санкт-петербург Петербургские заметки

[Нафаня]

   Эрмитаж. Вольтер в кресле.

   (я помню, что обещала интерьеры Михайловского замка, но сразу ж говорила, что логики и хронологии в этой теме не будет:)) потому замок будет в следующий раз...наверное)

   Писала о том, как не могли найти место памятнику Петра, и вспомнила, что на самом деле таких неприкаянных памятников-скитальцев в истории Петербурга было… не один и не два. Меняется правитель, век, эпоха, переосмысливается отношение к историческим личностям – меняется отношение к памятникам персонам, судьба их обретает причудливые изгибы. Про упоминаемого мной уже Александра III авторства П.Трубецкого вспоминается, пожалуй, в первую очередь. Но я сегодня хочу рассказать не о нём. Попалась на глаза недавно история скитаний эрмитажной статуи Вольтера, сидящего в кресле. Вот уж воистину статуя-путешественник:)

   Скульптурный портрет Вольтера заказала Жан-Анри Гудону Екатерина II. Она, как известно, состояла с Вольтером в долголетней переписке, уважала его и считала своим другом, поэтому не удивительно, что после его смерти она решила увековечить память о нём. Гудон создал статую к 1781-ому году (она стала авторской копией ранее изготовленной по заказу племянницы Вольтера), через два года мраморный Вольтер прибыл в Петербург. Впрочем, статуей как памятью Екатерина не ограничилась  - перед тем она приобрела у наследников библиотеку Вольтера, состоящую более, чем из 7000 томов, которую разместила в помещениях Зимнего дворца. Статуя же нашла своё место в Царском Селе, в Екатерининском парке в павильоне Грот, где соседство ей составили античные скульптуры. «Когда входишь в эту залу, то, право, дух захватывает и — о чудо! Статуя Вольтера нисколько не теряет от всего её окружающего. Вольтер прекрасно стоит там; он любуется на лучшие статуи античные и современные. Эта зала имеет дверь, выходящую на озеро, другая выходит на очень густую аллею; с тех пор как там стоит Вольтер, смотреть утреннюю залу ходят караванами», - писала скульптору довольная Екатерина.

    Однако, настал 1791-ый год на родине Вольтера и Гудона грянула Французская революция. Участники революционных шествий шли по улицам Парижа с именем Вольтера на устах, называя его вдохновителем на борьбу за народную свободу. И статуя друга-вольнодумцы впала в немилость российской императрицы. Екатерина приказала убрать Вольтера из царскосельского парка, его перевезли в Зимний дворец и установили в библиотеке, подальше от сотен глаз, дабы не смущал думы, смотрящих на него.

   Николай I и вовсе нежных чувств к французскому мыслителю никогда не питал, а уж революции боялся, как огня. Потому он не только строго запретил доступ к книгам и бумагам из библиотеки Вольтера, но и, наткнувшись случайно на скульптуру Гудона, в раздражении воскликнул однажды: «Уберите отсюда эту обезьяну!». Фраза прозвучала так, что могла бы стать фатальной для статуи (Николай вообще без особого трепета и уважения относился к произведениям искусства и материальным свидетельствам живой истории), но Вольтера, говорят, спас А.П.Шувалов. Версии о том, где он спрятал статую, расходятся – то ли в подвале собственного дома, то ли Мраморного дворца, то ли вовсе пережидал Вольтер бурю николаева гнева в Таврическом дворце. Из воспоминаний той эпохи (Ф.Г.Солнцева, например, которого упоминает в своей монографии В.Ф.Левинсон-Лессинг), можно предположить, что статуя не раз переезжала с места на место, периодически попадаясь на глаза императору и вызывая его недовольство. Но так или иначе, однажды она вернулась в Зимний дворец.

      В 1831-ом году А.С.Пушкин начал работать над «Историей Петра I», для чего захотел ознакомиться с перепиской Вольтера и И.И.Шувалова, которая состоялась в ходе работы Вольтера над историей петровской России. Граф Шувалов тогда консультировал Вольтера и пересылал ему некоторые документы. Переписка Вольтера и Шувалова находилась в составе вольтеровской библиотеки, купленной Екатериной, но доступ к ней был строго запрещён Николаем. Потому Пушкину пришлось долго ждать, испрашивая личного разрешения императора, которое, наконец, было получено. В 1832-ом поэт, наконец, вошёл в запертые для всех остальных двери и был поражён, внезапно встретившись взглядом с самим Вольтером. Статуя Гудона скрывалась в узком проходе между книжными полками. Мраморный француз-мыслитель настолько впечатлил Пушкина, что он даже сделал карандашную зарисовку статуи Гудона (фото с интернета).

    Лишь в 1887-ом мраморного Вольтера, наконец, выпустили из заточения тёмной закрытой комнаты в залы Эрмитажа, где великолепие работы Гудона могли оценить посетители. Скульптурный портрет ведь в самом деле превосходен и заслуживает зрительского внимания и восхищения. Жан Гудон изобразил 84-летнего Вольтера таким, каким он был незадолго до смерти, причем для отливки лица и кистей рук он использовал глиняные маски, снятые при жизни писателя, а также собственные наброски, для которых Вольтер несколько раз позировал Гудону. Скульптор изобразил его в широких, спадающих складками одеждах, напоминающих античные, словно ставя Вольтера в один ряд с великими философами и мыслителями прошлого, отождествляя с ними. Он не приукрасил действительность – Вольтер в его изображении стар, немощен, с трудом сидит, опираясь на ручки кресла, лицо и руки изборождены морщинами, но только посмотрите, какой у него взгляд! Умный, проницательный, слегка насмешливый, словно он, понимая собственную немощь, посмеивается над ней, а заодно и над скульптором, желающим запечатлеть его образ для потомков. Вольтер до конца своих дней сохранял острый, живой, пытливый ум и продолжал работать. Прекрасный правдивый образ великого мыслителя, созданный великим мастером-художником. Я его, конечно, видела, но фото почему-то не нашлось, потому взяла с сайта Эрмитажа

 

   Однако, если вы думаете, что на этом путешествия мраморного Вольтера закончились, то глубоко ошибаетесь. Если в 19-ом веке он перемещался по Петербургу и его окрестностям, то в 20-ом ему пришлось пережить пару дальних путешествий. Во 1917-ом он вместе с другими ценностями Эрмитажа отправился в эвакуацию в Москву, а в 1941-ом – в Свердловск. После окончания Великой Отечественной войны Вольтер, сидящий в кресле, обрёл своё постоянное место в одном из залов Французской живописи, где соседствует с другими работами Жан-Анри Гудона. Его можно увидеть в зале №287.

Изменено 18 марта, 2023 пользователем Нафаня

[ирина конка]

16 часов назад, Нафаня сказал:

. Раньше вроде в какие-то определённые пару дней среди недели был.

Да точно я там не была посмотрела фотографии было закрыто и залов совсем  мало было.

[Владимир Тверь]

Ёлы- палы Татьяна Вы не забыли эту тему

[Нафаня]

2 часа назад, Владимир Тверь сказал:

Ёлы- палы Татьяна Вы не забыли эту тему

Нет:) у меня просто чрезмерная рабочая суета и театрально-концертный сезон, потому со свободным временем проблемы. Быстро и мало ж я писать не умею, с сестрой-краткостью мы, видать, совсем не родные:))

[Нафаня]

А давайте я вам, пока еду с работы, одну интересную петербургскую историю расскажу:)

   Жил-был художник, юный и талантливый, только закончивший Академию художеств. Однажды он шёл по улице Петербурга и вдруг увидел несущийся прямо на него экипаж. Через мгновение свет померк в глазах...

   Когда пришёл в себя, увидел, что находится в том самом экипаже, а над ним встревоженно склонилась женщина неземной красоты и изящества. То была итальянка Мария Тальони, известная на всю Европу балерина. Об этом юноша узнал, когда получил приглашение на "Сельфиду", в качестве извинения за уличное происшествие. Молодой художник влюбился и потерял покой, Мария была старше его, но он не считал это преградой для любви. Узнав, что Тальони гастролирует по Италии, он убедил руководство Академии в том, что талантливому выпускнику необходимо созерцание итальянских шедевров живописи, и был командирован в Венецию. В ожидании Марии он написал несколько картин и дождался встречи с ней. Роман закрутился стремительно, через две недели пылкий юноша сделал балерине предложение выйти за него замуж. Но Тальони отвергла его, сказав: "Я никогда не смогу полюбить Вас. Вы обязательно найдёте свою судьбу, а пока возвращайтесь в Россию, там Ваше место". И подарила на память художнику туфельку.

   И оказалась во всем права: его судьба действительно тесно сплелась с Россией. Он вернулся, обрёл признание, народную любовь и уважение. И через короткое время встретил женщину, которая родила ему четырёх дочерей. Но потом брак дал трещину. И на закате жизни художник женился второй раз, на Анне, что стала его музой и, несмотря на огромную разницу в возрасте (40 лет), боготворила его и посвятила ему всю себя. Но туфельку, подаренную Тальони, художник хранил до самой смерти. И каждый год, на Пасху, он получал милый букет изящных ландышей. Их приносил один и тот же посыльный, но художник ни разу не спросил, от кого они. То ли догадывался, то ли просто не замечал в общей массе даримых букетов. Те ландыши завещала дарить ему Мария Тальони со словами: "Я так любила его, что не хотела сломать ему жизнь". Помнил ли он о своей первой любви, кто ж теперь знает? Да и была ли она, или это лишь красивая легенда?:)

   Наверное, кому-то из вас эта история знакома, и вы узнали художника.  Я, приходя в Русский музей, надолго зависаю на диванчике перед его полотнами, на которых шумит, волнуется, или, напротив, тихо серебрится в лунном свете море:)

А про Михайловский замок постараюсь всё же рассказать сегодня-завтра:)

Изменено 23 марта, 2023 пользователем Нафаня

[Liizza]

2 часа назад, Нафаня сказал:

надолго зависаю на диванчике перед его полотнами, на которых шумит, волнуется, или, напротив, тихо серебрится в лунном свете море:

Глядя на его полотна особо удивительно то, что писал он их по памяти.

Этим летом, наконец, обещают снова открыть после реставрации картинную галерею Айвазовского в Феодосии. Планируют экспозиции расположить по-новому.

 

 

[Нафаня]

7 минут назад, Liizza сказал:

Глядя на его полотна особо удивительно то, что писал он их по памяти.

Этим летом, наконец, обещают снова открыть после реставрации картинную галерею Айвазовского в Феодосии. Планируют экспозиции расположить по-новому.

 

И как быстро и как много! При этом все ведь прекрасны.

Только из-за этой картинной галереи хочу попасть в Феодосию:) Залы в ереванской галерее меня весьма впечатлили - заходишь, а на тебя со всех сторон надвигается море...незабываемо:)

Хотя ведь не морем единым... у него и зимние пейзажи прекрасные есть, и на исторические сюжеты, одна из моих любимых картин - "Сошествие Ноя с горы Арарат" 

[Нафаня]

Михайловский замок. Парадные залы.

   Первое, что попадается на глаза, когда идёшь осматривать интерьеры Михайловского замка, - огромный макет, занимающий целый небольшой зал. 

   Далее путь лежит к парадной лестнице. Она была создана по проекту Бренны и напоминает парадную Иордановскую лестницу Эрмитажа.

Облицовка светлым мрамором и естественный свет, льющийся из окон на верхнем ярусе, зрительно расширяют пространство. В нишах в центре нижнего пролета и по бокам в верхнем украшали статуи 18-го века, которые нынче находятся в Эрмитаже, а их заменили современные копии скульптур Летнего сада. От первоначального павловского оформления остались мраморные ступени, площадки, перила и ограждения, изготовленные из рускеальского мрамора. Оригиналом является и бронзовый герб-орёл. 

   На сегодняшний день основная часть экспозиции Михайловского замка – это портреты из коллекции Русского музея. От лестницы расходятся два маршрута: если пойти направо, можно осмотреть портретную галерею «Лица России», где выставлены портреты военных и общественных деятелей,  литераторов, музыкантов и других выдающихся личностей, оставивших след в истории России с 17-18 веков до наших дней. Но в день моего визита эта часть была закрыта, поэтому я пошла налево, туда, где начинаются парадные комнаты Марии Фёдоровны, супруги Павла I. В первых залах размещена экспозиция, посвященная 400-летию Романовых, в ней размещены прежде всего портреты императоров и их семей, гравюры и картины, изображающие важные события с участием императорских семей. Особенно поразила меня коллекция портретов-миниатюр, очень красивые работы.
    Рядом с лестницей – небольшая комната Лейб-гвардии, здесь размещались дежурные гвардейцы, охраняющие лестницу. Сейчас в ней выставлены гравюры и офорты с портретами Романовых, а порой и целые генеалогические деревья.

   Следующий зал открывает анфиладу парадных помещений императрицы Марии Фёдоровны. Зал Антиков получил своё название потому, что здесь хранилась коллекция античной скульптуры, по большей части приобретенной Екатериной II в составе собрания англичанина Лойд-Брауна. Эти скульптурные произведения некогда украшали Грот в Царском селе, составляя компанию Вольтеру в кресле (не зря я рассказала о нём, всё в этом городе взаимосвязано:) ). Оформление зала осуществлялось в 1799-1800 году по проекту Бренны, но впоследствии было существенно изменено, в ходе реставрационных работ восстановили интерьеры 1840-ых годов, т.е. созданные для студентов, а не для императорских особ. 

   В зале представлены портреты и картины, изображающие важные моменты из жизни Романовых, а также предметы прикладного искусства, их сопровождающие. Вот, например, крещение Елизаветы Алексеевны, супруги будущего императора Александра. В правой части картины можно увидеть императорскую семью: Мария Фёдоровна и Павел Петрович, великие князья Константин и Александр, Екатерина II, а в левом углу - один из екатерининских фаворитов Зубов, который сыграл впоследствии трагическую роль в судьбе Павла. Он был в числе заговорщиков, вошедших ночью в императорскую спальню, и, предположительно, он нанёс Павлу удар в висок табакеркой.

   В витринах – церковная утварь, сопровождающая обряды, то же крещение, например, или венчание на царство.

 
   Следующий зал – Галерея Рафаэля. Своё название он получил за размещавшиеся на стене, противоположной окнам, четыре шпалеры, вытканные на французской королевской мануфактуре и воспроизводящие сюжеты четырех картин Рафаэля из Лоджий Ватикана. Эти шпалеры преподнёс в подарок французский король Людовик XVI. 

Зал уникален тем, что сохранил подлинные живописные плафоны времен Павла. Их открыли совсем недавно, долгое время они считались утраченными. Автор – немецкий художник Я.Меттенлейтер. К слову, есть версия, что его приезду в Россию весьма способствовало знакомство с Денисом Фонвизиным, сложившееся во время заграничного путешествия писателя. (Для меня стало открытием, что Фонвизин неплохо разбирался в живописи и даже завел «коммерцию вещами до художеств принадлежавшими» совместно с немецким купцом Клостерманом). Центральное большое изображение – «Храм Минервы» изображает средоточие искусств и ремесел.

В правой его части Меттенлейтер поместил портрет Винченцо Бренны – архитектор в красном плаще, руководящий строительством. Перед ним свиток с изображением плана бельэтажа Михайловского замка.

   Изобразил художник и себя – за мольбертом в центре картины. Таким образом Меттенлейтер оживил античный сюжет, запечатлев в нём этапы строительства замка, и мастеров, работавших над его созданием. 

   

   Два других плафона меньших размеров – «Прометей, оживляющий человека» и «Прилежание и Леность» символизируют трудолюбие человека и безграничность его возможностей. 

 

 В Галерее Рафаэля в особо торжественных случаях придворные ожидали выхода императорской семьи. Помимо шпалер и потолочной живописи его украшали мраморный камин и зеркала в простенках, прекрасный наборный паркет на полу (воссозданный по аналогам 18-го века), роспись по штукатурке (воссоздана по сохранившемуся фрагменту на потолке), золоченая резьба на дверях.

В экспозиции - большие парадные портреты

и те самые миниатюрные, что покорили моё сердце:)

   Из Зала Рафаэля ведут дальше две рядом расположенные двери: одна из них через некоторое время и коридор приведёт в спальню Павла, где он и был убит. Но туда, сколь я поняла, можно попасть только с экскурсией, проводимой по определенным дням. Да и ничего от павловских интерьеров там не сохранилось. Вторая дверь ведёт в тронную и предтронную Марии Фёдоровны – прекрасные парадные комнаты, которые, несмотря на небольшие размеры, поражали красотой и роскошью. Эффектность оформления достигалась сочетанием цветов и фактур: стены были затянуты малиновым бархатом, как и трон с вышитой золотом на спинке буквой М, белоснежный потолок, украшенный лепными узорами, частично был вызолочен. И это сочетание красного, белого и золота придавала комнатам торжественность и пышность. Комнаты украшали также мраморный камин с девятью фигурками муз, а также живописный плафон того же Я.Меттенлейтера «Суд Париса» - аллегория, воспевающая красоту императрицы. Над дверями же были  размещены полотна С.А.Бессонова, изображающие аллегории Живописи, Ваяния и Зодчества. Таким образом Бренна старался подчеркнуть разносторонние дарования Марии Фёдоровны, которая, как известно, своими руками создавала прекраснейшие вещи, увлекаясь живописью, резьбой по кости и камню, вышиванием и т.д.

   В годы инженерного училища стену между двумя комнатами заменила большая арка, соединив Тронную и Предтронную в одно помещение – Модельный зал Главного инженерного училища.

    Сейчас в этих комнатах также развешаны картины с портретами Романовых, одна из них (та, что под кариатидами) принадлежит перу И.Олешкевича и носит название «Благодетельное призрение и попечение императрицы Марии Фёдоровны о бедных». Это дань ещё одной черте супруги Павла – она действительно огромное количество времени и средств отдавала благотворительности и была учредителем целого ряда учебных заведений не только для дворянских детей, но и для мещан, для глухонемых, для сирот.

[Нафаня]

Из Предтронной можно выйти на лестницу и спуститься вниз в залы открытого хранения, которые я уже показывала, а можно перейти в следующее парадное помещение – Общий столовый зал. Этот зал предназначался для обедов и ужинов императорской семьи и их ближайшего окружения, в нём давали небольшие концерты и представления. Отсюда после своего последнего в жизни ужина ушёл в свои покои Павел I. По воспоминаниям, был он в тот вечер мрачен, во всём видел недобрые знаки и в конце концов, словно смирившись с предчувствием собственной гибели, покинул зал со словами «Чему быть, того не миновать».

   Зал большой, светлый, пять полностью застекленных дверей ведут из него на террасу с видом на Летний сад. В этом зале любили играть дети Павла, и Мария Фёдоровна из соображений безопасности часто велела закрывать нижнюю часть стеклянных дверей подушками. Главным украшением зала были две огромные люстры, выполненные по эскизам Кваренги и предназначавшиеся для Георгиевского зала Зимнего дворца. На торцевых стенах располагались два камина из сибирского порфира, над которыми размещались огромные зеркала в красивых золочёных рамах. Для украшения зала использовались также вазы из порфира, изделия из бронзы, резная золоченая мебель, обитая пурпурным бархатом. В послепавловские времена этот зал был разделен перегородками на три части, в ходе реставрации они были убраны, и зал снова обрёл единое пространство.

   Сегодня в нём опять же портреты императорской семьи – живописные и скульптурные,

а также пара полотен с видами Михайловского замка кисти Ф.Я.Алексеева.

   Следующая комната – Парадная опочивальня Марии Фёдоровны. Большая комната с мрамором нежных тонов на стенах, с цветочными фризами, полуколоннами из искусственного мрамора. Изящная отделка гармонировала с мебелью в нежно-голубых тонах.

Снова виды Петербурга Алексеева:

   Сейчас в этом зале экспозиция «Петербургское общество», главная ценность которых как раз прекрасные миниатюрные портреты петербуржцев 18-19 веков. Смотреть не насмотреться:)

   К опочивальне примыкал Будуар Марии Фёдоровны, интерьеры и даже форма зала, к сожалению, утрачены. Жаль, здесь было, на что посмотреть. Стены были оформлены серым сибирским мрамором с вставками яшмы, лазурита и других горных пород, а также украшены бронзовыми накладными украшениями. Сейчас здесь продолжение экспозиции «Петербургского общества», весьма интересное.

В выдвижных ящиках, спрятанные от света, хранятся акварели с видами Петербурга и петербургскими типажами – горожанами разных сословий, профессий, образа жизни. В продолжение темы в витринах выставлены фарфоровые фигурки (преимущественно производства ИФЗ) и тарелки с изображениями горожан. От такой темы меня оторвать сложно, поэтому зал хоть и небольшой, но я слегка подвисла в нём:))

Пока я пытаюсь выбраться от этих витрин, предлагаю немного отдохнуть перед самым интересным, наверное. Впереди – залы, открытые после реставрации буквально в прошлом году, это те самые помещения, что ещё несколько лет назад занимала военная библиотека. Продолжение следует…

Изменено 23 марта, 2023 пользователем Нафаня

[Нафаня]

Михайловский замок. Парадные залы. Продолжение.

   Итак, продолжаем прогулку по парадным залам Михайловского замка. Упустила в прошлой записи ещё один небольшой зал, завершающий экспозицию "Петербургское общество" и парадные залы императрицы - Караульную. На самом деле он предназначался не для охраны, а для придворных, ожидающих выхода императорской четы для того, чтобы проследовать за ними  в театр. Здесь также иногда проводились небольшие театрализованные представления.

От оформления зала павловских времен осталась только лепнина на фризе под потолком. Один из завершающих экспонатов "Петербургского общества" - масштабное полотно Чернецова "Парад на Царицыном лугу..." Это большой групповой портрет, изображающий Николая I и около 200 человек его окружения, в числе которых не только офицеры и придворные, но и писатели, музыканты и другие жители Петербурга начала 19-го века.

Иду дальше и ахаю при виде Георгиевского зала  К слову, судя по схеме на сайте, правая дверь на фото ниже ведёт из этого зала в ещё одно помещение, отведённое под открытый фонд скульптуры, на этот раз 20-21 веков. Но вот туда, похоже, только в определенные дни в составе экскурсионной группы только попасть можно, при мне дверь была закрыта:

Георгиевский зал (или Мраморная галерея) служил кордегардией для кавалеров Мальтийского ордена, которые постоянно несли здесь караул. Это был один из самых больших парадных залов замка, стены которого от пола до потолка были отделаны мрамором различных оттенков. Когда после гибели Павла императорская семья покинула замок, мрамор из этого помещения был полностью вывезен для оформления Нового Эрмитажа, Павловска и других дворцов. Сменили свой дом и прекрасные белоснежные камины, украшенные вставками из малахита и лазурита, и двери красного дерева с позолоченными накладками (они до сих пор украшают Мариинский дворец). Не пощадила этот зал и Великая Отечественная война - прямым попаданием снаряда разрушило перекрытия и часть стены. Но у реставраторов золотые руки - сегодня мы видим Мраморную галерею, максимально приближенную к павловским временам. Интерьеры восстанавливали по образцам подлинных частей оформления зала, сохранившимся в других дворцах Петербурга и пригородов.

Причудливые рисунки, образуемые мраморными прожилками, завораживают:

Меня заставила оторваться от созерцания этих линий лишь экскурсионная группа, наступающая мне на пятки:)) Я поспешила в следующий зал -  Овальный, входящий в число парадных залов императора. При Павле это был один из красивейших залов замка, с колоннами и облицовкой стен из искусственного мрамора, с восьмью парами кариатид и барельефами между ними итальянского скульптора Альбани, с живописным плафоном, изображающим богово Олимпа работы А.Виги. Плафон не сохранился, а вот кариатиды и барельефы под потолком дошли до наших дней,

за исключением одного. Во времена училища это помещение было разделено на два этажа, и на месте одного из барельефов возникла входная дверь. В конце 19-го века перекрытие, разделяющее зал, было разобрано, а на месте уничтоженного барельефа возникла памятная доска:

В ходе реставрации 2008 года под слоями штукатурки обнаружили кусочки подлинной мраморной облицовки и оставили их для демонстрации посетителям:

Из Овального зала несколько дверей ведут в разные комнаты замка. Одна в галерею Лаокоона, получившую своё название за стоявшую в центе на постаменте из разноцветного мрамора копии античной скульптурной группы. Другое название этого помещения - Готлисовый покой, обусловлено тем, что стены галереи украшали изготовленные во Франции гобелены, представлявшие сцены на сюжеты из Священной истории. На потолке размещались три круглых живописных плафона на мифологические темы, сюжеты которых подсказал  художникам сам Павел.

В послепавловские времена галерея видоизменилась, ибо в её пространство вписали вновь созданную лестницу:

Я же захожу в другую дверь, ведущую в комнаты камер-фрейлины А.С.Протасовой. Её покои располагаются чуть в стороне от идущих полукругом парадных залов Павла I.

Анна Степановна Протасова, двоюродная племянница графов Орловых, была камер-фрейлиной при Екатерине II и со временем стала её самым доверенным лицом, по сути, лучшей подругой по одной простой причине - она никогда не использовала расположение императрицы, чтобы извлечь выгоду для себя или обмануть свою благодетельницу. В непримечательной внешне Анне жила светлая, чистая, добрая и благородная душа, достойная восхищения и уважения. Современники отзывались о ней, как о весьма уродливой и безобразной особе, но на самом деле это было, вероятно, преувеличением, вызванным скорее всего завистью (ведь немногие пользовались таким расположением императрицы). С портрета Левицкого на нас смотрит женщина несколько необычной для Петербурга того времени внешности (слишком смуглая кожа, слишком тёмные волосы), но уж точно не безобразная уродина. 

 

О том, что Анна Степановна была добрейшим и безобиднейшим человеком, преданность которой ценилась и не подвергалась сомнению членами императорской семьи, свидетельствует и тот факт, что Павел I, не слишком-то любивший собственную мать и уж точно не жаловавший её фаворитов, Протасову от двора не отлучил и даже наградил орденом св.Екатерины 2-го класса, а вошедший на престол после его смерти Александр и вовсе возвёл её в графское достоинство. Почти до конца жизни она оставалась камер-фрейлиной Марии Фёдоровны и Елизаветы Алексеевны, жены Александра Павловича.

Её покои в Михайловском замке состояли из нескольких комнат, образующих анфиладу, на той стороне здания, что выходит окнами на Фонтанку. Оформление было скромным, под стать самой Протасовой - стены затянуты тканью, на потолках неброские росписи. Во времена существования училища здесь разместили один из Модельных залов, выставив макеты крепостей и замков, потому, чтобы образовать просторную галерею, стены между комнатами были снесены. Сейчас это один длинный зал, в котором расположена картинная галерея Романовых. И, к слову, здесь мы переходим к тем самым залам, что до 2018-го года занимала военная библиотека, т.е. открывшимся для посетителей совсем недавно:

Со стен смотрят цари и царицы, императоры и императрицы, великие князья и княгини большие и маленькие:)

[Нафаня]

   К слову, комнаты А.С.Протасовой после отъезда из замка императорской семьи до 1817-го года занимал П.К.Сухтелен - военный инженер и страстный коллекционер. В покоях, некогда принадлежавших камер-фрейлине, он разместил свою богатую коллекцию западноевропейской живописи. На меня же при прочтении этого имени повеяло чем-то родным, потому что сын его, Павел Петрович Сухтелен был оренбургским военным губернатором, помимо всего прочего его считают основателем первого в губернии музея, на базе которого впоследствии возник краеведческий музей, ныне (в память о Сухтелене) носящий имя губернаторского. 

   А я возвращаюсь вновь к парадным залам Павла I, дверь из галереи Романовых выводит в Тронный зал. 

Он предназначался для торжественных аудиенций и официальных церемоний, но из-за короткого пребывания императора в замке ни разу не был использован по назначению. При Павле стены зала были затянуты зеленым бархатом, у торцевой стены на возвышении с восьмью ступенями располагался трон под пурпурным балдахином. На потолке размещались два живописных плафона, изображающие аллегории Победы и Мира,

на фризе под потолком  - 76 гербов российских городов и губерний. Зал открылся после реставрации, но работы всё ещё продолжаются, например, мастера-реставраторы работают над созданием максимально точной копии трона.

Во время Инженерного училища в этом зале разместили архив, для которого были изготовлены шкафы из березы, которые сохранились по сей день:

Следующий зал - Воскресенский (Белый, Большой, Кавалергардский). Огромное помещение, стены которого были облицованы светло-желтым искусственным мрамором, предназначалось для праздничных балов и больших официальных приёмов, на которые собирались иностранные послы и министры. Зал украшали специально написанные для него шесть больших живописных полотен на исторические темы, отражающие важные вехи в истории государства Российского. Темы для картин Павел выбирал сам. Сегодня две картины Г.И.Угрюмова «Взятие Казани Иваном Грозным» и «Призвание Михаила Федоровича Романова на царство» вернулись на свои места, ещё две Д.А.Аткинсона, хранившиеся в Третьяковской галерее, «Крещение великого князя Владимира» и «Победа Дмитрия Донского над татарами», находятся на реставрации, а вот местонахождение «Полтавской баталии» кисти В. К. Шебуева и «Соединения российского и турецкого флота и проход его через Босфор» (В.П.Причетников) неизвестно. Представление об этих полотнах дают специально подготовленные воспроизведения с оригиналов. 

Плафон при Павле содержал очередную аллегорию, но в ходе реставрации восстановили тот, что располагался на потолке в годы Военно-инженерного училища:

Из Тронного зала ещё одна дверь ведёт в Галерею Арабесок. Она была задумана в подражание Лоджиям Рафаэля в Ватикане и была, пожалуй, самым ярким помещением замка. Перекрытия и стены были расписаны итальянскими художниками Антонио Виги и Пьетро Скотти, приглашенными в Россию Бренной. Все росписи  были уничтожены в годы училища, когда в этом помещении расположили чертёжную, и окрасили стены в светло-зеленый цвет. Сейчас реставраторы работают над их воссозданием.

Окна также появились с въездом в замок Инженерного училища, во времена Павла окно было лишь одно, а на месте других были предусмотрены ниши, в которых были установлены скульптуры, скопированные в Риме с античных оригиналов. Сейчас здесь размещены скульптуры из Летнего сада:

Цветовая гамма фрагментов росписей, найденных под слоями краски:

 

   На том моя прогулка по замку завершилась. Однако реставрационные работы в нём продолжаются, и - кто знает? - быть может, заглянув в Михайловский замок ещё через несколько лет, я вновь открою для себя много нового. Но по крайне мере теперь моё посещение (без надежды на собственную память) зафиксировано в этом фоторассказе:))

Изменено 25 марта, 2023 пользователем Нафаня

[ирина конка]

Много всего восстановили с 2015 года когда ходили по дворцу поняла что внешне мне дворец больше нравиться чем внутри, но наверное из-за того что ночью была поездка на кораблике на развод мостов. 

[Нафаня]

20 минут назад, ирина конка сказал:

Много всего восстановили с 2015 года когда ходили по дворцу поняла что внешне мне дворец больше нравиться чем внутри

Я так вовсе не помню, что видела внутри с 2009-го года, в памяти чистый лист по этому поводу:) вообще, судя по информации на сайте, большая часть залов реставрировалась до 2008-го года, недавно открылись только залы, занимаемые до 2018-го года библиотекой (комнаты Протасовой, Тронный и Воскресенский залы, галерея арабесок). Но я так понимаю, что и в тех, ранее открытых залах, что-то продолжает реставиироваться и меняться.

[Нафаня]

   О Спасе-на-крови. Точнее, о его создателе.

   А продолжу, пожалуй, про возвращение к давно забытому:) Начиная свой рассказ о Михайловском замке, я упомянула, что есть ещё одна достопримечательность Петербурга, которую я впервые увидела в 2009-ом году и с тех пор обходила стороной. Это Храм Воскресения Христова или Спас-на-крови. Внесу ясность: если Вы подумали, что я вообще не повторяюсь, и в каждый свой приезд ищу новых впечатлений, - это совсем не так. Приезжая в Петербург, я стараюсь обязательно заглянуть в Казанский собор и почти каждый раз - посетить Исакиевский. Очень люблю оба эти храма, не устаю восхищаться гением их создателей и могу находиться там часами. Со Спасом - не так, не складывается. В общем, и в этот раз я туда не собиралась. Но как-то так получилось, что жила я буквально в паре кварталов от него, пару дней подряд проходила мимо, а потом случилось так, что у меня с утра образовалось полтора часа свободного времени до посещения Строгановского дворца, и надо же было провести их как-то с пользой, но не особо удаляясь от угла Мойки и Невского. И я лениво полезла посмотреть режим работы Спаса, склоняясь больше к мысли просто погулять. И тут меня зацепило давно забытое, но магически на меня действующее - среди тех, кто принимал участие в создании храма, есть имя Нестерова. Это был решающий аргумент:) 

   Храм, конечно, великолепен - изнутри и снаружи, хоть и снова частично закрыт лесами. Я не пожалела, что пришла, но через сколько лет вернусь в следующий раз - большой вопрос:)

   Я купила билет на сайте, пришла к открытию, и пока пришедшие без билетов стояли за покупками в кассу, я первой прошла через турникет и на пять минут оказалась единственным посетителем храма. Волшебное ощущение, я вам скажу:) Мне предложили подождать пять минут до начала экскурсии, но рассказ экскурсовода я, как ни странно, неплохо помнила с прошлого визита, да и освежила в памяти информацию, накануне прочитав историю храма на сайте. Потому решила осмотреться самостоятельно. Бродила, задрав голову кверху, вспоминала прочитанное/услышанное, ловила отрывки рассказов экскурсоводов, то и дело проходящих мимо с группами. Думала о превратностях судьбы и причудах истории...

   Историю возникновения храма подробно пересказывать не буду, она широко известна. Напомню лишь, что он является храмом-мемориалом, построенном на месте, где 1 марта 1881 года разорвалась бомба, смертельно ранившая императора Александра II. Уже через полтора месяца на месте трагедии воздвигли небольшую часовню, где ежедневно проводились поминальные службы, и объявили конкурс на проект большого храма. В 1883-ем победителем конкурса был признан проект, авторами которого стали настоятель Троице-Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий (Малышев) и архитектор Альфред Александрович Парланд. Проект отвечал основным пожеланиям Александра III - храм предполагалось выполнить в русском стиле (по типу московских храмов 16-17-го веков), и место гибели императора оставалось внутри него. В остальном проект признали требующим значительных доработок, чем и занялся уже один Парланд. Доработка в итоге привела к тому, что первоначальный проект был пересмотрен почти полностью и лишь к 1889-ому году обрел тот вид, в котором и был реализован. Об этом свидетельствует акварельный эскиз-проект самого архитектора, хранящийся нынче в коллекции Русского музея (фото с сайта музея) :

   Однако, все доработки проекта проводились уже в ходе строительства, потому что первый камень был торжественно заложен 6 октября 1883 года. Строительство продолжалось 24 года, из которых около десяти лет заняло внутренне оформление. Храм был освящен и открыт лишь в 1907 году.

    Но про храм чуть позже, пока же хотелось бы немного о его творце. Кем он был, Альфред Александрович Парланд, имя которого было предано забвению на долгие годы? (автор портрета - Николай Бодаревский, который в числе ряда других художников работал над созданием эскизов мозаичных изображений  храма):

  Его дед был выходцем из Шотландии, бабушка по матери жила в Штутгарте и принимала активное участие в его воспитании. Потому Альфред с детства свободно владел несколькими языками, к тому же получил возможность получить образование в Штутгардском техническом училище, считавшимся одним из лучших в Европе, а затем закончил Императорскую Академию художеств в Санкт-Петербурге. Успехи в учёбе были впечатляющими: 4 медали разного достоинства, финальной стала 1-я золотая, дающая право на пенсионерскую поездку в Европу. 

   Мы знаем Альфреда Парланда лишь как строителя Спаса-на-Крови, но на самом деле он - гораздо больше, хотя по природной скромности своей никогда не кичился своими достижениями. Ещё до поездки по Европе, положенной окончившему Академию с золотой медалью, он зарекомендовал себя как талантливый архитектор. Перед европейским турне выпускники-академисты должны были в течение двух лет пройти практику на строительстве. Парланд отправился в окрестности Петербурга, в Троице-Сергиеву пустынь, где возводилась церковь Воскресения Христова в византийском стиле по его собственному проекту, тому самому, за который он и получил золотую медаль.

   В 2019-ом году к 100-летию со дня смерти Альфреда Парланда Исакиевский собор (филиалом которого является и Спас-на-крови) провел выставку, призванную не только напомнить о несправедливо позабытом архитекторе, но и рассказать о нём несколько больше того, что он был архитектором пусть величественного, но лишь одного собора. Я купила в сувенирной лавке храма каталог с этой выставки, в котором есть фото того проекта-победителя. Сколь ответственным и внимательным к мелочам человеком был А.А.Парланд, показывает уже тот первый его серьёзный проект. Он не только представил традиционные чертежи в разных плоскостях (сверху, в разрезах), но и до мельчайших деталей продумал и изобразил элементы внутренней отделки храма, настенные и подкупольные росписи, узор пола, а также оформление прилегающей территории. Два положенные на прохождение практики уставом Академии года он принимал непосредственное участие в строительстве церкви, контролируя все этапы работ. По истечении срока практики стало ясно, что стройка дошла до самого ответственного этапа - возведения куполов. Перед Альфредом встал выбор - либо европейское турне, либо продолжение работ. Он отказался ехать, пока все самые сложные и ответственные этапы строительства не будут завершены. По правилам Академии, выпускник, не уехавший в срок, терял право на пенсионерскую поездку. Парланд своим упорством и ответственным подходом к делу покорил академическое руководство - для него сделали исключение, разрешив перенести поездку. Отъезд отложился почти на два года и состоялся лишь когда "все купола и крыша били покрыты, а кресты воздвигнуты". Построенная церковь вызвала восхищение современников, её рисовали, фотографировали, о ней писали. (фото из интернета)

   А молодой архитектор уехал в Италию, где всегда мечтал побывать. Его манили древнеримские памятники. Он не просто ездил по стране и осматривал, он принимал активное участие в раскопках и реставрации памятников Помпеи. У него появилась идея написать научный труд "По истории античной архитектурной декорации в Италии", получившая одобрение академического совета. Парланд измерял, чертил, зарисовывал, описывал... четырёх лет на завершение труда не хватило. Просить о продлении пенсионерской поездки уставом Академии было строго запрещено, но для Парланда снова сделали исключение - сам император разрешил продлить срок пребывания за границей ещё на год для завершения научного труда. По возвращении Совет Академии высоко оценил написанный им труд, присвоив Парланду звание академика. Впоследствии он опубликовал ещё несколько трудов по античной архитектуре Рим и Греции. Т.е. он был прекрасным учёным-исследователем.

   Помимо таланта архитектора, он обладал и художественным талантом. Прекрасно рисовал, в основном в жанре акварели. Из Италии он привез немало собственноручно сделанных изображений античных памятников. Стал автором нескольких эскизов для мозаик Спаса-на-крови, в том числе и рельефного мраморного креста с мозаичным Распятием, что находится у основания колокольни - над местом смертельного ранения императора Александра, и призван символизировать подвиг царя-мученика (фото с сайта храма) :

 

По его эскизам созданы и многочисленные цветочные орнаменты, разделяющие большие мозаичные полотна с библейскими сценами, и изображения херувимов на разделительных лентах. Разве ж они не прекрасны в своём изяществе и многообразии?

Да собственно, и сама идея украсить внутреннее пространство храма именно мозаикой, а не фресками или живописью, выделив Спас, отличив от других, принадлежала Парланду. Благодаря ему мы сегодня можем любоваться прекрасными мозаичными изображениями на площади более 7000 кв.м. 

По его эскизам выполнялись и камнерезные работы: генуэзские мастера из разных сортов мрамора создали части великолепного мозаичного пола, которым словно прекрасным ковром "застелили" пол собора,

а также из нежнейших оттенков итальянского мрамора создали иконостас:

 

   В современном мире бы сказали, что А.А.Парланд обладал ещё и несомненным дизайнерским талантом. 

   Он был не просто архитектором, создающим красоту на бумаге, но и прекрасным инженером-строителем, способным решить невыполнимые на первый взгляд технические задачи. Благодаря ему петербуржцы сохранили свой канал Грибоедова (тогда Екатерининский), потому что остальные проекты предполагали просто засыпать его, чтобы создать основание для строительства храма. Других вариантов выполнить задание Александра III - сохранить место гибели отца, плиты и часть ограждения, на которые пролилась его кровь, под куполом храма -  архитекторы просто не видели. А Парланд сумел предложить компромиссное решение - и канал сохранили, и основание под колокольню подвели и укрепили таким образом, чтобы не боялось оно разрушительного воздействия воды. 

   Он был новатором, не боясь использовать в строительстве новейшие технологии: полностью электрическое освещение, молниеотводы и то, что так радует взгляды жителей и гостей города - разноцветные купола. Парланд впервые в России (да и в Европе в целом, кажется) использовал для покрытия куполов разноцветную ювелирную эмаль, отказавшись от привычного золочения:

   Но я опять свернула к Спасу... хотя возможно ли иначе, когда человек посвятил его строительству значительную часть своей жизни - почти четверть века?

    А.А.Парланд не только сам был архитектором и живописцем, он считал, что обретенные знания не должны стать достоянием одного, ими нужно делиться, передавать из поколения в поколенье. Потому он был отличным преподавателем. Он учил, кажется, на протяжении всей своей жизни - читал лекции по античной архитектуре в Академии художеств, затем, когда в ходе реорганизации эту дисциплину исключили из программы, подал прошение на имя Месмахера, директора технического училища Штиглица, и был принят преподавателем акварельного рисунка. Он читал лекции в Московском археологическом институте, открывшимся в 1907-ом году, при этом он был единственным не московским преподавателем. Раз в неделю, по четвергам, он ехал из Петербурга в Москву, чтобы прочитать две подряд лекции, а затем возвращался обратно. Хотя периодически задерживался, чтобы провести для своих студентов ещё и экскурсию-прогулку по архитектурным памятникам Москвы: смотрели, изучали, обменивались мнениями, что Парланд любил и считал необходимой частью учебного процесса. 

   В 1918-ом Альфред Александрович Парланд был уволен со всех учебных заведений, в которых преподавал. Через год, в 1919-ом он умер, официально - от воспаления лёгких, фактически - от истощения, вызванного голодом...

    У него не было собственной семьи, детей, но всё же он был прекрасным семьянином: обожал своих многочисленных племянников и племянниц, участвовал в их воспитании, особенно помогал сестре, оставшейся одной, растить пятерых девочек.

   Безусловно, главным памятником таланту и любви к своему делу А.А.Парланда стал Спас-на-крови, но по проектам Парланда были построены ещё несколько храмов, разбросанных по российским просторам: в Новгородской, Смоленской, Псковской губерниях, первым проектом, не связанным с храмовой архитектурой, стал дом Н. Глушковой на нынешней улице Куйбышева. Что-то дошло до наших дней, что-то утрачено... жива лишь память.

Церковь Николая Чудотворца и Георгия Победоносца в Смогрях, Смоленская область (фото с сайта церкви):

Церковь Успения Богоматери в городе Опочке Псковской губернии:

 

   А ещё немного о главном детище Парланда - в следующий раз:) 

Изменено 27 марта, 2023 пользователем Нафаня

[Liizza]

9 часов назад, Нафаня сказал:

через сколько лет вернусь в следующий раз - большой вопрос

Попробуйте сходить туда послушать музыку. Там бывают концерты. Мест не много, стулья ставят в середине церковного пространства. Первыми рядами прельщаться не стоит, а выбрать именно в середине зала.

[Нафаня]

Снова о Спасе-на-крови.

   Спас-на-крови, Храм Воскресения Христова возвышается над каналом Грибоедова, непривычный среди петербургского барокко, резко выделяющийся из окружающей архитектуры. Своими кокошниками над окнами, бахромой белых каменных кружев вкруг них, разноцветием мозаичных узоров на фасадах, ажурными каменными крылечками, словно пришедшими из боярских палат, он напоминает теремок, шагнувший из детской сказки, чтобы раскрасить взрослый мир, разорвать пасмурный покров над городом устремленными ввысь разноцветными куполами. Он кажется светлым, ярким, радостным на первый взгляд. А присмотришься – темная облицовка из коричневого кирпича и серого гранита, сцены страданий христовых в тимпанах крылец… где ж тут место радости? Суров и неприступен, и лежит на нём печать скорби. 

   Любители искать в старых зданиях мистику и слагать легенды, сплетают вокруг Спаса-на-крови в ажурную паутину магию цифр. Самая высокая часть собора, увенчанная небольшим цветным куполом, - 81 метр, словно год смерти Александра – 1881-ый. Вторая по высоте башенка – 63 метра, именно столько лет было императору на момент гибели. Вряд ли Альфред Парланд закладывал в эти высоты тайный смысл, но как же обойтись без легенд?
    Архитектор же наполнил своё творение иным символизмом: проводя параллель между муками и смертью Христа и гибелью императора, он разместил внутри вокруг сени над местом смертельного ранения Александра II и на внешнем фасаде самые трагические библейские сцены: «Несение Креста», «Распятие», «Снятие с креста», «Положение во гроб», «Сошествие в ад».  

   В память об императоре на досках из красного мрамора обозначил важнейшие события времен его правления. В нижней части колокольни, возведенной над местом ранения, мозаикой сложил гербы российских городов и губерний, как символ единения народа российского в своей скорби, ибо средства на постройку храма-памятника собирали всем миром.
   Храму пришлось хлебнуть лиха: его приговорили к сносу как не имевшего художественной ценности, но в то же время что-то или кто-то хранил его… не тень ли его творца Альфреда Парланда укрывала от бед? Снос храма постоянно откладывался, говорят, однажды под него даже заложили взрывчатку, но что-то снова нарушило планы. А потом началась война. И от вражеских снарядов его судьба хранила. Лишь один из них застрял в перекрытии, да так и пролежал, не разорвавшись, до 1961-го года, когда случайно был обнаружен высотниками, осматривающими здание. С величайшей осторожностью 150-тикилограмовый снаряд извлекли и взорвали за городом. 
    Что только не видели стены Спаса после 1930-го года, когда было принято решение о закрытии храма. В блокадные годы в нём был морг, потом хранилище декораций Малого оперного театра, потом и вовсе овощной склад, за что храм насмешливо стали звать Спасом-на-картошке. Наконец, в 1968-ом году мытарства храма закончились – он был взят под охрану Государственной инспекцией по охране памятников, а в 1971-ом году стал филиалом музея «Исакиевский собор». Это стало настоящим спасением для Спаса-на-крови, потому что находился он к тому времени в ужасающем состоянии и требовал срочной реставрации. В первую очередь провели инженерные и общестроительные работы – укрепляли основание колокольни, которое без должного ремонта и контроля было сильно повреждено водами канала, ремонтировали фасад, укрепляли перекрытия, восстанавливали покрытие на куполах. Ещё в 1970-ом храм скрылся в кокон строительных лесов, которые, казалось, приросли к нему навечно. Те леса поселились в ленинградском фольклоре: помните слова из песни Розенбаума – «Мечтаю снять леса со Спаса-на-крови…» Горожане посмеивались, говоря, что, наверное, в тот день, когда снимут леса со Спаса, перестанет существовать Советский Союз… настолько несбыточным сиё событие уже казалось. Но леса всё же сняли – в 1991-ом году. Любители городских легенд снова вспоминают о магии цифр.
   Реставрация внутренних интерьеров продолжалась до 1997-го года, когда Спас-на-крови впервые за долгие десятилетия открыл свои двери для посетителей. Но, мне кажется, без строительных лесов он простоял недолго, вот уже не помню, сколько лет, снова ведутся реставрационные работы, скрывающие то один купол, то другой. Сейчас в лесах колокольня. Зато внутренние интерьеры радуют взгляд отреставрированной мозаикой, мрамором иконостаса, серебром царских ворот. Там работы завершены, и мы можем увидеть храм таким, каким задумал его Альфред Парланд.

   Это невероятная красота, буйство красок и чудесное, вызывающее восхищение мастерство в работе камнерезов, ювелиров, художников. Здесь суровый камень соседствует и изящной переливающейся в отсвете ламп смальтой; здесь мрамор словно излучает тепло, и потому немудрено спутать с его с деревом (настолько тонка и изящна резьба на иконостасе) или шёлком (настолько красивы ковровые орнаменты на полу); здесь цветут, украшая сень, розы из родонита; и переливаются, искрясь, словно инкрустированные драгоценными камнями, или сплетают прожилками причудливые узоры красивейшие поделочные камни уральских и алтайских месторождений.

   Но главная ценность Спаса – это, безусловно, мозаичные полотна. Это одна из крупнейших коллекций мозаичных изображений в Европе, занимающая площадь более 7000 кв.м. Над эскизами мозаичных полотен работали более 30 замечательных художников, среди которых В.Васнецов, М.Нестеров, А.Рябушкин, В.Беляев, Н.Харламов, Н.Бодаревский. Созданием мозаик занимались русские мастера – братья Фроловы, выигравшие конкурс, в котором помимо их мастерской, принимали участие несколько итальянских мастерских, немецкая и мастерская Академии художеств. Около 10 лет понадобилось на изготовление более 600 икон и мозаичных композиций, оформивших фасады и интерьер. Их можно рассматривать часами и не уставать ими восхищаться. Пока не устанет шея и не начнёт сливаться в одно золото окружающей смальты. Но и тут из глубины лет чувствуется забота творца о нас, будущих посетителях его творения. А.А.Парланд зонировал пространство, разделив цветом фона, чтобы не уставал взгляд, не сливалось перед ним всё воедино: в центре и на боковых стенах он поместил сцены из жизни Христа на глубоком синем, а для событий, непосредственно предшествующих Распятию и сразу после него (над местом ранения императора), а также для полотен, изображающих Христа после Воскрешения (над алтарной частью) фоном стало золото. 

    Повторюсь, прекрасны мозаики Спаса-на-крови, и каждый художник, что работал над ними, достоин уважения и восхищения его талантом, но если рассказывать о каждом, запись устремится в бесконечность, да и перечисленные имена многим известны. Потому коротко расскажу лишь о тех, кто воплотил художественные эскизы в мозаику – о мозаичистах Фроловых. Их было два брата – Александр и Владимир, происходящих из семьи потомственных мозаичистов. Их отец состоял в мозаичном отделении Академии художеств, но в какой-то момент пошёл своим путём: изучив венецианский или обратный способ изготовления мозаики, который не признали консервативные академисты, Фролов-отец вместе со старшим сыном Александром открыл собственную мастерскую в Петербурге. Обратный способ предполагает выкладывание кубиков смальты лицевой стороной вниз, а потом заливку раствором – таким образом, он быстрее, но при этом мозаика выкладывается практически вслепую и почти без возможности исправить сделанные ошибки, т.е. процесс требует опыта, чутья и недюжинного мастерства. Фроловы всем этим обладали в полной мере – до Спаса-на–крови они успели украсить своими работами фасады целого ряда петербургских домов, а также поработать над мозаичными иконами Исакиевского собора и других храмов. Когда мастерскую выбрали победителем в конкурсе на проведение работ в Спасе, её возглавлял Александр, но в 1897-ом году, в самом начале работ над внутренним оформлением храма он умер, и во главе мастерской встал младший брат Владимир. Ему было тогда всего 23 года, он даже не завершил обучение в Академии художеств, вынужденный оставить учёбу, чтобы взять на себя руководство по выполнению заказа на мозаичные полотна Спаса-на-крови. Сколь успешно он справился со свалившейся на него ответственностью, мы можем видеть сейчас, замерев от восторга под сводами храма-памятника. Талант не спрятать. Но как же жёстко порой судьба обходится с самыми одарёнными. 
    В 1918-ом, как и Альфред Парланд, Владимир Фролов остался без средств к существованию. Мозаика, как часто используемая при оформлении храмов, попала в опалу, была признана, как и всё связанное с религией, злом, с которым нужно бороться. Десять лет Владимир Фролов перебивался случайными заработками, мелкими заказами, уроками, берясь за любую работу, чтобы прокормить семью. Мог бы уехать за границу, где его имя было широко известно, ибо его работы украшали храмы и светские здания во многих городах разных стран. Но предпочел до последнего не покидать родную землю. 
   Спас его и само искусство мозаики А.Щусев: разрабатывая проект мавзолея Ленина, он настоял на том, чтобы траурный зал был украшен мозаикой, и что выполнение её необходимо получить лучшему в своем деле – Владимиру Фролову. Но даже тот факт, что художник приступил к работе над оформлением мавзолея, не спас от выселения – в 1929-ом году Фроловы получили распоряжение о выселении из квартиры в доме на Васильевском острове, где была и мастерская Владимира Александровича. Семья переехала в квартиру тестя – архитектора Л.Бенуа, а для работы Фролов перебрался в мастерскую Академии художеств, которая была разгромлена и практически уничтожена. Своими руками он привёл её в порядок и приступил к выполнению заказа на оформление мавзолея, для мозаики он использовал лучшее стекло из своих запасов. По иронии судьбы это было стекло, некогда заказанное Николаем II… мозаика из сырья для императора украсила мавзолей свергнувшего его с престола.
   А мозаика была реабилитирована. Её перестали считать исключительно церковным злом, Фролову стали поступать заказы. Он украсил своими работами станцию метро «Маяковская», Киевский вокзал. Перед самым началом войны ему поручили изготовить мозаичные панно ещё для двух станций метро (нынешние Автозаводская и Павелецкая). Он работал над ними, когда началась война и блокада Ленинграда, работал, даже когда остался один в лишённой освещения холодной мастерской с заколоченными фанерой окнами, работал, хотя было ему на тот момент почти 70 лет и он фактически умирал от голода и истощения. Завершённую мозаику удалось вывезти из Ленинграда на одном из последних кораблей. Один из матросов вспоминал потом, что уже перед самым отплытием на причал подъехал автомобиль, из которого вышел пожилой мужчина. Он умолял взять на борт ящики с панно для московского метро, говорил, что это вероятно, последняя в его жизни работа, больше ничего уже сделать не успеет. 6 февраля 1942 года Владимира Фролова не стало. Последняя его мозаика украсила потолок станции метро «Новокузнецкая». 
   Я читаю эти истории и думаю о том, что Спас-на-крови – он, конечно, памятник. И не только убиенному императору. А всем этим талантливым, увлечённым, самоотверженным творцам, вложившим душу, силы, саму жизнь свою в строительство храма, на века сохранившего память о них. Наверное, в следующий раз, проходя мимо Спаса-на-крови и невольно задерживая дыхание от восхищения, я вспомню прежде всего эти имена – Альфреда Парланда и Владимира Фролова. А пока же буду рассматривать сделанные в храме фото, если хотите, можете присоединиться:) 
   А начну-таки с тех картин, что привели меня в храм. М.Нестеров создал эскизы для  изображения того события, что нашло отражение в названии – Воскрешения Христова, а также образ небесного покровителя погибшего императора – Александра Невского. Даже если бы я не знала заранее, куда смотреть, руку Нестерова я узнала бы сразу – столько в этих образах поэтичности, тихой, светлой грусти, благости, красоты. И невероятного внимания к деталям: блики от свечей играют на доспехах князя Александра, тихо склонившего голову то ли в молитве, то ли в думе в маленькой домашней церкви, уют которой усиливает заглядывающий в окно закатный свет; проблески зари освещают укрытое тучами небо, словно даря свет надежды на сцене Воскресения; смесь чувств на лице ангела – благочестивое почтение, восторг, некоторое недоверие… 

    Великолепны и светлые, прекрасные в своём благочестии и лики Спасителя и Богоматери в исполнении В.Васнецова на иконостасе (он же является автором внешних мозаик со страданиями Христа в тимпанах над крылечками).

 

   Суров, но так красив лик Пантократора, Спасителя авторства Н.Харламова.

И его же "Христос во Славе":

   Цепляет за душу, будоражит «Хождение по водам» А.Рябушкина, на котором Иисус протягивает руку усомнившемуся в нём Петру.

   Полны драмы и боли, но в то же время исполнены величия сцены вокруг сени, выполненные В.Беляевым.

Изящны и исполнены радости изображения И.Порфирова:

Удивителен цвет у Н.Бондаревского в "Иисусе перед Пилатом":

 

   Про прекрасные цветочные орнаменты А.Парланда упоминала в прошлый раз. А как нежен и прекрасен его образ Богородицы в сцене Благовещения, а изображение архангела, принесшего ей весть - им же нельзя не восторгаться:

Да можно перечислять до бесконечности, ведь каждое из этих панно вызывает восхищение. Предлагаю просто посмотреть. Прийти и посмотреть, потому что ни одно фото не передаст живой блеск смальты…

Изменено 29 марта, 2023 пользователем Нафаня

[Нафаня]

   Эрмитаж. Вещь с секретом.

   А давайте сегодня снова отправимся в Эрмитаж:)  В Синюю спальню Зимнего дворца, где проходит выставка "Вещь с секретом". На ней представлены предметы ювелирного искусства 16-20-ых веков. Но как следует из названия, это не просто красивые вещи (хотя и красоты, и изящества у них не отнять).  Это уникальные экспонаты (в общей сложности 120), содержащие в себе какой-нибудь тайничок, подвох, сюрприз, являющиеся не тем, чем кажутся на первый взгляд. Иногда даже подпись под ними не вносит ясности, потому в зале демонстрируется фильм, раскрывающий секреты большинства  представленных на выставке изделий.

   Самое первое и традиционное, что вспоминается, при словах "вещь с секретом" - это вещи с тайниками: медальоны с портретами или милыми сердцу предметами внутри, кольца с ёмкостью под яд (такое на выставке тоже имеется), шкатулки с двойным дном. Есть, конечно, и они:

Часто такие вещи, что скрывали за красиво украшенной крышкой тайное отделение с секретом, становились подарком для близкого человека, к которому питалось особое чувство. К числу таких относятся, например, табакерки, две из которых являлись подарком Екатерины Второй её фаворитам:

   Та, что слева, с медальоном под крышкой, предназначался в подарок Алексею Орлову, чей портрет в виде античного воина был помещен сверху. А под ним в скрытом отделении ещё один портрет, чей - до сих пор точно не установлено. Есть версия, что это ещё один фаворит Екатерины - Иван Римский-Корсаков, но тогда что заставило императрицу спрятать портрет одного фаворита в подарке для другого, что это - сарказм, намёк? - не понятно. 

   Та табакерка, что в центре, была изготовлена для Семёна Зорича одним из лучших ювелиров Петербурга Жан-Жаком Дюком. На внутренней поверхности крышки пожарного отделения изображён подсолнух, тянущийся к лучам солнца. Зорич часто говорил, что он неотлучно следует за своей императрицей, как за звездой, словно подсолнух, поворачивающий головку за солнцем. А внизу, под крышечкой тайного отделения с подсолнухом, - изображение жертвенного алтаря с огнём, над которым рука с саблей. 

   Часто в подобных секретных отделениях шкатулок и табакерок находились не только портреты одариваемого или дарителя, но и жанровые сцены с изображением пылких чувств, а порой и откровенных эротических сцен. Такие картинки, естественно, прятали от чужих глаз подальше:) Вот, например, крошечная миниатюра внутри обычного на вид перстня:

Или эмаль, запрятанная не просто под крышку, а под извлекаемый часовой механизм:

А это вообще полное хулиганство - в строгом и аскетичном на вид часовом корпусе открывается тайная дверца, под которой - динамичная, приводимая в движение заводом часового механизма эротическая сценка:))

Пылкие чувства порой приводили к алтарю, и обручальные кольца с секретом тоже представлены на выставке. Два в одном - в виде соединённых рук:

Или кольца-близнецы, которые складывались плоскими сторонами и образовывали единой объёмное кольцо. На внутренних плоских сторонах при раскрытии можно прочитать фразу: "Что Бог сочетал, да не разлучит человек" - цитата из Евангелие от Марка, используемая в свадебной церемонии :

Есть и другая категория вещей "Два в одном" - это один предмет, объединяющий в себе два разных по назначению. Самый простой и довольно известный пример - трости, внутри которых прятались шпаги или кинжалы. А вот трость, в набалдашнике которой притаилась подзорная труба или часы - менее очевидный вариант:):

Самой уникальной среди представленных является трость из панциря черепахи, которая, как считается, принадлежала Екатерине Великой. У неё часы спрятались в нижнем шарообразном наконечнике, а в рукоятке в виде головы орла, которая у меня в кадр не попала, расположен музыкальный механизм:

Из вещей, сочетающих два в одном, есть ещё, например, вот такая шкатулка-черепашка, в которую вложен флакон для духов, пробкой для которого служит голова:

Многофункциональными, как правило, были и вот такие прикрепляемые к поясу женского платья флакончики с водой для живых цветов, в которых заодно могли находиться зеркальца, мушечницы, флакончики с духами или ароматические саше:

Даже не два, три в одном - музыкальная шкатулка с поющей птичкой, часами и портретом внутри. Вероятно, это был подарок к свадьбе, так как бортики украшены соответствующей символикой - голубки, венки и т.д. Автор - швейцарский мастер Джейкоб Фризар, подпись которого на работах встречается крайне редко. Удивительность шкатулки в том, что при заводе дерево с птичкой выпрямляется, но пения не слышно. Чтобы шкатулка заиграла, нужно нажать одну из пяти кнопок на боковом барельефе. Эта удивительная красота, которая не очень захотела фотографироваться, была извлечена из запасников и отреставрирована специально к выставке - очередное спасибо Михаилу Петровичу Гурьеву:

Ещё один представитель категории "два в одном" - табакерка, она же мушечница:

 

К слову, мушечницам посвящена отдельная полка. Они не содержат каких-то тайн и сюрпризов, но олицетворяют секретный язык, существовавший в светском обществе. Мушки говорили - то, что не могли сказать вслух их хозяйки: в зависимости от формы, расположения сведущий в этом тайном алфавите мог прочесть чувства, желания и эмоции владелицы. Мушки у уголка глаза, например, означала страсть, на подбородке, как у маски на веере, - сдержанность. Правда, порой мушки просто маскировали дефекты кожи... а смотрящий на них-то уже себе нафантазировал:)) 

  Отдельная категория вещей с сюрпризом внутри, самой распространенной разновидностью которых являются, пожалуй, яйца Фаберже. На выставке есть серебряные часы в форме яйца, изготовленные задолго до Карла Фаберже, русским умельцем Иваном Кулибиным для Екатерины II. Каждый час створки раскрываются и под музыку "Христос Воскресе" разыгрывается представление: спускается ангел, падают на землю стражи, отодвигается камень, запирающий пещеру, где похоронен Иисус после казни, появляются жёны-мироносицы. Почему-то у меня даже фото в закрытом виде этого уникального яйца не нашлось:(

   Зато есть вот такое: мастерская Фаберже, но не Карла, а его внука, работавшего в Лондоне в 20-ом веке Тео. Яйцо с коронационной каретой внутри отразило впечатления от посещения Петербурга:

Ну, и самая интересная категория вещей с секретом - это те, назначение которых - истинная головоломка, ребус, угадайка, требующая немалой фантазии:) Вот, например, что за паровоз? 

И это ажурная колонна?

И этот роскошный то ли трон, то ли диван?

Всё это письменные настольные приборы, содержащие внутри чернильницы, отделения для перьев и т.д.

Табакерка в виде гренадерской шапки Лейб-компании Преображенского полка, изготовленная в память о перевороте, в результате которого взошла на престол Елизавета Петровна при поддержке той самой гренадерской роты:

Подставка под флакончики для духов в виде слона:

А как думаете, чем является эта пушка?

Это не что иное, как кубок, изготовленный в 16-ом веке в Нюрнберге в качестве приза победителю соревнований по стрельбе из пушек:)

Дальше - его собратья: кубок-корабль с носиком для питья:

Кубки-перевертыши, которые не поставить на стол, только выпить до дна:

Кубок-бык, у которого голова служит крышкой. Такие часто заказывались представителями ремесленных гильдий:

Аналогичный кубок-страус со съёмной головой-крышкой и туловищем из кокосового ореха:

 Кубок-петух ещё и шутиха. Когда голову снимали и наклонялись, чтобы глотнуть из кубка, петух начинал махать крыльями, которыми желающему выпить прилетало по лицу. Антиалкогольный кубок, не иначе:))

Петух... не, не угадали, не кубок, часы:)

Часов на выставке представлено великое множество разных форм и размеров, скрытых за разными оболочками. Ещё птички:

Жуки:

Прекрасный тюльпан:

В грушах, яйцах, подвесках разных форм:

А в общем, будете в Эрмитаже, заходите, там есть, на что посмотреть. Работает выставка до сентября 2023г.

Изменено 3 апреля, 2023 пользователем Нафаня

[Нафаня]

Царскосельский лицей. Начало (немного об истории создания и учениках)

    Для чего бы он ни был создан, кем бы ни руководим, сколько бы не просуществовал, он навсегда вошёл в историю как Пушкинский – лицей, взрастивший Гения. И по сей день тысячи посетителей приходят сюда, чтобы побывать в стенах, помнящих любимого в России поэта, совсем не зная или забывая о тех людях, чьи имена также навеки вписаны в лицейскую летопись. Каюсь, я тоже не исключение. И для меня с именем лицея всегда было связано лишь одно имя. Ну, ещё пару-тройку имён товарищей Пушкина я, пожалуй, могла бы вспомнить, поскрипев мозгами. На том всё. Тем интереснее и познавательнее оказалось для меня посещение музея-лицея в Царском Селе. Входной билет я купила через сайт, собралась было оплатить в кассе аудиогид, но меня неожиданно озадачили вопросом: «А Вы к аудиогидам нормально относитесь? Воспринимаете, что там вещает эта штука? А то скоро экскурсия с живым экскурсоводом, может, лучше подождете минут 15? Стоит всё равно одинаково». Я согласилась на экскурсовода и осталась ждать, несколько озадаченно погрузившись в размышления о своих взаимоотношениях с аудиогидом, о которых до этого как-то не задумывалась:))
   С экскурсоводом нам повезло – рассказывала она эмоционально, интересно, перемежая рассказ стихами. Мы поднялись по винтовой лестнице на третий этаж, откуда и начали осмотр и знакомство с историей создания лицея.

   Идея создания Царскосельского лицея для дворянских детей принадлежала реформатору и новатору М.Сперанскому. Ещё в 1808 году он изложил свои идеи по реформированию образования в докладной записке императору. Лицей должен был стать своего рода экспериментом в образовательной сфере. Он призван был воспитать новое поколение государственных деятелей, которые вдохнут свежую струю прогрессивных идей в управленческий аппарат, давно устаревший и требующий новых идей и изменений в структуре. Изначально планировалось, что в лицее будут учиться и великие князья, младшие братья императора Александра I Михаил и Николай. Лицей планировался как учебное заведение гуманитарно-юридической направленности (и в общем, таковым и был на протяжении всего своего существования, как бы не менялась его структура). Обучение должно было длиться шесть лет: три года в младших классах, затем после переводного экзамена ещё три года в старших. Среди изучаемых предметов значились этика и закон Божий, словесность русская и иностранная (французская, немецкая, латынь), риторика, история русская и зарубежная, правоведение, математика, основы физики и космографии, статистика, а также изящные искусства и спортивные дисциплины – чистописание, рисование, плавание, фехтование, верховая езда. Принимались в лицей только мальчики дворянского происхождения 10-14 лет по рекомендации и после вступительного экзамена. Набор планировалось проводить каждые три года. Полученное в лицее образование приравнивалось к университетскому, по окончании выпускникам присваивались гражданские чины 14-9 классов. 
   Два года идея Сперанского обдумывалась императором, и лишь в 1810-ом году был издан указ об учреждении лицея в Царском Селе. Поскольку среди учеников предполагались великие князья, Александр отдал под лицей флигель, некогда пристроенный к Екатерининскому дворцу для детей Павла I.

В кратчайшие сроки под руководством Стасова он был перестроен для нужд учебного заведения, открывшего свои двери в 1811 году. И хотя в итоге лицеистами братья императора так и не стали, но искать другое здание для лицея тоже не сочли нужным до 1843-го года, когда он будет переведён в Петербург.

Таким образом, лицей открылся в Царском Селе 19 октября 1811 года, торжественная церемония прошла в присутствии самого Александра I в большом зале, в котором мы и оказались, буквально переступив порог.

Пушкин писал, вспоминая тот день:

 Вы помните: когда возник Лицей,
Как царь для нас открыл чертог царицын,
И мы пришли. И встретил нас Куницын
Приветствием меж царственных гостей. 

   Александр Петрович Куницын, обратившийся к первым ученикам лицея с торжественной речью, - это один из лицейских преподавателей (правоведения и политологии), который, пожалуй, оставил самый сильный след в памяти А.С.Пушкина. Во всяком случае лишь его он не раз упоминает в своих стихах, посвященных учёбе в Царском Селе. 

Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена…

    Е.Энгельгардт, возглавлявший лицей с 1816-го года, говорил о нём, что «Куницын умел учить и добру учил». 
   В тот достопамятный день Куницын смог поразить даже Александра I. Что ж так впечатлило императора? А то, что, произнося речь, обращённую к ученикам, он говорил о гражданских обязанностях и о любви к Отчизне, о качествах, которыми должен обладать государственный человек и которые хотел бы он видеть у стоящих перед ним юношей по окончании ими лицея и поступлению на государственную службу. Говорил долго и страстно, словно позабыв о сидящем в зале Александре и ни разу не упомянув его имени. Император был настолько поражён отсутствием лести, которую привык слышать ежедневно от окружающих его, что, говорят, на следующий день прислал Куницыну орден св.Владимира. Но не ордена ради, а на пользу Отечеству и из искренней любви к своим подопечным трудился Александр Петрович, вкладывая в души и головы учеников знания и качества, приближающие их к идеалу государственного человека, изложенного в торжественной речи в честь открытия: «Государственный человек должен знать всё, что только прикасается к кругу его действия; его прозорливость простирается далее пределов, останавливающих взоры частных людей… Будучи принуждён непрерывно сражаться с предрассудками и страстями народа, он старается проникнуть сердце человеческое, дабы исторгнуть самый корень пороков, ослабляющих общество; сообразуясь с природою человека, он предпочитает тихие меры насильственным и употребляет последние только тогда, когда первые недостаточны; никогда не отвергает он народного вопля, ибо глас народа есть глас Божий. Соединяя частные пользы с государственными, он заставляет каждого стремиться к общественной цели».
   Первым директором лицея стал Василий Фёдорович Малиновский, занимавший эту должность до самой своей смерти в 1814-ом году. Он был дипломатом, публицистом, просветителем, автором одного из первых проектов отмены крепостного права в России,  к тому же человеком добрым, заботливым, бросившим все силы на организацию лицея и на воспитание его учеников. Переживания, связанные с директорством, а также смерть супруги сильно подкосили его, и он умер внезапно, после непродолжительной болезни, оставив сиротами малолетних детей, одним из которых был сын Иван, одноклассники и товарищ А.С.Пушкина по лицею. Заканчивали же юноши обучение при директоре Егоре Энгельгардте, которого любили и часто вспоминали, как единственного директора лицея их поры, иной раз забывая о Малиновском. Наверное, это можно понять – именно Энгельгардт выпустил их, первых окончивших лицей, во взрослую жизнь. На память он подарил им чугунные кольца в виде скрещенных рук, отлитых из лицейского колокола, что шесть лет созывал учеников на занятия. С тех пор разбивать колокол стало традицией выпускников лицея.
   Девизом лицея стали слова «Для общей пользы!» Устав лицея утвердил Александр I, и правила и сам дух, обозначенный в нём, коренным образом отличались от тех, что существовали в то время в учебных заведениях.

Главным принципом обучения, пронизывающим всю жизнь Царскосельского лицея, пожалуй, был принцип свободы. В процессе обучения не было место изнурительной зубрёжке, учеников прежде всего приучали мыслить, рассуждать, делиться мнениями. Были запрещены телесные наказания. В обязанность вменялось уважительное отношение друг к другу, к старшим, к низшим по рангу и сословию. К ученикам обращались на Вы, добавляя «господин». И ещё одна особенность, отличающая от других учебных заведений, - все преподаватели были русскими (даже иностранцы по происхождению не в одном поколении уже жили в России), ибо готовили они будущее Российской империи, а значит, их ученики должны были знать, чувствовать, понимать русский дух, русский народ, русский характер и русские традиции. 
   К слову, первые годы существования лицея пришлись на весьма сложные для России годы: попал в опалу Сперанский, которому принадлежала сама идея создания лицея, охладел к его детищу император, началась война 1812-го года, произошёл переворот в императорской политике от реформ к реакции… но директор и преподаватели лицея стойко держали оборону от внешних факторов: ученический дом продолжал оставаться островком вольности, свободы, прогрессивного мышления… наверное, не случайно двое из того первого, пушкинского выпуска вышли на Сенатскую площадь в 1825-ом, отстаивая идеалы равенства и свободы, а другие не стояли с ними рядом, но поддерживали если не действием, то мыслью. 
   Их, впервые переступивших порог вновь созданного лицея, было тридцать. Лишь один был отчислен до окончания. Остальные закончили обучение, поступили на гражданскую, военную службу, занялись иной деятельностью, но где бы они ни находились, почти каждый из них оставил заметный след в российской истории. Первый выпуск лицея был самым выдающимся, самым запомнившимся не только потому, что в числе выпускников был Александр Сергеевич Пушкин. 

   Назову лишь несколько имён для иллюстрации сказанного:

Александр Горчаков – выдающийся дипломат, министр иностранных дел.

С детских лет он решил посвятить себя государственной службе и уверенно шёл к поставленной цели. Не зря в лицее ему дали прозвище «Дипломат» - собственно, не прозвище, а будущая судьба. Расчетливый, целеустремленный, временами холодно-отстранённый, он при этом был очень верным и преданным другом, навсегда связанным узами лицейского братства. Невзирая на риск впасть в немилость и убить собственную столь лелеемую им карьеру, он, используя все свои связи и влияние, старался облегчить судьбу декабриста Ивана Пущина и впавшего в опалу Пушкина, ни разу не отрекшись от детской дружбы, помогая одноклассникам всем, что было в его силах и возможностях.

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе — фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.

 По воле судьбы он стал последним из первого царскосельского выпуска. Это ему, оказалось, были адресованы строки А.С.Пушкина:

Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему…
Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придется одному?

Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой…
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведет,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провел без горя и забот.

Фёдор Матюшкин – адмирал российского флота, полярный исследователь.

Он с детства грезил морем, в лицее проявляя явную склонность к географии. Оцените заботу дирекции и преподавателей о своих учениках – специально для юного Феди покупали книги о походах, путешествиях, исследованиях, поощряя и развивая его страсть. Фёдор происходил из небогатой семьи, мать не часто могла навещать его, и даже на летние каникулы у неё не было денег, чтобы привезти сына домой. Он гостил иногда у друзей-лицеистов, у того же Пушкина, например, но чаще оставался жить в семье директора Энгельгардта. Именно он, ставший для парня фактически вторым отцом, и помог Фёдору после окончания лицея поступить на морскую службу – по его протекции Матюшкина зачислили на фрегат «Камчатка» к капитану Головину сначала волонтёром, а через пару лет и мичманом. В 1820-ом году Фёдор получил от Врангеля приглашение отправиться к берегам Северного Ледовитого океана, чтобы зарисовать и описать береговую линию Восточной Сибири. Он принял участие в этой экспедиции, из которой привёз не только описания, зарисовки и карты берега, но и составленные им словари языков местных народностей – чуванского и оздокского. 
   Фёдор обладал прекрасной памятью, что сделало его ценнейшим источником информации о первом лицейском выпуске: сразу после окончания он собрал в две тетради неопубликованные стихи собратьев по лицею и всё, что входило в состав выпускаемых лицеистами рукописных журналов. Всё это он тщательно хранил, а потом перед Якову Гроту, заодно рассказав немало сведений о годах учебы, которые легли в основу книги Грота «Первенцы Лицея и его предания». 
   Гибель Пушкина на дуэли стала для него ударом: в лицее их связывали тёплые дружеские отношения. Это Фёдору друг Александр посвятил эти строки:

Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!

 

Матюшкин вошёл в состав Комитета по сооружению памятника А.С.Пушкину в 1871-ом году, и именно по его инициативе первый памятник поэту был установлен в Москве, на собранные пожертвования.
   
Антон Дельвиг – выдающийся поэт и издатель, один из лучших друзей Пушкина, чью раннюю смерть тот очень тяжело переживал:

И мнится, очередь за мной,
Зовет меня мой Дельвиг милый,
Товарищ; юности живой,
Товарищ юности унылой,
Товарищ песен молодых,
Пиров и чистых помышлений,
Туда, в толпу теней родных
Навек от нас утекший гений.

Дельвиг начал публиковать свои стихи в литературных петербургских изданиях еще в годы учебы в лицее. 

С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.

После выпуска поступил на государственную службу, но вовсе не это было его призванием. Дельвиг не оставлял поэзии и в конечном итоге нашёл себя, став издателем. Первым был альманах «Северные цветы», затем по инициативе Пушкина – «Подорожник» и другие издания. Ещё в лицее преподаватели отмечали, а друзья высмеивали один из главных недостатков Дельвига – лень. Быть может, поэтому писал он мало, но его стихи, положенные на музыку, настолько полюбились, что стали почти народными:

Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь?

 

Михаил Яковлев – государственный деятель, певец, композитор.

   В лицейские годы он славился чудесным артистическим талантом, развлекая друзей яркими то комическими, то драматическими номерами, а ещё обожал музыку. На всю жизнь она стала его призванием. Несмотря на то, что его служебная карьера сложилась весьма успешно, например, он был директором собственной Его Императорского Величества типографии, весьма поспособствовав в этой должности изданию «Истории Пугачевского бунта», главным делом его жизни стала музыка. Он обладал красивым баритоном, что позволило ему исполнять в лучших петербургских музыкальных салонах собственные романсы, написанные в том числе на слова друзей-лицеистов А.Дельвига и А.Пушкина. Самым известным из дошедших до нас романсов на его музыку является «Зимний вечер» («Буря мглою небо кроет»). 
   Яковлева в лицее называли старостой за организаторские способности, он тщательно хранил до самой своей смерти архив первого царскосельского выпуска, ревностно оберегая его: чтобы он согласился передать в музей лицея единственный автограф Пушкина, лицейскому руководству пришлось приложить немало усилий на уговоры. От него архив перешёл к Матюшкину, а потом и к Гроту, нимало поспособствовав написанию уже упомянутой книги последнего.

    Вильгелм Кюхельбекер – поэт-декабрист.

Нескладный, несуразный, долговязый, получивший в лицее прозвище «Кюхля», он вырос в верного друга и пылкого романтика, готового пойти на смерть ради своих идеалов. Это стремление и привело его на Сенатскую площадь вместе с Иваном Пущиным, а затем на каторгу в Сибирь.
   Пушкин назвал его  - «мой брат родной по музе, по судьбам». А сам он призывал к себе забвенье…

Мне нужно забвенье, нужна тишина:
Я в волны нырну непробудного сна,
Вы, порванной арфы мятежные звуки,
Умолкните, думы, и чувства, и муки.
Да! чаша житейская желчи полна;
Но выпил же эту я чашу до дна, -
И вот опьянелой, больной головою
Клонюсь и клонюсь к гробовому покою.
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму
И совести грозной узнал укоризны,
И жаль мне невольницы милой отчизны.
Мне нужно забвенье, нужна тишина.

Были и другие интересные личности, уникальные судьбы: дипломат и путешественник Сергей Ломоносов, едва ли не первый открывший для русского общества Латинскую Америку, отчаянный вояка Данзас, бывший секундантом во время трагической дуэли Пушкина и Дантеса,  выборгский губернатор Фёдор Стевен. О некоторых я, быть может, упомяну ещё, продолжая рассказ о лицеистских годах первого выпуска. Пока же прервусь, закончив эту часть строками… конечно же А.С.Пушкина о лицейском братстве:

Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село…

Продолжение следует.

Изменено 6 апреля, 2023 пользователем Нафаня

[Нафаня]

Царскосельский лицей. Продолжение.

   В прошлый раз мы не ушли дальше первого большого зала, поэтому, можно сказать, начинаем прогулку по зданию музея-лицея:) Большой зал со стенами, оформленными под розовый мрамор, который я показывала выше, был действительно самым большим помещением в лицее. В торжественные дни в него вносили огромный стол, за которым размещались почётные гости, в другое же время зал был пуст и предназначался для игр в часы отдыха, фехтования и танцев. Как я уже писала, в этом зале в присутствии императора Александра I и других представителей царствующей семьи 19 октября 1811 года состоялось торжественное открытие лицея. Через три с небольшим года, 8 января 1815-го в нём же состоялся первый переводной экзамен из младших классов в старшие. На нём присутствовал Г.Р. Державин, именно это событие нашло отражение в пушкинских строках: "Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил". На самом деле Пушкин тут проявил скромность: заметил и благословил великий Державин по сути его одного. А было дело так...

    Г.Р.Державин, знаменитый и весьма уважаемый в России начала 19-го века поэт, был ко времени лицейского экзамена уже в весьма почтенном возрасте, потому, утомлённый обязанностями, тихо подрёмывал в кресле, пока лицеисты один за другим читали стихи и рассуждали о поэзии. В зале преимущественно звучали в тот день стихи самого Державина - для поэта это было лестно, но довольно скучно. И вдруг дремоту как рукой сняло - перед столом экзаменаторов возник юный Пушкин. Он был единственным, кому было дозволено прочитать перед Державиным-экзаменатором собственные стихи. Он вдохновенно читал "Воспоминания в Царском Селе", мощно и звучно рассыпались по залу стихотворные строки, посвященные России и Отечественной войне 1812-го года. Старик Державин был тронут до глубины души. "Вот кто заменит меня!" - воскликнул поэт. 

(И.Е.Репин "Пушкин на экзамене в Царском Селе...")

   Сам Пушкин вспоминал потом: "Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил своё чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, и хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли… "

   Говорят, что тогдашний министр просвещения Разумовский, довольный впечатлением, произведенным юным поэтом-лицеистом на гостей, сказал отцу Пушкина во время торжественного обеда: "Я бы желал образовать сына Вашего в прозе." На что сидевший рядом Державин возразил: "Оставьте его поэтом!"

***

  Однако же, я спешу. Тот экзамен ещё впереди. Пока же юные лицеисты, немного испуганные, немного расстроенные перспективой длительной разлуки с родными, немного настороженно поглядывающие друг на друга только осваиваются в стенах лицея, который станет их вторым домом. Позади остались вступительные испытания и беседа с директором Малиновским. Как я уже писала, попасть в новое учебное заведение без протекции - нечего было и думать. За Пушкина хлопотал родной дядя Василий Львович, а также крупный и влиятельный чиновник Александр Николаевич Тургенев, тоже приходившийся Пушкиным роднёй. Чтобы понять уровень необходимой протекции, наш экскурсовод привела нам для примера одно имя: за Кюхельбекера, например, просил фельдмаршал Барклай-де-Толли. Вступительные экзамены Пушкин сдал вполне успешно: по русской словесности получил высшую оценку, по французской - "хорошо", что же касается знаний по географии и истории - была сделана пометка "Имеет сведения". Кроме того, он понравился и Малиновскому, потому был принят в лицей. И потекли ученические будни. День лицеистов был расписан с раннего утра до вечера, не оставляя им особо времени на шалости и бездельное времяпрепровождение, при этом большое место было уделено прогулкам на свежем воздухе в любую погоду. При этом прогулки также не предполагали исключительно отдых и свободное время, они частично заполнялись верховой ездой, плаваньем, гимнастикой. Но мальчишки - они и есть мальчишки, шалить, конечно, успевали. Распорядок дня был построен следующим образом:

6:00 — подъем, сборы, молитва
7:00 — 9:00 — уроки
9:00 — 10:00 — завтрак
10:00 — 12:00 — уроки
12:00 — 13:00 — прогулка
13:00 — 14:00 — обед
14:00 — 17:00 — уроки
17:00 — 18:00 — полдник и прогулка
18:00 — 20:30 — выполнение домашних заданий, танцы и фехтование по средам и субботам
20:30 — ужин
22:00 — вечерняя молитва, сон.

   Для лицеистов была собрана обширная библиотека, содержащая мировую классику на языках оригиналов, а также в переводе на русский, произведения русских писателей, учебные пособия, альбомы и т.д.

Библиотечные шкафы разместили в некогда существовавшем переходе из флигеля в Екатерининский дворец, закрыв наглухо проход:

Помните, я писала, что специально для Феди Матюшкина, будущего полярного исследователя, покупались книги о путешествиях и мореходстве? Не соврала:)

На первые годы обучения пришлась война 1812-го года. Безусловно, юных лицеистов взволновало это событие. Отсюда, из окон библиотеки, они смотрели на отряды, уходящие на войну; они посвящали героям войны свои первые стихи; мечтали поскорее вырасти и помочь русским войскам изгнать французов с родной земли;

Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас… и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарились
Его полкам готовые снега.

а потом с интересом и упоением читали воспоминания непосредственных участников военных действий, коим в библиотеке лицея, конечно, нашлось место:

Посмотрев на библиотеку, мы снова прошли через Большой зал и вышли в проходную комнату. Здесь в лицейские времена стояли одноместные конторки - для каждого лицеиста своя, а за круглыми столами собирались ученические компании, чтобы почитать и обсудить стихи, рассказывать друг другу занимательные истории.

Горчаков вспоминал, что в этой комнате в свободные от уроков часы устраивались состязания рифмоплётов: раз в неделю ребята собирались и по очереди читали короткие стишки на заданную заранее тему. Постепенно стихов накопилось так много, что для их сохранения пришла идея создания журналов и альманахов. Таких журналов было несколько: "Царско-Сельские газеты", "Неопытное перо", "Лицейский мудрец" и др. В них размещались собственные стихи и стихотворные переводы, острые эпиграммы, репортажи из жизни лицея, чередующиеся с карикатурными зарисовками. Талантов, а соответственно, авторов было немало - стихи писали практически все лицеисты первого набора, за издание отвечал, как правило, Н.Корсаков, за "типографию" - Данзас, обладающий каллиграфическим почерком, карикатуры приписывают Алексею Илличевскому (точно сказать сложно, потому что ни одно произведение - ни стихотворное, ни прозаическое, ни графическое в этих альманахах подписано не было):

 

Илличевский был вообще одним из наиболее ярких талантов лицея, подающим огромные надежды. Пожалуй, именно ему, а вовсе не Пушкину преподаватели и одноклассники прочили славу великого поэта, идущего подхватить знамя Державина. Он рифмовал строчки легко, играючи, первые свои стихи начал публиковать в серьёзных литературных изданиях, ещё обучаясь в младших классах лицея. Они с Пушкиным быстро сошлись на общности склонностей и интересов: оба обожали поэзию и рисование, но не любили точные науки, оба были остры на язык. И даже из жизни ушли в один год - 1837. Они были друзьями, но и вечными соперниками тоже. Когда для чтения собственных стихов перед Державиным преподаватель словесности Галич выбрал Пушкина, он словно что-то перевернул в судьбе Алексея, обрекая его быть в тени друга, вечно вторым. Кто знает, как сложилась бы их дальнейшая жизнь, если бы блеснуть перед Державиным пришлось Илличевскому. Что его талант тот бы отметил, сомнений не было. Но Галич предпочёл раскрыть перед патриархом русской поэзии талант Пушкина, и Державин того благословил. После окончания лицея к Пушкину пришла слава, а Илличевский, напротив, ушёл в тень. Вышедший в 1827-ом году сборник его стихов остался почти незамеченным, остудив в нём страсть к поэзии. Так и остался он в памяти народной прежде всего как друг А.С.Пушкина.

 

Надо сказать, что созданию и ведению лицейских журналов весьма способствовал преподаватель рисования и гувернёр Сергей Гаврилович Чириков. Он жил в комнатах рядом с лицеистами на четвертом этаже, и мальчики часто проводили у него свободное время. Он и сам был поэтом-любителем, потому поощрял их страсть к сочинительству. Учитель и ученики читали друг другу стихи: они приносили Чирикову свои первые пробы пера, чтобы услышать его мнение и совет, а Сергей Гаврилович читал им собственную поэму "Герой севера", посвященную Петру I. Под его непосредственным руководством издавался карикатурный журнал.

А мы из проходной комнаты переходим в классную, где проходила большая часть занятий:

Интерьер без особых изысков: парты полукругом, учительский стол, на стене карта, большая доска. Постоянных мест не было: преподаватели пересаживали в зависимости от успеваемости по предмету: чем ближе к учителю, тем лучше результаты. Оценки выставлялись непривычно для нас - лучшей была единица, означающая, что ученик первый в успеваемости. За полное отсутствие знаний по теме ставились нули. Пушкин частенько получал их по физике и математике - не было у него склонности к точным наукам. 

   Но в общем катастрофы в плохой успеваемости преподаватели не видели: все их ученики из этого, первого набора были весьма способными и умеющими думать, а это считалось главным. Наказывать за невыученные уроки  - всё же наказывали: могли посадить за специальный чёрный стол или обязать носить старый мундир, из которого ученик вырос и выглядел в нём смешно и нелепо. 

   В итоге Пушкин закончил лицей по результатам 26-ым из 29:) Первым стал целеустремлённый А.Горчаков, последним в списке значится А.Дельвиг, не зря, видать, друзья-лицеисты посмеивались над его ленью - она была просто фантастического уровня:))

   Следующая комната - класс физики, тот самый не любимый Пушкиным, где проходили занятия точными науками. Класс был прекрасно оборудован, имел даже коллекцию минералов:

А дальше идут любимые Пушкиным и многими его товарищами залы. Рисовальный класс - вотчина С.Г.Чирикова, который он всегда тщательно комплектовал лучшей бумагой и другими принадлежностями для рисования, гипсовыми слепками, служащими моделями, альбомами с репродукциями мировых шедевров живописи.

Рисованием лицеисты занимались почти каждый день, чередуя его с чистописанием. Чириков - выпускник Академии Художеств, учил прежде всего классическому рисунку, чёткости линий, строгому следованию правилам композиции. На столах представлены рисунки лицеистов первого набора, в том числе и пушкинские собака и продавец кваса:

Далее ещё один любимый многими учениками зал - музыкальный, для занятий пением. Музыку в лицее обожали - все с удовольствием участвовали в хоровом пении, часто собираясь вместе - старшие и младшие классы. Помимо пения, Кюхельбекер и Яковлев хорошо играли на скрипке, Корсаков - на фортепьяно и гитаре. Последние двое пробовали себя в написании музыки: ещё в лицее появились первые романсы на стихи Пушкина, положенные на музыку Яковлевым. Одним из самых популярных не только в Лицее, но и в царскосельском обществе был романс "К живописцу", посвященный сестре одного из лицеистов - Екатерине Бакуниной, в которую Пушкин был влюблён:)

С 1816-го года лицеисты занимались пением под руководством музыканта и композитора Теппера де Фергюссона. Он не только учил пению, но и писал специально для учеников духовные концерты, перерабатывая и упрощая популярные в то время произведения Д.Бортнянского. Учитель пения является и автором музыки к прощальной песне "Шесть лет", текст которой написал Антон Дельвиг к выпуску из лицея, ставшей впоследствии гимном лицеистов. 

 Мы поднимаемся ещё на один лестничный пролёт и оказываемся на четвертом этаже лицея. Через всё его пространство тянется широкий коридор, по сторонам которого расположены комнаты лицеистов. "Кельями" называл их Пушкин, особенно имея ввиду свою комнату, которая была меньше остальных, потому что с одной стороны ограничивалась капитальной стеной, а не лёгкой перегородкой с соседней комнатой. 

На самом деле Пушкин своей крошечной келье обрадовался - он порой любил одиночество и был счастлив иметь рядом лишь одного соседа, а не двух. Его комната под № 14, в соседней 13-ой жил "первый друг, друг бесценный" Иван Пущин.

Они действительно сдружились как-то сразу, хотя и были полной противоположностью друг другу - романтичный, деликатный Иван и раздражительный, вспыхивающий из-за каждой мелочи, злой на язык, язвительный Саша. Пущин умел утихомирить страсти, бурлящие в душе товарища. Жизнь Ивана Пущина разделилась на до и после Сенатской площади. В 1826-ом году он был осужден на каторгу, а потом почти до самой своей кончины жил в ссылке без права приехать в Петербург. Но как бы сложно и трагично не сложилась его судьба, он нашёл в себе силы создать главный труд своей жизни, за который его имя по сей день вспоминают с благодарностью - "Записки о Пушкине". В них он так рассказывает о первых днях зарождающейся дружбы: 

"Пушкин с самого начала был раздражительнее многих и потому не возбуждал общей симпатии: это удел эксцентрического существа среди людей. Не то чтобы он разыгрывал какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями, как это было в иных; но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти. Это вело его к новым промахам, которые никогда не ускользают в школьных сношениях. Я, как сосед (с другой стороны его номера была глухая стена), часто, когда все уже засыпали, толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того дня; тут я видел ясно, что он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность, и это его волновало. Вместе мы, как умели, сглаживали некоторые шероховатости, хотя не всегда это удавалось. В нем была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило.

Бывало, вместе промахнемся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить. Главное, ему недоставало того, что называется тактом; это – капитал, необходимый в товарищеском быту, где мудрено, почти невозможно при совершенно бесцеремонном обращении уберечься от некоторых неприятных столкновений вседневной жизни. Все это вместе было причиной, что вообще не вдруг отозвались ему на его привязанность к лицейскому кружку, которая с первой поры зародилась в нем, не проявляясь, впрочем, свойственною ей иногда пошлостью.

Чтоб полюбить его настоящим образом, нужно было взглянуть на него с тем полным благорасположением, которое знает и видит все неровности характера и другие недостатки, мирится с ними и кончает тем, что полюбит даже и их в друге-товарище. Между нами как-то это скоро и незаметно устроилось."

А А.С.Пушкин написал для Ивана в альбом перед самым выпуском такие строки:

Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок,
Исписанный когда-то мною,
На время улети в лицейский уголок
Всесильной, сладостной мечтою.
Ты вспомни быстрые минуты первых дней,
Неволю мирную, шесть лет соединенья,
Печали, радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья,
Что было и не будет вновь…

   Тихой и радостной лицейской жизни в их жизни, конечно, больше не было, но тёплое ощущение искренней дружеской симпатии они оба хранили в душе до самой смерти.

   Однако, вернёмся к быту лицеистов. Каждый ученик жил в отдельной комнате - небольшой, зато своей, в которой мог найти ненадолго уединение. Обстановка была одинаковой - железная кровать, конторка, комод, стул, умывальник. Перегородки между комнатами не доходили до потолка, дверь была с окошком, забранным сеткой, (в которое мог в любой момент заглянуть дежурный гувернёр), за счёт этого небольшое помещение не кажется мрачным, скорее, наоборот, - наполненным светом и воздухом:

 

  Комнаты распределили ещё до приезда учеников: над дверью были указаны номера комнат и имена. Первая справа от входной двери предназначалась для дежурного гувернёра. Рядом с "кельями" учеников, в арке над библиотекой располагалась и упомянутая уже мной как место встреч квартира учителя и гувернёра С.Г.Чирикова, состоящая из спальни и гостиной (её интерьеры восстановлены по архивным зарисовкам и воспоминаниям):

Считается, что именно в этой комнате, во время одной из ученических посиделок и был написан С.Г.Чириковым единственный сохранившийся портрет Пушкина-лицеиста:

   А моя прогулка по музею-лицею на том заканчивается, я покидаю стены, в которых некогда для Пушкина и его друзей-одноклассников "шесть лет промчались, как мечтанье". Однажды, через много лет, Александр Сергеевич вернётся сюда, дабы вспомнить, попытаться уловить ту ушедшую навек в прошлое беззаботность лицейской юности и попытаться рассказать... Но это уже другая история:)

[ирина конка]

В 29.03.2023 в 21:22, Нафаня сказал:

Да можно перечислять до бесконечности, ведь каждое из этих панно вызывает восхищение. Предлагаю просто посмотреть. Прийти и посмотреть, потому что ни одно фото не передаст живой блеск смальты…

Потрясающе красиво и да, согласна надо видеть всё вживую, я как только вошла и увидела всю эту красоту слов не было, а был просто восторг даже про фотографии забыла и столько лет прошло, а всё стоит перед глазами, такую красоту забыть невозможно.    

[ирина конка]

А таким мы его увидели ранним утром когда приехали в Питер, тихо спокойно и всё только для нас.

А это уже со второго этажа автобуса всё совсем рядом, но уже вокруг суета народ, шум.

[Нафаня]

О чудо, Спас без лесов, я его таким и не помню почти:))

[ирина конка]

В 03.04.2023 в 22:11, Нафаня сказал:

А давайте сегодня снова отправимся в Эрмитаж:)

Когда ехали обратно в поезде разговаривая с попутчиками, поинтересовались можно пройти Эрмитаж за неделю, получили в ответ "и за месяц не пройти" женщина практику в музее проходила в своё время.

[ирина конка]

А эта поездка ещё пару лет раньше, честно в лесах совсем его не помню или не попадался.

 

[Нафаня]

   Русский музей. История одной картины. 

  Как-то так получилось, что в прошлые выходные один за другим попадались мне сюжеты-размышления, наводящие на мысль о том, а стоит ли, глядя на произведения великих, задумываться над тем, в какой обстановке создавалось произведение, что волновало в тот момент художника/скульптора/архитектора, как складывалась его собственная жизнь в период создания шедевра? Нужно ли оно вообще – изучить биографию автора, знать его пристрастия, увлечения, взгляды, образ жизни? Или лучше просто смотреть на картину/скульптуру/здание, видеть в ней что-то своё и не накладывать отпечаток биографического знания на чисто художественное, эстетическое впечатление? У меня до сих пор нет однозначного ответа на эти вопросы. Порой кажется, что лучше абстрагироваться и видеть перед собой лишь красоту, не задумываясь о том, какими человеческими чертами (достоинствами и недостатками) обладал гений, её создавший. В другие моменты так не кажется:)) В любом случае, иногда знание жизненных обстоятельств, окружавших процесс создания произведения, делают замысел автора несколько яснее и понятнее. А порой и вовсе написание картины в имевшихся условиях превращает искусство в подвиг. Но это мысли вслух, а о чём я изначально?..

   Одним из тех сюжетов, натолкнувших на мысли, был фильм об Алексее Саврасове, признаваемого историками искусств творцом русского пейзажа. До него русские просторы так не писал никто, пейзаж вообще не был слишком распространён как самостоятельный жанр. Им чаще всего заполняли задние фоны картин, он служил обрамлением для изображаемых памятников архитектуры или площадкой для исторических событий. А чтоб вот так – самостоятельно, да к тому же удивительно реалистично, без украшательств – это смог впервые лишь Саврасов. На его полотнах – среднерусские пейзажи с берёзками, старыми церквами, покосившимися избами, водной гладью рек и лишь изредка для полноты сюжета – маленькие человеческие фигурки, чаще всего крестьян, которые словно для того и введены в сюжет – чтобы подчеркнуть величие и масштабность природных просторов. Нет особой яркости красок, нет величественных заснеженных гор или бушующих морей, нет поисков идеальной  красоты – лишь привычные русскому человеку неброские картины равнины средней полосы. Но сколь сильно при этом их очарование, как они цепляют душу, каким теплом и уютом веет от них… с какой любовью к родной земле они написаны! Сколько в них света, простора (при небольших размерах работы), воздуха, который хочется вдохнуть поглубже, и... умиротворения что ли?

("У ворот монастыря")

("Вид на Московский Кремль. Весна")

   Алексея Саврасова часто называют художником одной картины. Это, конечно, не совсем верно, но, в самом деле,  что первым встаёт перед глазами при упоминании его имени? Без сомнения, «Грачи прилетели». Это действительно невероятной красоты работа мастера-пейзажиста. Я помню и люблю её с детства, с репродукции в школьном учебнике.  На ней очень ярко и тонко запечатлён тот период, когда зима ещё не сдалась окончательно, и бушуют порой ещё метели, и снежные сугробы глубоки, но… уже оседает под солнечными лучами снег, делается пористым, чернеет, и обнажается местами земля, ароматно пахнущая влажной прошлогодней листвой, и синее становится небо, и ярче солнце, и тонкими птичьими трелями звенит в воздухе наступление весны. И прилетают грачи, как вера, как надежда на то, что морозов больше не будет, что  зима отступает не слишком стремительно, но верно. Картина написана с таким мастерством, что стоя перед ней, буквально ощущаешь и свежесть зимне-весеннего воздуха, и полупризрачный солнечный свет, пробивающийся из-за облаков и отражающийся от поверхности тающего снега, ночным морозом превращенной в ледяную корку, и даже голоса грачей, деловито строящих гнезда, мнится – слышишь. Знаете, о чём я думаю, глядя на саврасовскую весну? Не так сложно любить и запечатлеть цветущий и полный красок май. А вот неприглядный март с его слякотью, голыми ветвями деревьев, с пожухлой прошлогодней травой – это ведь надо обладать талантом видеть красоту во всём.

(фото с сайта Третьяковской галереи, где находится оригинал картины)

   Для самого художника эта картина стала попыткой восстать из пепла собственных чувств, своего горя.  «Грачи» были написаны в 1871-ом году. Алексей Саврасов был на тот момент уже признанным художником и преподавателем в Московском училище живописи и ваяния. Его первая нашедшая признание работа «Вид на Кремль от Крымского моста в ненастную погоду» была написана в 20 лет, в 24 (в 1854-ом году) он получил звание академика живописи за картину «Вид в окрестностях Ораниенбаума» (к слову, петербургский пригород он посещал по приглашению великой княгини Марии Николаевны, приобретшей для своей личной коллекции одну из работ Саврасова на студенческой выставке). Мог бы остаться в Петербурге, где, благодаря расположению к нему великой княгини, на него валом посыпались заказы как на собственные произведения, так и на копирование мастеров прошлого, но решил вернуться в Москву. В 1857-ом году он стал преподавать в училище, которое только-только закончил сам. И помимо собственного художественного наследия, он оставил нам целую плеяду художников-учеников, чьи таланты смог раскрыть – К.Коровина, М.Нестерова, самого любимого из учеников – И.Левитана. Научил начинающих художников видеть красоту:

«Ступайте в природу… Там — красота неизъяснимая. Весна. Надо у природы учиться. Видеть надо красоту, понять, любить… Если нет души, значит — ничего не будет и в живописи… Настроение нужно. Природа вечно дышит, всегда поет, и песнь ее торжественна. Нет выше наслаждения созерцания природы. Земля ведь рай — и жизнь тайна, прекрасная тайна. Художник — тот же поэт.»

    Но в 1870-ом что-то разладилось в отношениях Саврасова с руководством училища. Внезапно его с семьёй выселили из принадлежащей училищу квартиры, отдав её другому преподавателю. Это было ударом – Саврасовы привыкли к домашнему уюту небольшой московской квартиры, обжившись и считая её почти своей. Художник в ответ написал заявление на полугодовой отпуск, мотивировав тем, что отправляется на Волгу для написания зимних волжских пейзажей по заказу некоего мецената (предположительно П.Третьякова), и уехал в самый разгар учебного года. Отправился сначала в Ярославль, потом в Кострому, в окрестностях которой, в селе Молвитино (ныне Сусанино) художник и нашёл тот пейзаж, что лёг на полотно и стал картиной «Грачи прилетели». Церковь Вознесения сохранилась в селе до сих пор.

   Но переезд на волжские берега омрачился трагедией в семье Саврасовых, к сожалению, уже не первой. Над ними словно тяготел рок… На большом сроке беременности супруга художника неожиданно тяжело заболела, последовали сложные и слишком ранние  роды, новорожденная девочка вскоре умерла. Саврасовы похоронили свою маленькую дочь на кладбище на высоком берегу Волги, и именно её могилку запечатлел художник на одной из своих картин. Этот умерший ребёнок стал четвертым в семье Саврасовых – до того в младенческом возрасте умерли ещё две дочери и сын.  Алексей Саврасов очень тяжело переживал смерть детей. И «Грачи» словно воплотили в себе все чувства того периода, словно стали попыткой обрести вместо отчаяния надежду и свет… На картине соединились умирание зимы и тонкое дыхание весеннего тепла, проблески солнечных лучей как свет надежды. Сделав несколько эскизов, Саврасов писал картину уже в мастерской в Москве, после завершения показал П.Третьякову, который сразу купил полотно ещё до показа его на выставке художников-передвижников, к большому разочарованию великой княгини Марии Николаевны, которая пожелала заполучить её для себя.

     «Грачи» стали венцом творчества художника. Но, к сожалению, свет, наполнивший картину, так и не наполнил собой, не согрел жизнь самого Саврасова. Как часто то бывает на Руси, он заливал горе от потери детей и общую неустроенность алкоголем, злоупотребляя всё больше. Лишился семьи, работы, учеников. В конце жизни копировал свои наиболее удачные работы, чтобы продать их за гроши или вовсе обменять на хлеб. Встретил женщину, родившую ему двух детей, но даже это уже не принесло ему счастья. Да стоит ли об этом? Не то ли главное, что на его полотнах, дошедших до нас, живёт прекрасная русская природа, взгляд на которую дарит ощущения тепла, света и тихого восторга от прикосновения к красоте?

   В Русском музее хранится одна из авторских копий "Грачей", созданная художником в 1880-90-ые годы. В ней темнее тона, меньше четкости и тщательности в проработке деталей, но это всё та же с любовью написанная русская природа:

(фото с сайта Русского музея)

  А волжские пейзажи после той поездки 1870-го Саврасов полюбил всей душой и продолжал писать их до конца жизни. Его недаром называют иной раз певцом Волги. 

("Оттепель. Ярославль")

("Раннее утро. Волга")

Изменено 15 апреля, 2023 пользователем Нафаня