса, начинаем поиск артефактов. Поиск идёт как-то неуверенно: деревушку из конца в конец мы проходим раза три, под недоумённые взгляды местных аборигенов. По дороге пытаемся найти хоть какие-то интересности. Те, кто не успевает их сфотографировать, восполняет это упущение во время последующих проходов по деревне. Туда – сюда, туда – сюда. Ситуация почти по Задорнову: «Смеркалось…».

 

 

 

 

Находим, наконец, Тайный портал, но это оказывается инфо-центр для туристов. Таких же доверчивых, как и мы. Находим карту Броселианда с указателями и расстояниями. Та-а-ак… Спички и соль кто-нибудь захватил? До могилы Мерлина, оказывается, целых 13,5км. Кроме того, нас предупреждают, что в сезон охоты тропа закрыта. Кто-нибудь знает, сезон на вальдшнепа уже прошёл? Пока не узнаю – с места не тронусь!..

 

 

Наконец, успокаиваемся перед церковью XIII в., которая уже закрыта в это время. За ней плещется озеро, которое нам пытаются выдать за Зеркало фей. Ну-ну…

 

 

В магическом озере плещутся, наверняка, магические утки. А под дубами валяются не менее магические жёлуди. А иначе, чего бы мы сюда тащились? Не закрытую же церковь смотреть. Господи, только бы аборигены ржать не начали!..

 

 

Возвращаемся в автобус уже до боли знакомыми маршрутом, снимая всё те же места (вы хочете фотосессию – их есть у меня!..).

 

 

 

По пути прослушиваем легенду о призраке Белой Дамы. Странное место – странные и легенды. Суть её в том, что когда-то охотник увидел, как в лес заехала карета, из которой вытащили девушку в подвенечном платье и живьем закопали в землю. Карета уехала, а охотник побежал (?!) за стражей. В общем, когда девушку откопали, она была уже мертва. Владелец близлежащего замка, потрясенный происшедшим, повелел выстроить на месте гибели несчастной невесты часовню, которая с тех пор стала местом паломничества девушек, мечтающих найти своего суженного: считается, что дух погибшей невесты покровительствует всем женщинам, которые хотят выйти замуж.

Странное у них всё-таки представление о семейном счастье: ну кто же порадеет, как не закопанная заживо невеста? Хороший символ подвенечных отношений, нечего сказать.

« - Ты зачем из тюрьмы бежал за месяц до освобождения?

- Хотел на свободе жениться.

- Странные у тебя представления о свободе…»

Покидали мы Броселианд абсолютно убеждённые – совершенно бездарная, ничем не оправданная трата времени. Тем более обидная, что на интересные места (по-настоящему интересные) этого времени как раз и не хватало. Вся группа возвращалась в Сен-Мало в полном недоумении – что здесь было смотреть и зачем вообще мы сюда приезжали? Поневоле вспомнишь Ильфа и Петрова: « А не наврал ли вам липовый каракалпак Ухум Бухеев? Не звучит ли это название как: «Не бросайте молодых красавиц в озеро, а бросайте в озеро легковерных корреспондентов, поддающихся губительному влиянию экзотики?». В нашем случае легковерными оказались туристы.

В целом же, оценивая весь этот день, понимаем, что лучшим вариантом было бы выспаться в Сен-Мало как следует (после восхождений по улицам Мон-Сен-Мишель и Фужера), побывать в Локронане (отобедать там же), проветриться на мысе Пуэнт-дю-Ра и к ужину вернуться в Сен-Мало – любоваться, сидя на террасе какого-нибудь рыбного ресторана, приливами в лучах заходящего солнца. А так, крайне «мистифицированные», мы вернулись в гостиницу, когда не только магазины были закрыты, но и кухня при отеле. Сушите вёсла, сэр, сушите вёсла…

 

 

Так кто же, всё-таки, оказался прав – тот, кто остался в Сен-Мало или тот, кто поехал на экскурсии?

Вот так, в противоречивых чувствах, закончился наш вояж по Бретони. Назавтра нас уже ожидал переезд в долину реки Луары, встречи с Бургундией и Эльзасом. А теперь пора отдыхать. «В комнате с белым потолком, с верою в Надежду». Надежду на то, что подобных «броселиандов» у нас больше не будет.

[DTN]

Дорожка среди желтых кустарников (так и не определили, что это – вереск цветёт лиловым) привела нас к краю плато, ...

Похоже на дрок... Может быть, natusik точнее подскажет?

[katty_monkey_puzzle]

Похоже на дрок...

Да, это дрок.

 

С Броселиандом, конечно, неудачно получилось. Уж лучше другой лес, Huelgoat, посмотреть. Хотя самое интересное (на мой взгляд) в Бретани - береговая линия. Из Сен-Мало намного логичнее организовать экскурсию на Берег Розового Гранита, но с другой стороны - так Вы увидели несколько "кусочков" региона, что-то было более интересным, что-то менее.

 

Про название маяка - мне стало интересно, начала искать. Пока нашла такую информацию: на бретонском название маяка - Ar Groac*h (другой вариант - Groc'h), что означает "ведьма". Во французском варианте осталось только слово "старая" :smile: .

[Инна-Пермячка]

Часть 5. Замки долины Луары. Мелкой россыпью…

 

Винная история долины реки Луары

С утра мы покидаем Бретонь и отправляемся в долину реки Луара, а точнее в департаменты Западная Луара и Центральный регион долины Луары. Погода, по мере приближения к Луаре, резко меняется. Без предварительных ласк, воздух разогревается до +35, солнце выкатывается на безоблачное небо, заливая слепящим зноем всё вокруг. Опять наш «семисезонный» гардероб не у дел – нет в мире гармонии.

 

 

Пока автобус мчит нас по просторам Франции, можно поговорить о винодельческих традициях Луары - основных сортах винограда региона и типических винах апелясьона.

 

 

Долина Луары - это один из главных центров виноделия Франции, столь же важный и знаменитый, как Бордо, Бургундия или Шампань. Говоря о винах Луары, прежде всего имеют в виду белые вина, хотя здесь есть и превосходные красные, розовые, и даже шипучие вина, способные бросить вызов винам Шампани. История виноделия в долине Луары насчитывает уже более 10 веков, а традиции здесь соблюдаются столь внимательно, что 200 км2 виноградников Луары занесены в список «Всемирного наследия человечества» ЮНЕСКО.

Вина Долины Луары отличаются разнообразием: от шикарных до повседневных. Здесь производят более сотни разных вин, но по стилям их можно объединить в 5 групп: белые, розовые, красные, игристые и сладкие, хотя визитной карточкой региона являются всё-таки белые вина.

Четыре региона долины Луары создают образ четырёх лап, на которые опирается Лев луарского виноделия - Нант и Мюскаде, Анжу, Турень, Центральная и верхняя Луара. Среди белых сортов здесь лидируют Шенен Блан и Совиньон Блан, среди красных — Каберне Фран и Пино Нуар. Кроме всемирно известных и популярных сортов, некоторые редкие сорта Долины Луары не выращиваются больше нигде в мире. Вот о чём нам повествуют эксперты:

Шенен Блан иногда называют Пино де ла Луар. Именно его воспевал в своих произведениях Франсуа Рабле, знающий толк в хороших застольях. Из Шенен Блан делают замечательные сладкие вина, обладающие широкой палитрой вкусов: от элегантной строгости до декадентской экзотичности. Шенен Блан стоит в ряду равных себе по статусу: немецкий Рислинг, венгерский Токай и бордосский Сотерн.

Совиньон Блан произошёл из Бордо, но на почвах Луары он проявил все свои лучшие качества. Выдержанный в дубовых бочках, Совиньон Блан приобретает характерный травяной привкус с нотками крапивы и спаржи, за что некоторые белые вина называют зелёными. Они просятся в компанию со знаменитыми козьими сырами и морепродуктами.

 

 

Шардоне выращивается в долине Луары и используется в количестве не более 20% при смешивании других сортов.

Роморантин уникальный сорт белого винограда, родной брат Шардоне, проживающий только на земле Луары. Этот редкий местный сорт производит интенсивные минеральные вина, напоминающие Шабли.

Мелон де Бургонь (в дословном переводе - «бургундская дыня») ещё называют сортом Мюскаде по одноимённомй региону вблизи города Нант. Этот сорт известен также под именем Верде. Вино из этого превосходного сорта, выращиваемого недалеко от океана, признаётся лучшим вином, которое подходит к дарам моря.

 

 

Каберне Фран является близким родственником Каберне Совиньон, но созревает намного раньше. Этим сортом были засажены виноградники долины по приказу самого Его Высокопреосвященства Кардинала Ришелье. По луарскому Каберне Фран сверяют международные стандарты все винодельческие регионы мира. Пино Нуар из Долины Луары, как и многие основные сорта — выходец из Бургундии, который замечательно прижился на местных землях. Добавляя в вино изысканность и романтичность, Пино Нуар задаёт ароматному красному букету единый фруктовый тон.

 

 

Гаме незаменим для изготовления розовых анжуйских вин. Его используют как добавку в красные вина, а также берут за основу моносортового вина. Сорт Гаме придаёт вкусу вина шелковистость и изящество, а своими фруктовыми нотами украшает любой букет.

Грослот является тем редким сортом, который выращивают только в Долине Луары и больше нигде. Он очень кислый, и используется для смешивания игристых и сухих розовых вин. Реже он используется самостоятельно.

Мальбек имеет в Долине Луары местное название Кот (Côt). Из этого сорта получаются красные вина тёмных оттенков. Мальбек хорошо переносит влажные песчаные почвы Долины Луары, внося в очарование красных вин плотность, полноту цвета, обилие танинов.

 

 

Впрочем, как говорят на Востоке, хоть сто раз скажи «халва», во рту слаще не станет. Чтобы оценить вкус вина и выставить ему свою индивидуальную, сугубо субъективную оценку, нужно просто пить вино. Много и разное. А вот с эти у нас как раз проблемы. Не в смысле «много пить» (подавляющее большинство населения России адекватно потребляют алкоголь, а миф о «русском пьянстве» - это не более чем миф). Главная проблема – с разнообразием и качеством вина. То, что нам предлагают ритейлеры в

магазинах – это или с претензией на аристократичность по соответствующим заоблачным ценам, или нечто усреднённое, больше похожее на «порошковое геленджикское». Нам доводилось покупать и в Италии, и во Франции прекрасные «вин де табль» по цене от 2,5 до 5 евро за бутылку (что, кстати, предпочитают покупать местные аборигены). Где они в наших магазинах, куда подевались на бескрайних просторах России? То,что предлагают нам в этом ценовом диапазоне у пьющих вызывает изжогу, у непьющих – нервный смех. Недавно на наших полках под громкими транспорантами «Прямые поставки из Европы» появилось «всамделишное» вино из Италии с названием «FLORENCIA». Кто не знает, что итальянцы так не говорят, а говорят «FIRENZE»? Только тот, кто на Малой Арнаутской (где, по утверждениям О.Бендера, и делают весь контрабандный товар) рисовал эту этиткетку.

За разговорами мы доехали до первой, за сегодняшний день, остановке – замок и парк Вилландри. Всего их в долине Луары насчитывается более 40 (возьмём это на заметку).

 

 

Вилландри. Аристократический огород.

Первый замок, куда мы прибываем – Вилландри, который входит в избранное число замков Луары во Франции и расположен в 15 км на запад от города Тура. Известен он, прежде всего, своими 3 садами, донжоном, высящимся над декоративными огородами (1 га), садом в орнаментах и садом с прудом. Внутреннее убранство замка датируется XVIII веком.

 

 

История замка достаточно древняя – ещё в 1189 году здесь (тогда это место называлась крепость Коломбье) состоялись переговоры между королём Франции и королём Англии. Договор, заключённый здесь, так защищал интересы Франции, что его даже назвали «пактом Коломбье». Превая грандиозная перестройка замка произошла в середине XVI века, когда он приобрёл свою нынешнюю геометрию, тогда же и была заложена концепция парка и садов. В XVIII веке произошли изменения фасада, а в XIX веке, когда замок перешёл во владение младшего брата Наполеона — принца Жерома, изменения коснулись внутренних интерьеров. В 1906 году замок приобрели супруги Корвальо, чьим потомкам он принадлежит и сейчас (да-да, это – частная собственность).

Замок Вилландри частично окружен каналом, а на его территории высажены сады, расположенные на трёх уровнях. Сады Вилландри являются ярким примером французского паркового искусства. Располагаются они на трёх уровнях - один над другим.

 

 

 

Верхний уровень представляет собой водное зеркало. Терраса этого уровня засажена фруктовыми деревьями и испещрена вьющимися между ними дорожками. Серединная терраса размещена на одном уровне с залами первого этажа, в то время как нижняя терраса занята стилизованным огородом.

Минуя замок, мы отправляемся на осмотр садов средней террасы – т.н. «Садов любви»: 4 больших квадрата, изображающих аллегории любви. Северо-западный массив, в форме поражённых сердец, представляет страстную любовь; северо-восточный, с преобладанием жёлтого цвета, символизирует неверность; на юго-западе — массив из сердец, разделённых языками пламени, изображает нежные чувства; юго-восточный массив, с остриями шпаг и красным цветом крови, представляет трагическую любовь. На краю террасы три больших ромбовидных массива изображают лангедокский, мальтийский и баскский кресты. Так это или нет – судите сами.

 

 

 

 

 

Поразвлекавшись отысканием указанных символов в этих хитрых узорах стриженного самшита, по аллее деревьев с кубическими кронам (на фото она – на заднем плане) мы отправляемся к садам верхнего уровня. С уровня этой аллеи нам представилась возможность не только ещё раз попытаться найти «сердца», но и увидеть канал, проходящий вдоль парка.

 

 

 

 

В верхнем ярусе мы проходим через несколько садов, носящих громкие и помпезные названия (типа, «Сад Солнца»), а на деле больше похожие на запущенные пустыри. Хотя нас заверили, что садовники здесь очень тщательно подходят к выбору цветов, компонуя их по палитре и срокам цветения. Здесь же мы встретили и обязательный для таких парков лабиринт, заросший, как школяр на каникулах.

 

 

 

 

 

 

 

Прогулялись в бодром темпе по верхней террасе, где очень много цветущих роз огромных размеров, и откуда открывается вид на господский огород.

 

 

 

 

Нижний парк поделён на две половины – сад (в смысле фруктовый сад) и огород. И тот и другой обойти можно только по периметру, поскольку центральные аллеи закрыты (обратите внимание на безлюдье на фотографиях).

 

 

 

 

Пока обходили сад, обратили внимание на миниатюрные шпалеры вдоль дорожек (по полметра высотой, не более). Оказалось, это яблони, кронированные таким причудливым образом (повыше – это груши). На некоторых даже завязались плоды, но найти пригодные для съёмки не удалось – все болеют какой-то бурой паршой. Что за кусты находятся между «стволовых» роз - крыжовник, облепиха или развесистая клюква – выяснить не удалось: проход закрыт.

 

Зато по углам фруктового сада стоят беседки, увитые цветами (как утешение туристам, что ли). Конечно, мы не прошли мимо…

 

 

 

 

 

Ну вот, пока группа обмеряла периметр сада «туристическим шагом», мы отдохнули и готовы идти смотреть аристократические грядки. Казалось бы, к чему вся эта эксцентричность? Почему в графском саду растут капуста, бобы, сельдерей? Оказывается, всё очень просто, логично и исторично: это кунсткамера. В XVI веке создавались ботанические сады, где высаживались диковинные растения, привезенные из заморских стран и дотоле неизвестные в Европе – Африки, Азии и, в особенности, из Америки. Именно к этой традиции и относится устройство садов Вилландри, которые были восстановлены в начале XX века благодаря семейству Карвальо. Сейчас в квадратных клумбах можно увидеть капусту, морковь, свеклу, салат-латук и всяческую зелень, что впоследствии дало нам повод вволю порезвиться над нашим «гастрономическим» туром – если где и видели мы во Франции свежие овощи, так это на грядках в Вилландри.

 

 

 

Всё, время истекло – направляемся к выходу из парка. Оставив позади аристократические грядки, мы идём вдоль канала, в котором живут огромные карпы. Словно медведи в зоопарке, они бесцеремонно выпрашивают угощение у туристов. Хорошо,что это рыбы и звуки издавать не могут по определению, а то гвалт стоял бы как на ярмарке…

 

 

 

 

Времени на осмотр интерьеров замка уже не остаётся (бежать вприпрыжку через анфилады комнат как-то не хочется). Вилландри, как образчик регулярного паркового искусства, конечно интересен, но вряд ли его можно поставить в один ряд с Кейкенхофом (например, около павильона «Вильгельмина), Царским селом или Петергофом.

Интересно, есть ли подобные парки в тех 76 замках из википедии?

[Инна-Пермячка]

Азе ле Ридо. Первая жара

Далее автобус перевозит нас в следующий замок с мелодичным названием Азе ле Ридо. Хотя, если углубиться в историю, то мелодичности поубавится. Название замка происходит от имени владельца этих земель. В XII веке замок принадлежал Ридо д’Азей, который был известен своим жестоким нравом и имел прозвище «дитя дьявола». В XV в. замок перешёл к герцогу Бургундскому. А потом случилось что-то неладное-нескладное. Какую-то бяку сказал герцог тогдашнему королю Карлу VII, что-то про его армию: дескать и слабогрудые они, и плоскостопые, и сражаться-то не могут – только козявками кидаются. Вобщем, обиделся Карл VII, да и помножил герцога на ноль: в 1418 году крепость была уничтожена, 350 человек убиты, а вассальная деревня сожжена и разграблена, да так лихо, что стала называться Азе-ле-Брюле («сожжённая»). Только спустя сто лет на месте крепости был построен замок. Во как крепко человека обидели.

Высадили нас на площади перед замковыми воротами, под уже немилосердно палящее солнце. И увидели мы через решётку картину весьма печальную – фасад замка находился на реставрации и поэтому был весь закрыт строительными лесами.

 

 

 

Чтобы дальше было понятно, приведу фотографию Азе ле Ридо из интернета. А теперь скажите мне, положа руку на сердце: если это всё укрыто от взора, то на что там ещё смотреть? Вот и мы так же решили и, развернувшись, через другие ворота пошли гулять по деревне.

Правда, гулять нам пришлось не долго – солнце палило немилосердно, а зелени, дающей хоть какую-нибудь тень, на улицах было очень мало.

 

 

На наше счастье, мы вышли на площадь, где была открыта церковь Сен-Симфорьен (что за Святой – неведомо). Войдя вовнутрь, мы поняли, что это небо нас туда направило. Внутри небыло никого. Абсолютно. Тишина и блаженная прохлада. Более того, как только мы вошли, заиграла органная музыка (запись, конечно). Акустика так великолепно была настроена, что казалось, будто бы музыка звучит ото всюду (позже мы узнали, что здесь регулярно исполняют Баха, Бетховена и Бородина). Мы поняли, что самое лучшее в нашей ситуации – это просто сесть на скамью и посидеть в прохладе, нежась под небесные звуки органа. Что мы и проделали в последующие полчаса.

 

 

Тихо лилась музыка, солнце дробилось в витражах на цветные блики, не нарушая прохлады храма. Время остановилось…

Убранство церкви было весьма скромным – несколько барельефов на стенах, витражи современной работы и, ставшая уже привычной, Жанна Д,Арк.

 

 

 

 

 

Как ни блаженно было сидеть в церкви (так никто с улицы и не зашёл), но всё же надо идти встречать группу. По пути заметили пару интересностей (например, классический образец французского балкона).

 

 

 

Вдоль домов, прямо на улицах цветут розы. Солнце нагрело камни, и от этого аромат бутонов усилился. Всё-таки здорово, когда климат позволяет выращивать такую красоту прямо под открытым небом. По дороге увидели кафе-мороженое (были бы в Италии, сказал бы – джелатерия). По такой погоде мороженое – это то, что доктор прописал. По вкусу оно оказалось очень неплохим – сливочно-фруктовым, с естественным ароматом. Не итальянское джелато (это вообще, наверное, недостижимо), но очень и очень…

 

 

 

Только подумали об Италии, и на тебе: на витринне кафе - розовые ослики, предлагающие домашнюю пасту. Почти по Фрейду.

«Чу-у-ч-и-и-и!..»* - расплылись мы в улыбке, приветствуя старых знакомых.

 

 

А потом, с оплывающим на солнце мроженым, мы встречали группу на выходе из замка, простодушно приговаривая:

«Удивительно жаркие погоды сегодня, не правда ли? Мороженое? Нет, недалеко – метров триста за углом». Как много могут сказать взгляды!

И всё же, Азе-ле-Ридо – это не только камень и витрины для туристов. В этом мы убедились на выезде из деревни. Жаль, что в центре таких домов не было.

 

 

Время подошло к обеду и мы отправляемся в Амбуаз, где нас ждёт очередная встреча с региональной кухней. Несмотря на то, что замок Амбуаз пользуется большой популярностью у туристов (а как же – королевская резиденция, на территории которой похоронен великий Леонардо да Винчи), в число осматриваемых он не вошёл. Вот странно: судя по объёму работ, ремонт в Азе-ле-Ридо начался не вчера и даже не месяц назад. Однако, сюда упорно привозят туристов смотреть строительные леса, вместо того, чтобы отправиться в Амбуаз – тем более, что всё равно туда ехать на обед. Почему бы не совместить приятное с полезным? Или как всегда – инерция непреодолима? И так сойдёт?

 

Амбуаз. Обед да и только

Прибыв в Амбуаз, останавливаемся на набережной и сразу идём в кафе, успевая по пути схватывать средневековые виды улиц. Вот что в поездке было отлажено как часы, так это организация обедов (если не вдаваться в кулинарные подробности) – везде к нашему приходу было всё готово, обслуживали быстро и чётко. Респект организаторам.

 

 

 

 

Вот и кафе. Региональные боги сегодня нам послали на обед (дословно из программы): нарезка мясная региона долины Луары, говядина в красном вине, фруктовый пирог, бокал красного вина долины Луары. Вроде бы всё адекватно, без сюрпризов. Посмотрим, как оно будет на деле (да, уже появился скепсис и настороженность в отношении «гастрономических» откровений тура).

 

 

Па-бам!.. Первая фигура Марлезонского балета – она же нарезка мясная!.. Нет, ну ведь правда же – мы все знаем, что такое «мясная нарезка» и как она должна выглядеть! Или это региональное авторское прочтение? На тарелке лежит лист салата с подгнившими краями, на который водрузили горсть тёртой морковки и половинку порезанного помидора, густо залив их майонезом. Овощную часть блюда от мясной отделяет корнишончик длиной 4-5 сантиметров. На свободном поле притулились два кусочка незнамо чего – то ли зельц, то ли холодец, то ли паштет. И наконец, оправдывая название подачи, с краю лежит кусочек грудинки (на фото лежит вилка – для масштабного представления). «А два кусо-о-чека-а колбаски-и-и у меня лежали на столе-е-е!» - запели мы хором. Да-а-а, шкандаль, мсьё, шкандаль!.. Ждём подачи второго блюда. Бог ты мой, ну почему опять картошка?!

 

 

Или что, во Франции в этом году она уродилась в невиданных количествах? А остальные овощи на корню пожрал ненасытный жук-долгоносик? Так, стоп!.. С таким настроением есть нельзя. Глотнём-ка лучше красного вина (хотя и знаем, что лучшие вина Луары – это белые). Во-о-от, теперь ещё разик… А жизнь-то налаживается! Да и мясо превосходное. И то, что сидим возле самой мойки с грязной посудой – даже забавно.

 

 

Какое вино пили – не знаю, так как к нашему приходу оно уже было в бокалах. Но, вроде, ничего – мягкое, в меру терпкое. Как раз к обеду. Забегая вперёд скажу, что домой мы привезли из этих мест бутылку розового анжуйского категории «Anjou-Villages». Просто прелесть (особенно при цене в 7 евро)! И какой враг рода человеческого придумал ограничения по ввозу? Кулинарный патриотизм воспитывается не запретами, а умением воспроизводить подобное же качество. Азбука, ё-моё!

Следующий на очереди – фруктовый пирог. Слава богам, здесь всё нормально – песочное тесто, груши-яблоки, ягодный джем. Учитывая что ягоды лесные, то и вино прозвучало неплохо.

 

 

До отправления у нас минут 30, поэтому – по…, простите, штаны в горсть и бегом на набережную, хоть одним глазом увидеть королевский замок Амбуаз.

 

 

Теперь – ещё несколько снимков, чтобы было чем вспоминать город (а не только нарезкой «мясной»).

 

 

 

На бегу замечаю уличный автомат по продаже презервативов. Пытливый ум и здесь покоя не даёт: цифры под кнопками – это количество или размер? Впрочем, гусары – молчать…

Последний взгляд на мост через реку Луара - и в автобус, под кондиционер. Нас ждёт ещё один замок – Шенонсо.

 

_________________________

* Чуча – маленький итальянский ослик, очень работящий и очень умный. Пользуется большим уважением у крестьян.

[Larisa D]

Это не отзыв, это песня какая-то! Перечитываю по несколько раз фразы и вытираю слезы от смеха! Спасибо! Жду продолжения!

[Наталья-Петербург]

Какие странности.... :scratch: В 2010 году у нас был Амбуаз!

[lula]

Мясная нарезка - ШЕДЕВРАЛЬНО!

[nataliya34]

Мда. Непонятно, почему не было осмотра Амбуаза. Тем более, что много времени это не занимает. Замок был разрушен, и к осмотру предоставляется nn...часть + могила Леонардо да Винчи. За 30 минут легко можно все обойти.

[Инна-Пермячка]

Шенонсо. Затянуло бурой тиной…

Замок Шенонсо расположен около небольшой одноимённой деревни. Разного рода крепостные сооружения находятся здесь ещё с XIII века. Облик замка, который дошёл до наших дней, начал формироваться уже в XVI веке. Так, после многочисленных перестроек, и стоит замок до сей поры, окружённый водами реки Шер. Пока мы едем туда, познакомлю с его общим видом.

 

 

Здесь видны все его элементы: дом управляющего (канцелярия) – слева; сад Дианы де Пуатье с перекрёстными аллеями; отдельно стоящий донжон – круглая башня, оставшаяся от прежней крепости; сам замок с подъёмным мостом и позднее пристроенной к нему галереей, пересекающей реку.

И вот ведь что интересно: за сегодняшний день – это третий замок, построенный (или выкупленный и отреставрированный) гос.служащими одного и того же короля. Вилландри выкупил и расширил Жан ле Бретон – государственный секретарь Франциска I, Азе-ле-Ридо из крепости перестроил в замок Жиль Бертло – казначей Франциска I и, наконец, Шенонсо выкупил и перестроил Томас Бойе, интендант по финансовым делам в Нормандии при Франциске I. Ой, густо липло к рукам тогдашних казначеев-интендантов!

Что там по сравнению с ними сердюковы и васильевы – так, жалкие гопники, карманники с Курского вокзала.

 

 

В пять часов пополудни наш автобус остановился перед мэрией Шенонсо. Далее через кассовый комплекс нужно было проследовать на территорию замка. Сначала мы хотели опять погулять по деревне, но когда свернули в первый переулок, то из его каменного зева на нас дохнуло жаром, как из открытой духовки. Волей-неволей нам пришлось идти покупать входные билеты – вокруг замка хоть парк есть с деревьями. Группа уже скрылась в аллеях, так что мы пошагали в одиночестве.

 

 

 

 

Замок Шенонсо, так же как и замок Вилландри, обнесён каналами. Но если в первом замке в чистой проточной воде каналов резвились карпы-попрошайки, то здесь в грязных каналах могли выжить, разве что, только пиявки и головастики. Не здесь ли прошло детство Дуремара?

По платановой аллее мы выходим эспланаду, вдоль которой раскинулся сад Дианы де Пуатье. Сад – это несколько громко сказано. Я бы это назвал парком, поскольку сад, в привычном понимании,

всё-таки, подразумевает наличие деревьев и аллей. Здесь же – газоны и дорожки. Проходим мимо Канцелярии – дома управляющего, построенного ещё в XVI веке. Дом для своего времени весьма внушительный. Наверное, должность управляющего таким замком была весьма доходным местом. Парк, эспланада, облицованные каналы и большой плац перед замком вместе составляют Парадный двор.

 

 

На углу Парадного двора, омываемого водами реки Шер, возвышается самое древнее сооружение замка – донжон «Марк», круглая башня с остроконечной крышей. Здесь же находится средневековый клодец, украшенный эмблемой первых владельцев этого поместья ( с 1243 г.) – семьи де Марк – химерой и орлом.

 

 

 

И вот, наконец, разворачивается весь замок. Поскольку строили его на фундаменте бывшей мельницы, то выглядит он как стоящий в воде. Такое впечатление добавляет и галерея, пристроенная к нему позднее и почти перегораживающая русло реки.

 

 

Ну, а теперь идём внутрь замка – надеемся, что там прохладно. Под гулкими сводчатыми потолками достаточно много самой разношёрстной туристической братии.

 

 

 

На первом этаже находится несколько залов для аудиенций (Гвардейский зал, украшенный гобеленами, Зелёный зал) и замковая капелла, весьма внушительных размеров. Вниз ведёт лестница в подсобные помещения и кухню, комнаты прислуги, а поднявшись наверх можно осмотреть личные покои – спальни и кабинеты. Начинаем по порядку – с часовни. Своды в ней очень высокие (наверное, в уровень второго этажа). Высокие витражи, которые можно хорошо рассмотреть благодаря солнечному дню, рассыпают разноцветные блики. На стенах много резных деревянных панелей, в том числе и с гербами владельцев замка.

 

 

Поднимаемся на второй этаж в королевские покои, чтобы осмотреть, в том числе комнату «пяти королев», названную так в память о двух дочерях (в т.ч. королеве Марго) и трёх невестках (в т.ч. Марии Стюарт) Екатерины Медичи. Проходим через бесконечные анфилады комнат с каминами и венценосными портретами на стенах. Везде стоят кровати. В каждой комнате. Их так много, что непонятно: или это королевское общежитие, или обитатели замка постоянно спали – вот и ставили кровати везде, где их мог сморить сон. Небольшая реплика по поводу кроватей – они очень короткие. Очень. Мало того, что средневековая аристократия была намного нас ниже, так у них ещё была привычка спать полусидя (вытянувшись во весь рост пусть простолюдины спят). Было ещё какое-то поверье, связанное с отлетающей во сне душой. Для воссоздания романтического духа средневековья, все камины пахнут дымом (весьма ощутимо). Но на наших туристов это мало действует – войдя в очередной каминный зал, крутят носом: «Где банька?» и взглядом ищут веники под потолком. В каждой комнате стоят роскошные букеты – эта давняя традиция Шенонсо поддерживается неукоснительно. Для этого, почти одновременно с замком, были построены оранжереи, откуда и поныне поставляют цветы во внутренние покои.

 

 

 

 

В замке очень много картин, в основном портреты. И «официальные», и аллегорические (в том числе и кисти Рубенса, что, при его «поточном» методе»* не мудрено). Вот где раздолье для любителей генеалогии и мифологических сюжетов! Впрочем, есть и пейзажи, в том числе и с самим замком Шенонсо – можно сравнить что было и что осталось.

 

 

 

 

 

По случаю жаркой погоды, окна везде открыты. Поэтому можем посмотреть ещё раз на дом управляющего и оценить систему жизнеобеспечения замка.

 

 

 

С внешним миром замок сообщался только посредством подъемного моста, что позволяло очень эффективно держать оборону (широкие окна на фасаде появились гораздо позднее). Все необходимые грузы, в первую очередь провизию, доставляли на лодках к специальным докам-выходам под замком. По крутым лестницам (что тоже хорошо в плане безопасности) грузы поднимали прямо в кухню или подсобные помещения. Только зимой безопасность могла быть ослаблена, но учитывая местный климат, когда реки замерзали далеко не всегда, это происходило не часто. Кроме того, на первом ярусе галереи, при необходимости, можно было разместить артиллерийские орудия достаточно высоко над водой, что делало замок неприступным. В повседневной мирной жизни галерея первого яруса использовалась как променад, а второго – как картинная галерея.

 

 

Нас же любопытство ведёт в подвалы замка, где находилась средневековая кухня. На входе встречает огромный очаг, где не то что быка целиком жарить можно, но и машину припарковать места хватит.

 

 

По стенам развешены ножи и какие-то хитрые кухонные приспособы, на разделочных столах сверкает медная посуда, в шкафах стоят керамические горшки. Есть где развернуться!

 

 

 

 

 

Есть ещё один очаг с каким-то хитроумным синхронизированным механизмом, позволяющим жарить трёх куриц за раз (прообраз нашей гриль-карусели). Здесь же расположена столовая для прислуги (наверное, VIP-прислуги) и ещё один очаг.

 

 

В принципе, замок мы обошли полностью, можно и погулять по парку. В лесистую его часть мы не пойдём – времени нет, а вот вокруг замка побродим. У воды легче дышится.

 

 

 

Впрочем, это обстоятельство не намного облегчает жизнь – в саду без деревьев трудно найти тень. Поэтому мы решаем вернуться в кассовый комплекс в самом начале парка – там есть большой сувенирный магазин с кондиционером.

Обратно мы идём вдоль длинных хозяйственных построек. Когда-то здесь располагались королевские конюшни и различные подсобные помещения. Затем здесь впервые во Франции стали выращивать шелкопрядов. Много позже, в 1914 году Гастон Менье, бывший в то время владельцем замка, разместил здесь более 2000 раненых, вплоть до окончания войны. Во время Второй мировой войны здесь находился связной пункт для местных партизан, так как граница гитлеровской оккупации проходила через владения замка.

Сейчас здесь находятся музей восковых фигур, музей-госпиталь, несколько кафе и винные погреба. Навесы кафе подпирают рыцарские копья (стилизованные,конечно).

 

 

 

 

Надпись на двери кафе (с открытой террасой) гласит: «Пикники не допускаются». А если мы без мангала, и просто хотим булочку «сточить» в тени навеса – всё равно нельзя? У, жлобы! В Австрии, например (в Вене в частности), можно зайти в любое кафе и попросить стакан воды – вам его тут же нальют из-под крана (спокойно! Там вода в водопроводе чище, чем у нас бутилированная в магазинах!).

Поскольку у нас нет с собой ни мангала, ни булочки, а платить по 600 «трудовых» за какой-то бургер нет желания (не думаю, что французские вкуснее наших в 6 раз), то идём смотреть госпиталь и подвалы. Кто-нибудь скажет: «Нормальные цены». Может быть, мы и сами встречали такие в Бельгии. Но там бургер вкупе с картошкой-фри стоил 10 евро только в тех заведениях, где поили пивом (сортов 40 на выбор). В остальных случаях его цена редко превышала 3 евро.

 

 

 

 

Госпиталь производит весьма достойное впечатление – огромные палаты с высоченными потолками, полные воздуха и света. Здесь же на стенах размещена выставка архивных фотографий, посвященная тому, как Франция выхаживала своих героев (вот здесь уже безо всякого намёка на иронию с моей стороны). Перед таким подвижничеством всегда хочется шляпу снять. 2000 живых душ – это впечатляет.

В подвалах прохладно и безлюдно. Посмотрели на цены и стало понятно, почему здесь пусто. Дураков нет, вот и посетителей нет.

Мы тоже не стали задерживаться. Идем обратно к автобусу мимо заболоченных каналов. С таких доходов могли бы и почистить… Здесь же на стоянке увидели чудо техники, мимо которого равнодушно пройти не смогли.

 

 

 

По вечернему солнцу, щурясь на закат, отправляемся снова в путь – впереди нас ждёт «дегустация вин долины Луары» с осмотром винных хранилищ и виноградника (по 7 евро с носа) и ночлег в Орлеане.

 

Дегустация. Записки постороннего

Через какое-то время мы подъехали к винодельческому хозяйству. Помятуя о предыдущих «опытах», от дегустации мы отказались (да и погода не располагала: пить по такой жаре, а потом ещё ехать в автобусе неизвестно сколько – благодарю покорно). Впрочем, это не помешало нам ознакомиться и с виноградником, и с винным цехом – за погляд денег не берут. На входе дядечка наливал всем по бокалу вина, но мы проявили принципиальность – не платили, ну и нечего тут… Внутри ангара (самое подходящее сравнение, которое пришло на ум) было сыро и прохладно. Поблёскивали никелированные ёмкости, тихо гудели и перемигивались цветными лампочками какие-то пульты, высились горы коробок с бутылками вина, уже готовых к отправке.

 

 

Кстати, пока мы осматривали виноградники, а затем ожидали группу, к ангару подъехало несколько легковых автомобилей, «под завязку» набив багажники коробками с вином.

В своём решении мы были далеко не одиноки. Группа разделилась примерно поровну. Между прочим, не все, отказавшись от «дегустации», отказались от вина: скооперировавшись в классическую «тройку» за те же деньги можно было купить от 3 до 5 бутылок различного вина (согласитесь, это уже весомо!). Вкушать, правда, пришлось на улице под навесом от солнца. Ну да после Реймса, с распитием шампанского прямо на тротуаре, это право же мелочи. Тем более, что особо продвинутые и предусмотрительные в Амбуазе купили сыра, клубники и черешни. Так что – вуле ву дансе! Или, как говорят у нас: «А теперь – танцы!..».

Что бы не смущать своим непьющим присутствием остальных и не обижать отказом на многочисленные предложения, мы пошли карабкаться в гору – смотреть виноградники. Для южан это может и привычно, а вот для уральцев, уроженцев страны вечно-зелёных помидор, это в диковинку.

 

 

Спустившись с гор, мы поучаствовали в дискуссии на тему «особенности национальной дегустации или пока живут на свете…». Благодарным слушателем была замечательная собака, совершенно замученная жарой. В прохладный ангар её не пускали, вот она и слушала мужественно все наши сентенции.

 

 

Пока писал эти строки, нашёл более подходящую замену неуклюжей конструкции «винодельческое хозяйство» (хорошо хоть не «хозяйство винодела»). У французов есть для этого термин «Домейн» - владение, имение, поле.

Ну всё, вино выпито, мозги расплавлены – пора на ночлег в Орлеан. Нам думается, что этот день можно было бы спланировать более оптимально. Как я уже говорил, в долине реки Луары замков находится более 70 (а шато – усадеб высшей дворянской знати - более 300). То есть выбор присутствует, позволяющий безо всякого ущерба отказаться от посещения реставрируемых замков. Более того, мы бы посчитали вполне достаточным, если бы с утра мы посетили Вилландри, как образец регулярного парка (возможно, есть и другие, более привлекательные сады), а затем посетили бы замок в Амбуазе, как образец королевской резиденции, совместив осмотр с обедом (или выбрав более достойные варианты), ограничившись этим. Тем самым выкроили бы время на полноценный вечер в Орлеане (кстати, и на полноценный ужин). Почему мы так зациклились на Орлеане, станет ясно из следующего раздела. А для затравки скажу, что осветительные провода на улицах исторического центра там тоже спрятаны в землю, а контактная сеть трамваев вообще отсутствует, чтобы ничего не нарушало облик средневековья.

Заинтриговал?

 

_______________________________

* - Рубенс одним из первых применил «конвейерный» способ написания картин. Одни художники в его мастерских рисовали пейзажные фоны, другие - писали водную гладь и небо, третьи – фигуры. Особо доверенные таланты прорисовывали лица. Сам Пётр Палыч в зрелые годы писал только особо ответственные портреты, да ставил подпись на холсте. А как ещё успевать творить по несколько сотен шедевров в год?

[Инна-Пермячка]

Орлеан. Ночное рандеву

В Орлеан мы приехали уже вечером, достаточно поздно. По иронии судьбы, отель наш находился в самом центре на пересечении всех туристических маршрутов, буквально в пяти минутах от кафедрального собора Сен-Круа. Поэтому, несмотря на поздний час, очень многие отправляются самостоятельно осматриват город. Кинув чемоданы в номере,спешим и мы. Крайне глупо было бы, переночевав в самом историческом центре Орлеана, не увидеть город. Право же, такие нюансы надо просчитывать при планировании маршрута. Именно благодаря такому «планированию», мы за всю поездку были, практически, лишены магазинов – не хватало времени. А там, где оно всё-таки появлялось, то оказывалось, что все магазины города в этот день закрыты. Магнитик на холодильник – это, конечно, хорошо. Но нужно учитывать и возросший уровень потребностей. В Руане, например, нам пришлось совершать гражданский подвиг – за 20 минут успели прочесать вдоль и поперёк, что-то хватая по пути, местный «C&A». Это было нечто среднее между налётом кочевников и паническим бегством оккупантов.

Кроме того, несмотря ни на что, проблемы ужина ещё никто не отменял. Вот поэтому мы уже шагаем по вечерним улицам. Ещё светло, но уже стремительно темнеет. Народу очень мало, даже туристов. Первой нам по пути попадается церковь Сан-Патерни. Конечно, в столь неурочный час она уже закрыта. Поэтому мы просто обходим её вокруг, попутно омечая отсутствие шпиля, колокольни и вообще каких-либо башен. Что-то у них там было в средневековой истории, какая-то сумятица вокруг этой церкви.

 

 

Под ногами замечаем знак туристического маршрута, который рассказывает всю историю города. Основали его древние кельты. Настолько древние, что когда Юлий Цезарь отправился в свой галльский поход, здесь уже стоял город Кенабум (Cenabum). Племя карнутов, населявших его, отказалось признать власть Рима и поменять местных друидов на заморских богов. Цезарь, с присущим ему максимализмом, разметал город в прах. На два столетия жизнь здесь замерла. Только в III веке римский император Аврелиан возродил

здесь город, дав ему своё имя – Аврелианис (Aurelianis). Со временем, подстраиваясь под французскую грамматику, город стал называться Орлеан (Orléans).

 

 

Ночь опускается на город, зажигаются уличные фонари. В исторической части Орлеана фонари либо крепятся на фасадах домов, либо провода к ним упрятаны в землю. Замечаем удивительную комфортность покрытия улиц для многострадальных ног туристов – чем ближе к центру, тем больше. Улицы хоть и мощёные (общий облик обязывает), но идеально гладкие – все стыки между плитами просто зашлифованы. Бедные ножки, обливаясь слезами радости, всю дорогу причитают: «Спасибо, хозяин! Услышал господь наши молитвы!..».

 

 

Мы выходим на центральную площадь Пляс де Мартруа, к оторой стекаются несколько улиц (ни одна не образует прямой угол). Конечно, как и положено во Франции именно здесь стоит обязательная в таких местах карусель. Однако – традиция.

 

 

Ещё раз обращаем внимание на просветы улиц – ни одного провода!..

 

 

Но главное украшение площади, конечно же, не карусель, а памятник освободительнице - Жанне Д,Арк. Если Руан – место казни, место, где погасла звезда Жанны, то Орлеан – город её славы, город, где эта звезда взошла в зенит. Ясно, что здесь её имя носит, буквально, всё – улицы, музеи, кафе, офисы (читал в одном отзыве про недоумение наших туристов – тур.фирма «Дорогой Жанны»: это на костёр, что ли?). В общем, в Орлеане Жанна – это наше всё.

 

 

 

 

 

На цоколе памятника написано: «Жанне Д,Арк - город Орлеан от имени всей Франции». Далее с площади узеньким переулком, полным всевозможных кафе (хорошо бы успеть сюда до закрытия!..), мы выходим на улицу, ведущую к главному собору города.

По улице в обоих направлениях ходят трамваи, но опять же – никаких проводов.

 

 

 

Следуем к собору Святого Креста (Сен-Круа) по уже знакомым указателям. Вид его, ни на кого не похожих, трёх-ярусных башен до сих пор остаётся спорным. Марсель Пруст даже утверждал, что этот собор – самый безобразный во Франции. Что уж он там усмотрел? Нам же эти ритмичные ярусы, увенчаные коронами, нравятся. Пойдем поближе их рассматривать. На соборной площади мы одни в этот час – ни туристов, ни аборигенов. Однако, полное ощущение безопасности. С чего бы это?

 

 

 

 

 

Об историческом облике этого собора судить трудно: он постоянно разрушался, восстанавливался, перестраивался. Одной из самых памятных вех в его истории является то, что Жанна праздновала здесь освобождение Орлеана, о чём повествуют многочисленные витражи собора. Что было более понятно: Жанна Д,Арк освободила от восьми-месячной осады Орлеан, захватив который, англичане смогли бы объединить южные и северные земли, раздробив Францию, потерявшую бы при этом не только территоиальную целостность но и государственность.

 

 

 

Глядя на готику собора, снова вспомнили полемику о «рыбьих пузырях» и молитвенных ладонях.

 

 

Здесь же, на площади, встретили некую поучающую мадам. Приняв её жест как указание, что одной духовной пищей сыт не будешь, разворачиваемся обратно в тот переулочек, где видели много кафе. Недалеко от «мадамы» увидели дом Жака Гроло, наместника короля, назначенного представлять в одном лице все три ветви власти – административную, судебную и военную. Поначалу, из-за больших фасадных окон, мы приняли особняк за стилизованный «новодел». Однако, как оказалось, дом с историей – построен был ещё в XVI веке и принимал в своих стенах много коронованных особ: здесь останавливались Мария Стюарт и Екатерина Медичи, Карл IX и Генрих III. Жил здесь и один из самых великих королей Франции — Генрих IV. Однако, памятен этот дом тем, что при Жаке Гроло здесь нашёл последний приют 17-летний король Франциск II, скончавшийся в одной из его спален от скоротечной болезни (позднее её переделали в зал для официальных церемоний). Когда в XVIII веке сюда переезжает Ратуша, дом переделывают – добавляют два крыла. Ещё позднее перед домом устанавливают памятник Жанне Д,Арк. Рассмотреть его из-за темноты мы не смогли (территория огорожена решёткой).

 

 

Время близится к 23-00, и многие кафе уже начали закрываться. Вот что значит – мало туристов. Впрочем, в начале мая (жаль, что мы опоздали), а именно 7 и 8 числа, город отмечает памятные дни Жанны Д,Арк. В эти даты проводятся костюмированные шествия, театрализованные представления, парад орестров, исторические реконструкции и лазерное шоу на фасаде собора. Организаторам туров – на заметку.

Еле-еле нашли кафе, в котором кухня ещё работала. На жуткой смеси языков объяснили, что голодные. Нам принесли какого-то дежурного корма (паштет, сыр и ещё чего-то там). Пока заказывали сидр, чуть не сломали мозг бедной девушке своими лингвистическими дарованиями, но ничего – обошлось. Посидеть толком всё равно не удалось: уже через 10 минут в дверь начал регулярно (как бы просто так) высовывать нос бармен. Ну да и ладно. Как смогли с Орлеаном, так и пообщались. Конечно, вечер мог бы получиться более гармоничным, если бы программа и порядок посещения замков Луары были лучше продуманы.

 

 

Ну, а пока – прощай Орлеан, прощай Луара!.. Или, как нас тренировали каждый вечер (пожалуй, единственное слово, которое разучили с группой) – боньнюи-и-и-и!..

Завтра нас ждёт Бургундия, край любимого вина мушкетёров.

[Инна-Пермячка]

Часть 6. Бургундия. Северная лоза

 

Престиж виноделов

С утра, покинув долину реки Луара, мы отправляемся в Бургундию – один из самых престижных винодельческих регионов. По данным сайта «Wine Searcher»* за 2013 год, из 50 самых дорогих вин мира, 37 происходили из Бургундии и только 7 — из-за пределов Франции. Первые виноградники появились в Бургундии еще в кельтские времена в VI веке до н.э., а в I веке до н.э., после завоевания Галлии римлянами, виноградарство получило новый импульс. Вплоть до XVIII века виноделие развивалось под патронажем церкви.

 

 

 

Почти везде в Бургундии единственным допустимым сортом для красного вина является Пино Нуар, а для белого – Шардоне. Также везде устанавливаются предельные нормы урожайности с одного виноградника. Для непосвящённых, требования по ограничению урожая винограда могут показаться странными. Между тем, подобные ограничения устанавливаются при производстве любых высококачественных вин. Коротко это можно объяснить так: каждая лоза вбирает в себя из почвы определенное количество минеральных веществ и микроэлементов, влияющих на вкус вина, распределяя их по каждой ягоде. То есть, чем больше зреет винограда на лозе, тем меньше каждой ягоде достается необходимых минеральных веществ. Соответственно, чем меньше ягод, тем выше в них концентрация необходимого, тем выше качество вина. Бургундия, расположенная в центре восточной Франции, находится далеко от моря. Климат здесь суровый, с холодными зимами и жарким, но непредсказуемым летом. Виноделие на северных широтах — дело рискованное, а Бургундия считается самым северным регионом в мире, который может изготавливать Великие красные вина. Качество урожая зависит от погоды. Только в самые удачные годы бывает достаточно солнца, чтобы виноград полностью созрел. Поэтому бургундцы практикуют приём для улучшения вина, полученного из неспелого винограда – добавляют в сусло сахар. Зачастую этот процесс является прямой необходимостью.

 

 

Существуют четыре основных наименования, которые можно отнести к винам, изготовленным в любой части Бургундии.

Бургонь - в этой категории самые известные вина. Они могут быть белыми, изготовленными исключительно из винограда Шардонне, красными или розовыми изготовленными только из сорта Пино Нуар.

Бургонь Алиготе - белое вино, которое получают из второстепенного для Бургундии сорта винограда Алиготе, иногда с добавлением Шардонне. Это добротное, освежающее вино, но оно никогда не сравнится с бургундскими винами Шардонне.

Бургонь Пасстугрен - вина этой категории могут быть розовым, красным и могут быть сделаны из смеси различных сортов Пинo и Гаме. Обязательно должны содержать в себе как минимум одну треть винограда Пино.

Бургонь Ординер, которые редко встречаются - это красные, белые и розовые вина, для изготовления которых, можно употреблять любой виноград, разрешенный для производства бургундских вин.

Самые аристократические вина Бургундии — это знаменитые Гран крю и Премьер крю, но они составляют лишь пятую часть всего производимого вина, хотя мировой спрос на эти вина очень высок. Cуществует больше двухсот бургундских Премьер крю. Эти вина носят названия своей деревни, за которой далее идут слова «Премьер крю». Это значит, что на этикетке может стоять просто: Вольне, Премьер крю, или Вольне, Ле Кайере, или Вольне, Ле Кайере, Премьер крю, что указывает на виноградник и деревню, где было получено вино. Вин Гран крю — больше тридцати, они принадлежат к самой высокой категории. 3а исключением Шабли, название которого указывают на этикетках, такое вино носит только название виноградника, без дополнительных географических указаний. Например, у Гран крю из Море-Сен Дени на этикетке написано просто Кло де ла Рош, без указания на то, что виноградник Кло де ла Рош находится рядом с деревней Море-Сен Дени.

Впрочем, разобраться в тонкостях вкусовых нюансов могут только профессионалы (или сами владельцы виноградников). Для остальных это почти непостижимо. Как-то я впал в лёгкий ступор, пытаясь представить прочитанное: «Самые тонкие Бургундские вина, обладают тем, что в них есть неуловимая глубина, а также властность, сила и авторитет. Если же, как это бывает в годы великих урожаев, они хорошо сбалансированы, то их глубина и властность не будут агрессивными, а проявят себя с изяществом и грацией. Великое Бургундское может быть богатым, великолепным, чувственным, зрелым и, все же, сохранять элемент простоты». Ну, «элемент простоты» – с этим я ещё как-нибудь разберусь, а вот «грация неагрессивной глубины властности»… Характер Бургундских вин очень трудно постичь. Лучше просто пить и наслаждаться.

 

_______________________________________________________

*Wine Searcher — самый авторитетный британский винный поисковик, предлагающий поиск по 50 тысячам магазинов в мире и более 5 миллионам вин. На базе средневзвешенных цен этих магазинов на стандартные бутылки (750 мл) строится рейтинг самых дорогих вин.

_______________________________________________________

 

Оксер.Бодрым шагом

В первый на нашем пути город Бургундии мы попадаем через вантовый мост интересного дизайна – наклонная дуга, поддерживающая на тросах обе стороны полотна.

 

 

Город этот называется Оксер (или по другому – Осер). Основан он был ещё древними галлами. После того, как Галлию завоевали римляне, поселение значительно расширилось и получило название Autessiodurum. Несмотря на то, что это был достаточно крупный римский город с храмами, амфитеатром, общественными зданиями и статуями, до наших дней не сохранилось ничего из античного наследия города.

 

 

В Оксере сохранилось много средневековых домов, образующих удицы и даже целые кварталы, возрастом по 500 – 700 лет. В городе проложен туристический маршрут, обозначенный уже привычными нам указателями. Что на них изображено мы, честно говоря, до конца не разобрались. Может быть, это Наполеон в шляпе и шинели с отворотами? Тем более, что в этом городе, во время своего триумфального возвращения с Эльбы, он проводил смотр прибывающих к нему войск. Может быть.

 

 

Так и не разгадав эту пиктограмму, отправляемся в город – зелёный и насквозь исторический.

 

 

 

Всю Бургундию мы должны были проехать за день (только Дижон оставался на утро), так что свободного времени у нас опять не было. Сейчас мы «гвардейским» шагом идём к часовой башне, оттуда - в собор Сен-Этьен и далее на набережную, к месту парковки автобуса. Честно говоря, город оказался «проходным» - ничем особо не запомнился и не зацепил. Но всё равно – «проходим, товарищи, не задерживаемся». И смотрим по сторонам на это собрание фахверковых домов. Коломбаж, да и только. И это несмотря на то, что город в средневековье периодически разграблялся, а один раз и вовсе выгорел дотла.

 

 

 

А вот в просвете улицы показалась и часовая башня (или по-французски - Тур дель Орлож). Как только было произнесено это название, в памяти сразу всплыла ассоциация – Пражский Орлой на Староместской площади. А я-то всегда думал, что «Орлой» - это собственное название этих часов. Вот так, век живи – век языки учи (ладно-ладно, не надо за меня фразу заканчивать). Башня была построена ещё в XV веке и изначально использовалась как графская тюрьма. Однако поздне её облагородили – воодрузили часы, а напротив башни построили дом для часового мастера, приглядывавшего за ними. На первый взгляд часы достаточно привычные для нас. Но это только на первый взгляд. Хоть стрелок и две, но одна из них (с солнцем на конце) показывает время, как часовая стрелка, а другая (с лунным диском) – день месяца по лунному календарю. Башня тоже в свое время горела при очередном пожаре, но в самом конце XIX века была восстановлена и ей даже был возвращён первоначальный вид.

 

 

 

Сразу за часами, возле мэрии, нас встречает памятник местной поэтессе, чудаковатой и эксцентричной (как сейчас говорят, «городской сумасшедшей) – Мари Ноэль. Среди её поклонников был и генерал де Голль, в 1960 г. вручивший ей Крест Офицера Почетного Легиона. Мари Ноэль было также присвоено звание Командора Искусств и Изящной словесности. Несмотря на столь громкие титулы, она до сих пор остаётся неизвестным классиком поэзии ХХ века.

 

 

 

Вот, наконец, мы подходим к собору XIII в. Сен-Этьен, тоже многострадальному в своей истории (строительство закончилось только в 1560г.) – войны, грабежи, нехватка денег не раз останавливали его возведение. Наверное, всё это вместе взятое, отразилось на внешнем облике собора – он какой-то однобокий.

 

 

 

 

Собор известен, прежде всего, замысловатыми витражами XIII в. и фреской в романском склепе, изображающей Христа верхом в окружении четырех всадников (всадники Апокалипсиса?). Когда наша группа вошла в собор, навстречу попался настоятель этого храма, который любезно согласился рассказать нам немного о соборе и его витражах. С его помощью нашли мы, в том числе, и Жанну Д,Арк, победно въезжающую в Орлеан. Солнце, которое било прямо в окна, дробилось в витражах на разноцветные блики, расцвечивая ими статуи алтаря.

 

 

 

 

 

Этот же настоятель обратил наше внимание на картину, изображающую казнь Святого Стефана (Сен-Этьена), которого по суду Синедриона толпа фанатиков забила камнями за проповедь в Иерусалиме. Не поняли только: заплатки на холсте – это текущая реставрация или следы былых потрясений?

Меня же заинтересовала стена, на которой висела картина. Вернее не стена, а персоналии, рассевшиеся на капителях колон между головами епископов, святых и королей. Забавные такие!..

 

 

 

 

Помимо этих «зоологизмов», в храме есть и другие скульптуры. Одна из них – молящаяся Жанна Д,Арк (это мы определили по мечу на поясе – т.к. никаких пояснительных надписей не нашли). Кроме нее, в одном из простенков стоит скульптура утешающей Богоматери, а рядом на стене – таблички с благодарственными посвящениями. Неподалёку от неё за стеклом хранится какая-то особо почитаемая дароносица (судя по гербам на «фасаде» - чей-то дар церкви). За отдельную денежку можно было спуститься в крипту посмотреть конную кавалькаду Иисуса.

 

 

 

 

 

В Оксере есть ещё одна церковь, более значимая для паломников – церковь Сен-Жермен в одноименном аббатстве. Часовню заложил в начале V века сам Святой Германус (Жермен) для упокоения мощей мученика Маврикия. Там же, впоследствии, он был и сам захоронен. В начале VI века, по приказу жены первого христианского короля Франции Хлодвига королевы Клотильды, часовня была перестроена в базилику, куда и были перенесены останки св. Германа. Но в этот храм мы не попадали из-за нехватки времени, хотя смогли им полюбоваться с набережной, пока ждали автобус.

Выйдя из церкви и рассматривая ажурность главного тимпана, обратили внимание ещё на одну особенность города: для незрячих в опасных местах (у лестниц или на краю тротуаров) в мостовую вмонтированы бугристые панели, по которым ногой на ощупь можно легко узнать о препятствии.

 

 

 

 

 

 

От церкви кривыми улочками мы идём на набережную, по пути рассматривая забавные дверные ручки и молотки. С набережной у нас есть возможность посмотреть на аббатство Сен-Жермен. Ну, а поскольку мы там не были, то и рассказывать нечего: этот отчёт - рассказ очевидца, а не компиляция путеводителей.

 

 

 

[Инна-Пермячка]

Везле. Дежавю или Мы с вами уже где-то встречались…

Через небольшое время автобус нас доставил в Везле – маленький бургундский город с богатой историей средневекового христианства. Изначально здесь существовала молельня ранних христиан, но уже в IX в. на высоком холме был основан бенедиктинский монастырь, который стал пристанищем легендарных мощей Марии Магдалины. Именно здесь прозвучала проповедь Святого Бернара с призывом ко второму крестовому походу, а перед третьм походом Ричард Львиное Сердце провел в монастыре три месяца. Монахи Везле всегда претендовали на исключительность, признавая своим сюзереном только Папу римского, отвергая назойливое покровительство местных феодалов.

 

 

Однако, по иронии судьбы, когда аббатство достигло пика своего могущества, в другом городе, с трудно запоминаемым названием Сен-Максимен-ла-Сент-Бом, были обнаружены «истинные» останки святой Магдалины, что и привело к упадку, а в дальнейшем и к упразднению аббатства. В XVI в. по указу из Ватикана аббатство Везле было распущено. Мощи Марии Магдалины были утрачены в годы Религиозных войн, а во время Французской революции базилика была разграблена и потеряла часть скульптурного убранства. Уже к XIX в. она была полностью заброшена и грозила обрушением. Вторая жизнь к аббатству пришла после того, как внимание общественности к её состоянию привлёк инспектор исторических памятников — Проспер Мериме. В конце XIX в. в монастырь привезли новые реликвии Марии Магдалины и он вновь стал проводить службы и принимать паломников.

 

 

В Везле мы прибыли в неурочный час – всё было закрыто, даже почта. Хотя первой мыслью, когда мы её увидели, было послать себе домой открытку (мы уже так делали из Праги и из Ватикана). Увы…

По центральной улице идём в направлении соборной площади. Постоянно ловим себя на мысли, чтог всё вокруг знакомо – очень это напоминает Локронан: и по геометрии города, и по маленьким домикам, сложенным тоже из дикого камня, и по общей патриархальности.

 

 

Так мы и шли, узнавая незнакомое и заглядывая в витрины неработающих магазинов, гадая, что из увиденного мы смогли бы прикупить: очень нам понравился выводок серебряных улиток и святитель Николай, благославляющий детей в кадушке (на фото – третий слева). Интересно, а что это за святой утопленник с жерновом на шее?

 

 

 

 

Вот, наконец, мы на соборной площади. И хоть храм ощутимо больше бретонского, ощущения дежавю по Локронану только усиливаются. Самым достопримечательным объектом в церкви (помимо вновь обретённых мощей Марии Магдалины) является центральный портал и его тимпан. Он украшен уникальной для европейского искусства сценой создания Церкви (XII век). В центре восседает Иисус, окружёный крылатым тетраморфом, символом евангелистов (телец, орёл, лев и ангел) и благославляющий апостолов обращать народы в новую веру. Вокруг Христа с апостолами, в окаймляющем тимпан полукруге, изображены различные народы – евреи, армяне, византийцы, фригийцы, которых готовы обратить в христианскую веру апостолы Петр и Павел.

 

 

Два других входа тоже украшены ажурной резьбой:

 

 

 

Внутри храм оказался какой-то пустой и унылый: гулкие своды, пустые стены, почти полное отсутствие витражей и скульптур. Правда, мы заметили скульптурную группу из дерева, но она только подчёркивала отстутствие какого-либо декора. Они даже стояли на обычных поддонах. Если за что и цеплялся взгляд, так это за романские капители колонн.

 

 

 

 

 

 

 

Нижняя крипта тоже убрана весьма аскетично, несмотря на несколько уцелевших фресок XIII в. Здесь находится ковчег с частицей мощей Марии Магдалины. Хотя после перепетий с папскими указами всё это воспринимается как-то не однозначно.

 

 

Выйдя на улицу, мы обошли храм вокруг, отмечая знакомые приметы средневековой архитектуры. Ощущение дежавю не отпускало - те же низкие дома из дикого камня под черепичными крышами, пустынные улочки, мощёные древним булыжником, тот же маршрут по той же программе: центральная улица, соборная площадь, историческая церковь «второго дивизиона», обед в региональном стиле.

 

 

 

Недалеко от почты встретили «старого знакомого» - знак паломнического пути. Оказывается, через Везле не только проходит пут паломников, но и организован для них приют Св.Франциска. Приют этот обозначен соответствующей вывеской и билбордом. Не удержавшись, мы заглянули внутрь его дворика – солнце заливает колоннаду приюта, вода журчит в питьевом фонтанчике, домовито гудят пчелы вокруг цветущих кустов, нищий монах Франциск выпускает голубя …

 

 

 

 

 

 

 

 

Магазины так и не открылись. Поэтому, поглазев через стекло на какие-то статуэтки, больше похожие на солдатиков или шахматные фигуры, и отметив удивительную неэстетичность модернистских фекалоидов, двинулись в кафе, где нас уже ждал обед.

 

 

 

На обед нас сегодня ждали: фуа-гра бургундская, говядина «Бургиньон», курица «Гастон Жерар» и сырная тарелка. Чтобы окончательно запутаться в ассоциациях, заказывем к обеду бретонский сидр (очень мы зауважали в поездке этот напиток).

 

 

Сидр был традиционно хорош (особенно в этот солнечный день), а вот фуа-гра мало чем отличалась от паштетов, которые мы покупаем в наших магазинах. Теперь очередь за говядиной и курицей. Боги смеются над нами – опять с картошкой!..

 

 

 

Мясо было отменное – сочное и душистое, хорошо протушенное в красном вине с травами. Немного портили подачу жаренные в сухарях помидоры, но это уже дело личных пристрастий (всё равно, самые вкусные помидоры в Астрахани и в Италии). У курицы понравился сливочный соус с явственным вкусом горчицы, но лишённый какой бы то ни было остроты. Пожалуйста, не надо спрашивать про картошку… От сырной тарелки с тремя видами бургундских сыров запомнился только Эпуас, с красноватой корочкой и полужидким центром. Свой цвет сыр приобретает из-за того, что перед созреванием его обмывают в бургундской виноградной водке. А вот вкус и запах этого сыра я описать не берусь – боюсь, точно, слов не хватит. Одно могу сказать: даже мне, далеко не любителю полужидких плесневых сыров, этот пришёлся весьма по вкусу (м-да-а, исчерпывающая рекомендация…).

 

 

На этом наша программа-минимум пребывания в Везле исчерпана. Подобревшие после обеда, мы рассаживаемся в автобус и едем в третий за сегодня город – Бон, анонсированный нам как винная столица Бургундии. А чтобы мы лучше это прочувствовали, по дороге нас завозят в домейн «Камю Фрэз» - «Братья Камю» (никакого отношения к коньяку «Камю» не имеющий). Далее всё идёт по уже отработанному сценарию: часть группы идет на «дегустацию» в магазин, другая же (более многочисленная) «скидывается по рублику» и устраивает пикник на обочине. Мы наблюдаем…

 

 

 

 

 

Ну, всё, побаловались – и будет. Едем в Бон. А пока можно поговорить о том, как лучше подавать путевую информацию. Давно доказано (научный факт), что информация от экскурсий в голове среднего туриста держится не более часа. Затем память сохраняет до 30 % от услышанного (на следующий день – до 5%). Поэтому «застревает» в голове чаще парадоксальная информация, поданная в форме казусов и исторических анекдотов в параллели с общеизвестными фактами. А когда экскурсовод увлекается перечислением дат и имён во всех их хронологических подробностях, то сразу начинает напоминать гида из фильма «Корона российской империи»: «Давид родил Насона, Насон родил Иезекииля, Иезекииль родил Моисея от Рахили и Боруха от Нанут, Моисей родил…». И так до тех пор, пока слушатели не заснут. Если под рукой нет хороших популяризаторских текстов, лучше показать какой-нибудь фильм по теме. Их у нас предостаточно…

[LENA S]

Читаю с большим удовольствием, спасибо за юмор, за правдивый рассказ о достоинствах и недостатках тура. А как красиво и вкусно Вы описываете обеды, кажется, что я вместе с Вами принимала в них участие...

"У курицы понравился сливочный соус с явственным вкусом горчицы, но лишённый какой бы то ни было остроты. Пожалуйста, не надо спрашивать про картошку… От сырной тарелки с тремя видами бургундских сыров запомнился только Эпуас, с красноватой корочкой и полужидким центром. Свой цвет сыр приобретает из-за того, что перед созреванием его обмывают в бургундской виноградной водке. А вот вкус и запах этого сыра я описать не берусь – боюсь, точно, слов не хватит. Одно могу сказать: даже мне, далеко не любителю полужидких плесневых сыров, этот пришёлся весьма по вкусу."

[Инна-Пермячка]

Бон. Просто Бон

И вот, перед тем, как отправиться на ночёвку (а ночевать нам предстояло в Дижоне), автобус привозит нас в Бон. Несмотря на то, что Бон считается винной столицей Бургундии, одного из самых престижных винодельческих регионов Франции (расположен на так называемом «Золотом склоне» - Кот-д’Ор и окружен виноградниками), нам от этой темы ничего не перепало. Рынок и магазины закрыты (ох уж этот «неурочный» час!..), на кафе времени не остаётся. Так что, в нашем распоряжении Отель Дьё (самый старый во Франции приют для убогих), коллегиальная церковь Богородицы (Нотр-Дам) и дворец герцогов Бургундских. Ну, и что увидит «око недреманное».

 

 

Бон изначально был столицей герцогства (позднее двор переехал в Дижон), а сама Бургундия всегда дистанцировалась от Франции (власти короля из Парижа) и держалась, как суверенная вотчина герцогов, что служило постоянным поводом для бесконечных средневековых войн. Напоминанием об этом остались крепостные сооружения, встречающие всех туристов, и внутри которых сосредоточены все исторические достопримечательности города, главной из которых является Отель-Дьё.

 

 

 

Вот здесь возникает лёгкая путаница в названиях. Путеводители и гиды эту богадельню именуют как госпиталь, он же Хоспис де Бон, он же «Отель Дьё». На самом здании написано «Хостел Дьё», что тоже не способствует однозначному толкованию. Можно сказать, что это всё одни и те же понятия. Так, да не так – есть нюансы. Ну, да ладно – всё равно мы туда попадаем как туристы, а не как пацинеты (тьфу-тьфу). Кстати, при более детальном рассмотрении вывески, а точнее крыши над ней, можно заметить фигуры ангелов и если не гаргулий, то гаргулышей точно, хлопотливо сбегающих по гребню.

 

 

 

Богадельня была открыта в XV в. попечением герцогского канцлера Николя Ролена. В стране только что закончилась столетняя война, по дорогам Бургундии бродили толпы убогих и нищих, которым и было решено оказывать посильную помощь. Такая благотворительность сделала богадельню очень известной, и, с подачи Великого герцога, пожертвования стали поступать отовсюду. Причем эти пожертвования производились не только деньгами, но и землями, недвижимостью, произведениями искусства и прочими «борзыми щенками». В результате Отель-Дьё сейчас владеет десятком зданий в Боне, обширными виноградниками в пригороде, одним из самых больших винных погребов и прекрасной коллекцией произведений искусства.

 

 

 

Снаружи здание выглядит достаточно мрачно, однако во внутреннем дворе, окружённом галереями, посетителей встречают многочисленные купола, башенки и узорчатые крыши. Нам тут же указали на уникальность и неповторимость последних. Вспомнив разноцветные крыши соборов в Вене (Св.Штефан) и Будапеште (Св.Микулаш), позволили себе усомниться. Впрочем, на общее восприятие это не повлияло.

 

 

Среди прочих экспонатов музея приюта есть один, наиболее известный как полиптих алтаря XV в. «Страшный суд», приписываемый голландскому художнику Рогиру Ван дер Вейдену. Установлен этот алтарь был так, что просматривался с каждой больничной койки (Memento mori – все там будем!..).

 

 

После осмотра приюта (он же госпиталь, он же хостел, он же хоспис, он же отель, он же богадельня), отправляемся знакомиться с городом и, почти тут же, попадаем на соборную площадь. Кроме храма здесь находится находится здание, именуемое во всех путеводителях как «Дом голубятника». В каждом окне башни этого дома установлено по маленькой скульптуре голубя (кроме верхнего окна – оттуда, наверное, выглядывали живые голуби).

 

 

Дом этот принадлежал почётному гражданину города – голуби в средние века были в большом почёте, как самые быстрые почтальоны, да и в местной кухне занимали не последнее место – считались даже деликатесом Бургундии. Жаль, что нас кормят только говядиной с картошкой…

 

 

Через резную дверь входим в церковь, по строенную в первой половине Xll в. и считающейся одной из последних великих романских церквей Бургундии.

 

 

 

Изнутри церковь очень светлая (может, благодаря солнечному дню) и достаточно богато украшена – и витражи, и скульптуры, и настенные барельефы.

 

 

Обращают на себя внимание витражи своей почти монохромной серо-золотой гаммой. Есть среди них и витражи XV в., но какие – не знаем.

 

 

Помимо витражей, в алтарном окружении расположены (что весьма необычно для церкви) гобелены, тоже датируемые XV в. Гобелены повествуют о житии и деяниях Девы Марии – своеобразные комиксы для неграмотных. Кстати, этот приём (рассказ в картинках) повсеместно используется во всех церквях Европы. В Италии нам доводилось видеть даже «комиксы» в бронзе, выполненные великим Микеланджело.

 

 

 

В средокрестии церкви под потолком парит архангел Михаил, попирающий двухвостого Гада. Примечательно, что окончания хвостов и языка имеют одинаковую форму. Глядя на статую, может возникнуть вопрос – откуда такой меч причудливой формы? Что такое малайский крис тогда в Европе ещё не знали, да и не стали бы в руки архангелу вкладыватьл пиратский клинок. Просто так скульптор изобразил ипостась меча архангела – «пылающий». Вот и попытался придать мечу вид языков пламени.

 

 

На оной из стен расположен орган. Во французских церквях часто устраивают концерты органной музыки. Нам даже довелось видеть афишу с такими именами: Бетховен, Бах и Бородин (по алфавиту, что ли, авторов подбирают?).

 

 

Конечно, в соответствии с посвящением, в церкви есть и статуя Богородицы в окружении (уж тут сомнений нет) современных витражей. К этому же времени относится, очевидно, и сама скульптура.

 

 

В одном из углов церкви мы обнаружили скульптуру, очевидно, местного священника. Наверное, он пользовался очень большим уважением и любовью прихожан, т.к. скульптура выполнена без какого-либо религиозного пафоса и олицетворяет саму кротость и смирение. Одухотворённое лицо и проникновенный взгляд невольно притягивают к себе. Чем дольше смотришь, тем больше возникает ощущение диалога.

 

 

 

Почему священик, а не священница? Очень просто – голова не покрыта.

 

 

Через боковую дверь мы выходим обратно на площадь и идем смотреть дворец герцогов Бургундских (вернее то, что от него осталось), поскольку ранее покои герцога занимали всю юго-восточную часть укрепленного средневекового города. В настоящее время оставшийся комплекс зданий принадлежит городу и в нём размещён музей истории виноделия от античности до наших дней.

 

 

Музей закрыт и мы просто отправляемся бродить по улицам, тем более, что времени до сбора группы осталось совсем немного.

 

 

 

Забрели в какой-то парк и там, кроме привычной французской карусели, увидели памятник туристу. Наверное, он тоже посетил 29 мест за 11 дней.

 

 

 

А нам пора отправляться в Дижон, размещаться в гостинице. Автобус катит вдоль виноградников, напоминая нам о крае виноделов. Напрасно нам анонсировали Бон, как винную столицу Бургундии – никаких ассоциаций, связанных со знаменитыми бургундскими винами, этот город не оставил. С таким же успехом можно было объявить нам, что Бон – центр квасоварения или засолки репы. Если бы не богадельня да самостоятельное посещение церкви, не знаю, чем бы мы вспоминали этот город. Под рассказы о Филиппе Лысом, Карле Горбатом, Пипине Коротком и прочих «некондиционных» монархах приближаемся к сердцу виноделия Франции – столице департамента Кот-д’Ор (Золотой склон) – Дижону, от которого начинается винная дорога, проходящая по виноградникам «гран крю», где рождаются самые дорогие вина мира.

Всё-таки причудлива народная любовь к монархам. Для сравнения – Иван Грозный, Юрий Долгорукий в смысле «собиратель земель», Иван Калита в смысле «богатый», Алексей Тишайший в смысле «усмиритель». А то и более конкретно – Дмитрий Донской, Александр Невский. А тут… Обласкал Лучезарный милостью свой двор и пошли фрейлины шептаться: «А пипин-то – короткий! Хи-хи-хи!...».

В Дижон мы прибываем совсем уже вечером. Останавливаемся опять в «Ибисе» - высотной гостинице прямо напротив железнодорожного вокзала. Выглянули в окно и начали друг друга утешать: «Ну ничего, всего-то на одну ночь».

 

 

Стемнело очень быстро, поэтому от похода в городское кафе решили отказаться – как нам сказали, пеший путь в один конец не менее 30 минут. Возвращаясь обратно, шарабохаться в темноте по железнодорожным путям – благодарю покорно. «Последний герой» не наш формат. Пришлось ужинать в отеле, чего я крайне не люблю ввиду очевидной убогости гостиничной кухни. После долгого выбора (пицца и спагетти с кетчупом отметались сразу) остановились на мясе и рыбе-гриль с овощным соте. Нет, мы без особых запросов: была бы в меню каша – обошлись бы и кашей. Мы за безопасную еду. Когда с утра болеешь с похмелья – это одно, а вот когда совсем другое, а впереди ещё трёх-часовая дорога… С напитками тоже определились не сразу. Вино, судя по цене - это «гран крю» из национального резерва. Поэтому решили обойтись бокалом ячменного пива «Ланцелот» из Бретони (пиво, как пиво, и ничего сверх этого…). Перед подачей нам принесли комплимент от заведения: на маленькой шпажке черносливина (явно в чём-то вымочена), увенчанная полоской сырокопчёного бекона в сопровождении высушенного до хрустко-рассыпчатого состояния профитроля. Интересное сочетание, понравилось!..

 

 

Рыба и мясо, конечно, кулинарного откровения не составили, но как альтернатива улечься спать совсем без ужина – сгодились. Во всяком случае, мясо было приготовлено лучше, чем нам как-то подали в Италии (Римини) – там пришлось сначала с куска срезать чистый углерод. Что за рыба была – не поняли, но уговорили себя, что это треска (ну, пожалуйста!...).

 

 

 

В общем, ужин прошёл без задора, но он хотя бы состоялся. Честно говоря, эта периодически повторяющаяся ситуация - когда не знаешь, где и чем будешь ужинать (если повезёт) – начинает напрягать. Господа организаторы туров! Туристам надо не только где-то спать, но и что-то есть. Причем, желательно, в комфортных условиях (учитывая стоимость туров). При этом вовсе не требуется, чтобы туристов кормили с ложечки – надо просто предоставить им возможность нормально поужинать (ага, кошка бросила котят – пусть лакают, как хотят..). Очень не хочется опять с собой возить кипятильник и дежурный «Доширак». Давайте уважать друг друга. Вы нас – в дороге, мы вас – после путешествия.

 

[Инна-Пермячка]

Дижон. Сколько надо времени, чтобы осмотреть сто колоколен

Итак, мы в Дижоне – столице герцогства Бургундского (или теперь – региона). Поселение это очень древнее, ещё начиная с эпохи неолита. Особое значение город получил ещё при римлянах (тогда он был Дивио). Но пика своего процветания Дижон достиг в период с XI по XV вв., когда город обладал огромными богатствами и властью. Даже после перехода под власть короля Франции город не остался на обочине - сюда был перенесен бургундский парламент, ранее располагавшийся в Боне, и отстроен королевский дворец. Было посроено множество новых церквей и обителей, город наполнился иезуитами, кармелитами, урсулинками и прочими «братствами».

 

 

Благодаря этому Дижон получил прозвище «города ста колоколен». Символом города Дижона является сова. В исторической части города проложен туристический маршрут "По следам совы", обозначенный металлическими стрелками, которые вмонтированы в асфальт. Маршрут ведёт к Главной сове города - маленькой скульптуре, закреплённой несколько столетий назад на углу выступа собора Нотр-Дам. Перед каждым объектом в мостовую вмонтирована плитка с номером этого объекта. Вот по этим стрелкам мы и отправляемся из сада Дарси.

 

 

 

Сад этот распололжен перед одноименной площадью на месте бывших крепостных ворот и является первым общественным садом в Дижоне. Назван он в честь архитектора Анри Дарси, под руководством которого в Дижоне была создана первая в Европе система городских очистных сооружений с различными фильтрационными засыпками – настоящая революция в коммунальном хозяйстве. Эффект для города был настолько потрясающим, что после смерти Дарси, уже на следующий день, площади было присвоено его имя.

 

 

Кроме фонтана Дарси с постоянно струящейся «рекой» прозрачной воды, в саду есть фонтан, копия которого стоит в Одессе. И в Дижоне и в Одессе – реплики фонтана «Молодость» Макса Блонда: дети с любопытством разглядывают лягушат (или наоборот, но с неменьшим интересом). Поставлены они ещё в начале ХХ в.

 

 

 

На входе в сад Дарси встречает белый медведь. «Урс Блан» - самое известное произведение скульптора Помона (его портрет есть на цоколе памятника). Этот анималист прославился тем, что одним из первых еще в XIX в. начал создавать упрощенные, но в тоже время легко узнаваемые фигуры животных.

 

 

С площади Дарси мы отправляемся на встречу с городом через арку Гийома*. Арка порт-Гийом еще в XVIII в. была возведена на месте бывшего городского укрепления XII в. Путь наш лежит в сторону Старого рынка, а главный ориентир – Нотр Дам де Дижон. Пока что смотрим улицы – изящную смесь фахверка, ренессанса и готики.

 

 

 

 

 

И как подтверждение этому – первое же здание, в которое мы упираемся. Совершенно невероятная эклектика, даже с элементами пагоды.

 

 

Старый рынок (он же – крытый) мы проходим, не размениваясь по мелочам. Главный объект в этом районе – Дом Майяра, который был построен в 1561 году для мэра города – Жана Майяра. Пожалуй, ни одно здание в городе не украшено так пышно барельефами и прочими «архитектурными излишествами» эпохи Возрождения. Гирлянды из фруктов, львиные головы, вазоны, – чего тут только не увидишь в обрамлениях окон и входов здания. Но здесь стоит повнимательней смотреть также и на крыши. Там кто-то живёт!..

 

 

 

 

 

 

 

Вот и показался главный собор города - Нотр Дам де Дижон, возведенный ещё в начале XIII в. Имея в длину всего 46 метров, это самый маленький готический храм Бургундии. На фасаде размещено более 50 гаргулий, хотя, в строгом соответствии правилам, это скорее химеры, стилизованные под гаргульи, поскольку не являются водостоками. С ними связана одна легенда: когда сюда, в ещё недостроенный храм, пришёл венчаться ростовщик, одна из скульптур свалилась ему на голову и пришибла к вящей радости должников (на то и легенда, чтобы зло покарать). Оскорблённые подельники по цеху мироедов добились от церковных властей, чтобы скульптуры сняли. С частью так и поступили, и только в XIХ в. их все вернули на место.

 

 

 

 

Несмотря на такую образину в воротах, в храм мы всё-таки вошли. Он нам показался очень уютным (может из-за маленьких размеров). Главный интерес в церкви представляют витражи XIII-XV в.в., алтарь работы дижонского скульптора Дюбуа в капелле успения богородицы, а также скульптура «Черная богородица» - одна из старейших сохранившихся во Франции деревянных скульптур. Итак, смотрим.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

А теперь вернёмся к началу – к названию этой части. Так сколько же надо времени, чтобы осмотреть сто колоколен? В этот день кроме Дижона нам предстояло ещё посетить КОльмар (и там пообедать), винодельческие деревни РиквИр и РибовИль, побывать на «дегустации» и успеть в гостиницу в Страсбург. Неудивительно, что при таком графике наше пребывание в Дижоне исчислялось в пару-тройку часов. Для города с такой историей и архитектурой это недопустимо мало. Мы смогли попасть только в одну церковь и ещё парочку посмотрели издали. Кто-то скажет: «Такой график». Ну, положим, о графиках всё спели «Уральские пельмени». А если конкретнее – вечером у нас будут две идентичные и по антуражу, и по архитектуре, и по туристической «причёсанности» деревни – Риквир и Рибовиль. Как говорят математики – конгруэнтные. Вместо того, чтобы устраивать викторину «найди десять отличий», можно было, безо всякого ущерба концепции тура, продлить пребывание в Дижоне. Решение, что называется, лежит на поверхности.

 

 

Тем временем, группа наша уже выходит из храма и устремляется к главному символу Дижона – средневековой сове. Её надо потереть левой рукой и тогда будет тебе Щ-Щ-ЩАСТЬЕ. За те века, что сова благодетельствует, примостившись на углу собора, её затёрли и отполировали руками, как гальку на пляже в зоне прибоя. Впрочем, себя она не уберегла. Какие-то отморозки совсем недавно откололи от неё кусок. Горожане были в шоке от такого вандализма. Когда точно появилась эта многострадальная сова на углу Нотр-Дам, по какой причине и что означает – скрыто в пыли веков. Может это какой-то аллегорический символ (по одной из версий – порицание иудеев: живут в темноте без истинной веры), может это некий автограф строителя собора или его архитектора (перекликается в звучании с фамилией), может ещё по какой причине – версий предостаточно. Пока стоим в очереди за счастьем, ищу на шпиле собора Жакмара.

 

 

Пригнали его сюда, бедолагу, как пленный трофей. Он здесь прижился и даже, со временем, обзавёлся семьёй. Речь идет о фигуре на башенных часах. В далёком средневековье, в «триста-мохнатом» году, бургундский герцог Филипп Смелый, при усмирении взбунтовавшегося бельгийского города Куртре, в качестве трофея прихватил эту фигуру вместе с часами, венчавшими городскую колокольню (во все века мародёров интересовали прежде всего часы). Поскольку в Дижоне ни колокольни, ни подходящей башни тогда не было, герцог повелел пристроить трофей на шпиле собора (совсем как в Венеции – там тоже на крышу Сан-Марко громоздили всё, что награбили). Трудяга-мужичок, отбивающий время, горожанам понравился, они дали ему имя Жакмар и со временем исхлопотали ему семью: в XVII в. появилась жена – Жаклин, сработанная местными умельцами, далее в XVII в. – сын Жаклинет и в XIX в. – дочь Жаклинетта.

 

 

А мы тем временем отправляемся к следующему пункту «совиного маршрута» по улочке с символичным названием – Рю де ла Шуэтт (Совиная улица).

 

 

 

Впереди по курсу у нас дворец герцогов Бургундских, который на протяжении столетий был резиденцией правителей региона. Дворец был построен ещё в XIV в., но после присоединения Бургундии к Франции надолго пришёл в запустение. Начали его восстанавливать уже при Людовике XIV, пристраивая новые здания и переделывая старые. Сейчас же мы улочками-переулочками вышли к самой старой части дворца – Барской башне – возведённой ещё при Филиппе II Смелом (интересно, а другие имена бургундским герцогам давали?). Мы идём через внутренний двор этой башни, раскланиваясь со средневековыми персонажами – безымянным строителем дворца и Филиппом (опять!) Добрым.

 

 

 

 

Но попадаем на дворцовую площадь мы не сразу. Сначала мы делаем небольшой крюк по близрасположенным улочкам, чобы посмотреть на особняки дижонских аристократов. Дело в том, что когда герцогский двор перехал в Дижон, то сюда, естественно, потянулась и вся бургундская знать. Но здешние фахверковые дома пришлись им не по вкусу и с одобрения герцога они стали сносить целые кварталы старинных домов и строить свои особняки. Из XV в. мы сразу шагаем на три столетия вперёд – от готики к ренессансу.

 

По пути мы встречаем ещё одного именитого уроженца Дижона – Жана Филиппа Рамо, французского композитора и теоретика музыки барокко. Он тоже из числа «неизвестных» классиков. Вплоть до начала ХХ в. о нём мало кто знал, хотя его труды очень высоко ценили Вагнер и Берлиоз, а Дидро отмечал его в своих статьях.

 

 

 

 

 

По пути мы встречаем ещё две церкви – Сен Этьен и Сен Мишель. Но – мимо, мимо! Нас гонит беспощадный (и бессмысленный) график. Здесь же нас встречает театр Дижона.

 

 

 

 

 

И вот мы, наконец, выходим на площадь перед дворцом. Площадь носит название Освобождения, но, думаю, это название появилось в годы Французской революции, как и слова «Свобода, Равенство, Братство» на фасаде дворца. Перед самим дворцом, между двумя его крыльями, огорожен внутренний двор, а на площади бьют фонтаны – прямо из мостовой. Во дворце сейчас открыт музей изобразительных искусств.

 

 

 

 

Ну, а нам пора идти дальше – к конечной точке нашего маршрута площади имени архитектора Франсуа Рюда, известного среди прочего созданием скульптурной группы «Марсельеза» для Триумфальной арки в Париже. А по пути вспомним ещё одного знаменитого жителя Дижона, уже из современной истории. О нём мы упоминали, когда в Шартре пили аперитив «Кир». Это Феликс Кир - священник и подпольщик, депутат и мэр, по-настоящему легендарный человек. С 1931 г. он был каноником Дижона, заслужив на этом посту безмерное уважение и любовь горожан. Когда немцы в 1940 г. захватили Дижон, то взамен разбежавшейся администрации они назначили Феликса Кира членом муниципальной делегации города. Однако, будучи к этому времени связанным с партизанами-антифашистами, каноник пошёл на службу к оккупантам эдаким Штирлицем. Самое известное его деяние за годы войны произошло, когда фашисты в пригороде Дижона устроил концлагерь для французских военнопленных. Каноник Кир, благодаря своему сану и высокой должности, имел доступ в этот лагерь. Воспользовавшись этим, он сумел организовать массовый побег сразу пяти тысячам (!!!) французских военнопленных и устроить их переправку в другие регионы, не захваченные фашистами. Дважды его арестовывали немцы и дважды были вынуждены его отпускать из-за опасения больших беспорядков – настолько был высок его авторитет среди населения. После войны, с 1945 г. вплоть до самой смерти в 1968 г., Феликс Кир оставался бессменым мэром Дижона. Он даже получал приглашение в Москву от Хрущева для консультаций по поводу судьбы католиков в СССР.

 

 

Что же касается коктейля его имени, то одна из версий была озвучена в повествованиях о Шартре. Согласно же другой, уже будучи мэром, Феликс Кир озаботился судьбой фермерских семей, державших вокруг Дижона черносмородиновые плантации и кормившихся за счёт производства ликёра «Крем де Кассис», популярность которого начала резко падать. Тогда мэр-каноник принялся лично его популяризировать: всем гостям дижонской мэрии он наливал свой коктейль – сладкий черносмородиновый ликер, смешанный с местным кисловатым белым вином. Ликер и белое вино дарили гостям мэрии и рассылали важным персонам как дижонский сувенир. В результате этот коктейль подают во Франции до сих пор, уже десятки лет он – визитная карточка всей Бургундии. Вот такой удивительный был человек. Как говорил Паниковский: «Сразу видно человека из раньшего времени». Трудно себе представить, чтобы сейчас у нас мэр какого-либо города пользовался поголовным уважением и любовью. «Крапивное семя» - вот, пожалуй, самая мягкая оценка их популярности в народе.

За разговорами мы дошли до площади. Примечательна она тем, что помимо карусели (ну куда же без неё!..), здесь установлен памятник давильщику винограда, или, как их называли в народе, «розовым чулкам». Всё ж таки, мы в Бургундии!..

 

 

В связи с эти возникает очередной вопрос: в одних регионах Франции давить виноград ногами – это святая историческая традиция, в других – категорическое отрицание этого способа, опять же исходя из исторических традиций. Вот поди и пойми…

 

 

На этом наша официальная программа исчерпана. Есть немного времени, но нет открытых магазинов. Открытых кафе, ввиду раннего для них часа, тоже мало наблюдается. Поэтому мы просто фланируем по Рю де ла Либерте – улице Свободы, главной улице Дижона. На ней находятся здания XV-XVIII в. и магазины, в основном, предоставляющие нам для осмотра свои витрины.

 

 

Фланируем мы в обратном направлениии - к саду Дарси, поскольку близится время отправки автобуса. По пути встречаем нашу извечную палочку-выручалочку – кафе «Старбакс» (он и в Дижоне «Старбакс»). В виду жарких погод заказываем смешливому пареньку-бармену по большой порции айс-кофе с мороженым (смешливый был, наверное, от наших лингвистических потуг). Вот и площадь – похоже здесь всё «Дарси», даже кебаб. Устраиваемся в тени аллеи и просто блаженно жмуримся под неумолчное журчание струй фонтана…

 

 

А провожала нас Бургундия с музыкой (ой, как хотелось, чтобы они грянули «Прощание славянки»!..). Судя по разномастному составу, это были любители – что-то типа «народного оркестра», развлекающего горожан в выходной. Играли они бодренькие марши и мазурки, как раз под настроение солнечного дня. Присмотревшись, определяю, что играют они на трубах (кстати, так и называются – «Дижонские трубачи»). Причём, не на оркестровых (помповых), а на обычных, которые у нас называют горнами либо фанфарами. Уважение к ним сразу же возрастает в разы. Для справки: у горна нет никаких вспомогательных клавиш или клапанов. Звуки там извлекаются исключительно артикуляцией губ. Очень я уважаю духовые оркестры – это у меня ещё с детства.

 

 

Покидаем мы Бургундию с явным чувством недосказанности – познавательный потенциал региона гораздо больше и шире, чем нам удалось посмотреть. Жалко попусту потраченного времени, ещё более жалко того времени, которого не хватило на действительно достойные места (это так же относится и к Луаре).

 

________________________________

* - Гийом де Вольпьяно – аббат Дижона, причисленный к лику святых. Известность получил как архитектор, построивший, в том числе, и аббатство в Мон-Сен-Мишель.

[LIDIYA]

" Покидаем мы Бургундию с явным чувством недосказанности – познавательный потенциал региона гораздо больше и шире, чем нам удалось посмотреть. Жалко попусту потраченного времени, ещё более жалко того времени, которого не хватило на действительно достойные места (это так же относится и к Луаре)."

 

 

И это действительно точно сказано. Я в Дижоне была в 2007 году и экскурсионная программа этого тура в этом городе была явно  недостаточной. Это относится и замкам Луары. Знаковое место город Блуа и замок Блуа , с которого открываются замечательные виды на Луару, впредь хорошо бы включить в программу. Расширив программу тура по Бретани и Бургундии без особого ущерба можно было бы исключить Эльзас, тем более, что он есть в других турах.