Нафаня

Рецепт заправки салата от Клода Моне:)

А виды Ушгули и Шхары в начале как хороши!:))

Ааа, я куклу-рыбака Пиросмани хочу!:)) Эта улица наиболее атмосфера вечерами, в теплом свете заката и фонарей, когда в кафе напротив театра Резо шумно смотрят на большом экране футбол, у стен древней Анчисхати плывёт музыка фортепьяно, а у стен Патриархии поют джаз. Тбилиси ведь всегда был городом ашугов - музыкантов и поэтов. Именно там, однажды прогулявшись вечером, я влюбилась в Тбилиси, а вовсе не в первый свой визит:)

Пушкин есть:) в сквере Пушкина, примерно напротив того места, где на нынешней улице Пушкина некогда стоял дом, в котором он останавливался в свой приезд. Это, к слову, один из старейших памятников Тбилиси и один из ранних памятников поэту. Тифлис стал пятым городом (после Москвы, Петербурга, Кишинёва и Одессы), где был установлен памятник Пушкину, к 55-летию со дня его гибели.

Интересно, на следующий год-то поставят даты, или перспективы всё так же туманны? Так или иначе, тем, у кого Сванетия поселилась в мечтах, желаю, чтобы эта мечта обязательно сбылась. Такие красивые мечты должны сбываться!:)

Светлана, с днем рождения! Здоровья, счастья, благополучия, радости, удачи и пусть всё запланированное сбудется!:)

И ещё немного:) Сарафаны, немного знакомые мне по нашим музейным костюмам уральских казачек: Под них надевается простая без украшений рубаха, но зато с шикарными рукавами, дополняющими красоту сарафана: А вот тут уже загадка посерьёзнее будет - поди попробуй отличи шубку от епанчи или от шугая: Шубки внизу - это длинная (до колен) верхняя одежда одежда с длинными рукавами. Легкие шубки шили из шёлка или бархата без воротников, для более холодного времени года использовали накладные меховые воротнички и подбивали ватой. А вот сверху короткие расширяющиеся книзу кафтаны с длинными рукавами - это шугай: Епанча же - это короткие накидки без рукавов: И украшения, дополняющие костюм. Косники - украшения из ленты, обхватывающие девичью косу, или накладка-подвеска треугольной или сердцевидной формы; нарукавники - лента или тесьма, придерживающая низ рукава; нашейные или нагрудные украшения из бисера, перламутра, стекла: Душегреи - вид нагрудной одежды на плечевых лямках, который носили в комплекте с сарафаном. В зависимости от региона, они имели разную длину и разное количество складок (от 15 в Нижнем Новгороде до 145 в Костроме). Как правило, душегреи шили из дорогих материалов - штофа, шёлка, парчи и часто богато декорировали шитьём: Ну, и напоследок не могу не показать то, от чего веет детством и бабушкиным домом. Подзоры, конечно! Или украшали кровати, зеркала, сундуки, полки - всё, на что только можно было положить кусок ткани, богато и фантазийно украшенный вышивкой в самых различных техниках: и крест, и гладь, и мережки: Целые картины, произведения искусства встречаются:

Очипки, повойники, сороки - головные уборы, надеваемые на голову как шапочка, украшенные шитьём, тесьмой и кружевными лентами, а также златошвейные платки: Туфельки: Образцы лент и тесьмы: И самый, пожалуй, потрясающий стенд - с головными уборами различных губерний. Кокошники, венцы, очипки, сороки, кики... закрытые для замужних женщин, оставляющие открытыми волосы на макушке или затылке - для девиц, и даже парочка мужских шапок затесалась. Вот где море красоты и буря восторгов:

Коллекция русской старины Н.Л.Шабельской в Этнографическом музее. Заикнулась я здесь было про одну красивую выставку в Этнографическом музее, на которую мне повезло попасть, вот, наконец, руки дошли показать:) Наталья Леонидовна Шабельская, супруга крупнейшего землевладельца Харьковской губернии, к теме рукоделия была близка всегда: в своём имении она основала мастерскую, где трудилось 14 девушек-искусных вышивальщиц. Когда семья переехала в Москву, чтобы дать подросшим дочерям достойное образование, Наталья Леонидовна направила свою страсть в несколько иное русло: занялась коллекционированием. Первый образец старинной русской вышивки она приобрела, попав на Нижегородскую ярмарку во время путешествия по Волге. Он и положил начало коллекции. Прежде всего в собрании Шабельской входил текстиль - ткани, вышивка, шитьё, но затем коллекция стала расширяться, в неё входили и костяные и деревянные резные предметы, орудия народных промыслов, головные уборы, предметы костюма, украшения. Наталье Леонидовне был свойственен системный подход к подбору предметов в коллекцию: она старалась собирать образцы из разных регионов страны и стремилась к тому, чтобы каждая конкретная губерния была представлена как можно полнее и целостнее. Так в коллекцию постепенно вошли не отдельные разрозненные предметы, а костюмы в целом (сарафаны и рубахи, головные уборы, обувь, пояса, украшения), дающие наглядное и яркое представление о традициях того или иного региона России в конкретный исторический период. Для наглядности Наталья Леонидовна прибегала к фотофиксации костюмов на моделях, в качестве которых чаще всего выступали её собственные дочери Варвара и Наталья. В 1890-ые в своём московском доме Н.Л. Шабельская устроила первый в России музей русской старины, её коллекция текстиля и сопутствующих предметов прикладного искусства достигла 20000 экземпляров. По объёму и значимости эта уникальная коллекция сравнима с живописными коллекциями Морозова и Щукина. Красотой старинных русских ремёсел имели возможность полюбоваться не только в Москве, но и за рубежом: в 1900-ом в Париже на Всемирной выставке коллекция Шабельской получила бронзовую медаль, была она показана также и в Антверпене, и даже в Чикаго. В 1892-ом году, тяжело заболев, Наталья Леонидовна передала часть своей коллекции в дар Императорскому Российскому историческому музею. Она вынуждена была уехать для лечения во Францию, где и умерла в 1904-ом году. Через несколько лет после её кончины дочери предложили приобрести значительную часть коллекции Русскому музею (этнографическому отделу). Фонды музея обогатили тогда более 4000 ценнейших экземпляров, часть из которых была передана безвозмездно, в обмен на обещание создать в музее зал Натальи Леонидовны, а часть были выкуплены в рассрочку на 5 лет на деньги, пожертвованные музею императором Николаем II. После революции от Русского музея отделился Этнографический, и коллекция Шабельской была поделена между ними. Кроме того, экспонаты собрания Наталья Леонидовны сегодня хранятся и в Эрмитаже, и в Историческом музее в Москве, и в Музее декоративно-прикладного искусства в Москве, и ещё в целом ряде хранилищ старины. В прошлом году Этнографическому музею в Петербурге исполнилось 120 лет, и в качестве одного из юбилейных мероприятий открылась выставка русской старины Н.Л.Шабельской. Кажется, в таком объёме (более 500 экспонатов) было выставлено впервые, обычно большая часть собрания хранится в фондах, где созданы оптимальные условия хранения, ибо экспонаты-то весьма хрупки и страдают от яркого освещения, неподходящей температуры и влажности. Потому выставка эта была сродни чуду. Пусть приглушённый свет не всегда давал возможность рассмотреть каждый стежок, а уж с надеждой на качественные фотографии и вовсе пришлось распрощаться, но всё равно видеть эту красоту было истинным наслаждением. Особенно острым от осознания того, что я успела буквально на последних днях работы выставки, которая проработала в стенах музея более полугода. Я задержалась в этом зале надолго. Покажу и вам немного красоты:) Образцы кружев, золотошвейных вышивок и сажения по бели - древнерусской техники, когда на бель (свитые в шнур или косичку белые льняные или хлопковые нити) крепилась сверху нитка с нанизанным на неё жемчугом, бисером или перламутром: Жемчуг и золото/серебро, использованные не только в вышивке, но и при создании женских украшений, в сочетании с ювелирными техниками филиграни, эмали, чеканки, плетения: А какие чудные единороги, вышитые золотыми и серебряными нитями:) Далее от отдельных образцов переходим к цельным комплектам. Вот, например, костюм девушки из Новгородской губернии на манекене и на фото модели: Молодая женщина из Нижегородской губернии: Московская губерния: Тот самый рязанский костюм, что я на модели на первом фото в записи: Тамбовская губерния: А между полными комплектами на стендах - элементы и детали, которые можно рассматривать часами. Вот, например, свивальники - вышитые растительными орнаментами ленты, которым обвивали младенца поверх пелёнок или одеяла: А также украшенные золотым шитьём пояса и позументы: Составляющие свадебных нарядов - варежки или перчатки:

А я бы сказала, что на Ваших фото блюда весьма напоминают узбекские:) Что-то мне подсказывает, что османы и прочие переняли искусство подобной расписной керамики у персов. Во всяком случае бирюзовую керамику я помню из музейный экспозиции как иранскую 15-16 вв. К слову, для Грузии такая керамика не слишком свойственна. У них красная глина в основном, на которой яркие цвета узоров получить сложнее, чем на белой, соответственно, и посуда из неё более скромная на вид и практичная, на века - кувшины, квеври, кеци. Её часто украшают даже не нанесенным рисунком, а вырезают рельефные узоры на не до конца просохшей глине: https://dzen.ru/video/watch/6235bae4b834125366d37179?share_to=link

Нет, это на самом деле изменённый вариант хинкали горного, который мтиулури, который не стали переводить на русский:) Городской же на грузинском носит название "калакули" и отличается от горного тем, что в начинке много пряной зелени, которой в горном нет. Ну, и горные чаще всего делают с барашка, а в городских - говяжий фарш (или говядина+свинина).

А что за зверь городской хинкали?:)) Чакапули, написанный на смеси грузинского и русского алфавитов, забавно выглядит:) P.s. Всё, разобралась. Стремление перевести аутентичные названия на другой язык дословно иной раз понятнее их не делает:)

Вообще первое моё предположение было, что они для пледов, ковриков в стиле пэчворк.

Нина, с днем рождения! Здоровья, благополучия Вам и Вашим близким, солнечного настроения, много поводов для радости, реализации всего задуманного и исполнения мечты!:)

Ну, кроме сушки белья и созданной хозяином атмосферы старого тбилисского дома, ничего запредельного, отличного от Европы, в плане удобств в Мктвари хостеле нет:) Нормальные удобства в доме, есть даже отдельный номер с собственным душем. Неплохой вариант, кстати. Владельцы грузинских гестов прекрасно понимают, что 21-ый век на дворе, и при том, что турист хочет хлебнуть романтики и атмосферы, он часто желает жить в комфорте. Потому, прежде, чем решиться сдавать комнаты, они их переоборудуют и ремонтируют. В итоге получаются вполне уютные и комфортные жилища по весьма приемлемой цене. Поэтому я, никогда не рассматривая раньше гостевые дома и хостелы, при поездках в Грузию, наоборот, никогда не смотрю на гостиницы. Гесты часто комфортнее и душевнее, чем огромный отель с кучей бюрократических заморочек в виде долгого оформления документов фиксированного времени заезда/выезда и т.д. А, я, кстати, жила в Тбилиси в гесте, с удобствами на улице:)) Вы не поверите, это был целый отдельный флигель с душевой кабиной, раковиной, туалетом и стиральной машинкой размером с небольшой дом - исключительно для постояльца, хозяева пользовались своей ванной комнатой в доме:) Но да, чтобы зайти в него, нужно было выйти из моей комнаты на втором этаже и спуститься по лестнице во двор. Скульптура установлена лет 15 назад, не так чтобы недавно:) Недавний всплеск его популярности вызван скорее тем, что в нижней части моста. Там в 2018-ом году стены отдали уличным художникам в качестве холстов во время проведения фестиваля уличного граффити, после чего остались яркие картины для инстаграмных фото:) Похожий подземный переход со стрит-артом есть ещё у парка Ваке. А коврики, мне кажется, чисто декоративные. Сувенир. Но да, как Людмила написала, можно использовать как подставку. Или под вазочки-сувенирчики в шкафу для красоты. Ну, примерно, как салфеточки, которые наши бабушки вяжут крючком:)

А Тбилиси - он такой)) вроде, кажется, и не впечатлилась особо, а потом вдруг.. поэзия, лиричность в рассказах, тоска... раз, и оказываешься там снова:)) Он проникает в душу и крадёт сердца незаметно:)

Кому немного красоты на сон грядущий?:) я случайно наткнулась и зависла:))

Эволюция "Лебединого озера" на выставке "Русский балет. Первая позиция." Посещения этой выставки тоже в моих планах не было. Более того, я даже о ней не слышала до приезда в Питер. Узнала об открытии случайно, из рекламных щитов в метро. Сначала отнеслась скептически - широко разрекламированные проекты с дорогущим входным билетом чаще всего меня в итоге разочаровывают. Но в какой-то момент в мозгу что-то щёлкнуло, и мне неудержимо захотелось на неё попасть. Не остановило даже то, что когда я подошла к Манежу и решила купить билеты, оказалось, что на ближайшие два часа (вход по сеансам) билетов уже нет, и придётся где-то гулять по довольно слякотной и пасмурной в тот день погоде, чтобы потом возвращаться. Я не пожалела - на это действительно стоило посмотреть. Грандиозные масштабы, интересная экспозиция, зонированная тематически и хронологически, великие имена, проходящие перед глазами - художников, композиторов, танцоров, великая музыка, звучащая в наушниках, сменяя рассказы аудиогида, красивое оформление. Я, безусловно, имею в мыслях и планах рассказать об этой выставке подробно, но, честно говоря, это был как раз тот случай, когда нужно смотреть своими глазами, фото совершенно далеки от реальности. И всё же я постараюсь. Но то будет позже, пока же я покажу лишь крохотный кусочек выставки, у которого я зависла надолго тогда, зацепилась взглядом и сейчас, перебирая фото. То была часть, посвященная созданию и развитию великого балета П.И.Чайковского "Лебединое озеро". Я шла по экспозиции последовательно, стараясь ничего не пропускать и не прыгать от экспоната к экспонату. Потому я-таки сначала прочитала информационные стенды, рассказывающие об истории создания и иллюстрирующие смену сюжета, а потом обернулась и увидела перед собой лавочки и целый ряд экранов, на котором шёл один и тот же узнаваемый сюжет - сцены из "Лебединого озера", но в разных постановках. И вот тут я осталась надолго:)) Завораживает музыка, завораживает то, сколь разнообразны и не похожи друг на друга одни и те же сцены разных лет и разных постановщиков. Я тогда сняла на видео небольшой кусочек и отправила подруге с комментарием: "Мне есть ещё, чем заняться: я видела не все постановки!":) Вот он, кусочек танца маленьких лебедей, правда, без музыки - она звучала в наушниках. В верхнем правом углу - любимый мной Мэтью Борн:) 20230224_175325.mp4 А вы знали, что танец маленьких лебедей появился в балете не сразу? Однако, по порядку. История создания балета окружена мифами и легендами, создающими ореол таинственности. Никто толком не знает, что вдохновило Чайковского на создание музыки и что вообще натолкнуло его на мысль написать балет. Дело в том, что в середине 19-го века балетные постановки не считались чем-то серьёзным, достойным рук великих композиторов. Творцы уровня Чайковского музыку к балетам не писали, королевой театральных музыкальных постановок считалась опера. Это был апогей признания, слава, престиж. Для балета же сочиняли музыку не слишком признанные, не слишком талантливые, слишком нуждающиеся в деньгах. И музыка была соответствующая - несложные мелодии, задающие ритм танцу. Однако, в 1875-ом году Чайковскому неожиданно поступило предложение от дирекции императорских театров написать музыку к балету, и он - не менее неожиданно - ответил согласием. Сам композитор впоследствии говорил, что причиной стало отчасти сложное материальное положение в тот момент, отчасти - желание попробовать себя в новом жанре, страсть к эксперименту. Надо сказать, что за пару лет до того Чайковский уже попробовал свои силы в написании музыки для балета, но то была скорее игра - детский одноактный балет "Озеро лебедей", представленный публике, состоящей из родственников и друзей, в имении Каменка. А тут серьёзный большой балет... Так или иначе, примерно через год (работая параллельно над своей третьей симфонией), он сотворил шедевр, перевернув всё бытовавшее тогда представление о балетной музыке с ног на голову. Ну, в самом деле, не мог же Чайковский написать простецкую мелодию на основе трех нот, лишь бы ритмично было. В его музыке была красота, романтизм, объёмные лирические темы... её хотелось слушать и слушать, но как было объединить эту вызывающую восторг музыку с танцем? За постановку балета на сцене Вацлав Рейзингер, хореограф-постановщик Большого театра в Москве. Балетмейстером он был весьма посредственным и, как следствие, первая постановка 1877-го года с треском провалилась. Чайковский, правда, отнёсся к провалу достаточно спокойно: критики в один голос утверждали, что насколько прекрасной и богатой была музыка в балете, настолько скучны и бедны были танцы. Отмечали с восторгом также работу декоратора Карла Вальца, который постарался украсить балет от души. Он, например, создал технологию водяного пара, позволяющего окутать туманом озеро на сцене. Вальц вспоминал, что Чайковский и сам принимал живое участие в создании декораций, особенно зацепила его возможность изобразить сценическими средствами финальную бурю. "В сцене грозы, когда озеро выходит из берегов и наводняет всю сцену, по настоянию Чайковского был устроен настоящий вихрь — ветки и сучья у деревьев ломались, падали в воду и уносились волнами. Эта картина удавалась очень эффектно и занимала Петра Ильича. После грозы, для апофеоза, наступала заря, и деревья под занавес освещались первыми лучами восходящего солнца" - писал художник в своих воспоминаниях. Кто стал автором первого либретто, доподлинно неизвестно. Предположительно, это были управляющий конторой московских театров В.Бегичев и солист Императорских театров В.Гельцер. Сюжет, в основу которого легли средневековые европейские сказки и легенды, несколько отличался от того, что мы привыкли видеть сейчас. Например, Одетта была не заколдованной принцессой, а доброй феей, превращающейся в лебедя по своему желанию. Одна из версий создания "Лебединого озера" гласит, что прототипом Зигфрида стал король Людовиг II Баварский, страстный поклонник скандинавского и североевропейского эпоса, владелец лебединого замка Нойшванштайн, вечно страдающий от непонимания и одиночества и утонувший в озере у стен своего замка. Якобы посещение замка и трагедия его владельца вдохновила Чайковского на создание музыки к балету. На самом деле версия не слишком правдоподобна, ибо Людовиг утонул гораздо позже первой постановки балета - в 1886 году. Есть и другая версия того, почему Чайковскому так полюбилась лебединая тема. Говорят, что отдыхая однажды в Черкасской области, композитор был поражён грацией и красотой лебедей, опустившихся на озеро вблизи поместья, где он останавливался. На основе тех впечатлений возник и детский лебединый балет, и впоследствии "Лебединое озеро". К слову, кроме музыки "Озера лебедей", Чайковский использовал в "Лебедином озере" и отрывки из своей оперы "Ундина", которую он незадолго до 1875-го года уничтожил. Итак, впервые поставленный балет провалился и был на некоторое время забыт. Пётр Ильич так и ушёл из жизни, не подозревая о том, какая всемирная слава ждёт в дальнейшем его детище. Лишь в 1895-ом году балет вновь появился на сцене в память о великом человеке, покинувшем этот мир. На этот раз на петербургской сцене - в Мариинском театре. За постановку взялся коллектив талантливейших в своём деле людей - Мариус Петипа и его помощник Лев Иванов, композитор и дирижёр Риккардо Дриго, художник Михаил Бочаров. Либретто написал брат Петра Ильича Модест Ильич Чайковский. "Лебединое озеро" тогда прошло путь через тернии к звёздам: готовый к выходу балет отложили на долгий срок в связи с кончиной Александра III. Но когда он, наконец, был представлен зрителю, то имел ошеломляющий успех. В этой постановке сошлись две прекрасные, стоящие друг друга составляющие - музыка и танец. Лев Иванов, тонко чувствующий лиричность музыки Чайковского, поставил потрясающие своей красотой и изяществом лебединые, наполненные лиризмом танцы. Это он стал автором танца маленьких лебедей, своим юмором разбавившего романтизм, утонченность, лиричность балета в целом. Он же лишил балерин-лебедей крыльев, освободив руки для изящных "лебединых" движений. Хореография Петипа-Иванова так или иначе использовалась потом во многих последующих постановках, ибо она едва ли не самое прекрасное и совершенное, что смогли сотворить хореографы в этом мире. А потом настал век 20-ый. И были новые постановки, и переосмысление, и изменения в либретто. Менялись финалы от трагедии к хэппи-энду, менялись акценты, менялось видение сюжета: борьба добра со злом от сказочных героев переходила к реальным людям, в душе которых чаще всего живут оба эти начала - тёмное и светлое. Сменяли друг друга постановщики и артисты балета в главных ролях. Рекорд по длительности исполнения роли Одетты принадлежит, пожалуй, Майе Плисецкой (30 лет, за которые она исполнила свои партии в постановке более 800 раз!). Костюмы М.Плисецкой и М.Барышникова из "Лебединого озера" были представлены в соседней экспозиции костюмерной: Не буду пересказывать балетные сюжеты - это дело нереальное, нужно смотреть. Изменения в либретто и сюжете вкратце представлены были на информационных стендах выставки, делюсь:) Что касается собственных впечатлений. Некоторые из этих постановок я смотрела в рамках проекта "Театр в кино" (спасибо его создателям), другие появилось желание посмотреть. Честно говоря, я в плане искусства больше консерватор, долгое время мне вообще не заходили балетные эксперименты, потому я, конечно, фанат классики Григоровича, основанной на ещё более ранней классике Петипа. Но однажды я увидела лебедей М.Борна и поняла, что и эксперименты иной раз достойны внимания. После Григоровича это мой главный фаворит:) Его маленькие лебеди - это в самом деле игривые неуклюжие угловатые птенцы, а сама история - душераздирающая повесть об одиночестве метущейся души, не находящей понимания. И ещё пара экспонатов с выставки, из её лебединой части:) Память о самой первой постановке балета - сапоги к костюму Зигфрида (А.Гиллерт) 1877 года: Не только к "Лебединому озеру" относящиеся, но не могу не показать:) Балетные туфли великих балерин рубежа 19-20 веков с автографами: Е.Соколовой, Т.Карсавиной, М.Ксешинской, А.Прихуновой: И ещё один эпизод, прочно связанный в памяти людей СССР с "Лебединым озером". Именно этот балет транслировали по всем каналам во время путча августа 1991-го. Комната советской квартиры, телевизор, абажур, календарь на столе:

Ну, завести в тесную и, главное, жилую парадную группу в 40+ туристов - это, наверное, перебор. Вы ж понимаете, что не все форматы экскурсий подходят для больших организованных групп:) хоть бы за счёт осмотра города дальше Метехи с включением пары музеев обзорку бы расширили, без парадных)

Да почему не водят? На трипстере, джорджия4тревел, в соц.сетях множество предложений экскурсий по тбилисским дворикам и парадным, которые проводят как профессиональные гиды, так и энтузиасты, разыскавшие эти жемчужины старых кварталов самостоятельно.

Попалось на глазах в соц.сетях, чем-то зацепило:)

Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Продолжение. Итак, мы дошли до комнат, в которых жила Анна Ахматова. Перед нами - кабинет Н.Н.Пунина, искусствоведа и научного работника. Сам он говорил о себе: «У меня, в сущности, есть только один, но настоящий дар: я умею понимать живопись и умею раскрывать ее другим». Круг его интересов был весьма широк - от древнерусской иконописи до авангарда 1920-ых годов. В его доме часто бывали молодые художники-современники, чьё творчество он активно поддерживал. На стенах - рисунки, картины, наброски его друзей. Обстановка кабинета сохранилась подлинная: стол с рукописными листами, монографиями, фото, книжный шкаф, удобное кресло - рабочее место Николая Николаевича. На столе - статуэтка, подаренная бывшими студентами любимому профессору на 60-летний юбилей (к тому времени он был уже уволен с преподавательских должностей): Анна Ахматова впервые пришла в этот кабинет 19 октября 1922 года, о чем сохранилась запись в пунинском дневнике: "…вечер такой мягкий и петербургский, „ахматовский“ — черты твоего нежного лица во всем городе, под всеми фонарями дышит на меня твое лицо… Люблю и не хочу без тебя, если б даже и мог". В 1926-ом она поселилась здесь и прожила больше десяти лет. Отсюда впервые увели арестованного Н.Н.Пунина в 1935-ом. Всю ночь две Анны - Ахматова и Аренс-Пунина после этого жгли в той печи, что в углу, семейные архивы и записи Николая Николаевича - всё, что, по их мнению, могло хоть как-то навредить ему. А утром Анна Андреевна уехала в Москву, где и написала письмо Сталину, убеждая его в невиновности Пунина и своего сына. Как я уже писала, тогда письмо подействовало - обоих отпустили: Рядом с печью - фотоаппарат, о любви Николая Николаевича к фотографии я тоже уже упоминала. Некоторые семейные фото можно увидеть на столе в кабинете - например, Николай Николаевич за столом в этом самом кабинете или он же с дочерью Ирочкой: А местом работы Анны Андреевны чаще всего был диван. Впрочем, так она привыкла писать ещё в годы жизни с Николаем Гумилёвым, который чаще всего занимал письменный стол, не давая ей за ним места. Это не мешало ей творить, когда накатывало вдохновение, часто не вставая с постели. А вот в этом кабинете вдохновение посещало её не часто. За почти 16 лет жизни с Н.Н.Пуниным она написала не так уж много стихотворных строк. Больше занималась исследованиями - творчества Николая Гумилёва и А.С.Пушкина, архитектуры Петербурга. А вот муза поэзии здесь не жила. Атмосфера не способствовала, не было внутренней свободы, душевного равновесия. Любовный треугольник под одной крышей давил психологически, хотя внешне все его участники старались сохранять дружеские отношения, собираясь вечерами за большим семейным столом в гостиной. Да и характер Н.Н.Пунина был далеко не мёд - он изводил Ахматову своей бесконечной ревностью - к друзьям и поклонникам, к славе и творчеству - буквально ко всему и всем. К тому же он был весьма скуп и вдобавок ко всему консервативен в плане быта: его вполне устраивало быть мужем двух жён, всё хозяйство в доме продолжала вести Анна Евгеньевна, подчиняя себе и заведённому ей укладу всех обитателей квартиры. А.Ахматова оставалась в этом доме вечной гостьей. Лидия Чуковская записала в своих воспоминаниях слова А.Ахматовой, сказанные уже после расставания с Пуниным: «Представьте, Николай Николаевич нашёл теперь новый повод на меня обижаться. Почему я, когда мы были вместе, не писала, а теперь пишу очень много. Шесть лет я не могла писать. Меня так тяготила вся обстановка. Я теперь поняла. Идеалом жены для Николая Николаевича всегда была Анна Евгеньевна. Она служит, получает четыреста рублей жалованья, отличная хозяйка. И меня он упорно укладывал в это прокрустово ложе, а я и не хозяйка, и без жалованья." А мы, следуя за рассказом гида, переходим в гостиную. Её называли Розовой за цвет, в который были окрашены стены. Под уютно отбрасывающим тёплый свет абажуром собирались все обитатели квартиры, принимали гостей, отмечали праздники (советские не любили, праздновали по привычке традиционные из прошлой жизни - Пасху, Рождество). Здесь вечерами играли в шахматы, слушали патефон. На новогодне-рождественские праздники непременно наряжали ёлку, даже когда её на несколько лет запретили как атрибут буржуазной культуры. Чтобы не заметили её со двора и не донесли, дерево ставили в простенке между окнами. В углу висела икона Казанской Божьей матери, которую однажды вернувшаяся из школы Ира Пунина решительно потребовала снять. На что отец усмехнулся и не без ехидства ответил: "Да ты у нас как партком завода „Красный гвоздильщик“". В гостиной множество старых семейных фото, среди которых есть и фото Ирочки Пуниной на диване в гостиной в обнимку с игрушечной обезьянкой. Диван тот самый, обезьянка - весьма похожа, подарена кем-то из посетителей музея: Портрет Пушкина в комнате не только потому, что его творчество оказало весьма сильное влияние на Ахматову, но и потому ещё, что считается, что именно в комнатах Фонтанного дома он позировал О.Кипренскому для знаменитого портрета. В 1938-ом произошёл окончательный разрыв Анны Ахматовой с Николаем Пуниным. Она перебралась в соседнюю комнату (бывшую детскую) и перестала выходить вечерами в гостиную. В этой комнате она прожила до 1941-го года, до отъезда в ташкентскую эвакуацию из осаждённого Ленинграда. Жила весьма уединённо, навещали её лишь друг Владимир Георгиевич Гаршин да Лидия Корнеевна Чуковская, с которой её объединили общие хлопоты - за арестованных близких. Ибо в 1938-ом сюда пришла трагедия - снова арестовали Льва Гумилёва. Потянулись 17 мучительных месяцев ожидания, хлопот, неизвестности. Семнадцать месяцев кричу, Зову тебя домой, Кидалась в ноги палачу, Ты сын и ужас мой. Все перепуталось навек, И мне не разобрать Теперь, кто зверь, кто человек, И долго ль казни ждать. *** Показать бы тебе, насмешнице И любимице всех друзей, Царскосельской веселой грешнице, Что случится с жизнью твоей — Как трехсотая, с передачею, Под Крестами будешь стоять И своею слезой горячею Новогодний лед прожигать. Там тюремный тополь качается, И ни звука — а сколько там Неповинных жизней кончается… Эти строки "Реквиема" родились здесь. После долгого молчания словно прорвало... строки рождались одна за другой. Не только "Реквием", но и поэтические цикл "В сороковом году", и "Поэма без героя" и ещё многое было написано здесь. Ахматова называла себя поэтом 1940-го года. После ареста Льва она боялась, что за ней следят, потому в своей комнате никогда не читала написанное из "Реквиема" вслух и не сохраняла черновики. Всё та же Лидия Чуковская вспоминает: "Анна Андреевна, навещая меня, читала мне стихи из «Реквиема» тоже шепотом, а у себя в Фонтанном Доме не решалась даже на шепот; внезапно, посреди разговора, она умолкала и, показав мне глазами на потолок и стены, брала клочок бумаги и карандаш; потом громко произносила что-нибудь светское: «хотите чаю?» или: «вы очень загорели», потом исписывала клочок быстрым почерком и протягивала мне. Я прочитывала стихи и, запомнив, молча возвращала их ей. «Нынче такая ранняя осень», – громко говорила Анна Андреевна и, чиркнув спичкой, сжигала бумагу над пепельницей. Это был обряд: руки, спичка, пепельница, – обряд прекрасный и горестный." В канун Нового 1941-го года Анна Ахматова подняла крышку старинного сундука, некогда принадлежавшего Ольге Судейкиной, который она называла "сундуком флорентийской невесты" и хранила в нём свои старые архивы, записи, фото. "О[льгины] вещи, среди которых я так долго жила, вдруг потребовали своего места под поэтическим солнцем. Они ожили как бы на мгновение, но оставшийся от этого звук продолжал вибрировать долгие годы…" - писала она. Так из старого сундука родилась "Поэма без героя" - мрачная история поколения. Эпилог же её Ахматова посвятила "городу и другу" - блокадному Ленинграду и В.Гаршину. Я зажгла заветные свечи И вдвоем с ко мне не пришедшим Сорок первый встречаю год, Но Господняя сила с нами, В хрустале утонуло пламя И вино, как отрава жжет... Это всплески жуткой беседы, Когда все воскресают бреды, А часы все еще не бьют... Нету меры моей тревоги, Я, как тень, стою на пороге Стерегу последний уют. Вернувшись из эвакуации в 1945-ом, Ахматова поселилась в крошеной, скудно обставленной комнате, где и прожила вплоть до выселения всей семьи Пуниных в 1952-ом. «Комната была обставлена очень скупо, по-видимому, почти все, что в ней стояло раньше, исчезло во время блокады» - так описывал её Исайя Берлин, тогдашний секретарь Британского посольства. Огромный и искренний почитатель русской поэзии, он пришёл к Ахматовой в ноябре 1945-го года. Проговорили всю ночь - о жизни, о литературе, о судьбе и одиночестве. Сейчас на столе в комнате лежит книга Ахматовой с посвящением И.Берлину. А по итогам визита родились такие строки: Истлевают звуки в эфире, И заря притворилась тьмой. В навсегда онемевшем мире Два лишь голоса: твой и мой. И под ветер с незримых Ладог, Сквозь почти колокольный звон, В легкий блеск перекрестных радуг Разговор ночной превращен. Встреча с иностранным подданным не прошла безнаказанно - вернувшись однажды домой, А.Ахматова обнаружила на кресле следы штукатурки и поняла, что в её комнате установлено прослушивающее устройство. В 1946-ом правительственным постановлением поэзия Ахматовой была объявлена чуждой советскому народу и запрещена к публикации. В 1949-ом последовали очередные аресты Пунина и Льва Гумилёва. В числе прочего их допрашивали на предмет связи с английским подданным Исайей Берлином. Ахматова снова писала письма Сталину, наступив на свою гордость, слагала стихи, восхваляющие вождя, - "Слава миру", за которые сама себя ненавидела. Но Льва это не спасло - он вышел из лагерей лишь спустя три года после смерти Сталина. Но, пожалуй, хвалебная ахматовская ода вождю спасла от ареста её саму: в 1950-ом году министр госбезопасности Абакумов писал на имя Сталина докладную записку с предложением арестовать поэтессу, но ответа не получил. Ахматовская эпоха в этом доме завершилась в 1952-ом, когда все обитатели квартиры были переселены в другое жилье. И началась снова в 1989-ом, когда к столетию Ахматовой здесь был открыт музей. Здесь всегда много посетителей, проводятся разнообразные мероприятия и праздники... в общем, кипит жизнь. И на всё это свысока взирают старые клёны и огромные яблони - свидетели эпохи: Заставляя припомнить строки: ...Где, свидетель всего на свете, На закате и на рассвете Смотрит в комнату старый клен И, предвидя нашу разлуку. Мне иссохшую черную руку Как за помощью тянет он.

Между канвой и опубликованной программой со Сванетией прошло добрых месяца три. Т.е. конкретно в моем случае я рискую прождать "свой" отпускной октябрь, ничего другого не спланировав, чтобы увидеть в итоге летние даты, которые мне никак не подходят, или программу, которвя меня не устраивает. Я не готова сказать прямо сейчас, что еду в любом случае, только посмотрев на названия. Арарат и Ван, конечно, звучат чарующей музыкой, но если они лишь промелькнут за окном автобуса.... Ну, ладно, пока время есть, подождём. Ну, а вот это уж все-таки дело туроператора, я считаю, а никак не туриста - рекламировать тур и заниматься набором группы. Я читаю, но то, что мне интересно по модержанию и стилю изложения, а не всё подряд. Ровно так же, как и тему на форуме. Нет разницы, в каком разделе - в блоге или в основных разделах форума - текст располагается:)

Планы-то интересные, земли Урарту и Арарат - это то, ради чего я готова перестать строить другие планы и терпеливо ждать, да только очень уже боязно разочароваться в этом ожидании в итоге. Про то, что стоимость будет немалой, я уже и так догадываюсь)) Больше тревожат сроки ожидания и возможные даты. Не вышло бы как со Сванетией, когда народ ждал-ждал, устал ждать и запланировал отпуска в других направлениях, когда программа тура, наконец, появилась. Не прождать бы весь свой отпускной сезон, чтобы в итоге понять, что даты снова мне не подходят.

Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Музея Анны Ахматовой, что в Фонтанном доме, в моих предварительных планах на отпуск не было. Но однажды вечером в гостинице, обдумывая последующие дни, я обнаружила, что у меня есть свободный вечер, и принялась искать, чем его занять. Вообще-то взгляд мой искал соседний музей – Шереметьевский дворец с расположенным в нём Музеем музыки, а упал вдруг на квартиру Н.Н.Пунина, расположенную во флигеле дворца, где около 30 лет прожила А.Ахматова и где нынче открыт ей посвящённый музей. И мне вдруг захотелось… Я зашла на сайт музея и обнаружила к радости своей вечернюю экскурсию, на которую ещё были билеты, один из которых я без долгих раздумий приобрела. Забегая вперёд, скажу, что этой экскурсии не должно было быть, просто в тот день мне фантастически повезло:) Вход в музей – с Литейного проспекта, через арку, ведущую во двор, точнее, в Шереметьевский сад. Прямо напротив входа – граффити-портрет поэтессы, указывая на то, что верной дорогой иду. Все стены по ходу движения расписаны стихотворными строчками и портретами Ахматовой и Бродского, чей музей расположен в этом же здании (хотя поэт здесь никогда и не жил). Между стихотворными строчками уместилось зеркало для фото. Стихотворные строки периодически стирают или закрашивают, создавая новый чистый лист для любителей поэзии, но вот одно изображение на стене я обнаружила и во второй свой весенний визит на том же месте – да и то верно, рука же на такой шедевр не поднимется. Я пришла раньше времени, потому прошлась вдоль стены, на которой работники музея установили инсталляции с поэтическими строчками Бродского. Но о них, пожалуй, в другой раз. К назначенному времени экскурсии я зашла в музей, обнаружила довольно многочисленную группу ожидающих экскурсовода и присела рядом… с музейным хранителем:) В этот момент меня посетило ощущение дежавю: стихи на стенах, кот… живо всё это напомнило «нехорошую» квартиру Булгакова в Москве. Время шло, приблизившись к назначенному времени экскурсии вплотную, а на нас никто не обращал внимания. Самые нетерпеливые пошли на кассу спросить, долго ли нам ещё ждать. Кассир, ответив, что экскурсовод сейчас закончит с предыдущей группой и придёт к нам, тем самым временно успокоив волнение ожидающих, начала куда-то звонить и что-то выяснять. Из обрывков доносившегося разговора я поняла, что вообще-то экскурсия не планировалась, и тот факт, что она выложена на сайт музея и на неё раскуплены все билеты, привёл всех музейных работников в состояние некоторого шока-замешательства. Но надо отдать должное, из ситуации выход они нашли быстро и достойно: девушка-экскурсовод спустилась к нам уже через пару минут и, несмотря на то, что между предыдущей и нашей группами не получилось у неё даже кратковременного отдыха, экскурсию провела очень интересно, перемежая рассказ цитатами из воспоминаний современников и стихотворными строками самой Ахматовой. К слову, в музее, помимо собственно квартиры, и экспозиции, посвящённой И.Бродскому, есть выставочное пространство для временных выставок, «шумерская кофейня», на первом этаже демонстрируется на экране фильм-рассказ о поэтессе, периодически идут спектакли для детей и взрослых в рамках проекта «Театр+музей» и другие интересные мероприятия. Второй раз я пришла сюда в майский свой визит на Ночь музеев, чтобы послушать, как читает Светлана Крючкова воспоминания Анны Ахматовой. *** Итак, Анна Ахматова поселилась в квартире на третьем этаже южного флигеля Фонтанного дома в 1926-ом, переехав к Николаю Николаевичу Пунину. Однако, с Фонтанным домом Анну Ахматову связывают куда более длительные отношения – до того она несколько лет прожила в нём же, только в северном флигеле, в квартире своего второго мужа востоковеда В.К.Шилейко. Осмотр квартиры мы начинаем с небольшой прихожей, где экскурсовод рассказывает нам начало истории и... так получилось - её финал. В прихожей – обстановка 1920-30-ых: чемоданы, большое зеркало, подставка для зонтиков, телефон на стене. Он был здесь всегда, набрав номер Ж-2-12-40, можно было попросить к телефону Анну Андреевну и услышать её голос вплоть до 1952-го года, когда она навсегда покинула стены этой квартиры, переехав на Кавалергардскую (дом, принадлежащий Институту Арктики и Антарктики, был окончательно расселён). "Так под кровлей Фонтанного Дома, Где вечерняя бродит истома С фонарем и связкой ключей, Я аукалась с дальним эхом, Неуместным смущая смехом Непробудную сонь вещей.." (Анна Ахматова. Поэма без героя) На вешалке в прихожей пальто Н.Н.Пунина, оставшееся там после его второго ареста в 1949-ом году. Впервые он вместе с сыном Анны Ахматовой Львом Гумилёвым был арестован в 1935-ом. Тогда Анне Андреевне посоветовали написать письмо лично Сталину, что она и сделала. С аналогичным письмом в защиту Льва и Николая Николаевича обратился и Борис Пастернак. Как ни странно, тогда это возымело своё действие – обоих отпустили на свободу. А вот после ареста 1949-го Н.Н.Пунин в эту квартиру уже не вернулся – в 1953-ем году умер в лагерях. *** Однако, по порядку. Н.Н.Пунин получил квартиру в Фонтанном доме в 1922-ом. К этому времени его отношения с Анной Ахматовой, переросшие в гражданский брак, только-только зарождались. Пунин – искусствовед, особое внимание уделяющий направлению авангарда, часто бывал в богемной «Бродячей собаке», где, вероятно, и состоялась первая встреча. По другой версии, познакомились они в поезде из Петрограда в Царское село, при этом шутили, что встречались, вероятно, и раньше – в колясках на прогулках по Павловскому парку. Детство обоих прошло в Пушкине и Павловске. На момент знакомства она переживала крушение своего второго брака – с В.К.Шилейко, он формально был женат на Анне Евгеньевне Аренс, хотя брак давно стал лишь видимостью. Вряд ли переезд в Фонтанный дом стал для Ахматовой слишком желанным событием (согласитесь, обитать под одной крышей с первой женой и ребёнком любимого мужчины – сомнительное удовольствие), скорее, он совершился по необходимости. После развода с Шилейко поэтесса перебралась в квартиру подруги Ольги Судейкиной, где жила вплоть до её отъезда за границу в 1924-ом году. Ольга звала её с собой, но Ахматова решила остаться на родине, и тогда перед ней остро встал квартирный вопрос. Других вариантов, кроме как переехать к Н.Н.Пунину, для неё не нашлось. Так Фонтанный стал её домом на долгие годы. Она оставалась в квартире Пунина даже тогда, когда их отношения сошли на нет, просто переехав из его комнаты в соседнюю. Надо сказать, что квартира была достаточно густонаселённой – в разные годы в ней, кроме Анны Ахматовой и Николая Николаевича, а также его первой жены и дочери Ирины, проживали отец Анны Евгений Аренс, сестра Николая Николаевича с мужем, домработница Аннушка (Анна Богдановна Смирнова), сын Ахматовой Лев. Через несколько лет права проживать в квартире добились сын Аннушки и его жена Татьяна… в общем, квартира постепенно превращалась в коммунальную, а атмосфера всё больше накалялась. Особенно неуютно в ней стало с появлением Татьяны Смирновой – женщины грубой, властной, резко отличающейся по образу жизни и мировоззрению от привычного для обитателей квартиры круга творческой интеллигенции века прошедшего. Она готова была на многое ради обеспечения собственного благополучия: добившись вселения в квартиру Пунина в порядке уплотнения, она, не задумываясь оформила свекровь в дом престарелых, когда ей показалось, что разросшейся семье, в которой один за другим родилось двое мальчишек, в квартире стало слишком тесно. Потому обитатели квартиры с Татьяной старались лишний раз не спорить, банально (и, наверное, обоснованно) побаиваясь стать жертвой доноса и покинуть стены собственной квартиры надолго, если не навсегда. Однако, не стоит так уж демонизировать эту женщину. Она, конечно, внесла неудобства и сумятицу в жизнь семьи, и всё же... Уже после посещения музея я нашла упоминаемые нашим гидом воспоминания Лидии Чуковской об Анне Ахматовой и начала читать. В них Татьяна и её семья упоминается неоднократно, и чаще всего без негатива. Она заботилась об Анне Андреевне, и, мне кажется, даже по-своему её любила. А Ахматова в свою очередь любила и баловала детей Смирновых - Валю и Володю, занималась с ними, присматривала за ними, когда мать была занята по дому или уходила на работу. Как свидетельство нормальных человеческих отношений наш экскурсовод привела в пример записку, приколотую к двери коммунальной кухни, где Татьяна просит у Анны Андреевны денег в долг: В 1941-ом А.Ахматову эвакуировали из осаждённого Ленинграда в Ташкент, семью Смирновых вывезти не удалось. В 1942-ом до Ташкента дошла страшная весть - Валя умер от голода в блокадном Ленинграде. Анна Андреевна тяжело переживала его смерть, посвятила ему такие проникновенные строки: Постучи кулачком — я открою. Я тебе открывала всегда. Я теперь за высокой горою, За пустыней, за ветром и зноем, Но тебя не предам никогда... Твоего я не слышала стона. Хлеба ты у меня не просил. Принеси же мне ветку клена Или просто травинок зеленых, Как ты прошлой весной приносил. Принеси же мне горсточку чистой, Нашей невской студеной воды, И с головки твоей золотистой Я кровавые смою следы. А это кухня, где сначала хозяйничала Анна Богдановна. Здесь воссоздана обстановка 1920-ых: старинная медная посуда, пузатый самовар, дровяная печь, икона в углу: Фото на полке - семья Смирновых: Анна Богдановна, сын Евгений и его жена Татьяна, с появлением которых кухня превратилась из семейной в коммунальную, отделённую перегородкой от комнаты новых жильцов: На кухне плотно населённой квартиры постоянно сушилось бельё. Лидия Чуковская вспоминала о первом своём визите к Ахматовой в Фонтанный дом: "Я поднялась по черной, трудной, не нашего века лестнице, где каждая ступенька за три. Лестница еще имела некоторое касательство к ней, но дальше! На звонок мне открыла женщина, отирая пену с рук. Этой пены и ободранности передней, где обои висели клочьями, я как-то совсем не ждала. Женщина шла впереди. Кухня; на веревках белье, шлепающее мокрым по лицу. Мокрое белье словно завершение какой-то скверной истории, – из Достоевского, может быть. Коридорчик после кухни и дверь налево – к ней. Общий вид комнаты – запустение, развал. У печки кресло без ноги, ободранное, с торчащими пружинами. Пол не метен. Красивые вещи – резной стул, зеркало в гладкой бронзовой раме, лубки на стенах – не красят, наоборот, еще более подчеркивают убожество. Единственное, что в самом деле красиво, – это окно в сад и дерево, глядящее прямо в окно. Черные ветви. И она сама, конечно." Ночью кухню занимал Николай Николаевич Пунин. Страстный любитель фотографии, он ночами проявлял и печатал снимки. Фотолабораторией ему обычно служил тёмный закуток между прихожей и кухней, ведущий в ванную комнату. «На большом столе в кухне он собирал все необходимое: большие и маленькие ванночки, различные порошки, коробочки с чем-то специальным, пачки бумаги, упакованные в черные конверты, фонарик с красным стеклом, при котором происходили основные действия. В это время в соседних комнатах гасили свет и для гарантии выкручивали лампочки», — вспоминала Ирина Пунина. В экспозиции музея немало фотографий Николая Николаевича, запечатлевших мгновения семейной истории. За кухней мы попадаем узкий коридор. В 1929-ом в квартире появился новый жилец - в Ленинград приехал сын Ахматовой Лев Гумилев. Он планировал поступать в институт, но сразу его не приняли - социальным происхождением не вышел. Пришлось юноше зарабатывать "рабочий стаж": разнорабочим, помощником на археологических раскопках, лаборантом. Видимо, с тех времён и родилась у Льва Николаевича любовь к древней истории и Востоку. Лишь через четыре года он стал студентом, а уже через год по доносу однокурсника был арестован. Но об этом я уже упоминала. Квартира была уже и без того перенаселена, потому Лёвушка устроил себе кабинет-спальню прямо в коридоре. Ирина Пунина вспоминала: "Из верхнего южного окна туда попадали лучи солнца, а зимой это небольшое пространство обогревалось кафельной печкой. В торце коридора на сундуке Лева соорудил себе кровать, около стены стоял небольшой стол, с потолка спускалась цепочка с полумесяцем, к которой он подвесил большой бронзовый фонарь в виде восточного храма, решеточки боковых стенок обрамляли цветные стекла, когда внутри загоралась лампочка, то мягкий свет фонаря освещал небольшое помещение, создавая уютную обстановку в нем. Лева был горд своим «кабинетом»". Коридор выводит в Белый зал - литературную экспозицию музея. В ней ахматовские строки чередуются с мемориальными предметами - письмами, вещами, воспоминаниями. К сожалению, подробно почитать/посмотреть я её не успела: время закрытия музея приближалось, экскурсия, как мы помним, свалилась на нашего гида неожиданно, поэтому она сказала об этом зале буквально пару слов, а вернуться после экскурсии времени уже не было: А мы мимо витрин Белого зала идём, наконец, смотреть жилые комнаты, в которых жила Анна Ахматова. Нет, не думайте, что она пользовалась роскошью быть хозяйкой нескольких комнат одновременно. Просто в разные годы жизни она меняла место проживания, переселяясь из одной в другую. Но о том я расскажу, пожалуй, уже завтра. Быстро у меня, как всегда, не получилось:) Да и стройно в этот раз тоже... несколько раз пыталась начать писать, а всё мысли в ровное повествование не выстраиваются. Получается сумбур. Может, с продолжением лучше получится? Оно следует...